Loe raamatut: «Жизнь прекрасна и очень хороша : )»

Предисловие

Это очень необычная книга. Такая необычная, что мы сохранили авторскую орфографию и пунктуацию. Хотелось донести ее до читателей именно в таком уникальном виде. Это автобиография и ее написал Никита Щирук, молодой человек с аутизмом.

Многие из нас знают Никиту в режиме онлайн. Он методично поздравляет со всевозможными праздниками, иногда по каким-то своим причинам ссорится и рвёт отношения со своими виртуальными собеседниками, а потом так же внезапно мирится.

Он яркий, резкий, непредсказуемый и очень искренний. Очень рекомендую эту книгу всем, кто так или иначе связан с аутизмом. Она поможет вам лучше понять этих необычных и прекрасных людей.

Приятного чтения!

Марина Кузьмицкая и Лев Толкачев

Издательство ИДЁТ РАБОТА

www.aworkinprogress.ru

Жизнь прекрасна и очень хороша

Никита Щирук Рассказы аутиста

2014 г. Россия, Москва.

Ярким солнечным днем родился мальчик. Малыш рос, научился ходить. Но говорил одно единственное слово: "ПАТУСАСИ”. Качался на качелях, ел клубнику, плескался в ванне, смотрел мультики, сидел на горшке, и каждый раз повторял: "ПАТУСАСИ". Жизнь охватывала малыша всем, и он уже знал, что жизнь это ПОТРЯСАЮЩЕ!

Родился я точно в срок, в 12:00. Вес 3850 г., рост 54 см.

По шкале здоровья 9 из 10 – здоров. Сделали прививку БЦЖ в роддоме. Мой пупок так неудачно завязали, что он гнил больше месяца вместе с прививкой на руке. Медсестра из поликлиники сказала, что она не виновата, это не она плохо обрабатывала пупок, виноваты в роддоме, что так завязали.

Плохо и мало спал я. Любил солнечные зайчики, улыбался вечером люстре. Спал на воздухе, и синел во сне. Врач говорила, что у крупных детей так бывает. Испугался, когда первый раз надели пинетки – просто шок! Очень любил очки и часы. Плакал, реагировал на заставку к передачам ВИD и «Поле Чудес». Сам выключал телевизор, когда заметил, что заменили муз. заставку к «Спокойной ночи, малыши!». Стал опять смотреть, когда вернули песню в исполнении Анофриева. При насильном кормлении – рвота фонтаном. Бежал под машины. «Без тормозов» и «все без меры». Сильно чувствовал энергетику людей. После общения с плохими людьми тяжело болел, так же от скандалов. Быстро смог найти, при запутанной дороге, место где были вчера и убежать туда играть, так как вчера меня оттуда забрали насильно. При этом дорогу домой найти не мог. С детьми на улице не играл. Дома отдавал детям все свои игрушки. Себе оставлял только картинки – складывал их в ряд. Болел часто, 6 мес. – грипп, 7 мес. – ОРВИ, 8 мес. – ОРЗ, 9 – 10 мес. – понос (дизентерия?), 11 мес. – ангина, или стоматит? Врач сказала, что маленькие дети ангиной не болеют, но мама была уверена, что это ангина. Из миндалин мама сама мне удаляла гнойные образования и мазала зеленкой. Это мне помогло, и я стал выздоравливать. 1 год 8 месяцев – грипп; 2 г. – неизвестная инфекция с температурой и рвотой, поносом + зубы; 2 г. 3 месяца – температура 40 + зубы. Все прививки – заставили и сделали. ППП одна лишняя. Выяснилась только когда оформляли документы в военкомат. В 8 мес. говорил: «Мама, баба, дядя, тетя Сета.» Истерики сильные по 2 – 3 часа.

В год замолчал и почти до 4 – х лет не говорил, только: «Патусаси». В 4 г. бегло читал, считал, писал слова: «по «Фотон», «НТВ», «ТНТ» и т.д. Не рисовал, заштриховывал весь лист. Любил воду. Точно знал, где – какая вещь лежит.

В 3 г. 10 мес. знал все буквы и счет. Часы освоил легко, читал программу ТВ, сам включал телевизор. Терпелив, упрям, настойчив. Качаюсь об спинку кресла или дивана. Перебирал пальцами, ходил на цыпочках. После 4 – х лет читал бегущую строку по ТВ. Повторял любую рекламу с адресом и телефоном.

5 лет – считал от 0 до 1000 и обратно

В 5,6 лет – выучил таблицу умножения. Команды не выполнял, «сам себе генерал». В 5 лет 9 мес. – выучил дорожные знаки. Отгадал из кроссворда название столицы зимних Олимпийских игр в Японии – г. Нагано. Замечал новые вещи, и называл все параметры, как в рекламном ролике. Читал по-английски – не учили. Хороший музыкальный вкус. Сам пел. Боялся шума пылесоса, фена, но включить и выключить должен был обязательно сам. Любил смену обстановки, но очень быстро уставал от перегрузки. Любил рвать газеты и смеялся. Плакал долго, по вечерам смеялся. Хорошая память. Дождя не боялся, мог вымокнуть до нитки. Позже стал бояться грозы и дождя. Большие проблемы с поджелудочной, сердцем, сосудами, кожей, склонность к поносам. В санатории ни разу не ездил. Один раз предложили «горящую» путевку, отказался, так как у меня случился гипертонический криз, после ремонта. Больше не предлагали, никогда.

В 21 год мой рост 180 см. Вес 54 кг.

Про честность

Это важно для маленьких. Мама никогда меня не обманывала. Сказала: "Сделаю", и всегда делала. Я был малышом, и точно это знал. Когда я смог в 4 года заговорить, часто говорил: "Не получится". Мама мне отвечала: "Я точно знаю, что получится". И у меня получалось. Я знал, что мама меня никогда не обманывает.

Я очень любил шоколад и телик. А еще, я любил смотреть на свое отражение в зеркале, когда я смотрю телик, и ем шоколад. Я хотел объединить себя, и все что я люблю. Мне казалось, что я прислоню руки к телику, и всё будет вместе со мной. Ну еще, я проверял, могу ли я попасть в мультик, но быстро понял, что не получится.

Передо мной стоит задача: правдиво изложить, иногда, позорную сторону моей жизни.

У Чехова было сорок два псевдонима. Я решил, что буду для взрослых, как в паспорте – Никита Щирук, а для детей я буду – Кузя Олин. Кузя – это мое домашнее имя, а мою маму зовут Оля.

Мне необходимо вспомнить прелесть жизни маленького меня – аутиста и объяснить взрослым, как жизнь прекрасна и очень хороша.

Так как мама отказалась в подробностях вспоминать прошлое, потому что ей трудно, заново все пережить, то я буду описывать исключительно свои воспоминания, плюс те, которые я много раз слышал от родственников.

В два года меня привезли к бабушке по папе. Я говорил только «патусаси» или дико орал. Чупа-чупсом невозможно было закрыть мой рот, так как от него у меня текли слюни. Не понимал, как есть Чупа-чупс. с конфетой я выглядел еще хуже.

Я гулял по улице с кем-то из взрослых. Убегал под машины, мне они нравились. И тогда их было немного. Мне нравилось ехать в машине, и из нее меня доставали с большим трудом. Я держался, упирался и кричал. У меня в детстве был очень сильный и звонкий голос. В переходном возрасте мой голос «ломался». И сейчас в моем голосе нет ни силы, ни звонкости.

Однажды я пошел по воде. Когда гулял, мы проходили мимо лужи, в которой плавала большая белая утка. Я ее видел часто и всегда проходил мимо. Однажды я шел, лужа как всегда была, а утки не было, и я пошел по воде. Провалился по горло в грязную жижу, мог и утонуть, мама спасла. Когда там была утка, я не мог идти по воде – было занято. А когда ее не было – легко шагнул. В два года я не знал, что по воде не ходят. Был уверен, что раз утка может, то и я могу.

У маленьких детей, еще маленький мозг. Они растут, и растет их понимание.

В 3,5 года, меня привезли к бабушке по маме. У маленького меня проблем не было. Проблемы были у родителей. Все было не так, как я хотел. Мой звонкий, ничем негасимый крик, все слушали часто.

С другими детьми я не играл. Они меня не интересовали вообще, меня могли заинтересовать их игрушки. Но дети мне их не давали, я уходил и не требовал. Я складывал кленовые листочки в ряд, этот процесс меня успокаивал, получалось красиво. А мама наблюдала, какие игрушки меня заинтересовали и старалась купить такие же. Качели я очень любил, мог качаться долго, голова моя не уставала. Мне очень нравилось, как все вокруг выглядит, когда я качаюсь. Мир сужался и смазывался вокруг. Меня это успокаивало, это то состояние, которое мне нужно.

Крутил головой по кругу. Помню красный маленький походный телевизор с антенной и радио. Я на него смотрел и крутил головой, и их становилось много по кругу. Мне это нравилось.

Я не хотел идти куда – то, потому что не понимал, зачем мне все эти действия.

У меня свой хороший мир, со своими любимыми машинками, картинками, кубиками. Мне хорошо. А меня

куда – то тащат. Мне туда не надо. Мне не надо ехать в очень шумном транспорте, чувствовать всех людей, их ужасные запахи. Мне было хорошо там, где я жил.

С двух до четырех лет, я говорил только одно слово: «патусаси». После четырех лет, я стал говорить другие слова, но очень сложные.

Однажды, мама помыла все мои маленькие машинки, и положила их сушиться, прикрыла полотенцем. Я ходил ныл, и никак не мог их найти. Мама сказала, чтобы я посмотрел под полотенцем. Я отбросил полотенце, был очень рад увидеть машинки, и четко произнес: «в ассортименте» – у меня было много маленьких машинок.

Однажды прорвало трубу в колодце, все взрослые были злые. Чтобы починить трубу, нужно было вычерпать всю воду из колодца. Я везде лез, мне было очень интересно, и удержать меня было невозможно. Я помню, как сижу на краю колодца, мама держит меня за плечи. Я с удивлением смотрю в колодец и говорю: «Ни хрена минеральных вод!». Всё – конец работе. Больше никто не может вычерпывать воду – все смеются. А я сижу и смотрю, я такого никогда не видел. Сильное впечатление. В то время, слова «мама» и «папа» я не говорил.

До четырех лет, родители не знали, что у меня аутизм и воспитывали так, как считали нужным. В года три, я укусил маму, при этом хитро улыбался.

Реакция мамы была молниеносной – она укусила меня в ответ и сделала такую же, улыбающуюся физиономию, как у меня. Я очень удивился поведению мамы. Она сказала: «Будем по очереди кусаться, ты меня укусишь, и я тебя укушу. А папа, в это время, будет смеяться над нами и съест всё печенье». Я очень любил печенье, а самое главное – я всё понял. Папа уже смеялся и ел печенье. Больше я никогда никого не кусал.

Моя мама совсем несерьёзная, она часто строила мне рожицы: надувала щеки, раздувала ноздри и оттопыривала уши. Получалась обезьянка, я смеялся.

Про меня подробно

До 4 – х лет никто не знал, что я аутист, и вообще никто не знал, что аутизм существует. В два года я не говорил, но очень любил складывать картинки дома, кленовые листочки на улице, в один ряд. На картинках были овощи и фрукты, могут быть и другие варианты. Мама их считала: один, два, три и т.д. Так я научился считать, молча.

Потом мама принесла азбуку. Она была везде: в книжке на столе (букварь), веселая красивая бумажная на стене. Рядом висела магнитная доска пустая, для букв. Букв на ней не было. Все висело на уровне моих глаз. Я все рассмотрел, изучил. Книжку изрисовал, но не порвал. Дальше было так.

Мама повесила на доску одну букву «А» и сказала: «Это буква «А», она первая в алфавите, один», и ткнула мне в алфавит. Я ее увидел, она была другая, но очень похожа. И каждый раз, когда мы заходили в комнату, мама говорила: «Буква «А», один». Мама была как попугай целую неделю. На следующую неделю РЯДОМ повесили букву «Б». Мама сказала: «Буква «Б», вторая, два». И все повторялось, как с буквой «А». Каждый раз, заходя в комнату, мама громко объявляла: «Буква «Б», вторая, два». Потом мы нашли их в книжке (букваре), и так я выучил весь алфавит (молча). Мама уже поняла, что я его выучил, теперь надо было научить меня писать. Пришлось дорисовывать букварь, под каждой буквой, печатными буквами, я писал свою. Так как я не говорил, мама планировала научить меня читать и писать, для общения. А я думал, что у меня есть программа ТВ, но я не могу прочитать, когда начнутся мультики. А мама наотрез отказывалась это делать, когда я приносил ей программу. Делала вид, что не понимает меня. Хотя прекрасно все понимала. Пришлось научиться читать, и понимать часы.

Часов было много: песочные на разное время, со стрелками и электронные. Все было просто: был ряд чисел по кругу. Когда настало время изучать где овощи, а где фрукты, то мама разделила картинки на овощи и фрукты.

И я по-прежнему любил их складывать в ряд.

Я выкладывал овощи и собирался дальше продолжать выкладывать фрукты, но мама, мне постоянно устраивала препятствия, и картинки приходилось выкладывать в другой ряд. Я злился. Но начинал второй ряд. Постепенно я научился их выкладывать в два ряда. В одном были овощи, в другом фрукты. Я не помню, понимал ли я их различия. Думаю, что я просто это запомнил. Так мы изучали все остальное – в другом ряду. Слово «лишняя картинка» не существовало, она не могла быть лишней, она могла быть в другом ряду, и этот ряд мне надо было найти. Я заговорил в 4 года, и уже мог читать, считал, писал печатными буквами.

Двух одинаковых людей (аутистов) не существует. Но может быть этот рассказ кому-то поможет. Уточню, что у нас с мамой нет двух высших образований.

Мы просто мама и сын. У меня среднее полное образование + комп, а у мамы среднее + школа жизни.

Как я заговорил

В 4 года нам сказали, что у меня аутизм. Их было трое. Одна врач восторженно порхала: «гениальный ребенок, один на 10 тысяч». Две другие печально вздыхали. Нас отправили по врачам оформлять инвалидность. Врачи были разные: молодые – веселые, пожилые – суровые. Но почему-то одни мужчины, за исключением первых трех. Мужчин я побаивался. Папа не знал, что я болен и воспитывал меня ремнем. Но это была крайняя мера. А врачей я опасался (кровь я не сдаю). Мужчина в белом халате производил на меня сильное впечатление. И мама это подметила. Врач, одна из печально вздыхающих сказала маме, что возможно, мне мешает говорить, короткая уздечка под языком, и ее надо подрезать. Я был рядом и всё слышал. Мама спросила, где это сделать, и врач показала на кабинет хирурга, но надо записаться. Оттуда вышел огромный мужчина в белом халате. Я побледнел. Мама повела меня домой. Я не кричал и не плакал. Я молчал. Маму догнала «восторженная» врач и сказала, что если ребенок сосал грудь 1 год и 8 месяцев, то должно быть все в порядке. Но я этого не слышал. Я ушел в себя. Мама уже знала, что делать. Мы пришли домой и началось. Каждому, кто приходил, мама рассказывала, что для того чтобы я заговорил, меня надо отвезти к хирургу на операцию. Народу тогда в семье было много, и приходили друзья. Всего их было 8, и мама каждому, по отдельности, говорила тоже самое: «Надо везти на операцию». Я все время был рядом, был вынужден это слушать.

Я молчал, и даже не истерил, я был под впечатлением. Все это заметили. Единственное, что я мог сделать – заболеть. У меня это получалось всегда легко. Особенно от общения с плохими людьми, и от плохих впечатлений. Температура была высокая.

Все подыгрывали маме. И каждый раз спрашивали: «Когда пойдете подрезать?» Мама всем отвечала, что дней через 10, я выздоравливаю и пойдем. Считать я уже умел. И через 7 дней я был здоров. В комнату, где сидели я и папа, вошел «Володя» – это я четко произнес. И понеслось: каждого приходящего, я называл по имени. Каждый радовался как ребенок. Эмоция была сильная и общая. Все кричали: «Ура, не надо подрезать!» И когда нам опять надо было идти в поликлинику, к этим трем теткам, я гордо шел по коридору, там была большая очередь. И не останавливаясь, прочитал: «Отоларинголог», без запинки и остановки. Реакция была, как в песне из мультика: «…оставайся мальчик с нами, будешь нашим королем». Мне это нравилось. Вот так, я в 4 года умел считать, читать, немного писать печатными буквами. Я говорил слова: потрясающе, великолепно, замечательно, все имена. Но на все вопросы я отвечал: «Да», без разбору. Мне очень хотелось, чтобы меня оставили в покое.

Про внутричерепное давление

В 4 года меня обследовали по причине аутизма. Обнаружили повышенное внутричерепное давление. Мне выписали для лечения микстуру с «централью». Ее надо было готовить на заказ, и мама ездила каждую неделю заказывать и забирать, около трех месяцев. Но микстура на меня не действовала, не помогала мне. Мама нашла свой простой и доступный метод. Когда – то она прочитала, что в 18 – м веке все нюхали табак, это вызывало чихание. Чих снимал внутричерепное давление. Ну не глупые же люди жили до нас. Нюхательный табак, в 1996 году, продавали во всех киосках. Весело было чихать. Иногда мы чихали от перышка, если им пощекотать нос, обязательно чихнешь. Я чихал раз в день с 4 – х лет и до 10 лет. Чихать лучше, чем пить, не помогающее лекарство.

Очередной раз меня привели на обследование (раз в год обязательно). Профессор в тот день учил своих учеников. Мое обследование стало долгим, так как я оказался исключением из правил. Выяснилось, что нет у меня внутричерепного давления. Все было просто: форма моего черепа не точно симметрична. У меня, как у папы – он стригся только у одного мастера, чтобы ровно было. На глаз это не заметно, а меня лечили 6 лет от внутричерепного давления. И врачи были разные и аппараты. Похоже, что читали предыдущий диагноз, и писали такой же. А если не так, то значит чихание меня вылечило.

Но был и плюс от этого диагноза. Когда люди спрашивали, что со мной, мама им отвечала, что у ребенка внутричерепное давление. И все хорошо понимали и сочувствовали. Потому что давление мучает многих.

А тут у ребенка, да еще и внутри черепа, «… очень жаль мальчика, так страдает. »

В общем на каждый минус, есть свой плюс.

Я в детстве так говорил, цитирую себя

После зла всегда остается эхо, которое слышит Бог. (12.12.2004)

Грусть не выдержала и расплакалась. (30.03.2003)

Он меня высечет как сидоров козел. (30.03.2001)

А бывает три-первое царство? (декабрь 2000 г.)

Терпенье надулось и лопнуло. (13.01.2002)

Хит весеннего сезона – сопли и опять сопли. (20.03.2002)

Деньги спасут товары от кражи. (декабрь 2003 года)

Невтерпеж вылить воду облакам (начался дождь) (04.10.2003)

Пирог подгорит и будет шоколадный.

Ёлку породили два ёлочника: мама и папа (28.12.2002)

Узоры на стеклах – сад Деда Мороза. (26.12.2002)

Ухо соединяет меня с улицей (слышу музыку на улице).

Правительство – руководительство.

Фильм ужасов – "Ноги в тюрьме". В ролях: правая нога и левая нога.

Режиссер: Никита Щирук. (ноги замотаны в одеяло, 17.05.2002)

6 лет. (1998 – 1999 гг.)

Съела яблоко со знаком черепа и кости (ядовитое яблоко).

Ой, мама, у меня такой тощак.

Сёрбаные напитки.

У меня ноги в кусочках (пересидел).

– Мама, кто такой леший?

Ответ: «Леший, живет в лесу. Считается «нечистой» силой.»

– А водяной, чистая сила?

Это не майонез, это май нейм из.

Мама, нужна машина по борьбе с организованной преступностью.

Люди не могут бороться, надо купить.

«Никита, ты опять колготки задом наперед надел?» – Стильно, это мама.

Мама насторожилась, что меня не слышно. Спрашивает:

«Никита, что ты там делаешь?» Отвечаю:

«Делаю, мама, делаю.» (стригу кота).

Самое необычное место для чтения

Мне было лет шесть. Мы с мамой, летом, ходили на рынок за фруктами и ягодами. Селяне привозили их из разных мест. Они клали на дно ящиков газеты, чтобы ягоды не высыпались, того региона, в котором жили. Мне нравилось и удавалось заглядывать, в освободившийся ящик, и читать. Все так удивлялись, что даже не запрещали. Мама делала покупки, я узнавал что-то новое и интересное. И мы шли домой весело – я рассказывал маме все, что прочитал: региональные новости, погоду, рекламу, программу ТВ. У нас тогда не было компьютера и интернета.

Когда я вырос, участвовал в конкурсе с призом. «Самое необычное место для чтения», рассказ плюс фото. Конкурс я не выиграл, так как не было фото этого места. Приз мне купила мама.

Про котов

Жил – был кот. Кот млел под розами, нравились они ему. Ел свежую рыбу, его угощали сметанкой. И вдруг, меня привезли к бабушке. Я кота не обижал, нет. Я очень люблю кошек. Обстановка для меня была новая, и все было не так как я хотел. Я орал сиреной. Мой пронзительный крик разносился на всю округу. Кот терпел, терпел, и однажды, после очередного моего крика, недовольно помяукав, ушел из дома, навсегда. Бабушка его встретила на соседней помойке, звала, но он решил не возвращаться.

Без кошек скучно. Позже принесли другого котенка. Добрейшей души пушистик. Я мог делать с ним все, что хотел. Поливал его из лейки, успел подстричь ему один бок. Летом очень жарко, и мне хотелось ему помочь. Котенок раньше жил в палатке, где продавали хлеб. Он такой маленький, как и я, мог съесть пол – батона. Родная душа. Мне было всего лишь 5 лет. И сейчас, когда я уже вырос, часто вспоминаю этого котенка. И с удовольствием поделился бы с ним батончиком хлеба.