Более-менее Джекканти пришёл в себя уже гостиничном номере. Лежал на животе поперёк коленей Росси, свесив голову. Его не рвало только потому, что было уже нечем. Какая-то пластиковая салатница на полу, приспособленная под тазик – на всякий случай – мучила его своей неотвратимой белизной, и Джекканти закрывал глаза, чтобы ее не видеть. Так плохо ему не было ещё, наверное, никогда.
Наскоро застиранная куртка подсыхала на стуле вместе с обувью. Остальные вещи, к счастью не пострадали.
Мальчишка почувствовал, как Росси крепит ему на шею инъектор. Ойкнул, когда микроскопические иголочки прокололи кожу.
– Ш-ш-ш, – Ангел дружелюбно потрепал его по голове. – Это антидот. Сейчас полечим. Алкошня ты малолетняя, это кто тебя так шипач хлестать научил? Хорошо ещё на сытый желудок…
– Я думал это газировка… – пробулькал мальчишка. При воспоминании о напитке, снова подкатила тошнота. Похоже, газировку он разлюбил. Раз и навсегда.
– А просканировать надпись ты не додумался, салага?
Джекканти покаянно вздохнул.
– Да уж, с тобой как на вулкане… – Росси снова потрепал его по макушке, как нашкодившего, но по-прежнему любимого кота. – Только в обморок не хлопнись ненароком, а то ж спалимся на хрен. Не должен, конечно, но…
– Почему?
– При обмороке система отправляет сигнал об экстренной помощи в медотсек и на мостик. А нам с тобой сейчас только капитана здесь и не хватало. Верно?
Капитан и старпом в сопровождении собственных спутниц уже присоединились к общему застолью внизу, но сообщать об этом Росси на всякий случай не стал.
– Верно, – согласился мальчишка и поежился.
В этот момент в номер на секунду заглянул Абсент:
– Ну че, откачал пацана? Норм? Ну так идите, гляньте, какую там себе Валет телку отхватил – закачаешься! Это ржач! Маккер со своим казино – отдыхает!
В холле на втором этаже порядком набилось народу – и разномастных космолетчиков, и девиц, и просто любопытствующих.
Обещанная красотка оказалась длинной пушистой зверюгой дымчатого окраса, с плоской зубастой мордой и полуметровым хвостом. Она сидела на плечах Валета, точно оживший воротник, скалила на присутствующих мелкие острые зубки, фыркала, хыкала и явно ругалась на своем зверином языке. Называлось это нечто неземного происхождения почему-то «лаской». Когти у ласки были точно кривые ножницы – такие же длинные и острые. Всю правую сторону лица новоприобретенного хозяина – от бровей до подбородка – украшали свеженаложенные швы, а ворот куртки был изодран в клочья.
Несмотря на это, лошадиное лицо Валета лучилось таким неподдельным счастьем и радостью, словно техник и впрямь обрел любовь всей жизни и собирался на зверюге жениться. Он не переставая наглаживал длинную мягкую спину и нервно подрагивающий хвост.
– Это Джоконда, – объяснял он всем новоприбывшим, стараясь поудобнее перехватить гибкое животное. – Между прочим, ласки отличные охотники на крыс.
Джоконда в ответ фыркала, ругалась ещё громче, когтила плащ и периодически пыталась отгрызть наглецу ухо. Но самое главное время от времени по дымчатому меху пробегала волна легкого свечения, словно в шерсти были запрятаны сотни микродиодов и кто-то пытался их зажечь.
Мнения зрителей относительно ласки варьировались от «Ой, какая – хорошенькая! Светится! Прелесть!» до «Ну и зверюга! Ты глянь, когти – хуже резака!»
Между тем бритоголовый Мэнни, наглаживая на затылке яркую татуировку, с удовольствием рассказывал всем желающим историю знакомства Валета с инопланетной зверюгой.
– Обзавелся тут наш Мирей, второй пилот, новой девкой. Ну, Мирей ей навтюхал, что он тут за главнюка и бабла у него немеряно… Девка, не будь дура, сразу – хочу, мол, воротник из лаэртской ласки или будет тебе динамо. А Мира, мы знаем, жмотяра первый, ему и бабла жалко, и потрахаться охота – че делать?
Слушатели понимающе внимали и пересмеивались. Знаменитые лаэртские светящиеся меха были гордостью и завестью многих модников и модниц из самых отдаленных галактик. Живые ласки светились только будучи сытыми, довольными и умиртоворенными, однако технологии обработки меха сделали их дорогостоящим промысловым зверем.
– Ну, пошел наш Мира на черный рынок, – продолжал техник, – нашел там мужика, который этими ласками торгует, купил у него шкурку – так, чтоб подешевле. Ну, его там, млять, не предупредили, что шкуру эту ещё самому с ласки снять надо!
На этом месте Мэнни заливисто и заразительно расхохотался, и его смех подхватили зрители. А чей-то женский голос пьяненько всхлипнул: «Ой, такую лапушку на воротник – вот дура!»
– Они, прикинь, там этих ласок транквилизаторами глушат – и норм! Короче, лежит в мешке ласка под кайфом, и тут – че за нафиг? – какая-то вонючая жмотяра начинает ее за это самое лапать. Она такая хоп морду из мешка – а тут Мира. Ну Мира и без передоза страшный, как…
Из противоположной части холла послышалось недовольное ворчание, и Джек только сейчас заметил злополучного пилота. Он сидел, ссутулившись, в кресле. От зрителей его отгораживала широкая спина медика отеля, который колдовал над лицом космолетчика, небрежно бросая на пол перепачканные тампоны. На звук голоса пилота ласка вдруг задрала голову и принялась так возмущенно стрекотать и жаловаться, что грянул дружный смех.
– Во-во, как это самое, – кивнул Мэнни и продолжал, – а ласки они, когда пугаются, они, это, жидким дерьмом выстреливают! Ну, капец, стоит наш Мира весь по уши в дерьме…
Техник смахнул выступившие от смеха слезы.
– И тут значит, открывается дверь, заходит Валет, ни сном ни духом, и тут, прикинь, ему на башку сверзивается этот мешок говна и когтей! А поскольку срать ей уже нечем, начинает она нашего техника уделывать как бог черепаху! Чуть глаз на хрен не выгрызла, млять!
– Да не бреши, – подал голос Валет, – я ее сразу курткой накрыл и делов…
– Ага, а рожу ты сам себе расцарапал, когда брился. – Мэнни помахал лапой перед собственной физиономией. – Короче, братва, тут такое дело: я считаю, ласка теперь Валета, потому как он – пострадавший. Че скажите?
Мнения разделились. Пожмотившийся, облапошенный ловкачами пилот, к тому же перепачканный дерьмом, сострадания не вызывал, но многие все равно считали, что ласка принадлежит ему. Живая или дохлая, зверюга была честно куплена им у торговцев мехом. Однако Валет действительно пострадал по вине Мирея, а, значит, ему причитается компенсация. В итоге сошлись на том, что Валет вернет деньги пилоту, а ласку оставит себе.
Но вот дальше начинались сложности. Как забрать зверюгу на борт, если по уставу держать на борту животных строжайше запрещено?
– Может ее, это, усыпить, да в пронести в ящике…
– Да как ты ее мимо биосканера пронесешь? И не будешь же ты ее всю дорогу в ящике держать? Подохнет…
– Шапку из нее сделать – и без проблем! Ни один сканер не опознает! Гы!
Валет от таких предложений мрачнел и только крепче перехватывал гибкое тело, всем видом показывая, что скорее сойдет в этом порту, чем позволит тронуть Джоконду.
Тут Мэнни заметил среди толпы Джека:
– О, а давайте мы ее пацану подарим! Ну, типа подарок ребенку от команды!
Джекканти от изумления вытаращил глаза, но прежде чем успел хотя бы открыть рот, за него ответил Росси:
– Да уж подкинуть дикую ласку сразу в каюту капитану – гениально. До конца рейса в «холодной» сидеть будешь…
– С боцманом надо поговорить, – прозорливо заметил всезнающий Абсент. – Боцман уговорит. Я слышал, что Чезман Синему жизнь спас когда-то. Иначе бы капитан его на «Чектуран» не взял. Чача-то наш был против.
Джекканти насторожил уши.
– Ага, только сначала уболтать боцмана надо, – по угрюмому лицу Мэнни было ясно, что это – не вариант.
– А вы к Синему Ангела отправьте, – подал голос Гриман. Вид у навигатора был неважный – мятый, глаза воспалённые с каким-то лихорадочным блеском. – У него особый талант по лизанию капитанской задницы.
Присутствующие чектуранцы смутились и притихли.
– А это, старлей, кому что на роду написано, – Росси, внимательно глядя на Гримана, зажал в зубах зубочистку. – Кому талант, а кому – призвание. Поэтому я лижу только те задницы, которые хочу, а ты те, которые придётся.
Гриман казалось, только этого и ждал. Потому что мгновенно оказался возле него и сгрёб Ангела за грудки:
– Ты что, нахлебник, берега потерял? Или в "холодную" захотел?!
Росси сверкнул глазами, перехватил его запястье, стиснул и прошипел ему в лицо:
– А ты, инвалид, думаешь, неприкасаемый?
– Ангел! Гриман! – рявкнул чей-то хорошо поставленный голос.
Космолётчики разом притихли и расступились, пропуская вперёд Нормана Флетчера. В этот момент он выглядел особенно эффектно: подтянутый, широкоплечий, грудь колесом, черные глаза метают молнии. Из-за его спины укоризненно качал головой боцман.
– Разойдитесь немедленно!
Недруги молча подчинились. Флетчер слегка прошёл вперёд, зная, что все взгляды сейчас направленны на него. Затем картинно развернулся к Ангелу, нацелив на него твёрдый подбородок.
– Насколько мне известно, Росси, у тебя в порту есть некие обязанности. – Он перевёл взгляд на испуганного мальчишку. – Так вот ими и займись.
Пока Джекканти соображал, какие же у Росси в порту могут быть обязанности, Ангел молча потянул его за плечи, уводя в номер. Джекканти, уходя, обернулся.
Флетчер уже напутствовал навигатора:
– А ты, Гриман, шёл бы к себе в номер, принял свои лекарства, а заодно и снотворное. Выглядишь дерьмово…
– Чезман, Чезман! – негромко позвал Джекканти боцмана. К счастью, тот услышал и подошёл.
– Чезман, попроси папу… в смысле капитана, пусть он разрешит оставить Джоконду на судне.
– Дитя, – боцман покачал головой и ласково, и укоризненно одновременно, – хорошо, я попробую.
После встречи с Равелем Амега пребывал в отличном расположении духа. «Такелаж» они обновили. Нужную информацию он получил. Мальчишку – забрал и уже практически пристроил. Экипаж получил свой долгожданный праздник. А томный взгляд сидящий рядом женщины обещал весьма приятное его продолжение… Ну что, пожалуй, Сиеста удалась.
А через трое суток по судовому времени они уйдут в рейс и на какое-то время практически исчезнут со всех радаров.
Никто из космолетчиков так никогда и не узнал, почему боцман решил поговорить с капитаном, но ласку разрешено было оставить на борту.
– Оформишь как биооборудование, – сообщил Чезман потрясённому Валету. – За техническое состояние отвечаешь сам.
И удалился под немое восхищение космолетчиков, слегка подсвечивая нимбом над головой.
Джоконда оказался самцом. В скором времени отъел двадцатисантиметровую ряху, вытянулся ещё на полметра и научился отличать своих от чужих. Только второго пилота по-прежнему недолюбливал.
На Эшете. Компаньоны
К Эшете они вышли точно по графику, и пока «Чектуран» на орбите пополнял запасы, Амега отправился на планету встретиться с компаньоном Ниско Хотеном. Своё живое "оружие" – "сиамских близнецов", он на этот раз брать не стал, но зато, как и обещал Чаче, забрал с борта мальчишку. Хотен уже прислал подтверждение, что нашёл какую-то школу на Эшете, куда принимали человеческих детей и детей от смешанных браков, но Синий пока ему не ответил. Всё казалось очень логичным, правильным, но именно это вызывало внутри нехорошее предчувствие. Так запах гари заставляет насторожиться в самый солнечный и беззаботный день.
Амега арендовал в космопорте машину – ничуть не уступавшую «Паттер-Джилу», и Джекканти, рассматривая дивный новый мир с переднего сидения, чувствовал себя совершенно счастливым. Об истинных целях поездки мальчишка не догадывался.
К тому же всё, что он видел, здорово напоминало ему картинки из электронных книжек про рай и райскую жизнь – утопающие в зелени дома, голубые нити каналов, прозрачные водопады. Оксана, подключившись к общепланетной сети, выполняла роль экскурсовода:
– Шато-Шуал, одно из самых благоустроенных мест планеты, является закрытым для туристов. Здесь расположена так называемая «белая зона», где проживает эделгийская элита. Здесь почти не встретишь представителей других рас, хотя есть и исключения. Например, поместье шеррисов на юго-западе занимает площадь…
Амега коснулся комма, отключая электронную болталку. За двадцать лет он облазил эту планету вдольи поперёк, от дворцов до притонов, и кажется,знал лучше, чем многие её жители. Даже умудрился получить гражданство. Правда, с весьма ограниченными правами.
С высоты на изумрудном фоне газонов дом Хотена напоминал собой три сверкающих кубика рафинада неровно поставленных друг на друга. Амега сделал круг над небольшим геометрическим лабиринтом из зелёных насаждений, после чего часть лабиринта сместилась в сторону, открывая вход в подземный гараж.
– Это твой дом? – поинтересовался Джекканти, когда Амега завёл машину в гараж и заглушил двигатель.
– Дом? – Синий отчего-то разухмылялся. – Нет, не дом. Считай, что гостиница.
Джекканти разочарованно окинул взглядом просторную подземную парковку. Пара машин, накрытых чехлами, чуть слышное шуршание вентиляции и ни души. Складывалось впечатление, будто здесь кроме них больше никого нет.
Амега, по-видимому, это место знал хорошо, потому что двигался уверенно и несколько расслаблено. Двери распахивались перед ним автоматически. Амега и Джек поднялись из гаража в просторный холл, где их с поклоном встретила симпатичная девушка-эделгийка ростом немного выше мальчишки.
При виде гостей она заулыбалась и защебетала что-то на незнакомом Джеку языке. Синий-старший легко отвечал ей на том же языке, потом указал на сына.
– Добро пожаловать в наш дом! – на космолингве, очень чисто и как будто на распев, обратилась к мальчишке девушка, и только тут Джекканти сообразил, что перед ним не живаяэделгийка, а очень качественная голограмма. – Меня зовут Канни! Я искусственный интеллект этого дома. Друзья наших друзей – всегда желанные гости!
Джекканти вопросительно посмотрел на отца, но тот небрежно отмахнулся от искина, и изображение горничной красиво рассыпалось на сотни разноцветных бабочек и погасло.
Обстановка дома не отличалась многообразием – анфилада комнат, оформленных в единой бело-кремовой палитре, высокие потолки и окна, шторы до самого пола, минимум мебели. В комнатах настолько чисто, словно в них никто никогда не жил.
– А чей это дом, пап? – Джекканти с любопытством оглядел украшение одной из комнат – небольшой фонтан, в котором резвились голографические рыбки.
Амега в ответ только хмыкнул.
– Сам увидишь.
Между тем умный дом приветливо распахивал перед гостями двери, раздвигал гардины, включал релаксирующую музыку и регулировал интенсивность освещения в соответствии с последними сохранёнными данными.
Амега и Джекканти оказались в белоснежном круглом зале, войдя в который мальчишка не сдержал изумлённого вздоха. Визуально зал разделялся на восемь секторов. На стене каждого сектора – полукруглая ярко освещённая стеклянная витрина, от пола до потолка заставленная миниатюрными солдатиками. В центре круглый стол с каменной столешницей и несколько кресел.
– Вот это да! – мальчишка носом приклеился к ближайшей витрине. – Да тут солдатиков, наверное, целый миллион!
– Да уж, отличный способ просирать деньги, – Амега с презрительной усмешкой окинул взглядом витрины. – Для мудака способного трахаться только в виртуале – самое оно.
В это время часть стены разошлась, пропуская хозяина умного дома. Им оказался худощавый, но жилистый мужчина средних лет. Бледная от природы кожа, голубые, почти прозрачные глаза. Светлые, специально посеребрённые волосы, гладко зачесаны назад. Одет он был в короткий – до колен – халат кремового цвета, наброшенный просто на голое тело, и домашние туфли.
Внезапному появлению Синего в своём доме он, похоже, нисколько не удивился. По мальчишке едва скользнул взглядом, словно по пустому месту.
– Я тебе удивляюсь, неужели твои дела настолько плохи, что не хватает денег даже гостиницу? – заявил он вместо приветствия.
– Предпочитаю гостиницы с высоким уровнем обслуживания, – Амега щёлкнул пальцем по каменной столешнице, вынул из открывшейся ниши непочатую пачку «Негоцианта» и небрежно бросил компаньону.
Хотен легко, словно так и было задумано, поймал брошенную ему пачку, но открывать не торопился. Покрутил в пальцах блестящую коробочку, поинтересовался с той же холодной иронией:
– Просто любопытно, ты в собственном доме хоть иногда бываешь?
– С тех пор, как легавые взяли моду совать в кибермозги домкома свои жучки, – нет.
Амега вынул из стола вторую пачку, одним щелчком извлёк из неё сигарету. Ближайшее к нему кресло изменило форму под пропорции его тела, и в подлокотнике открылась пепельница с электронной зажигалкой. Амега незамедлительно ими воспользовался.
Хотен картинно изогнул бровь:
– То есть ты заведомо уверен, что здесь подслушивающих устройств нет, – он с царской неторопливостью занял кресло напротив компаньона, положив ногу на ногу. К сарказму подмешалась толика яда. – Какая невероятная самонадеянность…
Амега в ответ только хмыкнул и ответил в тон собеседнику:
– Полагаю, ты раньше удавишься, чем позволишь кому-то сунуть нос в твою обожаемую нору.
– Если выгода окажется выше, чем потери… – Хотен слегка пожал плечами. – То почему бы нет?
– Вот поэтому я и здесь, – расслаблено кивнул Амега в знак согласия и стряхнул с сигареты пепел.
– А зачем вам столько солдатиков? Вы их что – коллекционируете? – подал голос Джекканти.
– И коллекционирую, и выставляю, и произвожу, – ровно и холодно заметил Хотен. – Я член Ассоцииации коллекционеров военной миниатюры и председатель Гелиопейского общества коллекционеров на Эшете. Потому что серьёзная коллекция это не только способ отлично просирать деньги, – Хотен выразительно посмотрел на ухмыляющегося Синего, – но и не менее отличный способ их зарабатывать.
– Да, особенно если кто-то берет на себя всю грязную сторону вопроса, – хмыкнул Амега.
– Это само собой, – ничуть не смутившись, согласился Хотен. – Каждый делает то, к чему он больше расположен.
Он вскрыл предложенную пачку и закурил. Курил он точно не впервые, но равнодушно и безвкусно, словно в сигарете был не табак, а подкрашенный пар для театральных постановок.
– В одном ты прав, – он демонстративно покрутил пачку в руке и бросил обратно на стол. – Обслуживание здесь на высоте.
– А как же, – почти ласково отозвался Синий, покровительственно окидывая компаньона взглядом. – Тебе не приходило в голову, что я и есть та самая рука, которая подаст тебе стакан воды в старости?
Компаньон изобразил на своём лице безмерное удивление:
– А ты всерьёз рассчитываешь дожить до этого времени?
– Для тебя, Хотен, – почти проворковал космолётчик, чуть понижая голос, но в глазах его вспыхнул недобрый и хищный огонёк, – я даже с того света приду.
– Безмерно счастлив, – уронил собеседник, выпуская в его сторону табачный дымок. – Так значит всё дело в стакане воды. Амега Синий боится одинокой старости.
Хотен пренебрежительно скользнул взглядом по мальчишке.
– И не говори, – со скорбным вздохом согласился Синий.– От тебя же не дождёшься.
– Так ведь, – Хотен озадаченно и чуть брезгливо уставился на мальчишку, словно надеясь разглядеть в нём что-то особенное, незамеченное раньше. В его голосе впервые прозвучала растерянность. – Проще заказать копию в репродуктивном центре, чем…
– Это для тебя проще, – с лёгким презрением осадил его Синий. – Виртуальные бабы других и не родят. Короче, разговор к тебе есть. Как раз о нем.
Амега обернулся к мальчишке и кивнул на двери:
– А ты, Малой, гуляй на выход, дальше без тебя.
– Да как же я… – растерялся Джекканти. Обидно было до смерти: вот только-только разговор зашёл о нём, и его тут же гонят!
– Вали, вали… – отмахнулся Амега. – Если чего надо – все к искину. Она понимает космолингву, разберёшься…
***
«Вот и зачем надо было тащиться сюда в такую даль, – Джекканти бездумно бродил по одинаковым светлым и скучным комнатам. – Лучше бы я остался с Росси…»
– Оксана, – обратился он по комму к бортовому искину.
– Борт – Малому, – с готовностью отозвалась система, и сразу стало легче. Где-то там на орбите кружился родной «Чектуран», и Оксана бдительно присматривала за подзагулявшими космолётчиками.
– Малой – Ангелу. Росси, привет!
– Виделись, – не слишком любезно отозвался телохранитель. – Чего тебе надо, захребетник?
– Да я так, просто. А ты где?
Росси ответил нецензурно и в рифму. Джекканти невольно рассмеялся.
– Малой, отвали, не до тебя сейчас…
Росси сбросил вызов, а Джекканти примерно с тем же успехом обзвонил половину команды. Последним на связь вышел Чача и скучным голосом поведал, что если мальчишке нечем заняться, то у него есть ряд интересных предложений, которые он готов изложить капитану прямо сейчас. Джекканти испуганно отключился и перестал засорять эфир.
– Канни?
Виртуальная горничная красиво соткалась из розовых бабочек посреди комнаты, приветливо улыбнулась гостю.
– Чем я могу помочь?
– Мне скучно…
– В вашем распоряжении кинозал, бассейн, виртуальный корт, солярий…
– А доступ в сеть у вас есть? – встрепенулся Джекканти, вспомнив про Питса.
– Конечно! – с повышенной жизнерадостностью отозвалась Канни. – Загрузить виртуальный образ или воспользуетесь встроенной периферией?
Из внешне совершенно гладкой стены выдвинулся стол сновёхонькой электронной перчаткой, а из стола – куб-сидение, а над столом развернулось вирт-окно.
– То, что надо! – кивнул мальчишка и с готовностью натянул на руку электронную перчатку.
***
Хотен мрачно поправил разложенные на столе крохотные листочки, исписанные длинными рядами цифр. По давней привычке он не доверял личные планы электронным носителям, а памятью обладал уникальной – наизусть помнил номера счетов и банковских реквизитов.
– Амега, ты ведь сам понимаешь, такие вещи не делаются быстро…
– Ничего, у меня в запасе как раз сутки, – не дал себя сбить Амега, насмешливо поглядывая на компаньона. Погасил окурок в пепельнице.
– Не исключено, что потребуется переоформление гражданства и…
– Не нуди, а делай все, что положено. Нотариусу я уже сообщил, будет сегодня здесь собственной персоной, так что «не забудь» подтвердить ему права на парковку, чтоб не вышло как прошлый раз…
Диалог прервал входящий сигнал с «Чектурана» – от Чачи. Амега нахмурился, встал и вышел в соседнюю комнату.
– Необходима твоя биометрическая подпись у начальника космопорта, – без предисловий сообщил старпом, и, предвосхищая возмущение капитана предупредил, – в противном случае нас не выпустят из порта. И нет, электронная версия подписи их не устраивает.
– Что за херня? Какого черта?! – выругался Синий. – Они там окончательно охренели, что ли?
Чача выразительно промолчал в ответ.
– Ладно, сейчас буду.
Он отключил комм, вернулся в комнату, где вопросительным знаком согнулся за столом недовольный компаньон.
– Мне надо отлучиться на пару часов. Мальчишка пусть побудет у тебя. И давай без этих твоих штучек – чтоб к вечеру все доки были готовы.
– Я тут ни при чем. Здесь своя система, – мрачно констатировал Хотен.
– Вот и я об этом же…
***
«Пойдём, покурим, – сказала она. – Пойдём, покурим…»
Безмозглая портовая девка, похотливая самка…
Хотен мерил шагами кабинет, торопливо и безвкусно зажигая сигарету за сигаретой и не докуренными бросая их на пол. К табаку он был равнодушен, но всегда курил вместе с Синим и сейчас совершенно этого не замечал. Над рабочей панелью светились вирт-окна, показывая одинокого мальчишку за компьютером. Допустим, к визитам Амега он привык, как привыкают к дождю, снегу и сменам времён года. Ну, за двадцать-то лет привыкнуть можно к чему угодно.
Но то, что по его дому начнёт разгуливать мелкая дрянь… Помёт этой потаскухи!
…Они познакомились двенадцать лет назад в одном ночном клубе. Касима работала там официанткой. Он сразу обратил на неё внимание. Она разительно отличалась от своих подельниц, льнувших к богатеньким клиентам. Худая, белокожая, с короткой чёрной стрижкой и плоской грудью, она никогда не ставила цели понравиться кому-то, и казалось, совершенно не умела улыбаться. В общем разговоре она обычно молчала и оставалась сама себе на уме. Никогда ни с кем не кокетничала – не потому, что набивала себе цену или строила из себя скромнягу – нет. Просто не умела и не считала нужным. Если кто-то по каким-то одной ей понятным причинам нравился, она подходила и напрямую приглашала к себе домой потрахаться. При этом она никогда не стремилась продолжать знакомство, и отношения не шли дальше нескольких совместных ночей. Если же говорила ухажёру «нет», то, значит, нет. Все знали, уламывать и уговаривать её абсолютно бесполезно. Космолётчики даже ставили пари на то, понравятся ли они «этой девке с придурью» и хвастались, если удостаивались её расположения. Идиоты. При условии, что её расположение получал каждый второй, повод для гордости был так себе.
Но всё же что-то в ней было притягивающее, что даже Хотен попался на эту удочку и снисходительно ухмылялся «проигравшим», сам будучи допущен в круг многочисленных избранников.
Что касается Амега, то он Касимой не заинтересовался и, кажется, вообще её не заметил. Она даже близко не походила на тех весёлых, раскрепощённых, грудастых и толстозадых девок, преимущественно блондинок, которые толпами вились вокруг этого любвеобильного красавчика.
А вот Ниско она приглянулась. Он навёл о ней справки и обнаружил много схожего со своей собственной историей. Он был единственным сыном преуспевающего юриста, получил хорошее образование, но в восемнадцать ушёл из дома и стал строить свою жизнь самостоятельно, практически разорвав связь с родителями. Касима хотя и происходила из какой-то малочисленной религиозной колонии и вовсе не имела какого-то внятного образования, ушла из дома даже раньше, чем Хотен – в шестнадцать, и с тех пор тоже опиралась во всём только на себя. Умная, хладнокровная, практичная, она не тратила денег на разную бабскую дребедень, а клала на счёт и считать их умела. В разговоре молча слушала и, главное, – слышала, то, что ей говорили. Сама говорила редко. В квартире у неё царила какая-то аскетическая пустота и чистота – никаких побрякушек, горшочков с цветами, плюшевых зайцев и булавок. Она чем-то увлекалась – ни то кабалистикой, ни то эзотерикой, ни то нумерологией… Жгла ароматические палочки, раскладывала карты наподобие таро. Но все это без фанатизма и религиозных выкрутасов. Отлично знала, чего хочет в сексе и предельно доступно доносила это партнёра. Секс для неё был чем-то сродни чтению и просмотру кино – выбираешь в поисковике текст или видео и получаешь удовольствие. Или бросаешь и не возвращаешься к этому никогда.
Хотен решил, что такая женщина ему вполне подходит, если только перестанет сношаться с кем попало направо и налево. Если не дура, то поймёт свою выгоду. Они поговорили. Она выслушала его с тем же неясным для него молчанием, но согласилась. Перестала зазывать к себе в дом всех, кого не лень, на свидания стала надевать подаренные им бриллиантовые серьги.
С Амега они тогда виделись не слишком часто – он почти всегда был в рейсах. Но даже при редких встречах Амега на Касиму не глядел и вовсе её не замечал, да и личной жизнью Хотена интересовался мало. Касима тоже не проявляла видимого интереса к этому слишком уж жизнерадостному и любвеобильному космолётчику.
Синий на тот момент времени в известных кругах был чем-то вроде легенды – неуловимый красавчик-контрабандист, который появлялся в портах как долгожданный гость, швыряя деньги направо и налево. Рестораторы распахивали перед ним двери, девицы ходили за ним табунами, полицейские восхищались и скрежетали зубами.
Ниско на эту показную славу смотрел снисходительно, потому что знал всю подноготную этого красавчика. Знал, что эта его вечная усмешка и воспалённый блеск в глазах, которые многие принимали за весёлость, – это многие сутки без сна помноженные на пайоло – эделгийский синтетический наркотик. Хотен знал, что два года Амега сидел на пайоло очень плотно, пока едва не угробил судно при заходе в порт – «увидел» на панели вовсе не те данные, что вывел бортовой компьютер. Судно удалось спасти благодаря искину и старшему помощнику, который вовремя сообразил, что с капитаном творится нечто неладное.
Знал Ниско и то, что две третьи успеха Амега связаны вовсе не с его невероятным умом и везением, а работой двух равных по гениальности «напарников», одним из которых был сам Хотен, а вторым – геанейка по имени Лэш.
Сама Лэш принадлежала к поисковым гениям информационного мира и, образно говоря, могла отыскать даже булавку в стоге сена, если у стога сена был выход в сеть. Общалась она в основном с Амега, да и то дистанционно. Какую именно информацию она сливала Синему, Ниско не вникал, строго отслеживая только финансовую сторону вопроса. Что-что, а работать со счетами Лэш умела, так что Хотен дотошно просеивал каждую копейку, которая перепархивала с их счетов на её или обратно, и каждый раз тщательно проверял, на что потрачены те или иные средства и не отслеживает ли эти финансовые потоки полиция.
Однажды Лэш раздобыла где-то одну штучную и весьма занятную программу под названием «Симбиоз» и предложила её Амега за весьма внушительную сумму. Суть программы заключалась в том, что она проникала в защитные системы, прописывала себя там, и уже как часть этих систем генерировала пароли и шифры для своего «хозяина», которые «родительские» системы воспринимали уже как свои собственные. Правда разработчик установил там ограничения, указав, например, основные банки мира, но Амега и не собирался ломать счета и сейфы ведущих государств. С помощью этой программы он проходил сквозь полицейские и военные кордоны едва не по «головам» корветов, которые видели его на мониторах как «своего» и не трогали. Наглость контрабандиста не знала границ. Пока полицейские и военные прочёсывали тысячи парсеков пустоты в поисках неуловимого судна, Амега спокойно ремонтировался в доках военных ремонтных баз или заказывал новейшее оборудование и вооружение с военных складов, которое потом и перепродавал военным обратно. Всего за пару месяцев потраченную на «программку» сумму удалось не только отбить, но преумножить вдвое. Деньги потекли рекой, и вот на этой стадии без Ниско было уже не обойтись.
Если Лэш умела всё отлично находить, то Ниско умел всё отлично прятать. По крайней мере, в мире цифровых денег – так уж точно. Огромные счета распадались на сотни крошечных, проходили через существующие только в виртуале конторы, банки, биржи, магазины и ложились на новые счета сверкающей, снежно-белой вершиной.
Это был успех – их общий успех, видимую сторону которого олицетворял Амега. Ниско нисколько не стремился на его место, предпочитая оставаться в тени. В конце концов, это и помогло им в итоге отделаться малой кровью и спрятать основные доходы после гибели «Ригвельтона». Амега подельников не выдал, и о существовании «триумвирата» так никто и никогда не узнал. Уникальная программка сгинула вместе с «Ригвильтоном». Лэш эта история не задела никак, Ниско прошёл свидетелем, а Амега получил славу везучего засранца и шесть лет тюрьмы.