Молчание продолжается, но это не напрягает. Между ними идёт какой-то другой, совершенно иной, безмолвный диалог. Его взгляд ловит каждое её движение, каждое изменение в её лице.
А она ведь другая! Не такая, как вчера. Она открытее стала. И совсем уже его не боится.
– Узнаёшь мою улицу? – Женя поворачивает за угол и останавливается, поджидая его, стоя на тротуаре. В руке у неё всего несколько одуванчиков.
Денис окидывает улицу взглядом и видит красный автомобиль метрах в ста отсюда. Неуверенно кивает и вновь встречается с ней взглядом.
– Ты такая вся пушистая сегодня, покладистая, – выдаёт удивлённо. – Ты весь вечер такой будешь? Или это предвещание грозы?
– Гроза уже обрушилась утром на Ванькину голову, – Женя смущённо опускает глаза. – Так что у меня нет сил сегодня, чтоб ещё и тебя поколотить. Да и повода ты пока не даёшь. Хотя мог бы и поприличнее себя вести!
– В смысле?! – Денис ошарашено вскидывает брови. – Я разве руки распускал? Или выражался некультурно?
– Нет! Ты опять сравнивал! – фыркает громко и припечатывает ладошкой к его груди остатки цветов.
– Я больше не буду, – вешает голову. – Да и бессмысленно это.
– Почему? – с любопытством наблюдает, как он стряхивает с футболки белые пушинки.
– Я уже сделал выводы, – хмыкает.
– Ааа, – она догадливо щурится и поворачивается к нему спиной. – Я тоже!
– Ты обиделась? – он касается одуванчиками её голого розового плечика.
– Нет, – она передёргивается – ей щекотно. А потом спешит в сторону дома.
И он бредёт за ней следом, не стараясь догнать её. Через минуту она уже открывает калитку и кому-то о чём-то говорит, оглядываясь на него. Из-за забора выглядывает Ксенькина мордашка:
– Самойлова! Чё ты с ним сделала?! Идёт, одуванчики дует… Денис Александрович, вы ли это?!
Он сверкает в её сторону недобрым взглядом и проходит во двор после Жениного пригласительного жеста. Девушка проскальзывает вслед за ним и поджимает ногу, чтобы расстегнуть босоножку, отклоняясь назад.
– Ой! – теряет равновесие и хватается за его руку. – Прости! Чуть не упала! – и смеётся. – Пойдём на кухню!
– Пошли-пошли, – Ксенька толкает его в спину. Она уже успела постирать его футболки, и теперь они болтаются на верёвке.
Женя скрывается в доме первой, и племянница тормозит его, удерживая сзади за шлёвки на шортах. Денис недоумённо смотрит на неё, и Ксенька шепчет:
– Слушай, ну, я и думать не могла, что всё так выйдет…
– Ты о чём? – он, конечно, понял, но виду не подал.
– Ну, – уклончиво качает головой. – Ты… и Женька. И эти ваши недополовинки, – морщит нос.
– И что тебя смущает?! – он закатывает глаза.
– Неприятно это всё просто, – хмурит лобик. – Она переживает из-за ссоры с Ванькой. Он, кстати, где-то тут маячил, пока вы гуляли… Да и у тебя…
– Тссс! – он прикладывает палец к губам и повторяет то, что недавно говорил Жене: – Я уже сделал выводы.
– Что делать будешь теперь? – деловито подбоченилась.
– Для начала поем борща, – фыркает в ответ. – И не бери на себя много, понятно?! Пошли, покажешь, где кухня…
Шёл четвёртый час ночи. Денис сидел на подоконнике в своём номере и держал в руках смартфон. Он почти посадил батарею, изучая Женину стену «ВКонтакте». Пролистал её до самого начала – все полторы тысячи записей. И она тоже не спала, рядом с её именем высвечивалась строчка «online», а в статусе транслировалась музыка. Сначала она слушала Ellie Goulding, которая сменилась на Lara Fabian, а чуть позже на песню проекта 30.02. Её выбор ему нравился – так же, как и сама Женя.
Ещё пару дней назад он и думать не мог, что способен на какие-нибудь мало-мальские чувства. А теперь ему не терпелось снова её увидеть, болтать о всяких глупостях и просто находиться рядом. Он хотел знать, какие она смотрит фильмы и какие читает книги, любит ли мороженое больше, чем шоколад или вовсе предпочитает апельсины…
Да какая разница!
Он видит её серые глаза, и у него на теле волосы шевелятся, словно ток приподнимает их. И этот ток бежит по организму, достигая самых дальних глубин, и опасно бьёт. Бьёт на поражение.
И снова пульс учащается. И лоб покрывается испариной. «Я уже сделал выводы», – прокручивает он в голове. «Я тоже…»
Денис ерошит волосы и утирается тыльной стороной ладони. Завтра закрытие соревнований – ему надо выглядеть бодрым. Надо умыться и ложиться спать.
Только… уснёт ли он, когда так срывает крышу?!
***
– Жень! Ты будешь спать сегодня или нет?! – недовольно проворчала Ксения, в очередной раз переворачиваясь с боку набок. – Мне мешает твой телефон!
– Я читаю, – та шмыгнула носом.
– Плачешь, что ли? – фыркнула.
– Ну, так, – неохотно призналась.
– А что читаешь? – она села на постели, и в тусклом свете экрана можно было разглядеть её растрёпанный силуэт.
– «Три метра над небом», вторая часть…
– Я видела фильм…
– Я не смотрела. И даже первую книгу не читала, – просопела приглушённо, отключая экран, и в комнате стало темно. – Я такая дура! Когда всё плохо, когда я запутываюсь, я начинаю читать книги! И вот к моим проблемам прибавляются ещё проблемы главных героев! И от этого я начинаю реветь…
Ксенька усмехнулась:
– Ты не одна такая!
– Просто они же друг друга любят. И вот один глупит, потому что дурак! А вторая слишком принципиальна, чтобы простить его. И вот они оба страдают, – хлюпает носом.
– Книжки написаны для того, чтобы мы их читали и учились на чужих ошибках… На выдуманных ошибках, – заметила Ксюша. – И если бы у них всё было хорошо, ты бы тоже ревела, – почувствовала, как к горлу подступает комок. – Ты им просто завидуешь… И я завидую… Нам с тобой никто таких посланий не напишет. И любить так тоже никто не будет… И перестань вообще, а то я тоже расплачусь сейчас!
– Откуда ты знаешь, как будет?! Ну да, за эту неделю я поняла, что с Ванькой мне точно уже не по пути! И мне уже всё равно, что там им двигало, когда он уехал, не поставив меня в известность…
– Да?! – Ксения неожиданно заинтересовалась. – Уж не причастен ли к такому твоему настроению мой дядюшка?!
– Слушай! – огрызнулась подруга.
– Когда ты говоришь «Слушай!» – значит, я права! – весело зашипела в ответ. – Ты ему тоже понравилась!
Женя промолчала. В темноте Ксеньке не было видно, как пылают румянцем её щёки и как расползлась по лицу широкая улыбка. Да она сама прекрасно это знает!.. Чтобы не выдать себя с головой, Женя постаралась нацепить маску безразличия и, глубоко вздохнув, произнесла:
– Ксень, по-моему, ты себе что-то придумываешь! Сначала меня с ним зачем-то оставила, а теперь выдаёшь желаемое за действительное…
– Не умничай, Самойлова! – не обиделась та. – Как будто я не видела, как он ведёт себя с тобой!
– Нормально себя ведёт! – повысила голос.
– Вот именно! – отозвалась ещё громче, а потом уже тише выдала: – С Кристиной он высокомерный и ведёт себя по-чиновничьи, весь такой сдержанный, словно его в рамки заковали. Даже дома!
– Ну, что ты глупости говоришь! Вот именно, что у него эта Кристина есть, – Женя сползла в постель и подмяла под себя подушку, вытирая остатки слёз.
– И борщом она его не кормит! – заявила.
– Ты-то откуда знаешь?!
– Вообще-то мы с ним иногда разговариваем! – хмыкнула. – Даже не пытайся юлить! Я всё видела!
– Блин! – подруга помотала головой. С ней невозможно разговаривать порой! – Думай, что хочешь…
И Ксюшка замолчала. Похоже, поняла, что перегнула палку и лезет не в своё дело. Правда, её хватило всего на пару минут, после чего она засопела и позвала:
– Жень… А ты это серьёзно – про Ивана?
– Серьёзно, – вздохнула. – Ну, неужели тебе бы понравилось, если бы так поступили с тобой?! Я представляю, как он хихикал и даже предполагал, что я разозлюсь. И обсуждал это всё со своими друзьями. Вот что меня бесит больше всего! Взрослые люди так не поступают!
– Жень, – Ксенька замялась. Она хотела что-то сказать, но почему-то ей было неудобно.
– Говори-говори, – призвала её Женя.
– Он приходил к тебе, пока вы гуляли с Денисом.
– Опять? – фыркнула. – И что сказал?
– Что охренел от твоего утреннего приёма, – улыбнулась. – А я сказала ему, что ты ушла. Гулять. С Денисом. Убьёшь меня теперь?
– Дурочка, – проворчала подруга. – Ну, сказала и сказала, что ж теперь… Давай спать!
– Давай!
Женя вновь глубоко вздохнула и, силясь не заулыбаться во весь рот, стиснула в кулаке уголок подушки. Закрыла глаза и ясно представила себе широкую спину, обтянутую тонкой серой футболкой. И крепкий затылок, украшенный чёрной завитушкой. И небритую шею. И колючие щёки. И сумасшедшие тёмно-карие глаза.
«Да не бойся ты!» – звучит в голове его голос. «Ха-ха! Я его боюсь!.. Очуметь!..»
Такая храбрая – смех просто! Да она чуть не умерла у него в руках от остановки дыхания!
Она перевернулась на живот и закусила губу. Распахнула ресницы, чтобы проморгаться и прогнать наваждение. Ладошки вспотели.
Странно, что так бывает. Живёшь себе, живёшь. А потом встречаешь человека, и между вами ещё ничего нет – и, возможно, никогда не будет! – а ты уже знаешь, что он перевернул твой мир с ног на голову. И меняешь привычный уклад жизни. И по-другому смотришь на вещи. И думаешь о том, что всё делается к лучшему – и быть не могло иначе!
Женя потёрлась носом о подушку и прижалась к ней щекой, снова закрывая глаза. Насыщенный был день. Она вымоталась и должна бы уснуть без задних ног. Но сон и не думал к ней приходить. И тогда она взяла телефон, присоединила наушники и, стараясь не мешать Ксеньке, потихоньку включила музыку. Ellie Goulding стояла первой в списке её аудиозаписей, и, прикрыв глаза, девушка живо нарисовала сцену из фильма «Пятьдесят оттенков Грэя», в которой герои восхищались полётом на планере.
Сколько же в жизни простых вещей, которые могут сделать тебя счастливым!
И Женька улыбалась, вытянувшись на постели. И снова слёзы текли по её щекам…
Ксенькин будильник сработал в половине восьмого. И если сама она просыпаться не собиралась, то Женя кое-как разлепила веки в недоумении. Спала она от силы часа два с половиной, поэтому голову от подушки оторвала с большим трудом:
– Варламова! За каким фигом ты будильник ставила?
– Футболки, – зевнула та, поворачиваясь набок. – Надо погладить и Денису позвонить… Вставай!
– Вообще-то это твоё было поручение! – она вновь плюхнулась на подушку, взъерошивая чёлку.
– Вообще-то я вам вчера свидание организовала! Так что давай отрабатывай! – заявила, потягиваясь.
– Ни хрена себе заявление! – почти вскрикнула та.
Подруга захихикала. С Жени сон как рукой сняло, и она села, спустив ноги на пол:
– Варламова! Ты не пробовала заняться своей личной жизнью?!
– Вот давай не надо! – она, не отрываясь от подушки, вскинула вверх руку с укоризненно поднятым указательным пальцем. – Вспомни, что это из-за тебя мне придётся в городе идти на свидание с Савиным!
– Можно подумать, ты этого не хочешь и не ждёшь, – фыркнула в ответ, пытаясь нащупать ногой тапки.
– Можно подумать, это ты о Ваньке думала, когда ворочалась полночи и зубами скрипела, – парировала та, разлепив один глаз.
Женя прикусила нижнюю губу, пытаясь удержать зевоту, и зажмурилась. Нет, ну, угораздило же так! Как вот секретничать с лучшей подругой по поводу её родственника?! Эмоции изнутри распирают, а поделиться ими не с кем!
– Ну, Женёк! – захныкала. – Ну, погладь, пожалуйста… – перевернулась на живот и потянулась, словно кошка. – А Денису будет приятно…
Женя встала и, раскачиваясь из стороны в сторону, подошла к окошку. Ещё так рано, а на улице уже морит. Она прислонилась лбом к стеклу и глубоко вздохнула. Ей было не лень. И не то, чтобы не хотелось выполнять Ксенькину просьбу. Даже наоборот – она сделает это с удовольствием. Просто она ещё ни разу в жизни не гладила мужские вещи. В их семье папа и Антон могли делать это самостоятельно в отсутствие мамы. А других случаев ей не предоставлялось.
– Женечка, – продолжала канючить Ксюшка.
– Поглажу, – недовольно согласилась подруга.
– Урааа! – та подпрыгнула на постели и ойкнула, когда Женя повернулась к ней, уперев руки в бока. А затем зевнула широко и коснулась щекой подушки: – Ура, говорю…
– Я слышала! Звони уже ему. Пусть завтракать приходит, – и, взяв со стула шорты и майку, двинулась к двери. – Чем ты его обычно кормишь?
– Обычно утром он ест то, что найдёт в холодильнике, – пожала голым плечиком.
– А, ну да – тебе же лень рано вставать! – она стащила с двери полотенце и вышла в коридор.
Говорить о нём с Ксенией хотелось как можно меньше. Да и дурацкая улыбка опять чуть было не нарисовалась на её лице. Чтобы проснуться поскорее, а заодно и избавиться от дрожи в руках и пота на ладошках, она отправилась в уличный душ.
Вода лилась еле тёплая, и в первую секунду Женя чуть не взвизгнула. Заулыбалась, стиснув зубы, и зажмурилась. Продержаться бы под этими струями хоть три минутки! И растирая плечи, она затопталась на месте. Зато сон улетучился в мгновение ока.
Дрожа от холода, девушка наскоро обтёрлась полотенцем. Натянула одежду и, вытирая волосы, вышла из деревянного домика в огород. С дороги слышался редкий шум проезжающих машин и было почти тихо. Перескакивая через грядки, она промчалась к бельевым верёвкам, отцепила с прищепок ароматно пахнущие стиральным порошком футболки и так же быстро побежала в дом.
Все спали, и вставать семейство не собиралось. У родителей отпуск, у Антона каникулы. Так что она даже рада, что никто из них не видит, по какой причине ей пришлось подняться в несусветную рань. Понемногу придя в себя, она расставила гладильную доску в гостиной и включила утюг в розетку. Не надо иметь много ума, чтобы каким-то особенным образом гладить футболки. Но!..
В жизни каждой девушки наступает момент, когда только от неё зависит, как будет выглядеть мужчина, который доверил ей гладить свою одежду. Горячая подошва утюга скользит вдоль тонкого трикотажного полотна, разглаживая каждую складочку. И плечи. И ворот. И спинку. Неторопливо и аккуратно. Так, чтобы ему было приятно надеть чистую и почти хрустящую футболку.
Красная. В ней он был позавчера, когда они впервые вместе прошлись по улицам Северного и впервые он держал её за руку.
Женя снова зажала зубками губу. Но она сейчас одна, и никто не может видеть, как она улыбается. И, вздохнув почти счастливо, она отставила утюг в сторону и встряхнула чистую футболку. Кажется, теперь всё в порядке. Можно отправляться готовить яичницу или… лучше гренки!
Мокрые волосы лезли в глаза, и она заплела их в косу. Прошлёпав босиком на кухню, заглянула в шкафчик и нашла вчерашний батон. В глубокую тарелку разбила два яйца, добавила немного молока и посолила. На плите уже шкварчала сковородка, и она, изваляв кусочки батона в яично-молочной смеси, отправила их в масло. Краем глаза увидела в окно, как открывается калитка и отодвинула занавеску.
Он видит её сразу. И вместо того, чтобы идти в дом, подходит к окошку и заглядывает в кухню:
– Пахнет вкусно!
Женя переворачивает гренки зажаристой стороной вверх и хитро косится на него:
– Ты не заблудился только потому, что шёл на запах! С добрым утром!
– Привет, – он складывает руки на подоконнике. – А где Ксенька?
– Дрыхнет, – пожимает плечиком. – Позавтракаем дома или в беседке?
– Дома на кухне я могу и в городе позавтракать. Пошли в беседку. Тебе помочь?
– Чайник вот вскипел, отнеси, пожалуйста, – она снимает с плиты пузатый розовый чайник со свистком и ставит перед ним на подоконник. – Подожди меня там, я скоро…
Денис кивает послушно, берёт чайник и делает несколько шагов по направлению к беседке, когда слышит вдогонку вопрос:
– С чем ты любишь гренки?
– С вареньем…
Варенье в холодильнике тоже есть. Правда, прошлогоднее. Из вишни с косточками. И Женя накладывает его в маленькую прозрачную вазочку. Ароматной горкой лежат на квадратной тарелке обжаренные кусочки хлеба. И она спешит поставить их на стол, пока они ещё не остыли.
Он ждёт её в беседке. И чай по чашкам уже разлит. И лучики солнца играют, словно перебирая клубы пара невидимыми пальцами.
Женя садится на скамейку так, чтобы солнце щекотало ему глаза, когда он будет на неё смотреть. И Денис, улыбаясь, щурится. Он гладко выбрит и причёсан, отчего нравится ей меньше, чем вчера. Чтобы хоть немного это исправить, она протягивает к нему руки и взъерошивает его волосы, сооружая хохолок, тихонько смеётся:
– Не обижайся… Просто я художник – я так вижу…
И тогда он аккуратно берёт её за косу и начинает её расплетать, одну за другой сгоняя вниз волны волос. Женя встряхивает головой и запускает пальчики в свою влажную шевелюру, приподнимая корни:
– Давай скорее завтракать! А то как же на голодный желудок дела государственные решать?
Он ухмыляется и берёт с тарелки верхний кусочек. Аккуратно зачерпывает ложкой варенье и мажет его с краешка. Откусывает и делает первый глоток чая. Медленно пережёвывает, думая о чём-то.
– Эй! Тебе невкусно? – расстроено тянет Женя.
Он поднимает на неё карие глаза и отрицательно качает головой:
– Просто думаю… Вкус, как в детстве, – и снова молчит, продолжая жевать. На третьем кусочке он, наконец, оживает. – Знаешь, когда-нибудь я, наверно, продам свою квартиру и куплю домик за городом…
– Твоя давняя мечта? – улыбается она.
– Да нет, я только что об этом подумал. Вот ты, например, где предпочитаешь жить – здесь или в городе?
– Здесь. Это же мой дом. Хотя и там я тоже привыкла. Поэтому уеду отсюда подальше от… от Ваньки… – тяжело вздыхает.
Он усмехается:
– Повезло. Тебе хотя бы есть куда бежать!
– Да если он захочет, он и там меня достанет!
– Но у тебя же теперь я есть, – напоминает он. – И я не позволю ему тебя обижать!
– Ха-ха! – Женя запрокидывает голову назад и смотрит на него из-под ресниц, качая головой. – Ты серьёзно?
– Угу, – он кивает, не переставая жевать.
– Ой, давай только без намёков, – в голосе её звучит укор. – Со своими проблемами я буду разбираться сама. Да и у тебя хватает своих забот – работа, Ксенька, Кристина…
– Как же с тобой тяжело… – вздыхает, допивая чай.
– Почему это? – она удивлена и одновременно озадачена.
– Потому что ты бестолковая! – бросает бесцеремонно.
– Я?! – прикладывает ладошки к груди и широко распахивает серые глаза. – Ах, ты!!! – и пихает его ногой по коленке – один раз, и второй.
– Э-э! – восклицает он возмущённо, отряхивая джинсы, и с очередной её попытки его пнуть ловит гладкую холодную лодыжку.
Чтобы не упасть, Женя упирается руками в скамейку, и дёргает ногой. Но Денис крепко держит её. И они смотрят друг другу в глаза.
– Отпусти, – просит она. – Не смешно…
Он щурится на солнце и опускает под стол вторую руку, аккуратно снимая с её маленькой ступни шлёпанец, и освобождает ножку. Женя усаживается поудобнее и сверкает на него недовольным взглядом. Он вертит шлёпанцем в воздухе и кладёт его рядом с собой:
– Так я себя чувствую в большей безопасности!
– А как ты хотел?! – фыркает. – Безнаказанно обозвать меня бестолочью?! – и лезет под стол за вторым шлёпанцем.
Денис не успевает сообразить, зачем она это делает. Он лишь прикрывает голову рукой, когда тонкая подошва со свистом чиркает его по плечу. А Женька уже на ногах. Она выбирается из-за стола, осторожно ступая босыми ступнями по деревянному полу, усеянному мелкими крошками. На носочках движется в его сторону, чтобы обрушить на него праведный гнев. А он уже поднялся и, потирая ушибленное место, совсем не собирается бежать от надвигающейся опасности. И она останавливается в нерешительности.
– Хочешь принести мне свои извинения? – ухмыляется он. – Да ладно, я уже привык. Да и правда, с чего я взял, что Иван может тебя обидеть? Может, это наоборот его надо от тебя защищать, а?
У Жени перехватывает дыхание от подобной наглости. И она теряется.
Ну, что за детство?!
Ударить его ещё раз – и снова показать, какая она глупая девчонка? Но и оставить его слова без ответа она тоже не может. И не знает, что сказать. Опускает ресницы и смотрит в сторону.
– Я уезжаю сегодня, – произносит он еле слышно.
– Сегодня? – голос её звучит как-то глухо и немного дрожит. Она вновь вскидывает на него взгляд. Она втайне надеялась провести в его компании ещё один вечер, и эта новость стала неожиданной.
– Да, – бросает он как будто беспечно. – После закрытия соревнований.
Она недолго молчит. А потом вдруг выдаёт:
– Здорово. Сможешь увидеться с ней уже сегодня…
Денис начинает скрипеть зубами. На щеках его появляются глубокие ямочки. Он поднимает подбородок вверх и сверкает карим взглядом. Конечно, это совсем не то, что он хотел от неё услышать.
Она отворачивается и облизывает вмиг пересохшие губы. Чувствует над собой его дыхание. Чувствует спиной тепло его приблизившегося тела. Он совсем рядом, стоит у неё за плечами и не решается к ней прикоснуться. И вдруг она закрывает ладошками пылающие щёки и трясёт головой.
– Прекрати говорить о ней, когда мы с тобой вдвоём, – произносит он хрипло. – Есть ты и я. И то, что между нами происходит. Всё остальное не имеет значения.
– А что… между нами происходит? – шепчет она в ответ.
– Я не знаю, – он отступает и аккуратно обходит её слева, снова садится на скамейку и, оперевшись локтями на столешницу, обхватывает голову руками. – Что-то происходит…
Сердце у Жени стучит в голове, и сама она дрожит.
– Ммм… – он снова скрежещет зубами, как при сильной боли, и мотает головой, словно стряхивая напряжение. Смотрит на неё снизу вверх и улыбается уголком рта. – Спасибо за завтрак. Скоро водитель за мной заедет.
– С-сюда? – заикается Женя.
– Ну, да, – кивает.
Она поджимает одну ногу, затем переступает на другую. Ей не хочется с ним прощаться, и перед глазами проносятся сцены: их дурацкое знакомство, не менее дурацкое «похищение», и то, как он ведёт её по бордюру, мурлычет и дарит ей одуванчики… Так много всего произошло – и всего за два дня!
Она начинает жевать губу и не знает, куда деть руки. И Денис улыбается, ловит её за руки и встаёт, возвышаясь над ней:
– Эй! Ты серьёзно?
– Что? – непонятливо смотрит на него.
– Серьёзно расстроена, что я уезжаю? – почти шепчет.
– Дурак! – Женя вырывает руки и бьёт его по предплечьям. – Да езжай хоть в Африку! Хоть в Австралию! – и отворачивается снова.
– Ну, только с условием, что ты поедешь со мной и будешь каждое утро жарить мне яичницу из страусиных яиц! – смеётся негромко и гладит её по волосам.
Она встряхивает головой и гневно смотрит на него. А он всё улыбается по-дурацки. И вдруг она понимает: он же просто хочет дать ей время на раздумья, осмыслить всё и вернуться в город со свежей головой.
– Жень, – он зовёт её и снова пытается взять за руку. И на этот раз она спокойно воспринимает его жест, переплетая пальчики с его большими мужскими пальцами, и опускает глаза почти покорно. Он поднимает их сплетённые руки к её лицу и большим пальцем трогает её за нос. – Я, знаешь, что подумал? – и приятно жмурится под её вопросительным взглядом. – Я уже давно не встречал рассвет…
Женя удивлённо вскидывает брови и, наконец, на её лице появляется улыбка:
– Кажется, сегодня ночью ты будешь пить кофе и слушать музыку, да?
– Нет, – он морщит нос и отрицательно качает головой. – Не угадала. Когда ты приедешь, мы возьмём гитару и отправимся на набережную. Пешком. Будем идти по пустому шоссе и играть песни 30.02. «Проходит время. Гаснут лампы. Стираются мили…»
Женя смеётся, снова опуская взгляд. Их пальцы обнимаются, и это волшебные ощущения. В этих прикосновениях – все их чувства. И большего сейчас не надо.
В его кармане оживает телефон. Денис неохотно разжимает руку и вынимает его, чтобы принять вызов:
– Да, готов, дядь Лёш… Какой адрес? – обращается он к Жене.
– Лесная, 27, – бормочет она.
– Лесная, 27, – повторяет он. – Не торопись, дядь Лёш! – и отключается.
– Пошли, переоденешься в доме, – вздыхает Женя и, стряхивая крошки с ног, надвигает шлёпанцы. – Я погладила тебе обе футболки. Можешь выбирать.
– Тебе какая больше нравится? – он идёт за ней следом.
– Красная, – жмёт плечом.
– Давай красную…
Они заходят в дом. Все по-прежнему спят. Женя ведёт его в гостиную, где на гладильной доске лежит его бережно сложенная одежда. Денис неторопливо стягивает с себя вчерашнюю несвежую майку. И, прежде чем он облачается в чистую, Женя успевает разглядеть его подтянутый торс и некрасивый широкий шрам от аппендицита. Она смущается, и щёки её розовеют. Отводит глаза и мнёт вторую поглаженную футболку.
– Проводишь до калитки? – улыбается парень.
Она кивает и, глядя ему в спину, идёт за ним в сторону выхода. Денис обувает кроссовки и завязывает шнурки. И ей всё больше не хочется, чтобы он уходил. Она кусает губы, сама того не замечая, и снова в смятении не знает, куда деть руки. И запускает их в волосы, снова взбивая их и приподнимая, чтобы сделать пышнее.
– Слушай! – он выпрямляется, и его лицо оказывается рядом с её розовым личиком. – Когда ты планируешь вернуться в город?
– Я хотела побыть дома подольше, но из-за всей этой истории, наверно, придётся вернуться раньше. Может быть, вместе с Ксенькой, – она опускает глаза, ощущая совсем близко мужской запах и даже предвкушая его самые смелые действия.
– Ксенька приедет через пару дней, там её теперь Савин ждёт… Так что ей некогда будет меня кормить… – он хитрит. – А я так привык уже к борщу и гренкам…
– И когда только успел?! – она смеётся, краем глаза замечая притормозивший возле калитки автомобиль. – Это за тобой!
Он с досадой цокает языком и смотрит на неё виновато. Он ведь даже не взял её номер телефона. Хотя это, в общем-то, не большая проблема.
– Ну, так как насчёт рассвета вдвоём? Да?
Она едва заметно кивает.
– Ну, я тогда побежал, – сияет он. – Пока!
– Пока, – грустно отзывается Женя, прислоняясь к косяку.
Он машет ей от калитки и выходит из двора. Ещё раз бросает короткий взгляд, когда садится в машину. И девушка вздыхает, прижимаясь лбом к холодной металлической дверной коробке.
Он уехал. Вот и всё…