Заметив подошедших, Франсуа смолк, Маргарет и её дети забыли о своих делах. Взгляды всех обратились к лицу Антуана, и это неприкрытое внимание сильно смутило его.

– Что же будет, когда вы увидите их вместе? – от души рассмеялся Геньи.

– Вот так будет выглядеть Жан, когда заживут его синяки и ссадины, – поддержала его Анна.

При этих словах Антуан невольно оглянулся на неё, и девушка заметила в его взгляде тень беспокойства, но причину его истолковала неверно:

– Жану здорово досталось от людей герцога, он едва цел остался, но, слава Богу, все позади. Итак, давайте я вас познакомлю, – и Анна с удовольствием представила Антуану артистов.

– Мы очень рады, что вы с Жаном так счастливо нашли друг друга. Семья – это так много значит… – радушно улыбнулась Маргарет.

– Да, вот и Марианна с Анри нашли друг друга… – поддержала маму Анжелика.

– Верно, милая, верно! Только бы Анри поправился, – Анна нежно погладила девочку по кудрявой голове, и вдруг вспомнив, что давно не видела ни Марианну, ни Жана, поинтересовалась, – Они снова у Анри?

«Они! Анна даже не сочла нужным назвать их по имени! Они уже «они»! И Анна сказала "снова"!!!» – невольно мысленно отметил Антуан.

– Да, – Франсуа жестом пригласил Анну и Антуана присесть ко столу, – Они не находят себе места от волнения за его жизнь. Я им говорю, раз мать сказала, что этот парень теперь выкарабкается, значит так и будет, а они будто не слышат.

– Переживают, и это понятно, – эхом отозвалась Маргарет.

– О! Легки на помине! – оживилась Анна.

В самом деле, на пороге дома показались Жан и Марианна. При свете дня уже не представляло труда заметить, что левая щека Жана была одним большим синяком, а его лоб расписан кровавыми ссадины. Но ни это захватило все внимание Антуана. Рядом с его братом стояла Марианна! И она была ещё прекраснее, чем он привык рисовать её в своём воображении. Изысканные линии густых чёрных бровей над такими лучистыми очами, идеально правильные черты лица, мягкие с золотым отливом волосы волнистым каскадом ниспадающие до самой талии, упругий, изящный стан, каждое её движение исполнено непередаваемой грации… О, как же она прекрасна!!!

Пораженный, словно громом, Антуан даже встал. При этом никто не заметил, как улыбка слетела с губ Анны. Однажды ей уже довелось видеть в этих синих глазах вот такое восхищение, только это было по отношению к ней, Анне! Тогда она успела поверить в его искренность и приняла эти чувства с большой благодарностью. Но увидеть, как этот окрыляющий свет вдруг обратился к другой… Это оказалось для Анны крайне сложным испытанием.

– С добрым утром, брат! – воскликнул Жан и приветственно взмахнул рукой, – Выспался?

Антуан с трудом отвёл взгляд от Марианны и рассеянно кивнул. Девушка как само собой разумеющееся опиралась на руку Жана! Эта деталь так задела Антуана, что на какой-то миг в его глазах потемнело, и в такой рассеянности он умудрился не заметить, как те подошли ближе. Теперь бодрый голос Жана зазвучал совсем рядом и это заставило вновь поднять на него глаза.

– Надеюсь, брат, ты уже успел познакомиться с нашими друзьями? Замечательно! Тогда позволь мне закончить церемонию знакомства… Дорогая Марианна, я рад представить тебе моего брата Виктора Ровиньоля.

– Виктор, сын графа де Лаган. Вот как правильнее надо было представить этого человека, – Марианна шутливо пожурила Жана.

«Она и правда знает!!!» – смешался Антуан, – «О, боже! Но как она прекрасна!!!»

Видя его смущение, Жан рассмеялся:

– Тебе уже кто-то сказал о том, что ты сын графа? Нет? Просто ты реагируешь много спокойнее, чем я ожидал, – заметил Жан, но не стал цепляться к этому открытию, его взгляд уже снова был обращен к Марианне, хоть на словах он и продолжал разговор с братом, – Той ночью миром правили призраки! Как ты, брат, умудрился похитить Марианну, привезти в Шероль и при этом ни словом не обмолвиться о себе?! Если бы мы с ней тогда могли хотя бы допустить мысль, что здесь, в окрестностях Рунда, судьба свела нас с тобой… Ладно, что было, то было. Теперь слава нашла своего героя!

– Думаю, не будет преувеличением сказать, что вы, Виктор, спасли Анри жизнь! Да и мне тоже… Право, я не знаю, как выразить мою благодарность! – и Марианна снова улыбнулась, только теперь сдержаннее, она не могла не заметить, как зачарованно смотрит на нее Антуан.

При таких её слова Антуан искренне стушевался. Выслушивать похвалу, обращенную к другому… Но Жан спас положение:

– И вот снова это обращение на «вы». Марианна, ты забыла о нашем уговоре? Да, Виктор, не знаю, сказали ли тебе… Учитывая, в каких обстоятельствах мы все оказались, мы решили жить здесь, скажем, одной семьей. Так что обращайся к любому из здесь присутствующих на “ты” и не ошибёшься.

Антуан согласно кивнул, и Жан с большим удовольствием вдохнул полной грудью:

– Вот и славно! Воистину Райский уголок! – при этом его взгляд упал на Анну, и Жан тут же осёкся, – Что-то случилось?

– Что? Нет, что ты, Жан! Тебе показалось, – встрепенулась девушка, – Вы с Марианной пришли как нельзя вовремя, мы только что хотели за вами послать.

– Дело в том, что посланца опередили эти ароматные запахи, – Жан уже отодвигал перед Марианной табурет.

Что ж, Антуан был вынужден сесть рядом с Анной и так оказался как раз напротив Марианны. Это вылилось в непростое испытание. «О Боже! Она рядом!!!» – Антуан едва владел собой от волнения, но внутренний голос уже приступил к констатации некоторых замеченных фактов, – «Хвала Всевышнему! Этот синяк Жана заставляет её содрогаться при каждом взгляде на него, а во мне нет ничего отталкивающего. К тому же она дама высшего света, а Жан, очевидно, слишком прост для неё. Может быть, Жан для меня не такая уж и большая угроза. Марианна!!!»

Антуан несколько раз поймал на себе любопытный взгляд чёрный глаз Марианны, и всякий раз она улыбалась ему…

А трапеза тем временем шла полным ходом. Жан, будучи весьма оживлённым, мастерски вёл общий разговор, при этом не забывая ухаживать за своими дамами, Марианной и маленькой Анжеликой. Девочка была в полном восторге. Марианна же принимала эти знаки внимания со спокойной благодарностью. Что и правда всё больше её беспокоило, так это взгляды Антуана. Она уже привыкла к мысли, что Жан влюблён в неё, и это доставляло ей удовольствие, но оказывается, что и Виктор так же стремительно присоединяется к нему… Мысль, что она может стать причиной раздора между братьями, обожгла сердце девушки, в душу уже начал проникать холод страха. Марианна пару раз пытливо посмотрела на Жана, замечает ли он такое поведение брата, но Жан отказывался вступать в этот немой диалог и выглядел весьма довольным и беззаботным… «Отказывается… Значит всё-таки заметил, но не желает всё усложнять», – поняла Марианна и благодарно улыбнулась ему, – «Ты очень великодушный человек, Жан. Хорошо бы и твой брат проявил хоть каплю твоей сдержанности!»

– Вы очень странный человек, Виктор, – это неожиданное замечание заставило Антуана взглянуть на Анну. Та смотрела на него со смешанным чувством интереса и упрёка в глазах.

– Извините?.. – искренне не понял Антуан. «Почему Виктор? Ах, да! Чёрт побери! Я о нём уже забыл!»

– Вы меня совсем не замечаете, но при этом не забываете ухаживать за мной, подавая овощи, вино… Впечатление, что это уже не просто привычка, а часть вашей натуры, а при нашей первой встрече, всё было сильно иначе, – Анна вложила в эти слова особенный смысл, ведь она помнила, что прежде с таким восхищением эти глаза смотрели именно на неё, но Антуан не понял этот намёк и, примирительно улыбнувшись, попытался оправдаться:

– Спишите это на мою двойную игру.

«Черт возьми! Почему я должен разыгрывать из себя этого Виктора, человека, которого я в принципе не знаю?! Надо заканчивать с этим! Но тогда надо будет объяснять, почему я выдал себя за него… Стоп!!!»

– Жан… Кто это тебя так разукрасил?! Сегодня ночью я не заметил этих твоих ран! В доме барона мне показалось, что мы абсолютно похожи!!! Что же случилось?!

Жан невольно усмехнулся:

– Что тут скажешь, ночь… Это произошло ещё позавчера утром… Как же много нам предстоит тебе рассказать…

– Нет погоди… Утром?! – Антуан тут же смекнул, что Жана вынесло на его карету уже где-то после полудня, да и Рай успел обмолвиться об ужасном виде того, – Я краем уха слышал о несостоявшейся казни Анри. Но говорили, что вы тогда благополучно бежали… Потом, вы выкрали Марианну… За вами была погоня?! Анри подстрелили… а тебя поймали, но ты сбежал…

Жан с готовностью кивнул:

– Всё так! Радостно видеть, что у моего брата такая ясная голова!

Антуан был настолько поглощен процессом открытий, что даже не заметил этот комплимент. Он круто развернулся к Марианне:

– Я знаю, сам видел, что барон очень беспокоится о тебе, Марианна. Искренне беспокоится!..

– Да уж, это точно, – сощурилась девушка, – Только обо мне ли? Он спит и видит, как выдает меня замуж за этого прыща Крахтью!!! Он искренне признал в Анри моего брата и тут же отправил его на эшафот!!!

– Если Анри в самом деле сильно похож на вашего отца, то, быть может, барон просто сильно испугался? Я говорю о суеверном страхе?! Ведь он сам похоронил Анри де Монсар!

– В среде барона стали говорить гораздо больше, чем то было при мне!.. – заметила Марианна, – Но нет, не пытайся его оправдать. Я точно знаю, что именно он сгубил наших с Анри родителей!!!

Антуан поверил ей и содрогнулся:

– И вот, он предпринял очередную попытку убить Анри? Теперь более удачную попытку?!.. Жан, расскажи мне об этой погоне! Как ты попался, и как тебе удалось бежать от барона?

– Я бы сказал от герцога, – печально усмехнулся Жан, – Ведь нас преследовали именно слуги герцога…

– Герцога?! Не барона?! – Антуан искренне надеялся, что ослышался.

– Да, – Жан печально улыбнулся. Но тут в разговор решительно вступила Марианна:

– Раз уж речь зашла об этом, то лучше, расскажу я, а то Жану сильно мешает его природная скромность, – и Марианна живо поведала Антуану историю её побега из-под опеки барона и последовавшей за тем погони, но услышанное с трудом укладывалось в сознании Антуана. Он упрямо повёл головой:

– Но я ясно слышал, что герцог всерьёз называет Френсиса сыном, что он желает ему только добра!!!

– Это при каких таких обстоятельствах он пел такие песни?! – брови Жана изумлённо изогнулись, – Желает мне добра?! И движимый этим желанием, он залил мне уши сказкой о моей зверски замученной матери и благословил меня на убийство её мучителя графа де Лаган?!

– Что?!! – глаза Антуана изумлённо округлились. Но Жан уже завёлся:

– Видит Бог, как трудно мне было расстаться с иллюзиями о славном образе герцога-отца, но не далее, как позавчера, он сам поведал мне историю нашего похищения, гибели родителей Марианны и Анри! Он более, чем красочно рассказал мне, какие у него планы на мой счёт! Я не стану тут вдаваться в подробности, только скажу, что при исполнении самого невинного из них, меня бы не узнали даже Анри с учителем! Нет, брат, герцог и правда питает к семьям Лаган и Монсар очень сильные чувства, но надо обладать извращённой фантазией, чтобы назвать их добрыми!

Потрясённый Антуан почувствовал, как в его душе закипает настоящая буя: Его Светлость всё-таки обвёл его вокруг пальца, словно щенка!!! Обаял, очаровал, обманул! Герцог принял его, Антуана, за полного идиота, и даже решил, что через него сможет добраться до беглецов!!! Именно через него, а не через Виктора!!! Значит Антуан де Валеньи, как противник, совершенно списан со счетов. Игрушка, покорная глина в его умелых руках!!! Ладно, расчёты герцога не оправдались, Антуан инстинктивно принял верное решение, не дав барону знать, что намерен исчезнуть. Но Виктор, его брат… Оставаясь с герцогом он подвергается реальной очень серьёзной опасности!!!

И Антуан резко встал. «Надо выручать Виктора!!!» – только и звучало у него в голове. Он даже забыл, что здесь все искренне считают Виктором именно его, Антуана. И вместо того, чтобы прежде всего развеять этот туман лжи, Антуан ринулся к коням. Никто ничего не понимал.

– Что с тобой?! Ты куда собрался?! – Жан сорвался с места и бросился вслед за братом.

Антуан уже был около единственного оседланного коня, но Жан успел схватить поводья:

– Очнись и объясни толком, что происходит! Ты не в себе?!

– Не в себе?! – машинально переспросил Антуан.

– Именно! Ты бы себя видел, мертвецки бледен, лоб в поту… У тебя жар?! Да остановись же ты!!!

– Ты не понимаешь, у нас совершенно нет времени!!! – вскипел Антуан, – Надо срочно вернуться в Рунд!!! Если мы опоздаем, отец, мама, прежде всего я сам себе этого никогда не прощу!!!

И Антуан взлетел в седло. Он уже хотел вырвать у Жана из рук поводья, как почувствовал, что мир вокруг него закружился и… опрокинулся… Жан едва-едва успел поддержать его, чтобы он не свалился с коня вниз головой. Антуан, казалось, умер, такая мертвецкая бледность покрыла его лицо.

Никто ничего не понимал, и только Маргарет не растерялась. Она с силой рванула камзол Антуана, и все увидели, что рубашка Антуана обильно залита кровью. Множество бинтов под этой алой от крови рубашкой оказались непрочным корсетом.

– Он ранен?!!! – не верил своим глазам Жан.

– Он потерял и теряет много крови! – кивнула Маргарет, – Слишком много крови! Кому плохо от этого зрелища отвернитесь! Анжелика, чистой воды и бинты! Живо!

Девочка бросилась исполнять приказ, а проворные руки Маргарет уже добрались до раны…

Через какое-то время бесчувственного Антуана перенесли в дом и положили на кровать рядом с Анри, благо ложе это было достаточно большого размера.

– Рана не опасна для жизни, – объявила наконец освободившаяся Маргарет, – Но он потерял слишком много крови, и какое-то время, видимо, будет без сознания. Не понимаю, как он мог не замечать, что у него открылась рана?! Ещё и на коня полез!..

– Как же так, Жан, – воскликнула Марианна, – Неужели Виктор ни разу не обмолвился о том, что ранен?!

Потрясённый Жан отрицательно качнул головой.

– Его ранили в спину! – отметил Геньи, – А то, как мужественно он переносил боль говорит в пользу того, что рана была нанесена трусом!

Жан согласно кивнул.

– Но что вдруг так позвало его в Рунд?! – вырвалось у Анны.

– Возможно, он уже бредил… – Жан тяжело вздохнул и опустился на край кровати, на которой теперь лежали два столь дорогих ему человека. И сознание того, что он сейчас никак не может им помочь, дополнительной болью отзывалось в его душе.

И в то время, как Анна не могла оторвать глаз от лица Антуана, взгляд Марианны остановился на Жане. Она его понимала, отлично понимала. Их души звучали в унисон. Словно почувствовав это, Жан поднял взгляд и утонул в свете её глаз…

Глава 26. Хлопок дверью.

Виктор вольготно откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Случилось чудо, герцог позволил ему побыть одному. Оно, конечно, не подразумевалось, что «воспитанник» Его Светлости будет прохлаждаться без дела – на столе перед юношей лежал свод последних королевских указов Фрагии, «учитель» велел прочитать их, после чего выписать основные идеи. Да, работа предстояла большая, но обязательная ли? На этот счёт «воспитанник» имел собственное мнение, а потому просто вытянул ноги, скрестил на груди руки, закрыл глаза и постарался расслабиться.

Ему так хотелось поймать эти столь редкие теперь минуты одиночества и насладиться ими в полной мере, но не думать вовсе он не мог: «Итак, уже прошло больше двух дней с тех пор, как я стал Антуаном де Валеньи… Что же мы имеем?.. Во-первых, Эжен сказал, что Антуан вырос в родной семье! В «нашей родной семье»! И «отец ищет нас с Жаном»! Стало быть, мы все сыновья графа де Лаган?! Лихо! И я не против такого расклада!» – Виктор невольно улыбнулся. Что греха таить, ему нравилась мысль о том, что он отпрыск знатного рода. Ведь это даёт право мечтать об Анне де Шероль не как о сказочной фее, а как о… Вот тут у юноши даже дух перехватило. Назвать её невестой… даже мысленно дерзнуть назвать её так у него пока не хватало смелости, но да это дело лишь времени, ведь его внутреннее Я уже видит её только так и никак иначе. Вот чей образ был способен разорвать связь Виктора с реальностью, заставить забыть обо всём на свете… И сейчас именно это и случилось. Прекрасная лучезарная Анна в том кремовом платье, залитая солнечным светом, улыбается ему! А вот уже почти ночной сумрак, и бесчувственная девушка лежит у него, у Виктора, на коленях, и это непреодолимое желание убрать локон с её лба, а на самом деле, если уж быть честным – поцеловать её…

И тут где-то за окном раздался громоподобный грохот – видать, кто-то тащил тяжело гружённую телегу по булыжной мостовой. Что везли в той телеги с таким вот дребезжащим шумом? Нет, Виктор не стал выяснять, ему было гораздо интереснее вернуться к внутреннему разговору: «Так о чём это я? Ах, да – Эжен. Ай да брат! Пока я решаю ребусы, он уже всё знает! Вот как ему так везёт?! Ладно… Что он там сказал? Жан… Да, четвёртого из нас зовут Жаном… Интересно, а Карлос называл его Френсисом. Но да, если мы сыновья фрагийского графа, то, стало быть, настоящее имя этого моего брата скорее всего именно Жан. Хорошо. Что же дальше?»

Виктор открыл глаза и весь подобрался, постарался сосредоточиться, так как остро понимал, что одиночество его вряд ли будет долгим, что вот-вот в эту комнату войдёт если не сам герцог, так кто-нибудь из его праиэров.

«А дальше… Я уже вполне освоился с ролью лже-Антуана, и герцог это оценил… А вот сам Антуан… Да, Жан забрал его из дома барона, а за мной не спешит. И вот здесь начинаются варианты… Герцог разочарован исчезновением Антуана, значит тот не выполнил какие-то их договоренности. Короче, Антуан не сдал беглецов герцогу и барону. Уже хорошо. Но они с Жаном не пришли за мной! Это означает либо то, что меня тут слишком хорошо охраняют, либо то, что… Антуан ничего обо мне не сказал… продолжает называться моим именем! А что, если так?! Неужели так аукнулась та порка, и теперь он готов бросить меня на съедение герцогу, лишь бы… Нет, чушь! Я – то шило, которое в мешке не утаишь! И он должен это понимать! Тогда почему?!.. И к тому же, если он там называется моим именем, значит его считает Виктором и Анна, а он сам влюблён в Марианну… Вот ведь чёрт!!! Нет, какой же я осёл!!!»

Юноша вскочил и, стараясь успокоиться, сделал круг по комнате один, а потому ещё один. Это помогло: «За что ты себя ругаешь, дружище Виктор? Ты же до последнего момента не подозревал, что вас четверо, четыре брата-близнеца. Знай ты об этом заранее, этого промаха не случилось бы…» – и юноша протёр глаза, – «Так, Виктор, успокойся! Остынь! Антуан всё же не стал играть в игру, предложенную герцогом, и теперь Его Светлость возлагает все надежды на меня. Я и приманка, и… Да, похоже, герцог пытается состряпать из меня какую-нибудь пакость для графа де Лаган, и что самое ужасное, я уже не могу быть уверенным, что снова не дам промашку, как это случилось с Антуаном. Нет, не стоит заходить слишком далеко. Пора выбираться из этой грязи!»

И тут на память Виктора пришла его недавняя встреча с маркизом де Рельгро. Конечно же, тот сразу увидел в нем Ровиньоля и начать открыто смеяться над герцогом ему не позволило только уважение в высокому титулу знатного гостя. А вот назвал Виктора самозванцем это легко, даже необходимо, именно на юношу маркиз и обратил всю силу своего сарказма.

Сказать, что герцога очень удивило такое заявление маркиза, это ничего не сказать. От внимания Виктора не ускользнуло и то, насколько сильное впечатление на Его Светлость произвело упоминание об Эжене, о четвёртом близнеце. Юноше пришлось выдержать прямо-таки испепеляющий взгляд Бетенгтона, но он твердо решил отложить все объяснения на потом, и в тот момент вцепился за роль Антуана, что называется, всеми зубами. Его, казалось, искреннее возмущение поведением маркиза, его тон, ни на миг не дающий усомниться в его высокородном происхождении, слова, в которые он обернул свой гнев – всё это было исполнено настолько блестяще, что маркиз растерялся, едва ли не утратил дар речи. И в этот момент вмешался герцог, объяснил де Рельгро, что на самом деле произошло недоразумение и, несмотря на удивительно сходство, де Валеньи не имеет ничего общего с упомянутыми братьями Ровиньолями. Безукоризненная игра Виктора скоро окончательно убедила маркиза в ошибке, и тот даже принёс свои извинения. После чего между ним и Виктором стали складываться весьма дружеские отношения, насколько это возможно между пленником и притесненным в правах хозяином.

А вот Его Светлость… Он в тот же вечер учинил Виктору очень жёсткий допрос относительно всего, что касалось Эжена и знакомства Виктора с маркизом. Что ж, Виктору пришлось ещё раз применить свой недюжинный актерский дар и в красках описать наспех сочиненную балладу о гибели Эжена: взяв за основу историю своего побега с матроской службы, только сдвинул события на полтора года вперёд, он рассказал, что после того, как их с Эженом несправедливо высекли, они отлежались и ночью прыгнули за борт стоявшего на рейде корабля. До берега доплыл он один, а тело брата выловили сутки спустя. Дело в том, что их побег был замечен, и вслед им началась пальба. Одна из пуль и оборвала жить Эжена. Так он, Виктор, осиротел. А то, что всё это до сих пор оставалось для герцога тайной, было объяснено просто нежеланием ворошить старое, ведь напрямую не спрашивали. А воспоминания эти настолько болезненные, что даже сейчас, во время этого рассказа, на глазах Виктора выступили слёзы.

Что же касается уже столь давнего знакомства с семейством Рельгро, то и тут пришлось нырнуть в закрома памяти и поведать герцогу историю любви покойного брата к сестре маркиза, безответной любви, причинившей ему столько страданий. И эта душещипательная история произвела на герцога большое впечатление, но всё же Виктор понял, что, начиная с этого момента, доверие герцога к нему сильно пошатнулось. Их игра перешла на другой, более высокий уровень. Герцог не мог не оценить актерский талант своего подопечного, а значит, это когда-нибудь могло стать мощным оружием и против самого герцога.

Так что причин расстаться с Его Светлостью набралось больше, чем достаточно. Виктор принял решение. Ощущение риска щекотало его нервы, но он признавал только разумный риск, и вот уже сутки, как взвешивал все «за» и «против», подыскивал наилучший способ улизнуть из этой «золотой клетки».

Но пришлось признать, что всё уперлось в Эжена. Если бы тот совершил невозможное и как-то приблизился к барону, то можно объявить герцогу открытую войну. Если нет, то лучше уйти тихо.

«Но как узнать, что творится за пределами этих стен?!» – сокрушённо вздохнул Виктор, – «Если сегодня не произойдёт нечто из ряда вон выходящее, то ночью придётся прогуляться», – юноша подвёл черту под этими непростыми размышлениями, и как раз в этот момент в дверь его комнаты постучали.

На пороге появился праиэр Пит, сдержанно, удивительно грациозно поклонился и бесстрастным голосом передал Виктору приказ Его Светлости явиться в парадную приёмную. По дороге туда юноша заметил юную Маргариту. Девушка притаилась в нише за высоким канделябром, и взгляд её был такой беспокойный, даже испуганный, что Виктор не удержался и озорно подмигнул ей. Если бы он задержался здесь ещё хоть на секунду, то смог бы увидеть, как Маги залилась краской счастливого смущения, словно её коснулся свет её ангела хранителя, никак не меньше. Но Пит, грозный праиэр Его Светлости, не позволил Виктору понапрасну терять время.

И вот Виктор уже перед дверью парадной гостиной отеля маркиза де Рельгро. Хмурый взгляд Пита скользнул по лицу Фила, тот ответил ему тем же. Сторонний наблюдатель мог бы решить, что эти двое враги, но Виктор уже имел возможность присмотреться к ближайшему окружению герцога, и пришёл к точно обратному выводу. Просто у этих двух праиэров Его Светлости такой вот стиль общения, да ещё, похоже, и обстановка добавила суровости. Ведь не каждый день праиэр брался за работу церемониймейстера. Эта обрушившаяся на Фила честь грозила раздавить его, он страшно не любил принимать участие в господских приёмах. Как правило, ему удавалось уклониться, но сегодня как-то не вышло.

Фил уже взялся было за позолоченные ручки двустворчатой двери, но в последний момент всё-таки решился обратиться к Питу за помощью. Он развернулся к товарищу и так на него посмотрел, что уже никакие слова и не требовались. Наблюдающий за этим немым диалогом Виктор успел заметить на губах Пита тень улыбки, а уже в следующий миг праиэр блондин величественно кивнул, и Фил вздохнул с таким большим облегчением, что Виктор невольно проникся к нему сочувствием: «Да, у каждого свои страхи. Фил, бедолага, тебя так напрягают игры богатых? А почему Пита нет?»

Но Виктору не оставили времени для размышления над этим открытием. Фил уже распахнул двери и едва ли не поклонился Питу, а тот выступил вперёд так уверенно, словно был самим королем. Виктор следил за действиями этого человека словно заворожённый. Если в зале до этого момента велись какие-то разговоры, теперь все голоса смолкли, и голос Пита прозвучал в звенящей тишине:

– Антуан де Валеньи граф де Лаган!

«Красиво звучит! А Пит мастер! И какой у него идеальный фрагийский!» – восхитился Виктор, но тут же осёкся, – «Стоп!!! Это ведь он объявил меня!!!» Почему-то до этого момента юноша позволял себе наблюдать за происходящим будто со стороны, словно зритель из зала? Но теперь пришло время подняться на сцену. «Что ж, станцуем, господа!» – Виктор весь собрался и заставил себя сделать первый самый трудный шаг. Второй шаг дался уже легче.

Дальше всё, как учил Его Светлость. Виктор прошёл мимо посторонившегося Пита, остановился и склонился в изысканном поклоне, выждал торжественную паузу и с достоинством выпрямился. Только теперь появилась возможность осмотреться. «Вот, оказывается, что так смутило беднягу Фила!» – Виктор сразу оценил особую значимость момента.

Герцог Бетенгтон, во всём своём великолепии восседал в огромном мягком кресле, странно похожем на трон. За высокой спинкой этого кресла стояли парадно одетые Ламороу и Рон.

Слева от герцога в кресле размерами суть скромнее Виктор увидел барона Парадесса. Испайронец, одетый в платье любимого чёрного цвета, походил на бронзовую статую. За его спиной так же расположились двое слуг: справа Карлос, слева – кто-то незнакомый Виктору, худощавый человек без возраста со странно неприятным лицом.

Справа от герцога на широком диване расположился маркиз де Рельгро в обществе редкой красавицы, с волосами цвета червонного золота. Гордо вскинутый подбородок, надменное выражение лица. К своему великому ужасу, Виктор узнал в этой даме сестру маркиза, Эмилию де Рельгро.

– Антуан де Валеньи граф де Лаган!? – ошеломлённая Эмилия произнесла это имя с таким выражением лица, словно ожидала, что этот мираж вот-вот развеется в воздухе.

Но не тут-то было – снова услышав это имя, Виктор счёл необходимым ещё раз поклониться, на этот раз менее церемонно, с акцентом на благородную даму, обратившую на него внимание. Он действовал безукоризненно правильно, ни один мускул его лицо не выдал охватившее его душу волнение. В отличие от него Эмилия даже не пыталась скрыть своё удивление и теперь открыто развернулась к брату. Тот снисходительно улыбнулся сестре.

– Да, сударыня, вы не ослышались, и ваши глаза вас не обманывают. Вы только что вернулись в Рунд и сразу же стали жертвой недоразумения, с которым в своё время я, признаюсь, справился с большим трудом, – маркиз доверительно коснулся руки Эмилии, – Дорогая сестра, я спешу вас заверить, что этот достойный человек не имеет ничего общего с теми людьми, о которых вы сейчас, вероятно, подумали. Примите это как шутку природы.

– И вы в этом уверены?! – не поверила Эмилия.

– Абсолютно. Через пару минут и у вас не останется сомнений, – маркиз стал серьёзен и почтительным жестом указал на Виктора, – Перед нами и правда сын графа де Лаган. Не сомневайтесь!

Эмилия ещё раз пытливо всмотрелась в лицо Виктора, упрямо повела головой, но всё-таки решила уступить. Если этим господам угодно в это верить, она не откажет им в этом праве. Что же касается её собственного мнения… Она решила ещё раз испытать названного Антуаном:

– Если так, сударь, я рада нашему знакомству, – и маркиза протянула Виктору руку.

И к такому Его Светлость уже успел подготовить своего прилежного ученика. Юноша опустился перед маркизой на одно колено, аккуратно взял эту руку за самые кончики пальцев и склонился над ней, изобразив поцелуй. А когда он выпрямился, его губ коснулась мягкая улыбка:

– И я рад, наконец, быть представленным вам, мадемуазель. Я наслышан о вас как об одной из самых красивых фрейлин королевы. Но теперь вижу, люди ошибались…

Маркиз тут же нахмурился, а его сестра напротив, встрепенулась, как та девчушка, которая нашла-таки спрятанную от неё игрушку. Но Виктор не дал ей шанса возразить:

– Прекрасная Эмилия маркиза де Рельгро достойна быть королевой бала, никак не меньше!

Маркиз в тот же миг оттаял, словно услышал комплимент в свой адрес. А его сестра так и замерла. Феноменальное сходство этого дворянина с известными ей двумя оборванцами всё-таки лишило её дара речи. Виктор воспринял это её молчание, как победу, и ещё раз учтиво поклонился:

– Я правда рад этой встрече. Остаётся лишь гадать, каким чудом наши пути до сих пор не пересекались…

Эмилия смущённо поджала губы и чуть кивнула в знак согласия.

Теперь Виктор счёл возможным развернуться к герцогу. Стало ясно, Его Светлость был едва ли не самым внимательным зрителем этого представления, и он остался вполне довольным. Его ученик справляется со своей ролью хорошо, даже слишком хорошо! Весь жизненный опыт герцога убедил его в том, что просто невозможно всего лишь за два дня превратить бездомного босяка в такого блистательного дворянина! А это значит, что мальчишка либо снова что-то утаил, либо… необыкновенно талантлив! И с тем, и другим надо будет обязательно разобраться, но позже. А пока Его Светлость, на правах старшего по званию, жестом указал Виктору на приготовленное для него кресло.

Виктор с благодарностью принял это предложение, и тут же стал всего лишь одним из участников этого странного приёма. Ведь в самом деле, это тот случай, когда сразу и не скажешь, кто в этом доме хозяин. Его Светлость обладал даром подавлять людей уже только одним своим присутствием. Если барон Парадесс всё-таки сумел заслониться от этого давления своим горьким опытом, жестким нравом и возрастом, то маркиз де Рельгро оказался совершенно беззащитным. Перед громадой личности брианского лорда он испытывал едва ли не благоговейный трепет, то и дело поправлял свою одежду и прическу, не давая покоя рукам. Эта унизительная суета брата задела Эмилию до глубины души, и тем интереснее для неё стал новоявленный сын графа де Лаган, который, в отличие от маркиза, чувствовал себя в этом обществе вполне вольготно.