Loe raamatut: «Ты меня отпустил»

Пролог

– Не приближайся ко мне, – прошу я, но мой голос звучит так тихо, что я сама его еле слышу.

Может быть, поэтому он игнорирует мою просьбу и делает еще один шаг.

От его близости, от его размеренного дыхания, от которого мое становится рваным, оттого, что он в моей комнате, и мы один на один, я теряю не только голос. Начинают путаться мысли. Все кажется сном, просто сном, и мне с трудом удается вернуться в реальность.

– Пожалуйста, уходи. Ты не должен быть здесь. Я скоро выхожу замуж.

– Нет, – роняет уверенно он.

Его ладони обхватывают мое лицо, и теперь я чувствую его дыхание на губах.

– Ты… – я лихорадочно ищу хотя бы какой-то довод, который его остановит. – Ты сам меня отпустил!

– Считай, что я передумал. И хочу взять то, что ты мне тогда предлагала.

Его слова перекрывают мне кислород, и сделать следующий вдох становится просто невыполнимой задачей. А еще они будто отбрасывают меня на три года назад, заставляя почувствовать себя прежней.

Открытой – тогда я сама сказала ему, что люблю. Глупой – тогда я была уверена, что нравлюсь ему, хотя бы нравлюсь, мне бы хватило и этого. Наивной – тогда я считала, что если мы будем вместе, его перестанет интересовать кто-то еще и между нами больше не будет других. Безумной – тогда я сама пришла к нему в дом.

Нет, не хочу…

Не хочу даже вспоминать, это прошлое, его уже нет. Я смогла, переступила через него и оставила у себя за спиной. К тому же именно он сказал мне, что так, как я хочу, не бывает.

Сбрасываю с себя его руки и делаю шаг назад, чтобы он перестал быть так непозволительно близко. На удивление, он меня не удерживает. Может быть, он услышал меня и уйдет?

– Сказок нет, – качаю я головой. – Ты сам говорил.

И только когда он в один шаг вновь оказывается рядом со мной и практически вжимается в меня своим телом, я запоздало понимаю, что он и не думал меня отпускать. Мое мнимое отступление – это ловушка.

– Сказок нет, – повторяет невозмутимо он, склоняется надо мной и шепчет мне в губы: – Так я и не замуж тебя зову. Твое предложение заключалось не в этом. Я всего лишь хочу тебя трахнуть.

Глава 1

Вадима я замечаю сразу же, как только распахиваются двери аэропорта.

Даже если бы его загородила толпа, я бы все равно догадалась, где он. Достаточно взглянуть на девушек, которые сворачивают шеи, заглядываясь на него.

Я их прекрасно понимаю. Брат у меня красавчик: высокий, подтянутый, темноволосый. Помню, в детстве я долго не могла ему простить последний факт. Глаза у меня, как и у него – серые, а вот волосы светлые, и мне казалось, что именно они и делают меня неприметной для Васьки, который ходил со мной в один детский сад, сел в школе за одну парту, а дружил с другой девочкой, темненькой.

– Почему мне так не повезло? – рыдала я, сидя на коленях у старшего брата. – Почему тебе досталось все самое лучшее? И что мне теперь делать?

Он взрослый, у нас разница в десять лет, я была уверена, что он все-все на свете знает и обязательно что-нибудь придумает.

– Поверь, – рассмеялся Вадим, – когда ты вырастешь, поймешь, что все самое лучшее досталось тебе. Нам же что? Нам, мальчикам много не надо.

Кстати, об этом разговоре он не забыл. Спустя несколько лет, когда моя фигура начала формироваться, подвел меня к зеркалу, встал рядом со мной, стянул с себя футболку и с грустью сказал:

– Ну вот, теперь ты видишь? Все самое лучшее у тебя.

Ну да, действительно. Мне даже стало его немножечко жалко. Это уже потом я узнала, что мальчиков природа не так уж обидела. На некоторых, конечно, споткнулась, но на Вадиме точно отвела душу.

Все мои школьные подружки были влюблены в моего старшего брата. Только и слышала от них: «Ах, он такой красавчик…», «А какое у него чувство юмора…», «А какой у него голос…».

Все так и есть, даже спорить не стану.

А еще у него поразительное везение: что бы он ни надел, ему все идет. Возьмет первое попавшееся под руку – и красавчик. Это я обычно долго собираюсь, по несколько раз меняю одежду, прежде чем куда-нибудь выйти. Вот и сейчас он в джинсах и майке, явно не особо заморачивался перед встречей со мной, но выглядит просто шикарно.

Ну или я соскучилась по нему куда сильнее, чем думала. Все-таки общение по сети – это совсем другое. А так мы довольно долго не виделись.

– Вадим!

Я машу рукой, привлекая его внимание, и девушкам это не особенно нравится. Я вижу, как кривятся их идеальные лица, но мне все равно. Главное – это улыбка брата. От нее сразу становится тепло-тепло на душе, хочется поскорее обнять его.

– Людмила! – окликает меня сзади веселый голос.

Оглянувшись, спохватываюсь. Ох ты ж, я совсем забыла про свой чемоданчик! И про своего соседа в самолете, который всю дорогу засыпал меня ностальгическими рассказами о детстве, проведенном на родине. А потом, наверное, в качестве благодарности за то, что я внимательно слушала, вызвался помочь с багажом.

– Спасибо тебе! – улыбаюсь, вернувшись к нему, и перехватываю ручку своего чемодана.

– Только спасибо? – улыбается он в ответ. – Для того, кто просто не дал тебе забыть чемодан в аэропорту, это слишком много. А для того, кто хотел бы увидеться еще раз, слишком мало.

Подмигнув, он протягивает мне визитку. Видимо, за четырнадцать часов полета еще не все рассказал. Но уточнять не рискую: брат ждать не любит. А еще он не очень любит, когда видит возле меня какого-то незнакомого парня. Ну да, уже хмурится.

Еще раз улыбнувшись случайному попутчику, я засовываю его визитку в карман и тороплюсь обниматься с Вадимом.

– Ну как долетела? – спрашивает он и бросает взгляд в сторону. – Никто не приставал?

– Представь себе – нет. Скучный полет.

Несмотря на мои заверения, он провожает взглядом моего попутчика, пока того не увозит такси. Только после этого выпускает меня из объятий.

– Так, твой косоглазый уехал. Можно и нам выдвигаться.

– Ничего он не косоглазый. Нормальный парень. Вполне себе симпатичный. А еще он очень общительный.

– То есть, проблемы со зрением у него начались только после знакомства с тобой. Это хорошо. Быстро поправится. Больше же вы с ним не увидитесь.

– Опять тебе никто не нравится. Но мне уже почти двадцать один, так что мне самой выбирать.

– Мелкая, поговори мне еще!

– У меня большие подозрения, что если я надумаю выйти замуж, моя супружеская жизнь закончится на моменте кражи невесты, – ворчу я.

– Или, как в этом случае, еще на моменте знакомства с родней, – поддакивает Вадим, открывая передо мной дверь своего черного джипа.

Я смеюсь, а брат снова порывисто обнимает меня. А когда отстраняется, случайно задевает браслеты на моем левом запястье и тут же опускает взгляд вниз.

– Мелкая…

– Красивые, правда? – перебив его, прокручиваю браслеты. – Я их как увидела, сразу влюбилась. У меня много браслетов. Кстати, это сейчас очень модно.

– Красивые, – произносит с заминкой брат.

Он обходит машину, а я, тряхнув браслетами, медленно выдыхаю.

Когда отъезжаем, я бросаю взгляд на аэропорт. Три года назад он казался мне мрачным и неприветливым, как открытый портал в другой мир, в который я не хотела. А теперь не вызывает никаких эмоций.

– Мама и тетя Глаша все утро готовили, – предупреждает брат. – Надеюсь, ты не на диете? А то мы с папой одни не справимся.

– Я догадывалась, что так и будет, – усмехаюсь, прекрасно помня, как мама любит встречать гостей. – Три дня постилась, чтобы вас спасти. Даже на всякий случай захватила с собой одно безразмерное платье.

– Молодец. На первое время хватит. Здесь не Майами, целый год в шортах все равно не проходишь. А к осени мы тебе гардероб обновим.

– Вадим, я не…

Меня отвлекает звук сообщения в вайбере. Достаю смартфон из кармана – Эд.

«Привет, Красотка. Уже долетела? Брат встретил?»

«Да. Все хорошо»

«Завидую. Мне тебя уже не хватает».

«Держись. У тебя все получится».

Эд присылает в ответ грустный смайл и тут же пишет еще одно сообщение:

«У тебя тоже, Красотка. Я в тебя верю».

Пытаюсь снова спрятать смартфон в карман и замечаю, что у меня слегка дрожат руки. Я делаю пару медленных вдохов и выдохов и мысленно убеждаю себя не волноваться.

Я справлюсь. Увидеть прошлое не страшно. Потому что его уже нет. Нет. Даже если именно прошлое – первое, что я вижу, вернувшись в родительский дом.

Он стоит на крыльце.

Прислонившись плечом к ограде, без особого интереса смотрит на то, как в ворота въезжает машина.

– Рус? – удивляется брат и, выйдя из джипа, направляется в его сторону.

Я слышу, что они о чем-то переговариваются, но до меня долетают лишь обрывки их фраз. Впрочем, я не пытаюсь вникнуть в суть разговора.

Это хорошо, что они заняты, у меня появляется время взять себя в руки и открыто взглянуть на Руслана.

Такое ощущение, что последний раз мы виделись только вчера. За три года никаких изменений. Та же небрежная поза, как будто одним своим присутствием он делает одолжение, короткие волосы, светлые джинсы, черная рубашка с расстегнутым воротом. Зажатая между пальцами сигарета.

Он не частит, как будто вообще забывает о том, что курит. Так, изредка пускает сизое облако дыма.

Когда-то я все пыталась понять: зачем ему вообще сигареты? Вкус отвратительный. Запах не самый приятный. Хотя к нему этот запах не прилипал.

Помнится, я даже нашла пояснение – это от одиночества. Люди часто курят от одиночества – так говорили в сети. Но одиночество – это не про Руслана.

Высокий, они практически одного роста с моим братом, в хорошей физической форме, тоже темноволосый, хотя его волосы и гораздо темнее. Иногда их даже принимали за братьев, а не за лучших друзей. Но разница между ними огромна – для тех, кто умеет слушать и видеть.

Трудный навык, но, кажется, я этому научилась.

– Люда! – обернувшись, окликает Вадим.

Руслан медленно переводит на меня взгляд, как будто только сейчас замечая, что брат не один. Между нами метров пятнадцать-двадцать, но у меня от его взгляда внутри все неприятно сжимается.

У него зеленые глаза. Я это отчетливо помню. И они могут быть добрыми – это я помню тоже, но сейчас ощущение, будто по мне скользит холодная плеть.

Чтобы сделать первый шаг, я практически отталкиваю себя от машины. Подойти, поздороваться, пройти мимо.

Это несложно.

Самое меньше испытание из тех, что мне предстоит.

– Ты как здесь? – интересуется Вадим у Руслана.

– Приняли хорошо. Если тебя это интересует. А с учетом, что ты забыл их предупредить обо мне – то даже отлично.

– А я откуда мог знать, что ты приедешь?

Руслан медленно потирает костяшки пальцев правой руки. От большого до мизинца. Потом отвечает:

– Ты меня сам позвал.

– Серьезно? Ну да, вполне может быть, – брат обнимает меня за плечи и тепло улыбается. – Был так рад, что ты наконец прилетаешь, что перепутал дни. Еще минут пять, и я целый день твой. Нам с Русом действительно нужно кое-что обсудить.

– Не меняй из-за меня свои планы, – отмахиваюсь. – К тому же, у меня они тоже есть, и целый день с тобой в них не входит.

– Любопытно. Я значит, ждал ее, ждал, а она… Ты слышал, Рус? Раньше все пыталась за нами хвостом увязаться. А теперь все – свободны. Изменилась девочка.

Выпустив струю сигаретного дыма, Руслан задерживает на мне долгий взгляд, как будто действительно сравнивает и пытается найти изменения. Но так ничего и не говорит. И ни единой эмоции на лице, впрочем, он на них вообще скуп.

– Привет, – говорю я, когда молчание сильно затягивается.

Даже выдаю улыбку, за что хвалю себя. Помедлив, он едва заметно кивает и снова затягивается.

Ну вот и все, можно идти.

Поднявшись по ступенькам, я только успеваю пройти мимо Руслана, когда распахивается дверь и меня окутывает сначала запахом выпечки, а потом ароматом знакомых, цитрусовых духов. А уже через секунду я попадаю в объятия мамы.

– Наконец-то… – шепчет она растроганно. – Я все жду-жду, у нас даже кексы подгорели… А вы на улице топчетесь! Вадим, что же ты их на улице держишь?

– А что, – хмыкает брат, – ты уже разрешаешь курить в доме?

Мама морщится, а потом добродушно машет рукой.

– Ради того, чтобы увидеть свою доченьку пораньше, я и на такое согласна. Ну все, хватит стоять! Там еще папа тоже соскучился. И тетя Глаша. Давайте, все за стол! Вадим, Руслан, и ты тоже. Тоже ведь по Людмиле скучал!

Мама это говорит так уверенно, как будто действительно считает, что тот дни считал до моего возвращения. Хотя он понятия не имел вообще, что я прилетаю. Я жду, что Руслан возразит, он ведь всегда говорит то, что думает, но…

Он молчит.

И так же молча заходит в дом следом за нами.

Глава 2

– Ну как тебе? – слышу за спиной голос мамы.

Это она замечает, что я осматриваюсь. Цветовая гамма стен изменилась – стала теплых серо-молочных оттенков. Раньше мы не могли переубедить маму избавиться от фиолетово-оранжевой раскраски. Правда, ее любовь к необычному проявилась в сиреневой люстре, которая напоминала огромного ежа и в светильниках той же формы. А еще исчезли картины современных художников. Мама убеждала нас, что когда-нибудь они будут стоить баснословных денег, а художники станут известными.

– Все, – говорю я, грустно кивнув в сторону опустевшей стены, – у них шансов нет?

Мама смеется и целует меня в макушку.

– А я все думала: заметишь ты или нет, что что-нибудь изменилось? А еще… а еще волновалась, понравится ли тебе дом.

Дрожь в ее голосе заставляет меня почувствовать легкий укол вины. Я сжимаю ее ладони, говоря: я здесь, мам, я здесь, все хорошо.

Несмотря на кое-какие изменения, дом остался прежним – уютным, распахивающим свои объятия, привечающим светом и знакомыми запахами. Сняв обувь, с удовольствием чувствую прохладу, и кажется, что через мои стопы дом делится со мной своей энергией, помогает мне отдохнуть после долгого перелета.

– Нравится, мам, – говорю я, – очень нравится. Как мне может не понравиться наш дом?

Она гладит меня по плечам и отпускает, когда я замечаю папу. Он выходит из гостиной и хмурится. Он всегда хмурится. И я так рада, что ничего не меняется. Разве что на его лице добавилось несколько новых морщинок и в темные пряди затесалось несколько серебряных нитей.

Я не видела этого по видеосвязи. Или не замечала, не обращала внимания, слишком была зациклена на себе.

– Пап… – Я утыкаюсь ему в грудь, потому что он сам преодолевает разделяющее нас расстояние, наверняка почувствовав, как сильно я хочу обнять его. – Папочка, я так соскучилась!

Его рука ложится мне на спину, а потом он неловко прижимает меня к себе.

– Я тоже, – слышу спустя долгую паузу, и обнимаю его двумя руками, как в детстве.

В детстве ты знаешь, что твой папа самый сильный на свете, и он любит тебя просто так. Не каждому везет почувствовать это, когда вырастаешь. Больше требований к себе и другим, больше забот, суеты, других интересов, много капканов. У нас тоже не все получалось. Но у нас получилось это вернуть.

– Ну все, все, – он похлопывает меня по спине, – а то еще расплачусь.

Я улыбаюсь и быстро-быстро моргаю, чтобы слезинки меня не выдали. Ворчит. Наверняка снова хмурится. А сам доволен. Вадима на такие сантименты не разведешь.

Только успеваю отстраниться, как меня обнимают теплые, пухлые руки, которые я узнаю даже с закрытыми глазами – по запаху сдобы.

– Теть Глаша…

– С возвращением, моя хорошая, – бормочет она. – Это замечательно, что ты вернулась домой. Чужбина – что? А здесь люди, которые тебя любят.

Отстранившись, она ведет рукой, как бы перечисляя: мама, папа, брат и… Руслан, который стоит на пороге.

Он смотрит на меня – прямо и пристально. Даже когда понимает, что я замечаю его взгляд, все равно не отводит свой. Я сдаюсь первой, но это легко пояснить: у меня есть, чем заняться, а он мне неинтересен.

– Пойду переоденусь, – роняю я, отворачиваясь.

Ступеньки ведут меня на второй этаж. Останавливаюсь у своей комнаты, на секунду задерживаю дыхание и толкаю дверь.

Беж, много оттенков синего, полки со сказками всех стран мира, кровать с покрывалом, у которого задран один уголок – приглашение, здесь меня ждали.

– Мы ничего не меняли.

Обернувшись, замечаю маму с моим чемоданчиком. Наверное, я уже долго стою, задумавшись, потому что не слышала, как она подошла.

– Если захочешь, сделаешь все по-другому. У тебя такие красивые проекты, что я даже нашу с папой комнату готова переделать.

– Спасибо, мам, – улыбаюсь, – у меня пока не так много опыта, так что я тренируюсь на заказчиках.

Мама оставляет мне чемодан и спускается вниз. Мне выделяют двадцать минут, чтобы присоединиться ко всем. В общем, времени катастрофически мало.

Душ в первую очередь. Лето, жара, кажется, что к телу все липнет, поэтому я с удовольствием долго стою под прохладными струями. Волосы высушить не успеваю, вытерев полотенцем, просто скручиваю их в узел. Труднее всего, как всегда, мне с одеждой. Почему-то, когда собиралась, старалась брать только все самое подходящее, а сейчас ощущение, будто мне чемодан подменили.

Это платье слишком короткое, это слишком обтягивающее, это вечернее… Это нужно выглаживать. Удобней всего было бы в легинсах и длинной футболке, но у нас гости…

Поймав себя на этой мысли, я уверенно останавливаюсь именно на этом комплекте. У нас только Руслан. А для него я наряжаться не собираюсь. И специально даже не крашусь. Лицо должно отдыхать от косметики, а этому гостю уж точно все равно, как я выгляжу.

Стол накрыли на террасе, на заднем дворе. Я слышу голоса, когда спускаюсь по лестнице.

– Быстро ты, – хмыкает брат, заметив меня. – А я всех подбивал начинать, ты же обычно целый час собираешься.

– Это когда я собираюсь на какую-то важную встречу. А мы просто обедаем.

– Правильно, – поддакивает отец. – Все по-домашнему. У нас все свои.

Я бросаю в его сторону взгляд – я ведь совершенно не это имела в виду. Но молчу-молчу. К тому же есть и правда хочется.

Даже несмотря на то, что мне оставили место напротив Руслана, а он ведет себя так, будто у него задание – меня препарировать.

Медленный взгляд исследует мои влажные волосы, лицо, спускается ниже, и… обламывается, потому что я сажусь.

Я не замечаю его. Это, оказывается, куда проще, чем я полагала. Я смотрю влево – на папу и маму, вправо – на брата. А прямо для меня пустота.

Тем более что Руслан и не пытается поддержать разговор. Он и так немногословен, а тут ему, скорее всего, еще и неинтересно, потому что мы говорим обо мне. Папа расспрашивает о моем обучении, а потом довольно замечает:

– Лучшая на курсе! Вот так им, американцам! Такие вот у нас самородки! Они премии там организовывают, а берет их моя дочь! Даже какая-то там звезда захотела себе интерьер дома, который ты разработала. Слышал, Руслан? У нас, у Мироновых, всегда так!

– Нет, пап, – поправляю, – я далеко не лучшая, есть ребята куда талантливее меня.

– Ну да… – помедлив, соглашается он. – Талантливей, может, и есть. А лучшая ты для меня.

Я благодарно ему улыбаюсь. Он все-таки смог это принять – то, что я могу ошибаться, то, что я не обязана быть лучше всех. Сразу хочется разболтаться, что я и делаю.

– Просто, когда мне что-то нравится, у меня это хорошо получается. И даже если это кажется невозможным, я знаю, что так только кажется.

Я вижу, как чья-то рука тянется за солонкой, которая стоит ближе всего ко мне, и машинально пытаюсь подвинуть ее. И только когда наши пальцы соприкасаются, я понимаю, что это Руслан, и поспешно отдергиваю ладонь.

Он невозмутимо берет солонку, а мне становится душно, чувствую, что щеки становятся горячими.

– И потом, – продолжаю, – я же не сама, у меня отличный напарник. Вот Эд действительно очень талантливый, он все так четко улавливает, так тонко чувствует…

– Последний дизайн-проект вы с ним разрабатывали? – интересуется мама.

И я выдыхаю: никто ничего не заметил. А мне хватает этой пары секунд, чтобы снова чувствовать себя как ни в чем не бывало.

– Да, с ним.

– Надо было взять парня с собой, – говорит мама. – Пусть бы посмотрел на наш город, да и с тобой бы подольше побыл. Вы ведь так сдружились за эти три года. А теперь когда еще с ним увидитесь?

Я сжимаю вилку, делаю глоток прохладной воды, потому что мне снова становится жарко. И решаю, что это лучший момент.

– Скоро увидимся, мам. Я тут ненадолго. Только проведать вас – и обратно. А то растеряю все навыки. – Я примирительно улыбаюсь, чтобы хоть как-то смягчить информацию. – Здесь, конечно, есть одно любопытное предложение и пара мелких заказов, но я еще не решила: возьмусь ли за них… Хотя проект меня заинтересовал, не буду скрывать. И он же подтолкнул вылететь поскорее. Но там у нас с Эдом тоже хороший проект, он пока поработает с ним один, но мы привыкли в дуэте, и еще… И еще я выхожу замуж.

Пауза.

Долгая.

За время которой я успеваю сосчитать количество лепестков цветка на красивой новой скатерти. А потом…

– Что? – выдыхает мама. – А как же Руслан?

Мое сердце на миг останавливается. А потом я все-таки смотрю на него. Он рассказал… Он все-таки им рассказал нашу тайну?

Наши взгляды с Русланом встречаются, и я со всего размаха переношусь в прохладу зеленого леса…

Как наяву снова вижу, как иду по дорожке, петляя между массивных деревьев. Мне восемь, на мне красивое белое платье, у меня день рождения, но я незаметно ускользнула из дома.

Мне ужасно стыдно, потому что я опозорилась перед гостями. Папа так расхваливал меня, так гордился тем, что я знаю наизусть много стихотворений и отрывков из классических книг. Попросил меня выступить перед всеми, чтобы и они в этом убедились. А я не смогла.

Забыла слова. Такое ощущение, что я вообще ничего никогда не читала, а уж наизусть… Смотрела на всех, видела, как они ждут, улыбаются, но так ничего из себя и не выдавила.

Гости мне все равно похлопали, из вежливости, ну и из жалости. Мне даже достался кусок торта побольше, но я к нему не притронулась. Я видела, как сильно расстроился папа, а мне очень не хотелось его огорчать.

– Ну ничего, ничего, – сказал он, подойдя ко мне, – ты просто переволновалась. Но мы-то знаем, что ты самая лучшая, верно?

Я с готовностью кивнула.

– К тому же, – продолжил папа и подмигнул мне, – архитектору не обязательно быть искусным оратором. Даже самому лучшему.

Папа ушел к гостям, а я посмотрела на свой кусок торта, и уже даже хотела попробовать его, когда услышала сбоку шипение:

– Давай, давай, закинься глюкозой, а то память совсем никуда не годится!

Обернувшись, я увидела нашего соседа – Валерку. Он был старше на целых три года, меня терпеть не мог, и я вообще не понимала, что он делает на моем празднике. Наверное, он пришел, чтобы вкусно поесть, потому что у него на тарелке был огромный кусок торта. Как моих два.

– А у тебя, судя по всему, вообще в памяти дыра, – буркнула я, и ушла, потому что знала, что он захочет сказать мне что-то обидное.

Он всегда так делал, когда мы пересекались. Но я никому не жаловалась. Даже когда ему купили овчарку, и он обещал, что команду «фас» будет оттачивать на мне.

Это ведь мелко – жаловаться.

А плакать – некрасиво. Хоть и очень хотелось. Но я помню, что брат, если вдруг я расплачусь, вздыхал и приговаривал: «Чудовище мое, тянешь из меня жилы». Быть страшной мне не хотелось, тем более в такой день.

Я и не заметила, как далеко зашла в лес. Нет, мне не было страшно. В нем были тропинки, которые вели к нашему поселку и домикам. Наоборот, я успокоилась, перестала волноваться. Да, я не оправдала папиных надежд со стихотворением, но у меня еще столько шансов! Я ведь и правда могу стать, как и он, архитектором!

Эта мысль меня окрылила, и я буквально выбежала из леса. И застыла как вкопанная, когда увидела, что на меня несется огромный пес! Казалось, секунда-две, и он до меня доберется!

Крикнуть я не могла. Только сильно зажмурилась и закрыла лицо ладонями. Ну все! Вот сейчас… сейчас…

А потом мимо меня пронесся какой-то вихрь, я услышала мужской гневный окрик и решила взглянуть, что происходит.

Какой-то незнакомый черноволосый парень, отчитывавший Валерку. Собака, которая тоскливо скулит у его ног. Спустя пару минут собака и Валерка с грустью уходят домой, а чужак подходит ко мне.

– Испугалась? – спросил он, сев на корточки передо мной.

– Да, – честно призналась я. – А ты кто?

Он скупо улыбнулся.

– Руслан.

– Ух ты! – воскликнула я восхищенно. – А я – Людмила! И ты спас меня! Как в сказке! Знаешь такую?

– Да откуда мне?

Он покачал головой.

– Обязательно почитай, – посоветовала я. – Она очень интересная. И правдивая. Там все как в жизни. Вот как у нас. Есть даже злой колдун, как Валерка.

– То есть роль колдуна уже занята? Жаль. Обычно она доставалась мне.

– Это по ошибке! – уверенно заявила я. – Ты другой.

Он помолчал, а потом хмыкнул и сказал, что проводит меня домой, потому что не может меня оставить одну в страшном-страшном лесу, где развелось притворщиков-колдунов. Шли мы молча. Я все думала, что, наверное, будет правильным пригласить его в дом и угостить тортом. Но не знала, что скажет папа. И мама.

А если они его выгонят? Все-таки он незнакомый. Хоть и храбрый, и красивый, и у него добрые глаза, зеленые-зеленые, как волшебное озеро!

Я так и не придумала, как поступить, как вдруг увидела, что слева ко мне бежит брат.

– Мелкая! – выдохнул он, сгребая меня в охапку. – Фух! Еле нашел! Смотрю – нет в доме…

– Папа сильно ругается?

– Папе я ничего не сказал. Хорошо – Рус как раз приехал, помог тебя найти.

– То есть, если бы не он, ты бы меня не нашел?

Я с еще большим уважением посмотрела на приятеля брата. Вот, оказывается, как! Если бы не он…

– Я же говорила, что ты не злобный колдун!

– Я бы тебя обязательно нашел, Мелкая, – заверил брат и кивнул в сторону нашего дома. – К тому же, если что, на помощь были готовы прийти и Снегурочки.

Я заметила, что у ворот стоит машина брата, а возле нее крутятся две девушки. Разряженные, разукрашенные, с ужасным парфюмом, который заставил меня зажать нос.

– Ну все, Мелкая, давай домой, доедай свой торт и расти, а мы поехали, – подпихивая меня к воротам, сказал брат.

Ну это понятно, что он не хотел меня брать с собой. Ему уже все-таки восемнадцать, у него другие интересы.

Я покосилась на девушек. Не очень интересное хобби, но уж что поделать. Тут только ждать, когда оно сменится другим. А это частенько бывает, я уже их столько пересмотрела.

Брат ушел к девушкам, а Руслан замешкался. Я подумала, что ему не хочется к ним идти. И решила приободрить его. Сказать то, что решила вот только что. Это куда лучше, чем кусок торта!

Я поманила его пальчиком, а когда он подошел и склонился, все ему пояснила:

– Я пока еще слишком маленькая, чтобы поехать вместе с тобой. Ты подожди, пожалуйста, когда я вырасту. Совсем недолго осталось. И еще… пообещай, что никому никогда не расскажешь. Что это будет только наша с тобой тайна.

Мне показалось, он хотел рассмеяться, но сдержался. Вместо этого кивнул и склонился еще ниже, и тогда я обняла его и прошептала:

– Обещаю, когда я вырасту, выйду за тебя замуж!

Он ничего не ответил.

Потом я спохватилась, несколько дней присматривалась к брату и все ждала, когда он придет ко мне, чтобы подшутить над моими словами.

А спустя годы поняла, что Руслан никому ничего не сказал, хотя я делала все, чтобы поскорее исполнить свое обещание… Неужели сейчас он… Зачем?..

– Люда, – голос мамы заставляет меня вынырнуть из воспоминаний.

Удивленно моргнув, понимаю, что смотрю на Руслана. Может быть, уже долго смотрю. Ни единой подсказки на лице, как будто я сама должна знать. Как будто я уже это знаю.

Отвернувшись от него, пытаюсь нащупать нить разговора, и мне это удается. Пожимаю беспечно плечами и без особого интереса уточняю:

– Мам, а при чем здесь Руслан? Какое отношение он имеет к тому, что я выхожу замуж?

– Да никакого! Ох, про свадьбу мы еще поговорим, эту новость я еще не усвоила. Просто… Просто все так неожиданно, ты меня ошарашила, и я подхватила из твоих слов то, что попроще.

Я мягко улыбаюсь.

– И все равно с Русланом никакой связи нет.

Мне кажется, что щеку начинает чуточку жечь, но я отмахиваюсь от этих мыслей. Вряд ли он смотрит на меня – что ему, нечем заняться?

– Как же нет? – удивляется мама. – Ты же сама говорила, что здесь у тебя есть интересный проект, который ты рассматриваешь, который тебя очень заинтересовал.

– Ну да, есть. И что?

– Так ведь этот проект – дом Руслана.