19
– Не отчаивайся, – попросил Мстислав, – может, еще не все потеряно.
Друг плюхнулся рядом со мной на кровать и приобнял за плечо. Но так как подобные нежности не входили в наше обычное общение, тут же почувствовал себя неловко и, похлопав ладонью, поспешил убрать.
– У меня и раньше-то особой надежды не было, – вздохнула я, – а сейчас, когда планшет разбит вдребезги…
Виктор уселся с другой стороны от меня и легонько подтолкнул плечом.
– А ну нечего нюни распускать! – грохнул он громче, чем полагалось, испугавшись моих мокрых ресниц. – Сказали же тебе, что вернем твою внешность. Значит, что-нибудь придумаем.
– Мне бы твою уверенность.
– Мы уже что-то нащупали, – поддакнул брату Мстислав.
– Ничего мы не нащупали, – фыркнула я. – Это лишь предположение, что в планшет мог вселиться дух, но то, как он или что-то другое меняло мою внешность, так и осталось в тени. Но именно это самое главное! Поймем, что меня изуродовало, узнаем, как вернуть все на свои места.
– Ты хочешь все и сразу, – принялся меня уговаривать Мстислав.
– Мне мое лицо нужно сегодня вечером, на концерте, – всхлипнула я. – Нет, оно было нужно еще утром, когда Изабелла сорвала с меня маску.
– Ты слишком зациклена на своей внешности, – напустился на меня Виктор. – Хватит придавать ей такое большое значение.
– Посмотрела бы я на тебя, попади ты в мое положение.
– А я бы не попал. В отличие от тебя я понимаю, что внешность – не главное. Главное – что ты из себя представляешь, и как себя чувствуют люди рядом с тобой.
Я хотела ответить брату, что он непомерно самоуверен, но не успела.
– Хватит ссориться, – примирительно сказал Мстислав, – сейчас нам, как никогда, важно быть заодно.
Я выдохнула набранный в легкие воздух и кивнула.
– Вчерашняя вылазка оказалась удачной? Что-то узнали.
Парни виновато переглянулись.
– Только то, что нам все-таки следует обратиться к экзорцисту и проверить планшет на наличие духа, – сообщил Мстислав. – Но мы это и сами знали.
– Ох. Где его взять-то? – хныкнула я.
– Планшет или экзорциста? – попытался пошутить брат, но быстро понял, что неудачно. – Как нам сказали, в академии проще отыскать подходящего экзорциста, чем в городе и даже в целом королевстве. Сама понимаешь, редкая специальность, в свое время всех одаренных извели в психушке.
– Да все я понимаю, только от этого не легче. Скажут тоже – подходящего экзорциста. Тут найти бы хотя бы завалявшегося.
– Изабелла отпадает, так как лечится в медпункте, – отметил Виктор очевидный факт. – Яромира просить ты не хочешь. Завалявшегося… У нас никакого нет.
– Кроме студентов есть преподаватель, – вспомнил Мстислав. – Грет Тишш.
– Да, – вздохнула я, – вчера я тоже о ней подумала. Она очень добрая и вряд ли стала бы рассказывать мою тайну направо и налево. Но после сегодняшнего происшествия, к ней опасно идти, она обязательно все доложит грет Морал, а та не упустит возможности обвинить меня в трагедии.
– Ты-то тут причем? Изабелла разбила планшет. Кстати, ты сама несколько раз порывалась его грохнуть, тебе повезло, что удержалась, – убежденно произнес Мстислав.
– Я должна была, как получила подозрительный подарок, сразу же отнести его ректору или кому-нибудь из преподавателей. Это же очевидно.
– И вовсе не очевидно, – возразил Мстислав. – Кто знал, что планшет опасен. Поначалу он вел себя очень даже дружелюбно и помогал тебе. Ты и сама стала его жертвой, не только Изабелла.
– А эта дурочка заслуженно получила отдачу за свою злость, – добавил Виктор.
– Только ректору мы это не докажем. Поэтому к грет Тишш не стоит обращаться ни в коем случае, – подвела итог я.
– Тогда остается только Яромир, – сделал логичный вывод Виктор.
– Нет, – заупрямилась я.
– Почему ты не хочешь от меня помощи? – донесся голос от двери.
Я дернулась. Сердце грохнулось ниже плинтуса. У входа стоял Яромир, он впился в меня укоризненным взглядом и ждал ответа. От моего лица отлила кровь.
– Ты давно здесь? – спросила, не зная куда спрятать глаза.
– Достаточно давно, чтобы понять суть проблемы. Я стучал, но вы так бурно обсуждали… И дверь была открыта… Я зашел, но вы все равно не обратили на меня внимание, – объяснил он. – Так почему моя помощь не годится?
– Не то, чтобы не годится… – заблеяла я.
– Она стесняется своего уродства, – без экивоков сдал меня Виктор.
– Я уже видел тебя без маски, Дори. Поначалу, подумал, что это аллергия, но сути это не меняет. А теперь к тому же в курсе дела. Стесняться поздно, ты так не думаешь? Если могу быть тебе чем-то полезен, то я с радостью…
– Отлично! – обрадовался Мстислав. Он похлопал по стулу рядом с собой, предлагая парню пройти и присесть, что Яромир и сделал. – Экзорцист у нас теперь имеется!
– К вашим услугам. – То ли серьезно, то ли в шутку поклонился мой очередной незваный гость, прежде чем занять стул.
Пришлось посвящать Яромира в подробности каши, заваренной мной, в которой я увязала сильнее и сильнее.
– Можно попробовать проверить планшет на наличие вселившегося духа, – подтвердил он, выслушав нас, и протянул руку к пакету с тем, что раньше было волшебным гаджетом.
– Прямо сейчас? – удивилась я.
– А чего тянуть? – не понял он.
– Так просто? – нервно усмехнулась я.
– Да, всего лишь следовало все рассказать мне с самого начала.
Я промолчала, понимая, что хоть парень и прав, но смелости у меня, увы, не хватило бы при любом раскладе. Даже сейчас я чувствовала жуткую неловкость.
Яромир забрал из моих рук пакет, раскрыл его и, зажмурившись, принялся водить руками над ворохом осколков.
Ба-бах!
С грохотом парня откинуло от разломанного планшета. Стул полетел в одну сторону, Яромир – в другую. Парень распластался звездочкой на полу.
Меня снесло с кровати, я упала перед ним на колени и, не смея дотронуться, с придыханием прошептала:
– Ты как? Живой?
– Д-да, – неуверенно отозвался Яромир, приоткрыв один глаз.
– Чего тогда разлегся? – разозлилась я не на него, а на себя. За несдержанность. И за неприятности, которые сыпались в последнее время на Яромира по моей вине.
Я встала на ноги и вернулась на кровать.
– Хорошо шибануло! – восторженно выдохнул Мстислав.
– Как долбануло, и ты жух! Я аж онемел, – подхватил Виктор.
– Ага, – прокряхтел Яромир и принял сидячее положение.
– Ну? И? – нетерпеливо спросил его Мстислав. – Что-то почувствовал?
– Не то слово! – потер поясницу Яромир.
– Я про духа!
– И я про него. Неужели сами не видели?
– Это дух?
– Нет, блин, это я сам летать учился. Дух, конечно! Что же еще может быть в вещи, сопротивляющейся проверке?
– И? Это дух мне внешность правил? – нетерпеливо перебила я их спор.
– Похоже на то, – уклончиво ответил Яромир. – Я не дипломированный специалист, а только учусь, поэтому однозначный вердикт вынести не могу. Но ничего другого, кроме как духа, я не почувствовал.
– Если его прогнать из планшета… – Я осеклась, глядя на груду металла и пластика. – Из того, что осталось от планшета, – поправилась, вздохнув, – можно будет вернуть нам с Изабеллой прежние лица?
– Его нужно не прогнать, а уничтожить, – поправил меня Яромир. – Иначе ничего не изменится.
– И тогда…? – еле выдавила я.
– Появится надежда.
У меня пересохло горло от волнения, и я вместо следующего вопроса закашлялась.
– Ты сможешь? – спросил за меня Виктор.
– Не знаю, – честно признался Яромир. – Лучше бы попросить помощь у грет Тишш.
– Исключено, – категорически отказалась я. – Ты же слышал…
– Да, понимаю. Но моих сил может не хватить, я не настолько хорош в экзорцизме, как следовало бы для этой ювелирной работы, – сказал Яромир с виной в голосе. – Прости, Дори.
– Кажется в спиритических и экзорцистских ритуалах требуется побольше народа. Так мы поможем, и не только численностью, – бодро предложил Мстислав и посмотрел на Виктора. – Правда?
– Даже не сомневайся, – подтвердил брат. – Рассчитывай на нас.
– Хорошо, – решился Яромир. – Давайте сделаем это вместе.
Он неодобрительно взглянул на пакет с магической рухлядью, лежащий на моей кровати:
– Убери подальше. Вред дух не может причинить, пока сидит в осколках и не рвется наружу, но лучше держи его в закрытом пространстве, пусть спит.
– Что тебе потребуется для его уничтожения? – спросила я и, положив на колени коробку, в которой мне достался планшет, спрятала в нее пакет с обломками.
– Пока могу точно сказать только про книгу, но ее я легко найду в архиве – знаю, где хранится, мы в сентябре из нее зубрили пару заклинаний по настоянию грет Тишш. Насчет остального определюсь вечером, когда изучу нужный ритуал.
– Будем ждать, – согласился Виктор. – Только составь список, а уж мы с Мстиславом достанем все, что потребуется, будь уверен.
Яромир кивнул.
– Раз все обсудили, мы пойдем. – Виктор поднялся и посмотрел на друзей.
Мстислав подскочил на ноги упругим мячиком и, шлепнув меня пятерней по плечу, велел:
– Не реви, прорвемся.
– За обедом встретимся? – с надеждой спросил у меня Яромир.
– Нет, – покачала я головой, – за ужином. Не хочу ни с кем объяснятся по поводу случившегося утром. Но если я приду в столовую, вопросов не оберешься. А к вечеру, надеюсь, все желающие пикантных подробностей найдут информаторов и без меня.
– Хорошо, – согласился Яромир и ободряюще мне улыбнулся. – До вечера.
Он с явной неохотой поплелся к двери, где его поджидали Виктор и Мстислав. Парни вместе вышли и громко захлопнули за собой дверь, давая мне понять, что я совершенно точно осталась одна.
Но плакать мне уже не хотелось. Я была полна надежды. Да, случилось то, чего я больше всего боялась – Яромир увидел мое исковерканное лицо и узнал про планшет. Но ни слова не сказал в осуждение. Ни разу не выказал неприязни от моего вида. Не отстранился. Возможно, все случится позже, но пока он даже обещал помочь. И осознание этого наполняло мою душу теплом.
Я следила за кружащимися в танце снежинками за окном и глупо улыбалась.
Так, Дори, хватит, сосредоточься, тебе еще песню доучить нужно. Вечером как-никак концерт намечался.
Улыбка моментально стекла с моего лица. Придется выйти на сцену. И это при том, что некоторые в курсе моего уродства. За медицинской маской глупо прятаться, а показывать лицо и пугать народ, пришедший насладиться культурным развлечением, и подавно.
Я отбросила неприятную мысль и, порывшись в тумбочке, выудила листок с текстом песни. Буду брать голосом! Говорят, он у меня неплох.
Время до ужина я потратила с умом. Выучила песню, продумала, как исполню каждую часть, и хорошенько отоспалась.
И все равно на ужин топала, словно на казнь. Мне отовсюду слышались ехидные шепотки и косые взгляды. Прошла, казалось, вечность, пока я добрела до столовой, потом до раздачи, и забрала свой поднос. Фух, осталось добраться до столика с Виктором и Мстиславом.
– Позволь помочь, – услышала, а подняв голову, обнаружила рядом с собой Яромира.
Он буквально выдрал поднос из моих судорожно сжатых от нервного перенапряжения пальцев и легким шагом направился к столику с «братишками», заметившими нас и приветливо размахивающими руками.
– Садись сюда. – Он отодвинул для меня стул.
Выбранное им место оказалось удачно скрыто за широченными плечами Виктора и Мстислава. С третьей стороны меня спрятал от любопытных глаз сам Яромир.
– Книга у меня, – сообщил он сразу всем присутствующим. – Дори, снимай маску и ешь, – обратился он уже только ко мне.
Я немного помялась, напоминая себе, что мое уродство вроде не пугает Яромира. Во всяком случае, он ни разу не показал, что ему неприятно. Неуверенно спустила петлю с одного уха и посмотрела в его сторону. Яромир приступил к ужину, как ни в чем не бывало.
– Поторопись, пожалуйста, – попросил он, – нам еще с тобой нужно зайти в гримерку.
– Зачем? – удивилась я. – Про костюмы и грим грет Морал ничего не говорила.
– Зато я ей напомнил, ведь придут репортеры, мероприятие-то ежегодное, уже ставшее традиционным.
– Нас будут снимать? – Я ощутила, как от моего лица отхлынула краска, а в горле поселилась пустыня.
– Не переживай, тебя такую, – он кивнул на мое лицо и подвинул поближе стакан с водой, как если бы обладал даром эмпата, – никто не увидит. А потом добавил: – Если, конечно, поторопишься.
Других аргументов мне не требовалась, я быстро заработала ложкой и челюстями.
– До чего у вас слаженная команда, загляденье! – восхитился Виктор. – Дори ни в жизнь никого не слушалась, кроме деда.
Но ни я, ни Яромир не среагировали на подначку брата.
– Это список того, что потребуется для ритуала. Галками отмечено, что уже имеется. Остальное нужно докупить или… – Яромир запнулся и пододвинул в центр стола сложенный вдвое лист бумаги.
– …позаимствовать из лаборатории, – договорил менее деликатный Виктор.
– Можно сказать и так, – вздохнул Яромир. – Причем срочно. Изгонять духа будем тридцать первого.
– Так праздник же! – удивился назначенной дате Мстислав.
– Поэтому тридцать первое – самый лучший день. Вернее, ночь. Дух, поселившийся в планшете невероятно сильный. Видели же, как он меня шибанул просто за то, что я его нащупал. Представьте, как он взбесится, когда мы будем его изгонять и уничтожать. У меня не особо сильный дар, а новогодняя ночь – это кладезь свободно гуляющей энергии, причем светлой, черпай – не хочу. Потом придется ждать подходящего времени целый год.
– Нет! – заорала я, и студенты из-за ближайших столиков обернулись на нас. – Нет, – уже тише взмолилась я, пусть будет тридцать первого, пожалуйста.
– Пусть будет тридцать первого, – поддержал меня Виктор, – все, что нужно мы достанем.
– Сегодня вечером и добудем, – пообещал Мстислав.
20
После ужина «братишки» умчались доставать необходимые атрибуты к ритуалу, а меня Яромир, взяв за руку, потянул к гримерке. На самом деле это была обычная кладовка, но ее слишком часто использовали для подготовки к концертам и прочим мероприятиям, поэтому в итоге обозвали на театральный лад.
Достав из-под туалетного столика огромную коробку, он поставил ее передо мной.
– Что там? – не утерпев, я приподняла крышку раньше, чем Яромир ответил. – Ах!
На мягкой подкладке лежали две громадные маски, изукрашенные бусинами, стразами, перышками. Одна черная, другая белая.
– Это грет Морал для нас купила? Не может быть! – Я протянула руку, но не решалась коснуться удивительной красоты.
– Нет, конечно, – усмехнулся Яромир, – но она позволила заказать и оплатить при помощи ее персонального компьютера.
Информационной сетью, как и мобильной связью, в академии владели лишь преподаватели да ректор. Грет Морал оказала большую честь Яромиру, допустив его до запретной роскоши – возможности контактировать с внешним миром. О чем я и заметила парню.
– Она не устояла перед соблазнительным предложением продемонстрировать перед камерами своих студентов в наилучшем виде, – улыбнулся Яромир, – причем за чужой счет.
– О, да, ректор халявы не упустит, – согласилась я. А сама подумала, что кроме выгоды, наверняка к тому же сыграло положение в обществе отца Яромира. Грет Морал имела слабость к деткам высокопоставленных особ.
– Не хочешь примерить?
– Их две, – произнесла я, доставая из коробки белую маску.
Яромир помог мне ее надеть и закрепить на затылке цепочками, свисающими многочисленными рядами.
– Черная для меня, – ответил он. – Мы выступаем в паре, не может же наш наряд сильно разниться.
Внутри меня все перевернулось. Он решил закрыть свое красивое лицо в солидарность со мной?
– А еще есть плащи, – жестом фокусника Яромир извлек из-под столика пакет и выдернул из него ворох ткани. Белый шелк радужными переливами блеснул в его руках и плавно стек на стул и мои подставленные ладони. В этот раз у меня не нашлось даже короткой реплики, чтобы описать свой восторг. Я просто не сводила глаз с накидки, расшитой в том же стиле, что и маска, и нежно поглаживала чудесную ткань.
– Нравится? – спросил Яромир, так и не дождавшись от меня реакции.
– Спрашиваешь! – благоговейно выдохнула я.
– Тогда надень, – велел Яромир и сам же накинул плащ мне на плечи.
Я крутанулась и застыла перед зеркалом. В нем отражалось нечто волшебное, настолько чудесное, что захватывало дух.
Пока я любовалась собою, Яромир тоже надел маску и плащ, идущий к ней в комплекте. В зеркале за моей спиной появилась черная фигура. Маски закрывали не только лица, но и головы, величественно возвышаясь над волосами коронами, а бесчисленные складки, стекающие от горла, прятали формы, поэтому определить не только личность, но даже пол было бы сложно. Мы отличались с Яромиром лишь по цвету нарядов, росту и шириной плеч. Ну, точно две елочные игрушки, идущие в комплекте.
К тому времени, как пришло время выступать, я настолько успокоилась и уверилась в своей неотразимости, что с легкостью шагнула на подиум столовой, заменяющей в академии сцену в подобных мероприятиях.
Меня ослепили огни прожекторов, направленные всем скопом на нас с Яромиром. Захотелось кулаком растереть слезящиеся глаза. Лиц я не видела. Лишь мигающими огоньками в полумраке зала угадывалась елка.
Холодная ладонь Яромира, которую я сжала прежде, чем выйти к зрителям, так и осталась в моей руке. Парень явно нервничал, и мне нестерпимо захотелось подбодрить его, особенно после того, с каким пониманием он отнесся к моей проблеме.
С потолка посыпался искусственный снег, создавая зимнюю атмосферу для новогодних песнопений. Заиграла мелодия. Свет стал мягче, загадочнее.
Песню начинала я, чему несказанно порадовалась, так как едва заиграла музыка, и Яромира затрясло. Мне-то не впервой было выступать при студентах, грет Морал при каждом удобном случае пыталась меня задействовать в пении, а вот нелюдимому новичку неожиданное внимание народа оказалось тяжело вынести.
Но по мере того, как я пела, Яромир успокаивался, и это давало мне надежду, что свою партию он все-таки исполнит. Я готова была его поддержать тихим фоном, равноценным дуэтом и даже взять на себя часть его песни. Но какие бы предположения в отношении него я ни делала, парень меня все-таки удивил, за считанные секунды взяв себя в руки. Его сильный, красивый голос в нужный момент зазвучал уверенно и чисто, разливаясь по залу и заставляя женскую половину зрителей слаженно ахнуть.
Только тогда я поняла, что окончательно расслабилась. Мои глаза закрылись, я отпустила контроль за происходящим, полностью отдавшись музыке. Она наполняла меня, вибрировала внутри и снаружи, заставляла трепетать каждую клеточку тела, уводила в свой дивный мир, где безграничное счастье кружило голову, заставляя забывать о реальности.
В себя меня привели грохнувшие аплодисменты. Яркий свет, запах елки и духов, крики и хлопки обрушились, вырвали из чарующего состояния сказки. На каникулах студентов в академии осталось не так уж и много, но стены зала сотрясались от восторженного шума слушателей.
– Кажется, мы справились, – тихо заметил Яромир, и мне показалось, что он улыбался под маской.
В ответ я незаметно сжала его руку.
Грет Морал, невообразимым образом успевавшая развлекать приглашенных гостей, контролировать видеосъемку и выступающих студентов, поджидала нас у запасной двери из зала.
– Восхитительно! Умопомрачительно! Сказочно!… – восклицала она снова и снова, выражая свой восторг, при этом ни разу не повторившись.
– Спасибо, грет Морал, – хором отозвались мы с Яромиром, вклинившись в словоизлияния ректора.
Воспользовавшись тем, что женщина отвлеклась на следующих выступающих, проходивших мимо нас на подиум, мы прошмыгнули за дверь.
По-прежнему держась за руки, мы, хихикая, добежали до гримерки.
– Так здорово! – выдохнула я, снимая с плеч плащ и укладывая его в пакет. – Я безумно боялась, но в этих нарядах… чувствовала себя уверенно и защищенно. Спасибо тебе огромное!
Я бережно сняла с головы маску и уложила ее в коробку. Поднять лицо к Яромиру не решалась. Да, он все это время делал вид, будто не замечает моего уродства. Но глаза-то у него имелись, и прекрасно видели, во что я превратилась.
– Это тебе спасибо. – Яромир тоже снял маску и уложил ее в картонку рядом с моей. – Если бы не твоя поддержка, я ни за что рта бы не открыл при такой толпе, какая собралась в зале. Язык буквально к небу прилип.
Его теплые пальцы ласково прошлись по моей щеке. Я не удержалась и подняла голову, чтобы посмотреть на него. Яромир не сводил с меня сияющих глаз.
– Ты удивительная…
– Я уродина…
– Ты самая прекрасная девушка, какую я встречал в своей жизни.
– Неправда.
– Правда. Ни с кем мне не было так тепло, уютно, весело, интересно, кайфово… Продолжать?
Мои губы дрогнули в усмешке. Я поняла его мысль, но хотелось сказать «продолжай», чтобы и дальше слушать его чарующий голос, приятные слова обо мне, да просто стоять рядом и вот так смотреть на него.
Яромир склонился надо мной и прижался к моим губам своими теплыми губами. Я не ожидала, поэтому, охнув, отстранилась, а, осознав, что произошло, ощутила, как кровь прилила к щекам.
В этот момент с хохотом в гримерку вломилась компания девиц, собирающихся выступать со следующим номером. Смутившись еще сильнее, я наклонила голову, закрывшись волосами, и бросилась вон.
На бегу надела медицинскую маску. Но на меня все равно оглядывались, а некоторые студенты показывали пальцем. До чего убивало это назойливое внимание. Видимо, сплетнику-Зенону нужно сказать «спасибо».
А Яромир… Я ему действительно нравилась? Или он так решил меня поддержать? Губы до сих пор горели. Но поцелуй ради поддержки – это уж слишком. Хотя нравиться ему с таким лицом разве возможно?
Я запуталась!
В комнату вбежала, словно за мной гнались. Захлопнула со всей дури дверь и прижала ее спиной. Успокаиваемся, расслабляемся.
Яромир… Не думать о нем.
Вопреки собственному решению подбежала к зеркалу и, убрав маску, посмотрела на себя, пытаясь проявить объективность.
Нет. В любом случае, даже с большими скидками, лицо, откровенно говоря, страшное. Даже не так. Отвратительное!
Тогда… Яромир пошутил?
Нет, он не настолько жесток. Будь на его месте кто угодно, решила бы, что парням проспорил, вот и несет всякую чушь, а уж поцелуй… И вовсе знак неадекватности.
Кто угодно, но не Яромир! Но и поверить в его искренность мне было сложно. Безумно хотелось. Однако жестокая реальность взирала из зеркала и сдергивала меня, витавшую в розовых сахарных облаках, на жесткую землю.
Так и не придя ни к какому выводу, я приняла душ и легла спать. Разумеется, всю ночь провозилась, поворачиваясь с боку на бок. Наутро к зеркалу не посмела подойти, знала, что кроме перекошенной физиономии у меня от недосыпа появились под глазами здоровенные мешки, хоть крупу складывай.
На завтрак явилась пораньше не только я.
Яромир бросал смущенные взгляды, но при братьях не смел со мной заговорить. А сама я то заливалась краской, то пыталась унять разошедшееся сердцебиение. Виктор и Мстислав, не замечая ничего, болтали, перебивая друг друга. Каждому хотелось рассказать вчерашние приключения.
– После завтрака все занесем в твою комнату, – в итоге пообещал Виктор Яромиру.
– Кроме написанного ничего больше не надо? – уточнил Мстислав.
– Найти пустое помещение, где можно рисовать на полу знаки для ритуала, – уныло ответил наш экзорцист. – Если вы знаете, куда не заходят посторонние…
– Знаем, – легко согласился Виктор, и глаза Яромира округлились.
– Что? – не понял удивления товарища Мстислав. – В замке таких мест полно.
– Я думал, помещение станет самым большим затруднением.
– Ниже первого этажа полно пустующих залов, аудиторий и чуланов, – подтвердила я, тоже поражаясь его странной вере в несуществующую проблему.
– Но они все закрыты! Ключи только у некоторых преподавателей и ректора.
Так вот в чем, по его мнению, загвоздка.
– Ключи есть у завхоза, – заметил Виктор.
– И… их реально достать? – не поверил своим ушам Яромир.
– А почему нет? – не поняли, в чем трудность «братишки».
Яромир посмотрел на меня, видимо, желая удостовериться, не шутят ли товарищи.
– Было дело, – подтвердила я, отправляя кашу в рот, – не раз добывали ключ, правда не от аудитории, а от входных дверей замка. Но какая разница?
– А камеры? – упорствовал парень.
– Есть далеко не везде, – поделилась я с ним секретом. – Да и там, где висят, не все работают. Например, в коридоре, ведущему к двери греот Рукаопа, камера давно сломана.
– Он знает?
– Знает, конечно. Руки не доходят починить. А может, боится, как обычно, сломать имущество академии, грет Морал его за это не похвалит. Вот и отнекивается отсутствием времени, мол у него в комнате воровать нечего, а безобразничать в его коридоре никто не посмеет. Он даже дверь свою не запирает, настолько самонадеян.
– Достаточно отвлечь греот Рукаопа и пробраться в его комнату, а там проще простого позаимствовать «таблетку» от нужного помещения и сбегать в город, сделать копию, – разъяснил Мстислав. – Легче только перемахнуть через стену академии.
Яромир задумчиво потер переносицу. Наверное, вспомнил, как преодолевал высоченное препятствие к свободе и гонкам.
– Тогда, как только у нас будет комната… – он сделал паузу, раздумывая, – лучше бы побольше, все-таки ритуал сложный, символов много…
– Не вопрос, – согласился Виктор.
– Так вот, когда будет помещение, я приступлю к подготовке. Нужно будет нарисовать защитные знаки и символы вызова.
– Заметано, – отозвался Мстислав. – Как только у нас появится копия ключа, придем к тебе днем или ночью.
– Именно, – подчеркнул Яромир, – не важно днем или ночью. Времени у нас в обрез.
– Тогда готовься вместо сегодняшнего сна рисовать свои закорючки в подземелье, – зловещим тоном пошутил Виктор.
Но Яромир кивнул в ответ совершенно серьезно.
– Я могу помочь в добывании ключа? – предложил он.
– Да сами справимся, – махнула я рукой, но меня за нее схватил Виктор.
– Ты сегодня сидишь в своей комнате, – строго сказал он, и Мстислав ему поддакнул. – Забыла уже про свою несравненную красоту?
Я обиженно поджала губы.
– Нечего дуться, – миролюбиво похлопал меня по второй руке друг. – Тебе сейчас не стоит привлекать внимание ни к себе, ни к нам. А отвлечь завхоза может и Яромир, в отличие от нас новичок ни разу не просил его ни о чем, правда?
Яромир поторопился кивнуть.
– Во-от. Таким образом греот Рукаоп ничего не заподозрит.