Tsitaadid raamatust «Петербургские повести»
Незнакомое существо, к которому так прильнули его глаза, мысли и чувства, вдруг поворотило голову и взглянуло на него. Боже,
Иван Яковлевич, как всякий порядочный русский мастеровой, был пьяница страшный. И хотя каждый день брил чужие подбородки, но его собственный был у него вечно небрит.
Гувернантки, бледные миссы и розовые славянки, идут величаво позади своих легеньких, вертлявых девчонок, приказывая им поднимать несколько выше плечо и держаться прямее;
Никакой адрес-календарь и справочное место не доставят такого верного известия, как Невский проспект.
весь тот разряд людей, который можно назвать одним словом: пепельный, – людей, которые с своим платьем, лицом, волосами, глазами имеют какую-то мутную, пепельную наружность, как день, когда нет на небе ни бури, ни солнца, а бывает просто ни се ни то: сеется туман и отнимает всякую резкость у предметов.
видевших ее как бы исходящей из нее высокой духовностью. В конце повести
четырех часов Невский проспект пуст, и вряд ли вы
Здесь единственное место, где показываются люди не по необходимости, куда не загнала их надобность и меркантильный интерес, объемлющий весь Петербург.
В двенадцать часов на Невский проспект делают набеги гувернеры всех наций с своими
Он было на минуту задумался, но, следуя русскому правилу, решился идти вперед.
