Loe raamatut: «Яблоко и яблоня», lehekülg 2

Font:

К моему счастливому удивлению бабуля стояла с высоко поднятой головой и модельной осанкой. В отличии от меня она выглядела более спортивной, несмотря на её элегантный вид. Она вальяжно, словно царица, подошла ко мне.

– Не устала? – наверное сейчас к ней пришло небольшое осознание того, насколько быстро она двигалась. Теперь уже переживающим взглядом окинули меня.

– Полный порядок! Частенько так бегаешь? – в моём голосе звучал интерес. Есть многое, чего я не знаю о нашей законодательнице мод. Возможно в прошлом она бегала быстрее гепарда, кто ж знает!

– Что ты, вот как сюда приехала с деревни, так и не бегала. Жила спокойной размеренной жизнью. Не до марафонов было! – немного усмехнувшись собственным словам, она взглянула вдаль аллеи, будто бы искала что-то или кого-то глазами.

– Устала? – догадавшись о возможным последствиях, я как врач, задала своему пациенту соответствующий вопрос.

– Есть немного, там около универмага скамейка, давай там присядем – в голосе начала проявляться небольшая отдышка, но радость была сильнее, поэтому в скором улыбка снова засияла на девичьем лице.

Мы углубились в аллею, вступив на красивую асфальтовую дорожку. Был самый разгар мая. Природа дарила листьям зеленую, переливающуюся окраску. Идя вдоль пушистых кустов туи, держа за пояс велико почтенную госпожу, я вновь влюблялась в эту красоту деревьев и лёгкий, свежий воздух! Прервал моё созидание прекрасным наш пункт назначения. Мы остановились у скамейки, спрятавшейся за многовековыми, цветущими деревьями.

Присев первой, я подала бабушке руку, она села вслед за мной, держась за эту руку, как за самое дорогое в жизни. Даже по таким мелочам сразу выдаётся нутро человека. У бабушки оно было чистое, счастливое. Мало кого можно было поставить наравне с ней. Она была такой же чистой, как и новорожденный младенец. Тяжело не запачкаться в жизни, особенно если на тебе оставила свой след Великая Отечественная война 1941 года. Но я как свидетель заявляю, она это смогла! От мыслей меня разбудил всё тот же нежный голос: