Loe raamatut: «Лоскуточник-2»

Пашка спешит на помощь.

Пашка спит и видит сон, как стоит он на поляне посреди леса, напротив него стоит Алиса с пистолетом в руке, нацеленным прямо ему в грудь. У его ног лежит какой-то мужчина, тяжело дышит, но лица его Пашка не видит. Пашка хочет жить, хочет сказать Алисе, чтоб не стреляла в него, но изо рта вырывается только мычание. Пашка понимает, что это его последние минуты перед смертью. Он тяжело дышит, смотрит на красоту вокруг, на небо, на лес и улыбается этой красоте.

Павел подскакивает на кровати, рядом с ним приподнимается на локте заспанная Алиса.

– Паш, что такое?

– Алис, ты стрелять умеешь? – спрашивает Павел, тяжело дыша, постепенно приходя в себя от страха.

– Конечно, я ж в секцию по биатлону ходила. А что?

– Да просто странный сон приснился. Что ты меня убить хочешь.

– И убила? – с интересом спрашивает Алиса.

– Не знаю. Проснулся от страха.

– Паш, сейчас пять утра. А мы легли в три, – Алиса смотрит на часы на мобильном. – Ещё раз разбудишь, точно тебя убью. – Падает головой на подушку.

Пашка вытирает пот со лба, переворачивается на другой бок и закрывает глаза.

***

Пашка был счастлив. Жизнь складывалась очень удачно. С первого раза поступил в тот институт, в котором всегда мечтал учиться. Он всегда хотел быть геологом, как дед, и теперь его мечта начала сбываться. Жил он теперь в большом городе, где столько всего интересного. Хочешь в музей иди – просвещайся, а хочешь – на концерт органной музыки или в театр. В их маленьком поселке, который хоть и превратился в городок после того, как он, Пашка, нашел Мороковую глину, таких изысканных возможностей для самообразования не было. Пашка очень ценил эти блага цивилизации.

А недавно еще и влюбился. Не с первого взгляда, конечно. В любовь с первого взгляд Пашка не верил. Но тут получилось почти что так.

Алису он встретил на выставке скульптуры в их городке. Там было несколько и его работ из Мороковой глины. Но больше других Пашку интересовал один необычный автор. Все у него было какое-то странное, вычурное: необычные ракурсы, нарушения пропорций, как будто эти скульптуры делал человек с особенным взглядом на мир, возможно, не совсем здоровый. Алиса как раз и заметила Пашку «зависающим» над одной из работ, и сама с ним заговорила.

– Интересные скульптуры, да? Как будто их делал инопланетянин.

– Очень необычные. Какая богатая фантазия у человека. Но совсем сырые. Этот человек недавно стал скульптором. – Отозвался Пашка скорее из вежливости. И прочитал фамилию автора на стенде. – Виталий Шрамов, не знаю такого.

– А вот эта похожа на танцующую с одуванчиками, да?

Вот тут она его и сразила. Девушка, знающая про Робина Вайта, этого уникального художника, кумира Пашки, заслуживала внимания. Парень отвлекся от скульптур и переключился на девушку. С удовольствием разглядывал большие глаза, тонкий нос, красивые широкие губы, длинные пальцы, высокую стройную фигуру.

Поговорили об известных скульпторах, потом о картинах, о музыке. Пашка удивлялся все больше. Редко встретишь девушку такого широкого кругозора, да ещё с увлечениями, такими же, как у него самого. Да еще в такой глуши. Оказалось, что она тоже учится в областном центре, там же где и он, а сюда приехала к какой-то подруге подышать чистым воздухом на природе.

– Вам и правда, нужен наш воздух, вон какая вы бледненькая.

– Да, только вот ходить на природу мне не с кем, подруга все время работает. А я на окраине тайги гуляю, вглубь не захожу, боюсь заблудиться. А хочется увидеть настоящие заросли.

Пашка тут же предложил ей совместную прогулку. Вот так ненавязчиво и стали общаться.

После этой их встречи прошло уже два месяца. Они почти не расставались. Уже через пару недель Паша предложил ей переехать жить к нему на квартиру, которую он снимал в Томске. Отношения были на удивление легкими, необременительными. Алиса оказалась нетребовательной и не капризной, веселой и улыбчивой. Любила петь по утрам, готовя завтрак. После института Пашка если теперь и задерживался, то только для того, чтобы купить что-то вкусненькое или маленький подарочек – горшок с цветком, шоколадку, книжку. А концерты и фильмы стали еще интереснее, ведь всем увиденным теперь он делился со своей девушкой.

Сегодня утром с Пашкой связался один знакомый из родного городка. Срочно нужна его помощь, на Мороковых оврагах потерялся подросток. Хорошо, что сейчас были каникулы, Павел принял решение выезжать сразу же. Он, как никто другой знал, как опасен каждый день в тайге. Тем более, если не имеешь опыта выживания. Алиса увязалась с ним, очень уж не хотела расставаться. Договорились, что она будет ждать его в доме матери, пока будут вестись поиски.

Около дома Павла уже ждали отец и дядя потерявшегося паренька. Парня зовут Витей, ему всего шестнадцать. Взволнованный отец парня, приземистый плотный шатен лет сорока пяти представился Геной и показал Павлу записку, в которой Витя сообщил, что идет на Мороки, хочет почувствовать себя единым с природой. Потом он собирается организовать ретрит в эти места и этим зарабатывать себе на жизнь.

– Странно, почему именно на Мороки? У нас есть более живописные места, – удивился Павел.

– Сам не понял, – вздохнул Гена. – Может, потому что об этих ваших Мороках ходят легенды. Людей привлекают такие места, с налетом загадочности.

– Это да! Я уже сталкивался с такими подростками. Тогда я и сам был подростком. Только я повзрослел рано, наверное, потому, что мы с матерью без отца жили. Поэтому и пошел на Мороки не нервы себе щекотать, а с вполне практической целью.

– Да мы наслышаны о том, как вы глину нашли. Вы прекрасно в тайге ориентируетесь. Поэтому и обратились, – пояснил Костя, дядя Вити – худой, жилистый и высокий, лет тридцати.

– В поисковый отряд звонили?

– Да. Они на Мороки не ходят. Только объявление обещали разместить, – доложил Гена.

– В полицию?

– Конечно, обещали разобраться, но всё так долго. И по лицу дежурного я понял, что вряд ли они на эти ваши овраги сунутся… Когда выходим? – с тревогой спросил Гена.

– Два часа на сборы, берем только самое необходимое: еду, воду, спальники, лекарства… Сегодня дойдем до реки, а завтра будем на Мороках. Только… Вы сейчас будете смеяться, наверное. Я тоже раньше в это не верил, но потом познакомился с Винчестером, он теперь мой близкий друг, мы как раз на Мороках и познакомились, и посмотрел на нашу местную легенду про Лоскуточника, конечно, не его глазами, но…

– Можешь покороче, Паш, – попросил Геннадий.

Он был очень напряжен, наверное, ему казалось, что даже минуты могут решить судьбу его сына.

– Там аномальная зона, видимо. Смотрели фильм Тарковского «Сталкер»?

– Видели, конечно, – отозвался Костя, – интересный фильм, заставляет задуматься.

– Короче, есть народное поверье, что выживают там только «чистые душой». Как у вас с чистотой душ?

Пашка смотрел на них без улыбки, он не шутил. Гена посмотрел на него с удивлением, а Костя не казался удивленным, он был очень напуганным.

– Если знаете за собой серьезные грехи, тогда лучше оставайтесь в городке, я один поищу вашего сына, – вздохнул Паша. – Вы мне дайте его фотографию.

– Нет, я тут буду сидеть, как на иголках, думать, как он там один и только давление подниму. И потом себе никогда не прощу, что с тобой не пошел, – покачал головой Геннадий.

– А вы? Останетесь? – спросил Пашка задумавшегося Костю.

Тот скользнул каким-то затравленным взглядом по Геннадию.

– Нет, я тоже пойду, а если что случится, ну значит судьба у меня такая. Мать, конечно, расстроится… А больше плакать будет некому.

– Ладно, выходим через два часа, встречаемся на опушке, в конце Лесной улицы.

Через два часа, даже не повидавшись с матерью, Пашка с рюкзаком и короткоствольным дробовиком, поцеловал на прощанье Алису, дав ей ключ от дома и целую кучу указаний, и вышел из дома. Закрыл калитку на крючок. Оглянулся на отчий дом и махавшую ему девушку, сам махнул ей рукой в ответ и пошел по грунтовой дороге к тайге.

***

Отряд из трех мужчин шёл по тропинке в тайге. Пашка радовался, вдыхая свежий осенний воздух. Лес пах еловыми лапами, прелой листвой, еще чем-то особенным. Пашка любил этот запах с детства, еще когда они с дедом ходили в тайгу за грибами и ягодами. И немного тревожился, как-то Алиса поладит с мамой? У матери характер прямой, не слишком она деликатная, точно станет потенциальную невестку о личном выспрашивать и экзаменовать насчет быта. Не обидится ли своенравная Алиса?

Уже через полчаса после того, как закончилась тропинка и они шли уже безо всякой дороги, Гена дернул его за рукав.

– Слежка за нами, командир.

– Какая еще слежка? Кому мы нужны?

Испуганный Костя кивает, подтверждая слова Гены.

– Я тоже слышал какие-то шорохи.

– Точно говорю, – повторил Геннадий. – Идет кто-то сзади шагах в двадцати, справа в посадках. Я такие вещи затылком чую и никогда не ошибаюсь.

Пашка оглянулся на кусты. Ничего не увидел. Он скинул ружье с плеча, направил точно в сторону, куда показывал Гена и крикнул.

– Кто там?! Выходи! А то выстрелю!

Из-за дерева, приподняв руки, вышла Алиса с рюкзаком за спиной со смущенной улыбкой на лице.

– Я это, Паш, не стреляй!

Пашка опускает ружье, выдыхает.

– С ума сошла? Зачем ты за нами увязалась? Тут серьезное дело, понимаешь? Не прогулка в парке, – раздраженно отчитал её Павел.

Алиса подходит к отряду. Геннадий кривится, а Костя рад, улыбается.

– Ну вот я и помогу. Я ведь стрельбой занималась, если надо будет поохотиться…

– Сейчас же обратно поворачивай.

– Нет, Паш, у меня ж географический кретинизм, я теперь из леса сама не выберусь.

– Госпадя! Ведь хотел я сразу от грунтовки лоскуты развешивать, но забыл. Давай, я тебя до грунтовки обратно провожу, там не заблудишься, – предлагает Пашка.

– Правильно, женщине не место в таком опасном походе, мы подождем тут, пока чайку попьем, – согласен с Пашей Гена.

– Паш, я с тобой хочу, ну что мне с твоей матерью без тебя знакомиться? Неудобно как-то. А здесь природа, я давно о походе в тайгу мечтала, ты же знаешь. Я вас не задержу, я ж биатлонистка, в школе все призы по биатлону брала. Я сильная очень и выносливая.

Пашка колеблется.

– Паш, пусть идет с нами, – просит Костя. – С женщинами время летит быстрее. Да и на привале лишние руки не помешают.

– Ладно, только с этого момента четко выполняй все мои указания, поняла? Без меня ни на шаг. Всех касается. – Он оглянулся на мужчин. – Это не прихоть, от этого зависит ваша безопасность. И моя тоже.

Мужчины кивают. Алиса тоже. Отряд двинулся дальше.

Герои подходят к реке и видят на берегу деревянный дом. Старая крыша из шифера вся во мху, фундамент врос в землю, крыльцо покосилось, краска на стенах облупилась. Но вокруг дома аккуратно скошено, и даже цветы растут в палисаднике перед окном.

– Тут бабка-травница должна быть, сегодня у нее переночуем, если пустит. Она своенравная, не всех пускает, говорят.

Пашка снимает рюкзак, кладет его на землю, поднимается по двум ступеням лесенки ко входу в дом и стучит в дверь.

– Есть кто живой?

Дверь тут же открывается. На пороге стоит женщина лет семидесяти.

– Ох, касатики, как вы вовремя. Переночевать хотите? Пущу, пущу. Но не «за так». Мне как раз помощь ваша нужна. По хозяйству. Дров наколоть, воды нанести. А я вам за это не только ночлег, но и лодку дам, вы ж на тот берег собрались, так?

– Все так, бабуль, – говорит Гена, – а по хозяйству поможем, как не помочь.

– Ну заходите, проголодались-поди. Меня Агафьей зовут.

Бабка сторониться на крыльце, пропуская их в хату. Путники заходят в дом, называя свои имена, последним заходит Костя.

– Пусть один из тебя заходит, а второй – за дверью останется. А лучше и вовсе сгинет, – шепчет ему бабка.

Костя со страхом оглядывается вокруг.

– Какой второй, о чем это вы? Что за чушь несете?

Бабка вздыхает, перекрещивается, плюет за левое плечо.

Гости проходят через сени, заставленные картонными коробками, в комнату, скидывают рюкзаки на пол, осматриваются. По всей хате веревки развешаны, сушатся травы в пусках, особенно рядом с русской печью, стоящей посередине хаты.

Бабка заходит в комнату, Гене дает два ведра.

– Сходи за водой, сынок, пожалуйста.

– Они ж дырявые, – Гена посмотрел внутрь ведер, – их выкинуть надо.

– Да неужели? А почему из своей жизни дырявые ведра до сих пор не выкинул? Все только собираешься, а толку нет.

Гена разевает рот в изумлении.

– Ладно, в сенях возьми целые.

Гена выходит.

– А ты, красавица, вот рецепт, начинай готовить, печь уже протоплена, пора еду ставить, – говорит она Алисе и оборачивается к парням. – А вы – дрова порубите, вот топор, во дворе справа колода, полешки рядом валяются.

Агафья дает Алисе рецепт, Пашке – топор. Пашка и Костя выходят за дверь. Рита читает рецепт вслух.

– Рыбу засыпать стаканом сахара и поставить в печь, сырое мясо нарезать ломтиками, обложить шоколадом и поставить на стол, – смотрит на бабку в изумлении. – Это ж не рецепт, а полный бред. Так только испортить продукты можно.

– Значит, не поможешь старой женщине? Придется самой, – вздыхает бабка.

Она достает из холодильника рыбу в блюде, ставит на круглый стол, достает с полки открытый пакет с сахаром, хочет им рыбу засыпать, но Алиса забирает у нее пакет.

– Вы отдыхайте, бабушка Агафья, вы устали за день, я сама сейчас все сделаю.

Бабка головой качает.

– Понятно. И трудно ж тебе, девонька, живется. Нужно норов свой поубавить.

– Какой норов, баб?

– Тот, что говорит тебе, что ты всего самого лучшего в этой жизни достойна, как сейчас вас, молодых, горе-блогеры учат.

– А что в этом плохого? Кто ж плохо жить хочет? Все к лучшему стремятся, – не понимает Алиса.

– То плохо, какими способами это все достигается. А еще то, что сами вы часто не знаете, что для вас лучше. Не за тем гонитесь.

– А вы бабуль не такая сумасшедшая, какой прикидываетесь.

Алиса ловко нарезает рыбу на кусочки.

За обедом бабка ест за четверых. Незаметно утаскивает у Кости из-под руки сотовый телефон, кладет себе в карман. Чайник закипел, бабка разливает чай в старые кружки перед гостями.

– Бабушка Агафья, я вы слышали про местную легенду? Что на Мороковых оврагах обитает Лоскуточник – злой дух, который сшит из отдельных частей тел разных людей? – спрашивает Алиса.

– Кому злой дух, а кому – родная мать и родной отец. Все от самого человека зависит, – отвечает травница. – Он губит только людей с черными мыслями, лживых или трусливых, он как черт, а наши страхи и пороки, как крючки, за которые он цепляет человека. И давай его на этих крючках болтать, пока не погубит. – Бабка иллюстрирует слова своими скрюченными пальцами. – К добрым людям и сам он с добром, меня сколько раз из леса выводил, когда заблукаю.

– Так вы его видели? – ахает Алиса.

– Самого не видела, а знаки его – часто. Спрошу вслух, куда мне идти, чтобы из тайги выйти, птица полетела, ага, в ту сторону я и иду.

Гена улыбается.

– Наши мысли белее снега, бабка Агафья, так что ничего нам не сделается.

– А я вот и такую версию этой легенды слышал. Есть несколько версий, что он такое, эта самая смешная. – Говорит Пашка. – Бывший студент медик, пошел в тайгу, после насмешек любимой девушки, которая считала его нерешительным мямлей, чтобы доказать ей, что он смелый и достойный парень. В тайге парень выдержал встречу с волками, отразил нападение стаи и самостоятельно без наркоза пришил себе кусок плоти, который оторвали волки. Представляете, сам себе операцию сделал? Но через несколько дней парень случайно угорел, поставив палатку слишком близко к костру.

– Насмерть угорел? – уточнил Костя.

– Да. Но сам этого не понял. Он считает себя живым, душа его возмужала от испытаний, он приобрел способность повелевать огнем, ветром, стал духом тайги. Он отбирает части тел у путников, мечтая о том, что они приживутся, чтобы вернуться к своей девушке, он потерялся во времени и не понимает, что прошло уже больше полвека и его девушка превратилась в бабушку. Или он надеется ее тоже омолодить с помощью частей тела других людей. Слышали про такую версию, бабушка?

– Слышала. А еще народ шутит, что я его невеста и есть! Поэтому он меня и не трогает, – смеется бабка Агафья.

– Нас всех Лоскутный Дух в любом случае не заберет на запчасти, – смеется Гена. – Ему ж не нужно восемь рук, восемь ног… значит, все-таки что-то от нас останется.

Все развеселились, кроме Кости, у него руки трясутся от страха, он их прячет под стол.

– Я раньше считал, что на Мороках – магнитная аномалия и компас не работает, это помимо болот, поэтому так трудно оттуда выбраться. – Уже серьезно объясняет Павел. – Но теперь думаю, все-таки там есть что-то, что пока не объяснено наукой. Позже ученые выяснят, как работает этот Лоскутный дух.

Все поели, Костя телефон ищет на столе, щупает свои карманы. Не нашел.

– Кто-нибудь видел, куда мой телефон пропал? Я каждый день маме звоню. Как раз в это время.

– «В такой потере горя мало, теряют больше иногда», – цитирует бабка со вздохом.

Костя за спиной у бабки крутит пальцем у виска, но бабка замечает его жест.

– Может, хватит уже с мамой каждый день созваниваться и разрешения спрашивать по каждой мелочи? – говорит она. – Чай не маленький.

– А вы откуда?.. – открывает рот Костя.

– Так, предположила, какой-то ты бесхарактерный.

– На, позвони, номер-то наизусть помнишь? – Гена дает Косте свой телефон.

Костя кивает, набирает номер.

– Мам, привет… Все хорошо, – выходит из хаты.

Ночью Алисе снится сон, что она лежит на земле в поле среди трав и цветов, и ее волосы прорастают в землю, и вырастают травой, и в волосах ее запутался мотылек. Рита поднимает руку и пытается освободить мотылька, но тот только сильнее запутывается в ее волосах. Она беспокоится за этого мотылька всё больше. Просыпается вся мокрая, пот вытирает.

Пашка уже чашки на стол расставляет. Бабка ставит на стол старую со щербиной тарелку с блинами.

– Упарилась? – Спрашивает она Алису, – жарко я печь натопила. Или страшный сон приснился?

– Нет, просто жарко, – врет Алиса.

Путники, быстро попив чаю, выходят из дома. Только что рассвело. Костя играет на дудочке. За ними идет Травница. Дает Косте сверток с блинами.

– ПоедИте в дороге.

– Спасибо, бабушка, – Костя кивает.

Подходят к реке, садятся в лодку, привязанную к колышку на берегу.

– Костя, ты свою дудочку не потеряй, играй на ней почаще. Она на тебя успокаивающе действует, – советует Травница. – Ну, удачи вам, касатики.

Травница отвязывает веревку от колышка и одной рукой выталкивает застрявшую в водорослях лодку на простор реки. Все открывают рты, видя ее недюжинную силу.

– Фигасе, травница, Терминатор какой-то, – удивляется Пашка шепотом, чтоб бабка его не услышала.

– Лодку на том берегу привяжите, я потом заберу.

– Мы назад на ней приплывем через пару-тройку дней, – обещает Павел.

– Это вряд ли, – тихо, себе под нос, говорит травница.

Лодка выплывает на середину реки, вслед путникам смотрит Агафья.

Костя развязал узелок, вынул оттуда блинчик, ест, Алисе предложил, та головой покачала. Гена гребет.

– А я вот однажды в лесу заблудился, – говорит он. – Правда, это в средней полосе было. Но там тоже волки злые. Ночью сижу у костра, костер догорает уже и вдруг вижу вокруг огоньки. Сам не знаю, как на дуб залез. Ружья с собой не было, только нож. До утра сидел, ну все думаю: хана мне. Спать хочу, хорошо, что комары не дают. Затекло всё тело, мочи нет. Нож держу наготове, думаю, сейчас сморит совсем, упаду с дерева, хоть оного с собой заберу, если получится. И вдруг слышу голос, кореш мой, Шрам, кричит, нашел меня, пришел с отрядом поисковым.

Алиса слушает, открыв рот.

– Паш, подмени-ка меня.

Гена пересаживается с весел на «нос», Костя вдруг накреняет лодку, он доел блинчик и потянулся в воду руки помыть. Все хватаются за борта, только Гена не успевает присесть, теряет равновесие и падает из лодки, выныривает, хватается за борт, но задевает свой рюкзак и топит его. Нелепо барахтается за бортом.

– Хватайся за весло. – Павел направляет весло в его сторону.

Но тот вдруг вообще начинает тонуть, бьет беспорядочно руками по воде.

– Ногу свело! – кричит он.

Пашка снимает одежду, кроссовки, ныряет в воду. Подплывает к Геннадию, хватает его сзади за шею, тянет к лодке.

– Хватайтесь за борт.

Костя помогает ему перекинуть ногу в лодку. Алиса сидит на противоположной стороне, создавая противовес. За Геной влезает в лодку злой Пашка.

– Я же сказал, передвигаться пригнувшись, а вы шагали во весь рост, как на параде, – ругает он Гену, одеваясь. – Еще и рюкзак утонул. Теперь у нас только две палатки. И припасов не хватит на всю дорогу, охотиться придется.

– Да что ты меня, как мальчишку, вычитываешь? Сам понимаю, что сглупил, – психует Гена. – Больше не повториться. Спасибо, что спас.

– Правда, Паш, человек чуть не погиб, а теперь дрожит от холода, а тут ему еще и выговор, – упрекает Пашу Алиса.

Павел находит одеяло в своем рюкзаке, молча кидает его Геннадию. Тот заворачивается в него. Плывут к берегу.