Попался!

– Глупо! Очень глупо не ставить на телефон паролей! – сказала она.

– А мне нечего скрывать! – ответил Максим, но голос его прозвучал нервно.

– И снова – ха-ха! – Марина подняла телефон над головой и торжественно показала светящийся экран официанткам. Они, конечно, ничего не увидели со своего места у стойки, но были так заворожены спектаклем, что казались готовыми поверить ей на слово. – Итак, последнее сообщение, отправленное семь минут назад: "Алиса, прости, давай поговорим! Вернись, пожалуйста, я верю, что всё можно исправить!" И такие сообщения он отправляет каждые десять-пятнадцать минут.

– Отдай телефон! – взревел Максим и бросился к Марине. Та ловко скользнула между столов и оказалась у противоположной стены.

– А до этого, девушки, – крикнула она официанткам, – вы бы видели их переписку до этого! Сю-сю-сю и чмок-чмок-чмок! Котятки, птички, зайчики!

– Отдай! – снова крикнул Максим и снова бросился к ней. На этот раз ему удалось её поймать. Он схватил Марину за руку и всем телом прижал к стене. Они стояли глаза в глаза и тяжело дышали. Справившись с собой, Максим забрал телефон из руки Марины и, отпустив её, отошёл в сторону.

– Это, – сказал он обиженно, – ничего не значит.

Марина забрала у него из рук рюкзак.

– Это, – сказала она утомлённо, – значит очень много.

Она подошла к столу и жестом Эркюля Пуаро предъявила официанткам чашку с ярким следом губной помады.

– Одно из сообщений с извинениями, – продолжила Марина, – вы записали двадцать три минуты назад. А сами в это время сидели в кафе с женщиной, у которой были ярко накрашены губы. У вас было свидание.

– Нет!

– Да. Да, не отрицайте. Вы – собственник, как все мужчины. Вы гуляете от своей Алисы направо и налево, сидите в кафе с накрашенными бабами, меня пытались склеить…

– Я?! Нет!

– Да! Иначе – что это были за игры с моим рюкзаком? Вы всех хотите заполучить, а тех, кто сорвался с крючка, как Алиса, – вернуть! Ни для чего: просто чтобы утереть нос другим самцам!

Официантки у стойки не выдержали и зааплодировали. Максим понял, что проиграл.

Глава 6. Верность, любовь и лошади

Не рискнув возвращаться к гостинице за машиной, Марина поехала домой на метро и добралась только к шести вечера. Когда она входила в квартиру, руки и ноги у неё тряслись от усталости. Едва закрыв за собой дверь, Марина уронила в прихожей рюкзак и побрела к кровати, на ходу стряхивая с ног кроссовки. Она думала, что сейчас упадёт и будет лежать так, не раздеваясь, до следующего утра. Однако отлежаться не получилось – зазвонил мобильный.

Марина смотрела в потолок: один звонок, два, три… Она всё ещё думала, что не встанет, но в голове уже копошились тревожные мысли: а вдруг что-то с мамой? Или с бабушкой? Или шеф звонит дать ей задание, а она не подходит, и он отдаст материал Кристине?

Вздохнув, Марина поплелась к рюкзаку, в котором разрывался телефон. Оказалось, что звонит Олег. Усевшись на пол в прихожей, Марина прислонилась затылком к холодной стене и устало ответила:

– Да?

– Ты где? – спросил Олег.

– Я дома, – честно сказала Марина.

– Почему? – было слышно, как искренне он расстроился.

– А где я должна быть?

– Мы же договорились. Я жду тебя в кафе.

– Чёрт, Олег, может, не сегодня? Мы можем перенести?

– Понимаешь… – он замялся, подбирая слова, – я тут сюрприз тебе приготовил, и его, вроде как, не отменить. Ты приедешь?

– Да, хорошо, сейчас приеду, – Марина попробовала улыбнуться, но было слышно, что энтузиазма у неё нет никакого.

Она завершила разговор и с трудом поднялась на ноги: после пережитого в теле её болела каждая мышца и ноги сводило мучительной судорогой. Глянув на себя в зеркало, Марина ужаснулась: встрёпанная, всклокоченная, бледная. Но сил наводить красоту у неё не было.

– Просто причешусь, – решительно сказала она отражению. – Причешусь – и всё. Потому что я кто? Потому что я – красавица!

Но не успела она это сказать, как снова зазвонил телефон.

– Да?

– Марина, – пробасил шеф. – Ты там как, свободна?

– Вообще-то, Константин Евгеньевич, – борясь с собой, сказала Марина, – вообще-то, для вас всегда свободна.

– Славно, славно, – могучий голос шефа гудел так, что у Марины защекотало в ухе. – Тебя ждут через полтора часа.

– Кто ждёт и куда ехать?

Узнав, кто именно её ждёт, Марина расстроилась так, что совершенно забыла про Олега. Она переоделась в свой самый скучный деловой костюм, гладко причесала волосы, наскоро умылась, проверила, что паспорт лежит в кармане её сумки и побежала к метро, проклиная людей, придумавших туфли на каблуке.

Когда Марина вышла из метро, снова позвонил Олег.

– Марина, ты едешь? – нервно спросил он.

– Ой, – искренне испугалась Марина – она снова про него забыла. – Олег, ты понимаешь, я собиралась, но мне позвонили с работы, я еду на встречу в Госдуму. Вырядилась в серое, как дура…

Олег помолчал, потом тяжело вздохнул. Рядом, сильно, хрипло и влажно вздохнул кто-то ещё.

– Олег, ты где? – жалобно протянула Марина. – Что там у тебя за звуки?

– Ничего, – обиженно ответил он. – Нет никаких звуков.

– Это что, лошадь?

– Ну, лошадь, – нехотя согласился он.

– В кафе?! – поразилась Марина.

– Нет, – ответил Олег. – Просто у меня была программа… Я думал, что мы посидим в кафе немного, а потом поедем кататься на лошадях. На закате. Я думал, будет красиво. В кафе ты не приехала, и я звоню, чтобы объяснить тебе, где я. Но ты, как я понимаю, не приедешь.

Марине стало очень стыдно и, защищаясь, она начала нападать:

– Ты бы сказал! Я же не знала! Я вообще собиралась приехать в платье и в туфлях! И как бы я каталась? А потом, я не умею ездить на лошади.

– Я нанял инструктора, – раздражённо ответил Олег и сбросил вызов.

К зданию Государственной Думы Марина добралась к восьми. Стукалова, глава комитета по семейной политике, уже ждала её в своём роскошном кабинете.

Стукаловой было всего сорок пять лет, но выглядела она на шестьдесят. Седеющие, когда-то рыжие волосы Стукаловой были стянуты в тугой пучок, из которого выбивались отдельные, жёсткие, как проволока, волосины, деловой костюм сидел на ней нескладно, уродуя фигуру, на ногах были балетки того фасона, который бабушка Марины презрительно называла "бабкины тапки". Косметикой Стукалова не пользовалась. На лице её прочно залегли глубокие морщины: на лбу, потому что она постоянно хмурилась, и возле губ, потому что презрительно поджимала губы.

Войдя в кабинет, Марина поёжилась от холода. Стукалова заметила это и сказала впустившей Марину секретарше:

– Убавь нам кондиционер. Молодёжь нынче пошла изнеженная, незакалённая.

Из-за слова «нынче» Стукалова в глазах Марины постарела ещё лет на пятнадцать.

– И всё-таки, – продолжила Стукалова садясь за стол, – несмотря на разницу в возрасте, у нас с вами много общего, Марина. Присаживайтесь.

– Да? – удивилась Марина, садясь. Она подумала, что общего между ними только то, как нелепо обе смотрятся в серых мешковатых костюмах.

– Да, Марина, – строгим учительским тоном сказала Стукалова. – Во-первых, мне очень нравится ваш журнал.

"Промахнулась, – подумала Марина, – терпеть эту ванильку не могу!"

– Ваш журнал, Марина, рассказывает о важных и правильных вещах: о любви, о верности, о взаимопонимании, о том, как важна сегодня крепкая семья. А это сегодня – важная часть государственной политики. На ваших страницах нет всех этих мерзких скандалов, этих дрязг, этой грязи, нетрадиционной этой ориентации!

Марине стало противно, она едва не сказала что-нибудь провокационное, лишь бы позлить этот серый сухарь.

– Я смотрела ваши интервью на ютуб-канале и наслаждалась. Вы так осторожно, так трепетно, с таким уважением задаёте вопросы. Вот эта история знакомства Ремизовых… Это было так искренно, так нежно! С них хочется брать пример: крепкая семья, четверо детей. Нам нужно больше таких историй, Марина!

"Молчи, Марина, молчи! – думала Марина. – А то потеряешь работу и поедешь жить к маме с бабушкой!"

– Я тоже так считаю! – по-пионерски звонко сказала она, поняв, что Стукалова смотрит на неё и ждёт ответа. Стукалова издёвки в её голосе не заметила.

– И поэтому мы выделяем вашему изданию дополнительное финансирование.

– Это здорово, спасибо! – на этот раз Марина ответила совершенно искренне. Но тут же осеклась, резонно предполагая, что будет подвох. И подвох не заставил себя долго ждать.

– Но вы же понимаете, что за свои деньги мы должны что-то получить.

– Понимаю, – осторожно сказала Марина.

– Поэтому с вашим уважаемым Константином Евгеньевичем мы договорились, что отныне каждый номер «Семейных тайн» будет предварять моя колонка.

– О, – сказала Марина совершенно безо всякой интонации.

– Писать колонку будете вы.

– О, – снова сказала Марина. Настроение у неё тут же упало, и она всеми силами постаралась это скрыть.

– Раз в месяц вы будете приезжать сюда, ко мне. Мы будем обсуждать темы будущего номера, и я буду давать вам интервью для ютюб-канала. А текстовую версию вы будете писать сами, по мотивам нашего разговора. Как вам такое предложение?

– Хорошо, – Марина мучительно сглотнула. Она знала, что смотреть официозные размышления о любви и верности никто не будет, а шишки за мизерные просмотры посыплются на неё.

– Мне кажется, – Стукалова хищно улыбнулась и впилась в Марину цепким взглядом, – нам с вами предстоят крайне интересные беседы.

– Наверняка, – обречённо ответила Марина.

Когда она вышла на улицу, солнце уже садилось. Марина с тоской подумала о том, что могла бы сейчас скакать на лошади в закат. После общения со Стукаловой ей почему-то хотелось вымыться. Марине стало брезгливо.

Брезгливо и одиноко.

Брезгливо, одиноко и совестно перед Олегом.

Ей было нужно, чтобы кто-нибудь сейчас её обнял, и она позвонила ему.

– Да, – ответил он, слегка задыхаясь, как будто только что бежал.

– Олег, привет, – смущённо начала Марина. – Я звоню извиниться. Прости меня, пожалуйста. Я не должна была забывать о нашей встрече. И я должна была позвонить и предупредить, что меня вызвали на работу. И нет мне прощения.

– Да ладно, – сказал он, оттаивая. – Бывает.

– Олег, а ты можешь приехать ко мне домой?

– Прямо сейчас?

– Ну да.

Он помолчал, подумал, потом сказал:

– Хорошо, я приеду. Но получится, наверное, часа через два. Захватить пиццы?

– Захвати! – Марина вдруг почувствовала, что жутко проголодалась, и вспомнила, что не ела с самого утра.

Когда он приехал, Марина почувствовала исходящий от него острый резкий запах конюшни. Отдав ей пиццу, Олег отправился в ванную:

– Пришлось поехать на лошади, – объяснил он. – Я же оплатил занятие с инструктором.

– В следующий раз, – сказала Марина, – обязательно поеду с тобой.

– Сомневаюсь, что будет следующий раз, – уклончиво ответил Олег. – Оказалось, это не так-то просто. Не уверен, что хочу повторить.

Глава 7. Борщевой набор

В ту же субботу вдохновлённый Ритой Валентин Кочетков уходил от жены. Он промаялся ночь и утро, а она, будто предчувствуя нехорошее, была нежна и весела и даже испекла ему сырники, чего не случалось, кажется, никогда.

Исполнив таким образом свой супружеский долг, Ира Кочеткова уселась на диван и, прихватив на колени своего белого шпица по кличке Андрюшенька, начала смотреть сериал, как ни странно, с Ремизовым в главной роли. Ремизова она очень любила.

Валентин остановился в дверях, глядя на жену. Даже растрёпанная, в домашнем заношенном халатике, она была красивой – из тех девушек, которых, как всегда казалось Валентину, ему никогда не заполучить. Длинный, высокий, нескладный, погружённый в свои мысли, он всегда был объектом насмешек, и когда появилась Ира, он не поверил в собственное счастье. На протяжении десяти лет Валентин послушно выполнял всё, чего она от него требовала, и небольшую свою зарплату отдавал ей полностью.

Сама же Ира не работала. У неё было какое-то хорошее образование, но какое именно, Валентин так и не уловил, она всегда начинала говорить неразборчиво, когда дело касалось вуза. В результате, ни одна работа Ире не подходила, нигде не могли оценить ни её знаний, ни её способностей. А работать на низких должностях Ира считала ниже своего достоинства.

Бить мужа она начала почти сразу, от отчаяния: оказалось, что из своего положения преподавателя консерватории Валентин умудряется извлечь минимальное количество выгод и фактически живёт на одну зарплату. С балбесами и бездарями он не хотел дополнительно заниматься ни за какие деньги. Талантливым умницам помогал за интерес, считая, что от таких занятий больше получает сам, домой после них приходил окрылённый и счастливый настолько, что жена заподозрила бы его в измене, если бы не знала, что он органически не способен говорить неправду.

Однако побои не помогали: Валентин упорно пропускал мимо себя всё, что могло принести хоть какие-то деньги, а если получал вдруг сумму сверх зарплаты, удивлялся и радовался, как ребёнок.

Ира бесилась и распускала руки, она чувствовала, что попала в ловушку. Но, как ни старалась найти нового мужа, другим мужчинам, богатым и статусным, при всех своих стараниях оказывалась не нужна.

И вот её рохля-муж, не способный защититься от слабых женских кулачков, встал в дверях и сказал:

– Ира, мне кажется, я должен уйти.

– Куда и откуда? – спросила она, не отрываясь от сериала.

– От тебя. Куда-нибудь, – пряча глаза, ответил он. – Я собрал чемодан. И хочу подать на развод. Пока мы не разведёмся, можешь жить в моей квартире.

Тяжело вздохнув, Валентин Кочетков пошёл к выходу, подтаскивая за собой чемодан на колёсиках. Одно колёсико не крутилось, и казалось, будто чемодан цепляется за пол в тщетной попытке остаться. На плече у Валентина висел футляр с виолончелью.

Ира пришла в себя не сразу. Но когда Валентин выходил из подъезда, она выскочила на балкон и крикнула:

– Ты что, уходишь?! Правда?! Нет, вот реально – уходишь?! От меня!?

Валентин остановился и поднял голову. Ира стояла на балконе второго этажа, волосы её бились на ветру, словно змеи Медузы Горгоны. Где-то у её ног заходился в истерике невидимый белоснежный Андрюшенька. Снизу, с лавочки у подъезда, на неё с любопытством смотрели соседки.

– Конечно, правда, – искренне ответил Валентин. – Я тебе ещё дома сказал.

– Ты меня бросаешь?! Оставляешь одну?!

– Ира, не кричи, пожалуйста. Люди смотрят. И потом, ты не одна, у тебя есть собака.

– У него, между прочим, есть имя!

– Хорошо: ты не одна, у тебя есть Андрюшенька.

– Но почему?! Почему?!

– Я думаю, ты понимаешь.

Ира озверела. Она металась по балкону, как тигр в клетке.

– Ты понимаешь, что ты уходишь в никуда?! Ты никому, кроме меня, не нужен! Я бы давно сама ушла, но я терпела тебя из жалости! Неуклюжий неудачник!

– Ира, ну видишь, как всё хорошо складывается, – сказал Валентин, вздохнув, – мы оба хотели разойтись. Наверное, по отдельности нам обоим будет лучше.

Ира завизжала, распахнула стоящий на балконе шкаф с барахлом и вытащила оттуда старую заплесневевшую скороварку. С огромным усилием Ира подняла её над головой и швырнула вниз. Скороварка, как снаряд, ударила по асфальту, отскочила и врезалась в лодыжку Валентина. Валентин сдавленно охнул.

– Ага! Вот тебе! Получил?! – бесновалась на балконе Ира. Она с остервенением рылась в шкафу, выискивая ещё что-нибудь тяжёлое, но под руку ей попадались только старые тряпки.

Валентин развернулся и пошёл прочь, с усилием подтягивая за собой калечный чемодан и подволакивая подбитую ногу.

Когда Ира с триумфом вытащила из глубины шкафа заржавевшую гантель, Валентин был уже вне зоны досягаемости.

Рита едва не споткнулась о Валентина в понедельник вечером возле спортивного центра. Валентин ходил взад и вперёд по поребрику, в руках у него были увесистые пакеты из супермаркета. Он старательно ставил ногу на узкую выступающую полоску бетона, но клонился то вправо, то влево и соскакивал на ровный асфальт. Несмотря на неудачи с эквилибристикой, настроение у Валентина было прекрасным.

Рита прошла было мимо, окинув его насмешливым взглядом – он её не заметил, хотя, скорее всего, именно её и ждал. Он был забавным, и его было немного жалко, так что Рита остановилась и окликнула его:

– Эй! Как вас там? Валентин? Как ваши дела? Удаётся отбиваться от жены?

Валентин поднял голову, увидел Риту, спрыгнул с поребрика и едва не упал, запнувшись обо что-то на ровном асфальте. Лицо его просветлело, рот растянулся в улыбке от уха до уха.

– Здравствуйте! – радостно крикнул он.

– Здравствуйте, – ответила Рита. – Вы всё-таки решили записаться на занятия?

– Нет, что вы! Какой из меня спортсмен, – Валентин заметно покраснел и взмахнул руками, забыв, что держит тяжёлые пакеты. – Я пришёл сказать вам огромное спасибо. Простите, не знаю вашего имени.

– Маргарита.

– Какое красивое имя!

– Так за что спасибо, Валентин?

– За ваш совет. Я от неё ушёл.

– Да вы что! И как ощущения?

– Прекрасные! Просто великолепные! Вы знаете, мне так хорошо не было уже очень давно. Я думал, я буду мучиться, скучать по жене – но я по ней совершенно не скучаю! Я думал, мне будет неудобно на новом месте. Я, знаете ли, напросился в общагу к своим студентам и сплю там на раскладушке. Так я сплю как младенец!

Рита поймала себя на том, что, глядя на него, широко улыбается: он радовался очень искренне, это было заразительно.

– Я за вас рада! – сказала она, поворачиваясь, чтобы идти. – До свидания, Валентин.

Но он словно не услышал её "до свидания" и пошёл рядом с ней. Высоко подняв пакеты с продуктами, чтобы Рита обратила на них внимание, он просиял ещё больше и продолжил:

– А сегодня я вдруг осознал, что могу сварить себе борщ! Вот так вот просто пойти в магазин, купить продуктов и сварить борщ! Вы не представляете, как я его люблю и как давно его не ел!

– Кто же вам мешал, Валентин? – Рите стало весело.

– Моя Ира… моя бывшая Ира. Нет, не так: моя бывшая жена, Ира. Она всегда говорила, что её тошнит от запаха варёной капусты. Я пытался готовить, пока её не было дома, но она всё равно чувствовала и выливала. И я перестал пытаться.

– Значит, у вас на ужин сегодня будет борщ?

– Да. Я был в магазине, покупал продукты и вспомнил про вас.

– Потому что я похожа на свёклу? – рассмеялась Рита.

– Нет! – Валентин засмеялся в ответ. – Просто это всё из-за вас! Вся эта неожиданная радость. И я должен был вам об этом сказать.

– Спасибо, что сказали, – совершенно искренне ответила Рита. – Вы мне подняли настроение, и я за вас очень рада. До свидания, Валентин.

– До свидания, – с сожалением отозвался он.

Валентин не хотел, чтобы она уходила, Рита это видела, и потому, когда мужская рука опустилась ей на плечо, подумала, что это он. Рита очень не любила, когда мужчины подкрадываются сзади, но большому искреннему ребёнку готова была простить. Ребёнку – но не тому, кто на самом деле стоял у неё за спиной.

– Ну вот и свиделись, – сказал громила, которому в ночном клубе Рита врезала по кадыку. Он стоял, сложив на груди руки, и смотрел на неё. Улица перед спортцентром была пуста. Ребята из качалки уже прошли, и девочки с аэробики тоже. И только Валентин, остановившись, напряжённо смотрел на громилу и Риту.

– Я могу только повторить то, что сказала в нашу первую встречу: до свидания, – сказала Рита.

– Я тебя и в первый раз услышал, – сказал громила, – но мне не понравилось, как ты это сказала. Я хочу услышать извинения. Я хочу, чтобы ты сказала: "Илья, прости, что я вела себя, как стерва".

– Илья, – серьёзно начала Рита, – мне очень жаль, что ты уже вторую неделю можешь думать только о том, что тебя побила девушка, которая на две головы ниже тебя. Но я ничего не смогу с этим поделать. И если ты попробуешь настаивать, боюсь, ситуация повторится.

– Повторится? – Илья презрительно ухмыльнулся. – А я смотрю, ты о себе высокого мнения. Да я тебя не тронул, только потому что боялся сильно ушибить.

– Теперь, выходит, не боишься?

– Теперь всё будет по-другому, милая. Теперь ты меня поцелуешь и будешь со мной ласкова.

– Не мечтай.

Рита развернулась и пошла, ожидая нападения. Она рассчитывала, что Илья схватит её сзади. Тогда Рита смогла бы сделать шаг в сторону и со всей силы врезать ему между ног. Но у неё ничего не вышло.

Илья действительно стал её догонять, но не успел он протянуть к Рите руки, как послышался дикий крик и топот неуклюжих шагов. Рита обернулась в тот момент, когда Валентин, добежав до Ильи, замахивался пакетами. Он ударил со всей силы, и пакеты лопнули. Влажно чмокнуло, врезаясь в асфальт, сырое мясо, хрустнула капуста, зачавкали помидоры. Илья стоял, совершенно ошарашенный, и потирал отбитую капустой щёку.

– Ты чего? – спросил он Валентина и замахнулся, чтобы со всей силы двинуть ему по лицу. Рита испугалась за этого нескладного чудака так, как никогда не пугалась за себя. Она подскочила к Илье, сделала подсечку, и тут пятка её приземлилась на что-то скользкое.

"Помидорина", – подумала Рита за долю секунды до того, как шваркнуться об асфальт. Удержавшийся на ногах Илья рванулся к ней, замахиваясь кулаком. "Сейчас сломает мне нос", – поняла она. Валентин запрыгнул Илье на спину, но сделал это так, будто собирался поиграть в лошадки, и Илье это ни капли не помешало. Кулак летел Рите в лицо, и тут чья-то огромная ладонь сомкнулась вокруг руки Ильи.

– Я вообще не понял сейчас! – заревел густой мужской голос. – Это что тут вообще происходит? А?!

Рита выдохнула: это был Игорь Михайлович, тренер качалки, мужчина с непререкаемым авторитетом.

– Всё нормально с тобой, Рит? – спросил он, окидывая её взглядом.

– Всё хорошо, – кивнула она, откашливаясь и вставая.

– Да она просто… просто на помидорине поскользнулась, а я хотел помочь встать, – нагло заявил Илья. Его глаза нервно бегали по сторонам, и не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что он врёт.

– Значит, так, – сказал Игорь Михайлович, – Рит, полицию вызвать?

– Да нет, не надо, – ответила она.

– Не поддерживаю, но подчиняюсь, – сказал Игорь Михайлович и повернулся к Илье. – Тогда, значит, так: чтобы я тебя в своей качалке больше не видел. Понял?

– Но я же деньги заплатил… – возмутился Илья.

– Не последние ведь деньги?

– Не последние…

– Вот и гуляй отсюда. А то я тебе тоже "встать помогу". Потому что, кажется, ты тоже собираешься немного поскользнуться.

Когда все разошлись, Рита повернулась к Валентину. Любому другому она бы немедленно высказала всё, что думает. Например сказала бы: "Идеально сработано для человека, который хочет немедленно сойти в могилу и прихватить меня с собой!" Но она промолчала. Мало того, открыла рот и совершенно неожиданно для себя произнесла:

– Спасибо вам, Валентин! Вы так на него набросились!

– Да ладно, – он даже покраснел от смущения. – Просто…Просто нельзя же так с девушкой. С женщиной. С девушкой.

Рита оглядела поле боя: помидоры были раздавлены, растрёпанная капустная голова была облеплена грязью, какая-то тощая кошка, вцепившись зубами в кусок мяса, изо всех сил пыталась утащить его в место поукромнее, и только свёкла и картошка лежали на тротуаре с невозмутимостью неразорвавшихся снарядов.

– Как жаль ваш борщ! – с каждой фразой Рита удивлялась себе всё больше и больше. – Мясо такое красивое было, и овощи аппетитные. Где вы их только такие берёте?

– У меня на борщ чутьё, – Валентин ещё больше покраснел. – Это как магия, понимаете? Меня ноги сами несут туда, где нужные продукты… – Он сбился. – Простите, это глупо так: борщ, магия.

– Нет, вы что! – Рита едва удержалась, чтобы не схватить его за руку. – Вы очень вкусно рассказываете! Даже захотелось попробовать!

– А давайте я вас как-нибудь им накормлю!

– А давайте сегодня! Отпразднуем нашу с вами победу борщом! – Рита не понимала, что с ней происходит, она только знала, что этого треклятого борща ей хотелось сейчас больше, чем в детстве хотелось мороженого.

– Ну давайте, – радостно ответил Валентин. – Только нужно будет снова купить продуктов. И варить придётся в общежитии. Квартиры-то у меня сейчас нет.

– Зачем – в общежитии? – спросила Рита. – Пойдёмте ко мне!

В лифте Рита вдруг вспомнила про Васю.

– О! – сказала она. – Я забыла вас предупредить: у меня собака.

Валентин замер и побледнел.

– Вы что, не любите собак? – спросила Рита.

– Нет, я не то что бы не люблю! – Валентин испугался, как будто Рита уличила его в чём-то неприличном. – Просто у меня с ними сложные отношения. Держите! – И он вдруг сунул Рите в руки пакеты с овощами и мясом. – Проще будет показать.

Валентин задрал ногу, упёрся пяткой в дверь лифта и подтянул штанину, оголив тощую лодыжку с кожей, заросшей редкими волосами и оттого похожей на шкурку крыжовника.

– Вот! – сказал Валентин, показывая на ногу. – Подарки от Андрюшеньки!

– От Андрюшеньки? – переспросила Рита. Она не видела в лодыжке Валентина ничего необычного.

– Это шпиц моей жены.

Рита наклонилась, пригляделась и увидела, что кожа на ноге Валентина сплошь покрыта тонкими белыми шрамами. Она возмутилась, но выразить своё возмущение вслух не успела: лифт остановился, двери его раскрылись и Валентин, не успевший убрать ногу, ухнул вперёд и выпал на площадку. Рита расхохоталась.

– Не переживайте, Валентин, – сказала она, отпирая дверь в квартиру, – мой Вася не кусается.

– А где он? – спросил Валентин, входя. – Обычно собаки встречают у двери, а ваш… Ой.

Солнце уже садилось, в квартире стало сумрачно, а в прихожую свет вообще почти не проникал, и поэтому, глядя на сидящего у стены Васю, Валентин сначала принял его за тень, сгустившуюся в углу.

– Вот и Вася, – сказала Рита, включая свет.

Вася медленно поднялся и подошёл к Валентину. Валентин вжался в дверь. Вася начал медленно и обстоятельно обнюхивать штанины Валентина. Валентин заметно побледнел.

– Да он не кусается, – заверила гостя Рита.

– Я вам верю, правда, – ответил Валентин. Голос у него звучал сипло. – Ему и не нужно кусаться. Он, наверное, сразу заглатывает.

Валентин попробовал усмехнуться. Вышло не очень.

Вася закончил обнюхивать штанины, отошёл в сторону, потянулся и в царственной позе улёгся на пол. Валентин выдохнул и начал снимать ботинки, с опаской поглядывая на Васю. Рита наблюдала за ним: ей всегда нравилось, как Васин вид действует на незнакомцев. Но вдруг она поняла, что настороженность во взгляде Валентина сменяется искренним восхищением.

– Он похож на льва, – сказал Валентин, разувшись. – Знаете, такие львы, которые на мостах или у входа во дворец.

Он пригляделся к Васе и сделал шаг в его сторону. Вася слегка повернул голову, и Валентин остановился.

– А шерсть у него как блестит! И под ней такие мускулы, с него бы, правда, скульптуры лепить!

– Значит, Вася вам всё же понравился? – слегка провоцируя, спросила Рита.

– Эстетически – очень, – признался Валентин. – А по характеру я его не знаю пока.

– Но вы его не боитесь?

– Почему же – боюсь, конечно. Я же понимаю, что если он захочет меня съесть, то съест. Но у меня есть надежда, что он адекватный. Потому что у адекватных хозяев бывают адекватные собаки.

Рита выдала Валентину кастрюли, ножи, доски и прочую утварь, необходимую для готовки, и увела Васю на прогулку, а когда вернулась, уселась на кухне в уголок и спросила:

– Значит, ваша жена неадекватная?

– Почему? – Валентин замер, подняв в воздух вооружённые острым ножом, по локоть перепачканные свекольным соком руки.

– Ну, вы же сказали, что у адекватных хозяев бывают адекватные собаки. А по вашим ногам можно заключить, что Андрюшенька адекватностью не отличается.

– Да ну нет! Ну что вы! – Валентин склонился над разделочной доской, и Рита подумала, что он специально прячет глаза. – В моих шрамах виной, скорее, моя природная неуклюжесть. Дело в том, что Андрюшенька – маленький и любит виться под ногами, а я на него постоянно наступаю. Ну и получаю за это, конечно. Мне бы тоже не понравилось, если бы на меня кто-нибудь наступил. Хорошо, что Вася у вас такой большой – на него не наступишь!

Не глядя, Валентин сделал шаг назад. Перегнувшись через стол, Рита едва успела схватить его за руку: ещё немного, и этот ребёнок-переросток наступил бы Васе на лапу.

Валентин изумлённо посмотрел вниз, прямо Васе в глаза.

– Надо же, – сказал он, – такой, казалось бы, большой, а так бесшумно подкрадывается.

– Хотите, я открою вам секрет? – спросила Рита.

– Конечно, – серьёзно ответил Валентин.

– Вася до дрожи обожает капустные листья.

– А можно его угостить?

– Ну, угостите.

Валентин отрезал от кочана капустный лист и протянул его Васе. В глазах Васи блеснул огонь заинтересованности, но он не пошевелился.

– Ну же, бери! – настойчиво предложил Валентин. Вася отвернулся. С брылей его на пол закапала слюна.

– Не берёт, – растерянно сказал Валентин. – Очень хочет, но не берёт.

– Потому что я не разрешила, – улыбнулась Рита. – Можно, – сказала она, обращаясь к Васе.

Очень осторожно и интеллигентно, передними зубами, Вася взял капустный лист и положил себе на передние лапы. Посмотрел на Риту, вздохнул и начал медленно есть, очевидно наслаждаясь процессом. Валентин снова восхитился:

– Надо же, как он вас слушается!

– Я с ним очень много занималась и продолжаю заниматься, – ответила Рита. – Иначе держать такого монстра просто безответственно.

– Я вами восхищаюсь! – бесхитростно сказал Валентин, возвращаясь к столу и продолжая готовить. – Такого добились от такого пса! И парня того громадного не побоялись! Как? Как вы это делаете?

– Без лишних криков. Я считаю, что в любом деле главное быть спокойным и последовательным. Если человек или пёс, независимо от его комплекции, слишком много орёт или бросается на тех, кто очевидно слабее, это говорит только о его неуверенности и слабости.

– Да, наверное. Наверное, вы правы, – ответил Валентин. – Моя жена, бывшая Ира, тоже много кричит. И Андрюшенька у неё такой же. Так жалко их! Так жалко!

Пока Валентин колдовал над борщом, они незаметно успели поговорить обо всём. Он очень смешно рассказывал про своих студентов, пытался напевать, тут же ругал свои вокальные данные и обещал Рите, что на виолончели играет "чуть-чуть получше, чем поёт". Рита рассказывала про женщин, которые ходят к ней на занятия.

– Они уходят уверенными, – говорила она. – Перестают бояться. А это в разы уменьшает вероятность того, что на них действительно кто-то нападёт.

Так, болтая, они сели за стол и приступили к борщу. На улице уже почти стемнело, и в животе у Риты нестерпимо урчало. Борщ оказался восхитительным. Рита положила в рот первую ложку и закатила глаза от удовольствия.

– Валентин, – сказала она, проглотив, – давайте я найму вас в кухарки. Или как будет про мужчину – в кухары? Готова платить любые деньги. Это божественно. Просто божественно.

– Да не так уж и божественно, – Валентин снова покраснел. – Вы просто очень проголодались, вам сейчас что угодно понравится.