Таинство Ушебти

Таинство Ушебти.

Часть 1. Колония Кеми. (Первая жизнь Радагаста).

Утренний свет проникал сквозь стрельчатые окна дворца царя Атлантиды, сверкая на оранжевых панелях, ярко начищенных и блестящих, играл бликами на полировке мраморных колонн. Два человека – старец, чья голова уже поседела от дум и забот и юноша, только начавший бриться, шли длинной анфиладой комнат и зал.

Охранявшие массивные медные двери воины салютовали им короткими копьями и отходили в стороны – давали проход в следующие помещения.

Наконец старец и молодой человек вошли в длинную залу, служащую преддверием малого тронного зала Всеблагого – царя Атлантов. Здесь восемь рослых воинов в нагрудниках из бронзы и с пышными плюмажами на шлемах охраняли двери из литого золота. За ними Всеблагой принимал избранных посетителей, советников и, иногда, вершил свой скорый и правый суд.

Стоявший перед воинами атлант в длинном одеянии, увидев приближающегося старца, поднял жезл, украшенный не ограненными рубинами, и произнес.

–Приветствую тебя, верховный советник Норайд, Всеблагой ожидает тебя. – Глашатай перевел взгляд со старца на юношу. – Кого ты привел с собой, мудрейший?

–Советник отвесил глашатаю легкий поклон и представил своего спутника:

– Это мой сын и наследник Радагаст. Есть нужда, чтобы он, вместе со мной припал к ногам Всеблагого.

Глашатай кивнул Норайду и хлопнул в ладоши. Воины взялись за рукояти дверей и распахнули их перед посетителями царского дворца.

Через открытые двери стала видна отделанная драгоценными камнями зала со стоящей на мраморном помосте высоким золотым троном, на котором восседал сам Всеблагой – царь Атлантиды. Он был когда-то статен, но годы согнули его спину, посеребрили длинные волосы, свисающие из-под короны, состоящей из окружающей голову ядовитой кобры, раздувшей свой золотой капюшон над челом царя и плюмажа из перьев редчайших и красивейших птиц.

–Верховный советник Норайд и его сын Радагаст! – возвестил глашатай, и посетители вошли в приемную залу, чтоб упасть к ногам царя. Впрочем, Всеблагой тотчас же велел посетителям встать и благосклонно ответил на их приветствие чуть заметным кивком головы.

–Что привело тебя, мой советник, ко мне в этот ранний час?! – низким голосом спросил царь и, по его виду, с нетерпением ожидал ответа старца.

– Атлантис перенаселен, государь! Количество жителей столицы перевалило за пятьдесят тысяч. Запасы царского хлеба, который ты, царь, милостиво раздаешь своим подданным иссякли, а в город приходят все новые и новые переселенцы с северных земель, где засуха уже несколько лет не дает вызреть хлебам. Пришедшие не имеют работы, которой на всех не хватает и опустошают запасы зерна и муки, оставшиеся в Атлантисе. Нижний город превратился в большой притон, откуда весь сброд поднимается и в Верхний город, чтобы воровать и грабить, а жены этих несчастных и дочери, позабыв о святости материнства, занимаются торговлей собственным телом. Если срочно не найти решение проблемы перенаселенности города, скоро нас ждет голод и расцвет всех видов преступности…

Всеблагой поднял длань, увешанную золотыми и серебряными браслетами, с перстнями на пальцах.

– Я хорошо осведомлен о том, что ты мне сейчас с таким чувством описал. – Рука Всесильного сделала вопросительный жест. – Но что делать? Я не могу выгнать несчастных переселенцев обратно, на их выжженные засухой поля. Не могу и истребить их, ведь все они мои подданные и граждане Великой Атлантиды!

Норайд, чуть ли не перебивая царя произнес:

– Выход есть, Владыка! Его нашли еще твои предки много столетий назад.

Царь вопросительно посмотрел на советника.

– Ваши предки, много веков назад, уже сталкивались с подобными трудностями, и тогда они перевезли излишек населения на запад, за океан, в Мезоамерику, где и основали большую и богатую колонию Та Икцли. Кока и шоколад, птичьи перья и золото – все это теперь нескончаемым потоком идет оттуда к нам – колония процветает. И сейчас, когда мы столкнулись с перенаселением, нужно основать колонию за океаном, колонию, которая будет снабжать Атлантис зерном.

Царь отрицательно покачал головой.

– И об этом я уже думал. Еще три года назад, как ты знаешь, я отправил две сильные и большие армии генералов Навкритиса и Гормахиса за океан – одну в Европу, другую в Африку, но они, легко преодолевая сопротивление местных племен и народов, так и не нашли земли, достаточно плодородной, чтоб основать там колонию, производящую зерно. Навкритис в Европе столкнулся с долгими холодными зимами и летами такими, что в течении их не успевает вызреть урожай, а Гормахис прошел весь север Африки, но так и не найдя в ее сухом и жарком климате места, где под благодатными дождями будут расти зерновые.

Норайд отрицательно мотнул седой головой, и, с жаром в голосе, обратился к царю.

– Нет, Всеблагой! Вчера с востока пришел корабль с вестями от Гормахиса. Он уже давно пересек весь Африканский материк и вышел к полноводной реке, которая, разливаясь два раза в год, оставляя на широких своих берегах целые поля жирного, пригодного к обработке и весьма плодородного ила, на котором можно снимать не один урожай в год. На реке живут миролюбивые оседлые племена, которые уже присягнули Вам на верность. Лучшего места для столь необходимой нам колонии и не найти.

Всеблагой перебил Норайда.

– Так как ты говоришь называется та река?

– Кеми, государь. Она называется Кеми, что с языка местных племен переводится как Черная Река.

Всеблагой немного помолчал, обдумывая вести, принесенные его советником и, наконец, произнес:

– Что нужно, чтоб основать там колонию, которую я уже хочу назвать Та Кеми?

Советник извлек из-под нагрудника лист пальмы, на котором было что-то написано и стал читать царю.

– Совсем немного для начала! Сорок больших грузовых кораблей – таких, что плавают на запад, к Та Икцли. На этих кораблях мы будем перевозить колонистов. Понадобятся также с десяток военных галер, чтоб охранять в Средиземном море караван с переселенцами от пиратов, а самим колонистам, которые, естественно, не пожелают покинуть Атлантис добровольно, не дать возможности взбунтоваться в океане.

Старец передвигал палец по пальмовому листу, читая пункт за пунктом в составленном списке.

– Понадобятся и несколько кораблей, в которых с колонистами отправятся на далекие берега Кеми запасы посевного зерна и орудия труда для строительства и обработки земли. Понадобится и корабль, на котором отправятся избранные Вами знатные люди, которые будут управлять местными племенами и колонией.

– Все это я дам, но ты, советник, забыл о Слугах Смерти и Слугах Жизни, ведь без них колонисты не обретут перерождение и вечную жизнь. Я дам тебе самого образованного и знающего жреца из моего дворца.

Царь громко хлопнул в ладоши и приказал появившемуся слуге позвать своего жреца. Из потайных дверей тут же вышел, словно ожидавший зова своего господина, Служитель Жизни.

Жрец был еще молод, но в его глубоко посаженных глазах светился недюжинный ум и знание во всех жреческих тайнах, какие только хранились в святая святых храмов Атлантиды.

Всеблагой обратился к вошедшему.

– Мой мудрый жрец Семинтот! По государственной необходимости и моей воле в далеких заморских землях будет основана новая колония, которая будет производить так нужное нам зерно. И, чтобы принести на те далекие берега, искру науки, свет веры и Вечную Жизнь, я не нашел никого более достойного, чем ты. Теперь ты, Семинтот, верховный жрец колонии Та Кеми. Надеюсь, ты, обретя этот пост, возвеличишь на дальних берегах нашу религию.

Семинтот низко поклонился царю и ответил:

– Я благодарен за честь, оказанную мне Вами, государь, и приложу все мои слабые человеческие силы к тому, чтоб свет веры и надежда на Вечную Жизнь распространилась за океан.

Царь кивнул.

– Я надеюсь на твою грамотность и энергию, верховный жрец Та Кеми, – Всеблагой перевел взгляд на старого советника. – Но кто же будет наместником в Кеми, кого ты, мой мудрый советник Норайд, видишь во главе колонии?

Норайд с поклоном указал на своего сына, стоящего перед царем.

– Если Боги и вы, Государь, будете благосклонны и прислушаетесь к старому советнику, то мой сын Радагаст готов принять на себя тяжкое бремя наместника.

Царь с сомнением посмотрел на безбородое лицо Радагаста.

– Не слишком ли молод твой сын, мой достойный советник? Вобрал ли он мудрость своего отца?

Старец утвердительно кивнул.

– Я дал своему сыну Радагасту хорошее образование и воспитание, с малых лет готовил его к тяжкому бремени служения государства Атлантиды, да и он уже хорошо показал себя в служении Вам. Несколько месяцев назад он руководил постройкой плотины в Де-Тейлисе и зарекомендовал себя только с лучшей стороны. Он вполне способен возглавить колонию.

Царь долго сидел, прикрыв глаза, видимо размышляя, прислушаться ли к просьбе своего старого советника. Все стоящие возле трона, затаив дыхание ждали решение царя.

– Будь, по-твоему, Норайд, – наконец изрек царь. – Что касается меня, то я скорее послал бы тебя наместником, несмотря на твой преклонный возраст, но раз ты просишь за своего сына, то, по моей воле, он будет совместно с верховным жрецом Семинтотом и генералом Гормахисом руководить Та Кеми и его слово будет иметь столько же силы, как и мое к востоку от Канарских островов. Поздравляю тебя, Радагаст, ты теперь мой наместник. Как же ты думаешь набрать колонистов, согласных плыть за океан?

Радагаст с поклоном ответил:

– Всеблагой! Нам не найти столько добровольцев, чтобы наполнить ими корабли нашей армады. Мы с отцом думали об этом не один день. Колонистов придется загонять на корабли силой. Нижний город полон тех, кому уже давно нет места в Атлантисе и их мы силой загоним на корабль. Пусть в дальнем пути им не дадут взбунтоваться воины с военных галер, а гарантом их спокойствия в Кеми будет армия генерала Гормахиса, которая будет находиться непосредственно в колонии. Конечно, первое поколение колонистов будет нуждаться в контроле со стороны армии, выполняющей полицейские функции, но уже дети поселенцев, впитавшие в себя с детства радость честной работы, будут добропорядочными колонистами.

Своего сына прервал старый советник.

– Для начала мы отправим за океан тысячу человек, разумеется, недобровольно. Я предлагаю построить на площади в порту большой деревянный загон с высокими стенами, куда мы сгоним всех, кого посчитаем годными к выполнению поставленной миссии. Чтобы согнать их в загон, я предлагаю с помощью армии и полиции сделать облаву в Нижнем Городе. Соберем тысячу праздношатающихся и бездомных. Затем, в день отправки, так же, под охраной армии посадить их на корабли.

Царь, слушая, кивал головой.

–Я дам вам все, что будет нужно. Я считаю, что собирать колонистов нужно как можно скорее и провести эту операцию внезапно, пока они не укрепятся в Нижнем Городе, чтобы поднять бунт и оказать нашей армии сопротивление. Сегодня же я дам плотникам и строителям материалы со своих складов, чтобы построить загон для будущих колонистов. Никто не будет знать, для чего он будет строиться. Армейские подразделения и городская полиция будут стянуты к границам этой язвы на чистом теле города, этой скверны, что называется Нижним Городом. Послезавтра с утра ты, Радагаст, уже будешь иметь первую тысячу твоих подданных.

Царь немного помолчал.

–Ты, Семинтот, построишь храмы, ты, Радагаст построишь свой город, который назовется Атла, а ты Норайд будешь посылать за океан корабли и контролировать дела новой колонии.

Всеблагой обратился к жрецу:

– Осталось только перед трудным, опасным походом в далекие земли дать вам, вашим колонистам и знатным людям, составляющих твою свиту, Радагаст, надежду на Вечную Жизнь и Перевоплощение. Для этого я пошлю своего почтового голубя с вердиктом Верховному жрецу Атлантиды, чтоб он выдал вам тысячу Новых Ушебти для простолюдинов и сотню Древних для вас и ваших приближенных. Как вы знаете, ношение этих амулетов дарит носящим их надежду и возможность на перевоплощение в Новой Жизни. Отправляйтесь ты, наместник, и ты, верховный жрец к Пирамидам, получайте ушебти и благословение в Домах Жизни, Смерти и Посейдониса.

Жрец с Радагастом низко поклонились и вышли через золотые двери, направляясь в Храмовый Комплекс Атлантиса. Старый Норайд остался с царем, чтобы уточнить все детали предстоящей колонизации земель Черной Реки – Та Кеми.

***

Тысячелетиями огромные стада мамонтов паслись на необъятных просторах атлантического материка. Предки атлантов, прилетевшие с далекой звезды, быстро одомашнили умных животных. На мамонтах пахали и боронили землю, мамонты тащили грузы на волокушах (атланты не знали колеса), мамонты служили в армии и полиции, наводя ужас на противника, мамонты же были средством передвижения.

Но годы шли, климат менялся и рыжеволосые гиганты стали редеть. Уже не было тысячных стад диких мамонтов, пасущихся в бескрайней степи, да и поголовье одомашненных руконосых животных стало настолько мало, что теперь на них разъезжали лишь представители знати и жреческое сословие, да малая толика лохматых слонов осталась в армейских частях.

Такие два мамонта – рыжеволосый самец Туруи и мамонтиха-альбинос Аюша шли торной тропой, ведущей от Атлантиса к храмовому комплексу, расположенному несколько западнее от столицы.

Туруи был личным мамонтом наместника Радагаста, который и восседал на шее гиганта, а красноглазая, беловолосая Аюша принадлежала к стаду храмовых мамонтов и несла на себе верховного жреца Та Кеми Семинтота.

Дорога вовсе не отличалась прямотой и петляла среди холмов. Мамонты шли неторопливо, словно стоящее уже высоко Солнце не заставляло их ускоряться в пути к тенистым рощам и чистым, холодным, ручьям.

Радагаст, как полновластный наместник Всеблагого, имел право на постижение тайн Атлантических храмов и жрецов, и посему Семинтот рассказывал ему о таинствах Перерождения и Вечной Жизни, составлявших большую часть их религиозных таинств.

–Когда-то, в столь отдаленные времена, что даже и летописей о них в храмах не сохранилось, люди жили только одну жизнь, и жизнь эту Смерть забирала безвозвратно. Шел год за годом, и ученые в храмах все глубже проникали в природу человека. Наконец, около сотни тысяч лет назад, жрецы науки нашли содержащуюся в каждой мельчайшей частице тела спираль, которая содержится в теле повсеместно и повсюду одинакова у каждого человека. Если бы мы смогли видеть столь мельчайший объект, мы увидели бы спиральку, скрученную в кольца. Эта спиралька содержит в себе план, по которому развивается и растет организм. Она содержит в себе план, по которому развивается и растет организм, она содержит в себе размер наших глаз, длину рук и пальцев, рост и даже наличие родинок и бородавок.

Семинтот промочил пересохшее горло из тыквенной бутыли и продолжил:

–Помещая спиральку в самое лоно женщины, жрецы производили зачатие, переходившее в беременность. Через девять месяцев женщина приносила ребенка, который в возрасте приобретал все черты и особенности того человека, из тела которого была извлечена спиральная частица. Выросший ребенок становился точной копией умершего человека.

Жрец похлопал свою мамонтиху по лбу и продолжил свой рассказ.

–Первый шаг к индивидуальному бессмертию был сделан, но он не принес человечеству исполнения давнишней мечты. Рожденные таким образом были лишь копиями умерших, не обладая ни их памятью, ни чувствами, ни отношением к жизни. Тем не менее возникла целая наука о сохранности тел нетленными, дабы хранить чудесные спиральки умерших до тех пор, пока ученые не научатся сохранять и передавать память и другие качества личности, делающие нас индивидуальными. Остановились в конце концов на двух способах – мумификация и заморозка. Эти самые простые способы позволяли хранить тела неограниченное время. До наших дней дошла только мумификация… Ваша милость, я вам не наскучил?

Семинтот с вопросом полуобернулся к склонившему голову наместнику, но тот сделал отрицательный жест рукой.

–Нет, Семинтот, мне очень интересно. Расскажи мне про ушебти, ведь, насколько мне известно, именно они передают нашу личность от перерождения к перерождению.

–Ушебти появились сравнительно недавно. Летописи, написанные десять тысяч лет, назад еще не упоминают их. Сделали первые ушебти ученые жрецы, изготавливающие мельчайших существ. Такие весьма мелкие существа, работая по определенной схеме, собирали из частиц камня особые кристаллы, структура которых позволяла при ношении их на теле, записывать на кристалл все мысли, эмоции и ощущения человека от рождения до самой смерти. При храмах сразу же открыли целые заводы, производившие такие кристаллы, и они распространились повсеместно. Кристалл сопровождал человека всю жизнь и передавался новорожденному, который становился продолжением умершего человека, носившего ранее этот кристалл. Это уже было похоже на бессмертие.

Радагаст прервал жреца:

–Но ты забыл рассказать о Слуге Жизни. Как он появился, и кто он такой?

–Слуга Жизни, ваша милость, появился не случайно. Повсеместное обладание ушебти дало неконтролируемый рост числа живущих не первый раз. Человечество морально постарело. Верховный Совет жрецов и ученых решил запретить искусственный перенос спиралек жизни в лоно женщин и создал Слугу Жизни. Что это за существо, сейчас уже никому не известно. Описывают его все одинаково – высокий морщинистый человек в белом плаще с добрыми, лучистыми глазами. Его функция в этом мире – искусственное зачатие, предшествующее перерождению в новую жизнь.

Семинтот продолжил:

–Женщина, отчаявшаяся зачать ребенка обычным способом, идет ночевать в гробницы. Выбрав саркофаг с еще не воскрешенной мумией, она ложится спать рядом с ним. Если ей повезет, то ночью, сквозь сон, она увидит Слугу Жизни. Одну руку он кладет на мумию, другую на лоно женщины. Говорят и сам Слуга Жизни и его руки светятся в этот момент неземным светом… Утром женщина забирает с шеи мумии ее ушебти и хранит его до момента рождения ребенка, а тот уже носит его, не снимая, до самой смерти. Он уже не копия, он уже точно тот же человек, чья мумия лежала в гробу рядом с женщиной в момент зачатия.

Наместник слушал, время от времени кивал головой, но было заметно, что у него есть какой-то вопрос. Наконец, остановив поток слов Семинтота, Радагаст спросил:

Всеблагой сказал, чтобы мы получили в Храмах тысячу Новых ушебти для простолюдинов и сотню Древних – для знати. В чем их различие?

Жрец помолчал некоторое время, но, наконец, ответил Радагасту.

–Поклянитесь, ваша милость, что никто не услышит от вас того, что я вам сейчас скажу!

Радагаст был настолько заинтригован, что, не раздумывая поклялся в вечном молчании. Тогда жрец негромко, так, чтобы слышали только они двое, поведал:

–Машины, в которых жили маленькие существа, собирающие ушебти, были перевезены с другой планеты нашими предками и исправно работали столетиями, производя качественные кристаллы, но с течением времени они испортились, так что больше ушебти в храмах не производятся. Те кристаллы, что были ими сделаны и называют Древними. Позже начали запрессовывать кристаллы в фигурку, изображающую человека из обожженной глины. Запрессовывали как изготовленные, так и найденные в рудниках простые кристаллы – рубины и изумруды. Такие ушебти в храмах называют Новыми и бессмертия они дать не в состоянии. Это страшная тайна наших храмов. По нашим подсчетам только десятая часть атлантов имеет шанс на Вечную Жизнь…

Радагаст в ярости сжал кулаки.

– Значит Новые Ушебти, которые я раздам своим колонистам самообман? Значит все они смертны?

–Как и большая часть жителей Атлантиды. – Ответствовал жрец.

Туруи ласково гладил хоботом по белому боку Аюши, а та трубила так громко, что закладывало уши. Радагаст, дергая за уши, заставил своего мамонта немного отойти от слонихи-альбиноса.

–Моему мамонту понравилась ваша Аюша. И он ей – вон как она трубит.

–Не в этом дело. Мы приближаемся к храмовому комплексу и Аюша слышит свою мать. Знаете, ваша милость, мамонты издают звуки, не слышимые нашему уху, и могут переговариваться на очень больших расстояниях… Да вот, там, за холмами, золотятся вершины пирамид!

Жрец указал рукой на вершину очередного холма, за которой играли бликами позолоченные вершины трех храмов – пирамид. Это были Дом Жизни, Дом Смерти и Дом Посейдониса – бога моря, океана и бескрайнего космоса, пересеченного когда-то предками атлантов…

***

Доехав до гребня холма, путники остановились и увидели группу младших жрецов, уже ожидавших их. Радагаст остановил своего рыжеволосого гиганта и постучал ему палочкой по голове, между ушами. Мамонт понял условный знак и опустился на колени, напряг хобот и опустил его к земле, дав возможность наместнику спуститься на землю.

Семинтота его мамонтиха аккуратно обхватила хоботом и сняла со своего загривка, поставив на землю перед собой – храмовые мамонты проходили длительное обучение и были способны и не на такие штуки.

Встречающие послушники накидали перед мамонтами охапки свежей травы и с поклонами указали путешественникам путь к храмовому комплексу. Впрочем, Семинтот, который обучался здесь, знал этот путь не хуже их.

Взойдя на гребень холма, наместник и жрец поразились величию открывшихся им пирамид и колоссальных колоннад храмов, построенных из розового мрамора.

Гигантские конусы пирамид были облицованы целиком, кроме верхушек, блестящими листами орихалка. Верха пирамид облицовывали листы чистого золота.

Храмы, несомненно, превосходящие своими размерами любую из построек в Атлантисе, включая и дворец Всеблагого, окружали сонмы больших тропических деревьев, вывезенных саженцами из Та Икцли и посаженных в плодородный грунт храмовой долины.

Деревьями было засажено все свободное пространство между храмами, исключая узкие и извилистые клумбы, засаженные буйно цветущими цветами, собранными со всех уголков известной в то время атлантам земли.

Повсюду журчали ручьи воды, искусственно выкачанной жрецами из подземных скважин. В рукотворных бассейнах плескались лебеди. Поразившая Атлантиду засуха никак не касалась этого искусственно созданного жрецами рая.

В отличие от остальной Атлантиды, где дорог не строили, весь храмовый комплекс пересекали дорожки из желтого камня, впрочем, и здесь далекие от прямой линии и весьма извилистые. Начало всех дорог шло от гребня холма, на котором путники оставили своих мамонтов.

Семинтот указал наместнику на узкую тропинку, исчезающую за деревьями и ведущую в юго-западном направлении.

– Это дорога в покои Мажариса, он главный в науке. Всеблагой отправил нас к нему, ведь древние ушебти хранятся только в его лаборатории.

Казалось извилистой дорожке из желтого камня не будет конца – она вилась среди развесистых деревьев и, казалось, что за следующим поворотом она наконец закончится и упрется в дом и лабораторию хранителя науки, но она вилась вновь и вновь.

Только через несколько стадий тропинка вывела Радагаста с Семинтотом на большую поляну, поросшую цветущими кустами.

Впереди возвышался пилон астрономической обсерватории и низкая колоннада портика дома Мажариса, воздвигнутого из серого гранита.

Сам Мажарис, не в меру тучный, стоял опираясь на толстенную трость. Человек он был уже в годах, седые волосы его развевались по ветру, но в его глазах светился юношеский пыл познавать природу окружающего мира.

–Мир вам, странники! – пробасил жрец и еле заметно поклонился пришедшим.

–Уж не наместник ли ты той новой колонии, что Всеблагой решил открыть на далеком востоке? – спросил жрец, изучающе смотря на Радагаста.

–Я сын верховного советника Всеблагого Дарайда, Радагаст. Сегодня Всевеликий назначил меня наместником Та Кеми, открытой генералом Гормахисом. Со мной мой верховный жрец Семинтот, который…

Служитель науки перебил наместника.

–…Который изучал науку у меня и которого я знаю два десятка лет. Также я знаю, зачем вы появились у порога моего скромного жилища – голубь с запиской, которого ко мне послал Всеблагой, прилетел намного раньше вас. – Жрец достал из рукава узкую ленточку ткани с написанными на ней пиктографами.

– Вот его послание. Пока ваши мамонты поднимали пыль по дороге от Атлантиса я сам отсчитал для вас сотню Древних Кристаллов Вечной Жизни, а мои ученики запаковали в мешки Кристаллы, дающие уверенность в Вечной Жизни простолюдинам. Ну, а пока приглашаю вас ко мне в дом, разделить со мной мою скромную трапезу.

Судя по объемистому чреву, трапезы жреца отнюдь не были скромными.

–Следуйте за мной, ваша милость.

Мажарис повернулся к порталу своего дома-дворца и пошагал внутрь, опираясь на крепкую буковую палку. Наместнику и Семинтоту, впрочем, уже изрядно проголодавшимся, не оставалось ничего другого, как следовать за ним.

За настежь раскрытыми дверьми находилось большое помещение с окнами в потолке, служившее Мажарису и его ученикам столовой. Неяркий свет от окон матового стекла освещал мозаичный пол и стены, разукрашенные пейзажами, а также длинный низкий стол, стоявший ближе к левой стене. С торца стола стояло широкое, массивное кресло жреца науки, а по бокам находились дубовые скамьи для его учеников.

–Прошу вас вкусить со мной моей скромной жреческой пищи, ваша милость. – Сказал Мажарис наместнику, и позвал из открытой широкой двери двух прислужников.

–Кресла для наместника и верховного жреца. Поставьте их рядом с моим.

Прислужники быстро притащили два кресла, оббитые зеленой кожей, и поставили их с длинной стороны стола, рядом с креслом Мажариса.

Радагаст с Семинтотом уселись за стол, уселся и Мажарис, трижды хлопнувший в ладоши.

Из дверей, расположенных по правую сторону зала – трапезной стали выбегать с серебряными подносами прислужники. На подносах высились пирамидки фруктов, привезенных из разных уголков Атлантиды и ее колоний. Радагаст бросил взгляд на раскрытые двери, откуда выбегали служки с яствами, и заметил поджаривавшегося на вертеле небольшого окапи. Возле огня и вертела крутились два повара, тоже одетые в храмовые одежды.

Мажарис первый взял какой-то сочный фиолетовый фрукт и, быстро пробормотав молитву, принялся за него, показывая пример своим гостям.

– Это замечательно, что Всеблагой наконец-то решился на открытие новой колонии, да еще с такой плодородной землей, как на берегах Кеми. Голод навис над нашими городами – земли северной Атлантиды, ранее кормившие все наши города, теперь превращаются в пустыню, а все зерно, которое есть на государственных складах – это маис, привезенный из Та Икцли.

Семинтот кивал жрецу головой, а наместник рассматривал поднос с экзотическими фруктами, привезенными из-за океана.

–Всеблагой написал мне, что в колонию отправится тысяча человек, но это капля в море. Сто, двести тысяч нужно вывести с измученной засухой Атлантиды на плодородные берега африканской реки. Только тогда проблема голода будет решена.

Наместник утвердительно кивнул головой:

–Только мы заложим в колонии город и распашем плодородный ил, только соберем первый урожай, как корабли, один за другим повезут к нам все новых и новых колонистов. Я тоже планирую довести численность атлантов, переселенных на Кеми до ста тысяч человек.

–Вот-вот, ваша милость, – ответил Радагасту жрец, – генерал Гормахис не зря захватил Та Кеми. Эта колония спасет Атлантиду и будет самой густонаселенной из наших колоний. Только не забудьте о храмах и жрецах – ведь без них не будет Перерождения и Вечной Жизни.

Семинтот включился в разговор:

–Мне выделены средства на постройку пирамид, жрецов мне дает Верховный Служитель Жизни – теперь мне только осталось обратиться к вам, мой Учитель, чтобы выдали для колонии те машины, что строят храмы и пирамиды – вы говорили о них, когда посвящали меня в тайны древней техники…

Мажарис с испугом посмотрел на Радагаста.

–О тех машинах не должен знать ни один из непосвященных. Наместник Радагаст по своему положению является человеком, перед которым открыты тайны храмов, но кроме него и твоих, Семинтот, жрецов никто не должен видеть эти машины и как они работают. Для всех остальных храмы и пирамиды построены Богами…

Радагаст положил надкушенный фрукт на блюдо.

–Спасибо за трапезу, святейший, но завтра я с утра должен быть во дворце Всеблагого, а, кроме того, сегодня мне нужно проститься перед отплытием со своей невестой. Было бы лучше, если бы вы дали нам Кристаллы Вечной Жизни, заказанные Всеблагим, и отпустили бы нас с миром.

Мажарис замахал толстыми руками.

–Специально для вас жарится на огне окапи, откормленный на одном маисе – я не отпущу вас, пока вы не отведаете изысков храмовой кухни.

Семинтот поддержал Радагаста:

–Мы не хотим обидеть вас и вашу кухню, святейший, но солнце уже спешит к закату, а мне предстоит длинная дорога до Атлантиса, а его милости еще нужно сделать крюк до садов Навкритисов, к его невесте.

Толстяк развел руками.

–Хорошо, только посмотрите мою лабораторию и ступайте по своим делам. Волокушу с ушебти, запакованными в мешки, мои ученики уже, наверное, прицепили к твоей мамонтихе, Семинтот. Ты ведь по-прежнему на Аюше?

Семинтот утвердительно кивнул головой.

–Я ведь сам вырастил ее, Учитель Мажарис… Она слушается только меня – я даже не знаю, кому она достанется в Храмах, я ведь не смогу забрать ее с собой за океан.

Мажарис махнул рукой.

–Аюшу я возьму себе – надеюсь мамонтиха привыкнет ко мне так же, как и к тебе, своему воспитателю.

Мажарис хрустнул пухлыми пальцами рук и обратился к своим гостям:

–Ну, прошу пожаловать в мою лабораторию. – Жрец указал на массивные двери из мореного дуба и с трудом поднял из кресла свои телеса, направившись к ним. В глазах молодого жреца было любопытство, а Радагаст пошел, просто чтоб не обидеть служителя науки. И сердце, и душа его были уже далеко в садах Навкритисов, где его дожидалась молодая невеста.

Мажарис, тем временем, уже добрался до дверей и приложил пухлую руку к орихалковой пластине, служащей замком.

Массивные двери бесшумно распахнулись, открыв вход в достаточно просторное помещение, служащее, по-видимому, кабинетом старого жреца. Он зашел туда и встал у такой же пластины – замка с внутренней стороны. Когда путники вошли в кабинет, Мажарис вновь приложил руку к блестящему орихалку и двери сами собой затворились. Щелкнул замок, отрезав святая святых науки от остального мира.

Радагаст осмотрелся. Посередине комнаты стоял большой стол и кресло. Видимо это было рабочее место Мажариса. На столе лежали принадлежности для письма на высушенных пальмовых листьях и для гравировки на медных пластинах – основных письменных материалах Атлантиды. Также валялись в беспорядке деревянные рамки, покрытые воском – для временных записок. По стенам стояли полки и стеллажи со сшитыми в книги пальмовыми листами, коробки с уже использованными, покрытыми письменами медными пластинками, громоздились горы покрытых воском дощечек.