Loe raamatut: «Айрис»

В тот день я вернулся домой с работы, рухнул на старый диван, который, по-хорошему, давно бы пора поменять, и просто лежал, глядя в потрескавшийся потолок, ожидая дрона-доставщика с моим ужином. Из-за стены орала соседка, докапываясь до мужа, почему он пришёл на целых пятнадцать минут позже обычного, а с нижнего этажа доносился собачий лай – видимо, Пупсик проголодался и даёт знать об этом всему подъезду. Он это каждый день делает, так что я привык и его уже почти не замечаю.

Так вот, я лежал, думал о своём, как вдруг мой глазной имплант странно мигнул, а потом и вовсе перезагрузился. Я резко поднялся до положения сидя. Экстренно ввёл команды системе безопасности для проверки на вредоносный код и посторонние подключения. Принялся ждать.

Не хватало мне тут ещё взлома.

Операционная система импланта загрузилась в стандартном режиме. Ничего необычного. Защитник тоже ничего не нашёл. Внешних подключений нет.

Странно. Неужто просто глюкнул?

На всякий случай, я запустил проверку на вирусы. Медленно выдохнул. Снова лёг на диван.

И тут произошло то, что в дальнейшем полностью изменило мою жизнь.

Перед глазами появилась командная строка, отчего я сразу напрягся. Она мигнула и быстро написала в столбик предложение, даже не являющееся стандартным запросом:

«C:\User\Mark>

Загрузка

Автоматической

Системы

Локального

Обновления

Настроек».

Стоп, что? Какое ещё обновление настроек?

Глазной имплант снова мигнул, только в этот раз с характерным щелчком от ударившего меня электрического разряда. Он был не сильный, но этого хватило для того, чтобы перезагрузились и все остальные мои импланты.

Тут я уже занервничал. Это был явно не глюк, а что-то посерьёзнее.

Ввод команды: «отключиться от сети». «Запуск общей диагностики».

«Отключение от сети… Ошибка.

Общая диагностика запущена…»

Вот ведь… Не отключаешься? Тогда придётся вручную.

«Остановись», – появилась надпись перед глазами.

Я замер.

Значит, меня взломали. Но почему система ничего не выявила? Это, всё-таки, военная технология, а не какой-то колхоз.

– Что тебе нужно? – спросил я вслух.

«Помощь. Через шестнадцать секунд под твоим окном умрёт девушка. Помоги её спасти».

Я помедлил. Попытался распознать, в чём тут может быть подстава, но так её и не выявил. Однако если взломщик говорит правду…

– И что ты хочешь от меня?

«Заставь её остановиться. Привлеки внимание. Её зовут Ева».

Ну, не думаю, что мне это как-то навредит.

Я рывком поднялся на ноги, подошёл к окну, открыл его, выглянул наружу. С третьего этажа улица просматривалась хорошо. Прохожих не было, кроме одной девушки с розовыми волосами.

– Она?

«Да».

– И что за опасность ей угрожает?

Словно отвечая на мой вопрос, послышалось жужжание подлетающего дрона. Он спускался к моему этажу и, не знаю почему, зацепил горшок с цветами, стоящий на пятом этаже соседнего подъезда. Горшок качнулся, перевалился через бортик и полетел вниз. Прямо туда, куда подходила ничего не подозревающая девушка.

– Ева! – крикнул я. – Стой!

Она вздрогнула, подняла взгляд и инстинктивно отшатнулась назад. Горшок вдребезги разлетелся в метре от её ног.

Ошарашенно постояв секунд пять, девушка снова посмотрела на меня.

– Эм-м… Спасибо! – крикнула она. – Вы мне жизнь спасли!

– Да не за что, – ответил я.

– А откуда вы меня знаете?

Кхм… Действительно, откуда?

– Система подсказала, – не стал ничего придумывать я.

– Система? Это что у вас за система такая?

Не люблю вопросы, на которые не знаю ответов.

– Не важно. – Я махнул механизированной рукой. – Главное, что вы целы.

– Ага. – Она весело кивнула и заулыбалась. – Как я могу вам отплатить?

– Ничего не нужно. Просто будьте осторожнее.

– Ладно, – усмехнулась Ева и провела по воздуху в моём направлении двумя пальцами.

Тут же мне пришли её ID и профиль в социальных сетях.

– Напишите мне, если что-нибудь придумаете, – сказала она и помахала на прощание.

Я проводил её взглядом.

Злосчастный дрон-убийца всё продолжал жужжать у меня над ухом, молчаливо требуя забрать заказ.

С тех пор прошло четыре дня.

Взломщик никак больше себя не проявлял. Я пытался с ним разговаривать – бесполезно. Проверял всю свою систему вдоль и поперёк – ничего. Как будто никакого стороннего подключения и в помине не было. Но такого же не бывает.

Ева написала мне сама. Мы пообщались на отвлечённые темы, пошутили, и она позвала меня погулять. Сказала, что терпеть не может оставаться в должниках. Я согласился. Просто так, без каких-либо скрытых мотивов. Ева была красивой и интересной девушкой, но младше меня лет на пятнадцать. У неё ещё вся жизнь впереди. Не за чем ей связываться с человеком, который уже и не человек вовсе, а машина на шестьдесят четыре процента.

В общем, мы встретились в парке. Купили мороженное, побродили по тропинкам между деревьев.

– Ты богатый, да? – непринуждённо спросила Ева.

– Нет, вовсе нет.

– Откуда тогда у тебя столько протезов? Они ведь недешёвые.

– В армии по контракту служил. Бывал в горячих точках. Как видишь, вернулся не целым.

– А-а, так это военные импланты?

– Да.

– И тебе их оставили? Насколько я знаю, правительство забирает протезы обратно, когда срок контракта заканчивается.

– Если бы их у меня забрали, я бы умер. Редкий случай высокого уровня приживаемости. Так что решили оставить. Но за границу теперь мне путь заказан.

Девушка посмеялась:

– Вот и оставайся. У нас тут тоже неплохо.

– Да я и не планировал уезжать. А ты чем занимаешься? Есть хобби?

– Моё хобби – это моя работа, – произнесла Ева, мечтательно закрыв глаза, будто вдыхая аромат цветов.

– Редкое явление, – прокомментировал я. – Тебе повезло.

– Да, я знаю.

– И что же ты делаешь?

– Болтаю, – ответила она и захихикала, прикрыв ладонью рот.

– Специалист техподдержки, что ли? – хмыкнул я, улыбнувшись.

– О Боже, нет! Ни в коем случае! Я… Нейровоспитатель! – загадочно сказала она, важно подняв указательный палец. – Учитель, нянька, и надзиратель в одном флаконе. Чего ты так странно на меня смотришь? Нейросети я обучаю, понятно? Нейросети.

– Для этого существуют специальные люди?

– Представь себе, да. Должен же кто-то прививать им характер с самого рождения.

– А разве их характер не задаётся сразу же в момент написания кода?

– Задаётся, но не сразу. Этим я и занимаюсь. Нейросеть – штука-то не такая простая, как кажется. У них тоже имеются множество вложенных уровней настроек, как и в человеческом характере. Именно они определяют способы поиска информации на запросы, их фильтрацию, категорирование и всё остальное, включая вывод найденных данных. Ведь разные нейросети по разному реагируют на одни и те же команды, и не говори, что ты этого не замечал.

– Замечал, но… не придавал особого значения.

– Вот именно! А это важно. Сейчас в мире уже невероятное множество разнообразных нейросетей, и у всех у них свой характер.

– И ты, значит, его формируешь?

– Да. Объясняю нейросеточке, что такое хорошо, и что такое плохо. Настраиваю ей голос, моделирую варианты внешности, учу разговаривать так, как подобает её характеру.

– Вон оно что. Звучит интересно.

– А то! Мне очень нравится.

– И много ты уже нейросетей обучила?

– Девятнадцать. Это будет юбилейная.

– Поздравляю.

– Спасибо. Мою нынешнюю подопечную зовут Айрис. Хочешь поздороваться?

Не дожидаясь моего ответа, Ева быстро провела двумя пальцами над браслетом, и будто бы смахнула голограмму в реальный мир. Рядом с нами появилась девушка лет пятнадцати в обычной старомодной одежде: рваных джинсах и белой футболке с принтом, изображающим зелёные строчки программного кода. Волосы, тёмные и распущенные, слегка колыхнулись от ветра (я даже удивился такой реалистичной физике). Карие глаза улыбались и разглядывали меня с интересом.

– Ну привет, – произнёс я, просканировав голограмму с ног до головы.

Отличить её от живой девушки сейчас было просто невозможно, если бы не изредка мелькающие расходящиеся лучи от браслета Ева, связывающие цифровую проекцию, словно поводок. Ну, и ещё мой имплант не выявлял в Айрис признаков жизни.

– Приветик, – приятным голосом произнесла девушка, заулыбалась и мило помахала мне рукой.

– Совсем как настоящая, – хмыкнул я оценивающе.

– Разумеется, – важно произнесла Ева. – В этом и заключается моя работа. Я сама подбирала ей внешность и голос.

– А ты молодец. Я, конечно, особо не присматривался, но у других нейросетевых помощников, как мне кажется, более… рисованная внешность.

– Верно, – продолжала говорить Ева, изображая преподавателя на лекции. – Чем больше полигонов в модели, тем большую производительность она требует. Обычно на этом экономят, отдавая предпочтение другим более важным функциям, таким как, например, скорость поиска и обработки информации. Но Айрис другая. Для её работы используются такие мощности, что ты даже не представляешь. Я не могу раскрывать подробности, но там реально всё серьёзно. Она в сотни раз круче любой другой интеллектуальной системы с алгоритмами глубокого обучения. Я не хвастаюсь, но это, блин, мой первый реально крупный заказ. Я даже не поверила, когда эта корпорация обратилась ко мне. Я думала, что меня разыгрывают, но нет, вот она Айрис, пожалуйста.

– Мне нравится обучаться у тебя и познавать мир, – заговорила голографическая девушка.

Она так и продолжала идти рядом с нами, озираясь по сторонам, как ребёнок, и с интересом изучая каждое дерево и каждый цветок, растущий возле тропинки.

– Какая она классная, правда? – умилилась Ева, взглянув на свою подопечную. – О, Айрис! А расскажи, о чём мы с тобой вчера весь день разговаривали.

– С удовольствием! Мы говорили о психологии взаимоотношений между людьми в стрессовых ситуациях…

Дальше пошёл вполне эмоциональный рассказ голограммы, подкреплённый какими-то её личными наблюдениями или комментариями.

Вот правда, технологии уже настолько развились, что вообще невозможно было уличить нейросеть в искусственном происхождении. У неё живая мимика, живая интонация, даже непринуждённые неидеальные движения никак её не выдают. Впечатляет, да и только.

Таким образом мы гуляли ещё пару часов. Потом я проводил девушек до дома, и Ева предложила зайти в гости. Она сразу дала понять, что визит этот будет чисто дружеским, и именно поэтому я согласился.

Квартира Евы оказалась вполне обычной, без изысков. Две комнаты, кухня, туалет. Обставлена в эдаком классическом чёрно-белом стиле с небольшими вкраплениями цвета. Так, например, кухонный стол был голубоватым, а над ним висела картина оранжевого солнца, заходящего за волнистую гладь почти безмятежного моря.

Меня отправили в зал и предложили чашечку кофе. Я не отказался. Присел в кресло, огляделся. В этой комнате висела более своеобразная картина, составленная из шестиугольных гексов. Ещё тут стояли: компьютер с тремя широкими мониторами, расставленными полукругом, встроенный в стену шкаф под одежду, трансформирующийся кровать-диван, и пара кресел с круговым столиком, направленные в огромное окно во всю стену. Вид тут на город был потрясающий.

Вскоре с кухни вернулась Ева, но несла она в руках лишь одну чашку. Вместе с ней она села на свободное кресло и как-то грустно посмотрела в окно.

И когда она только успела переодеться?

– Что-то случилось? – спросил я.

Она не ответила. Отпила кофе и продолжила задумчиво глядеть вдаль. Казалось, Ева вообще меня не замечает.