Loe raamatut: «Операция «Академик»»

Все персонажи и события этого произведения являются вымышленными и любое совпадение с реально жившими людьми случайно.

ВСТУПЛЕНИЕ.

Июнь 1940го года. Французские и английские войска, в союзе с Бельгией, Голландией и Люксембургом, имея преимущество в живой силе и современной технике над наступающими войсками нацистской Германии, не сумев оказать достойного сопротивления, сдают неприступную линию "Мажино". Войска деморализованы и массово сдаются в плен, отдельные очаги сопротивления не спасают коалицию от полной капитуляции. Триста тысяч англичан из экспедиционного корпуса, оставляют тяжелую технику и успевают эвакуироваться. Оставшиеся, полтора миллиона военнослужащих благополучной Европы оказались не готовы драться до последнего: за каждый город, улицу или дом, бросив оружие и всю технику, сдаются в плен. И теперь в руках у гитлеровской Германии сосредоточилась вся экономика Западной Европы с ее природными, людскими и промышленными ресурсами…

ГЛАВА ПЕРВАЯ. УДАЧНАЯ «РЫБАЛКА»

ПОДМОСКОВЬЕ. 09 ИЮНЯ 1941 ГОДА 09:00 ЧАСОВ 25 МИН

Лес. В лесу тихо: время от времени доносится пение птиц, жужжит шмель и стрекочут сверчки. Над небольшим кустарником видна синяя фуражка с красным о колышком.

Меняется ракурс и видно, что на земле, преклонив одно колено, сидит сотрудник НКВД, в звании капитана, Андрей Кряжев. Ему тридцать пять лет, коренастый, с крепко сбитым телом, с широким носом, лицо, как литое, с азиатскими скулами, чуть обветренное, с землистым оттенком, что говорит о частых командировках, а не о штабной работе; не многословный, опытный оперативник, с волевым взглядом, однако, в отношениях с женским полом чувствует себя не в своей тарелке, и потому старается держаться от них подальше.

Он опирается одной рукой на дерево и прислушивается. Его уставшие глаза и внешний вид подсказывают, что он уже не один час что-то ищет в этом лесу.

Вот, он осторожно встает, выходит на тропинку, и идет по ней продолжая исследовать местность вокруг себя. Он собран и предельно внимателен.

Кряжев, выходит на берег озера, и, вглядываясь в траву под ногами, делает пару шагов направо. Неожиданно разворачивается и идет уже налево. Метров через десять он припадает к земле и трогает надломанные травинки.

Из-за его спины видно, что он нашел какую-то небольшую деталь темного цвета, величиной с пол мизинца, и, осмотрев ее, кладет к себе в карман.

Неожиданно, НКВДшник приседает, торопливо снимает с себя: фуражку, ремень, китель и сапоги; оставшись в галифе и майке, он резко встает, и с разбега "ласточкой" ныряет в воду.

Секунд через десять появляется голова Кряжева, он делает глубокий вздох и вновь скрывается под водой. На этот раз его нет секунд тридцать. На поверхности воды появляются пузыри.

Еще через несколько секунд над водой появляется рука, а затем и голова Кряжева. Он с трудом, но неумолимо, что-то тащит из воды – видно, что он с кем-то борется.

ЧЕРЕЗ ДВЕ МИНУТЫ НА БЕРЕГУ.

Мокрый Кряжев, повалив на живот неизвестного мужчину, лет сорока, одевает ему за спиной наручники.

На неизвестном, задержанном мужчине, толстый шерстяной свитер и высокие, по грудь, резиновые рыбацкие сапоги, из которых еще сочится вода.

ЛУБЯНКА. КАБИНЕТ БЕРИЯ

09 ИЮНЯ 1941 ГОДА 12 ЧАСОВ 11 МИН

тВ кабинете двое: Берия и комиссар Государственной Безопасности третьего ранга Павел Крапивин, сорока девяти лет, высокий, статный, сдержанный и образованный.

Берия сидит за широким столом, напротив него, в центре кабинета, на вытяжку стоит Крапивин.

БЕРИЯ. Я ждал вашего доклада, еще полтора часа назад. (проницательно, сквозь очки, смотрит на Крапивина, после паузы, с нотками одобрения) Хорошо порыбачили товарищ Крапивин, жирного выловили… шпиона. Как он там – воспаление легких не грози

КРАПИВИН. (чеканя каждое слово)

Оклемался, товарищ нарком, вполне здоров, и с ним уже работают!

БЕРИЯ. Значит, он… как сом, сидел под корягой?

КРАПИВИН. Держался руками, за корягу и дышал через трубочку.

БЕРИЯ. (пальцем, осторожно смахнув с края стола пылинку) Только аккуратно… все из него выпотрошить, по новой набить и опять в Англию – пусть теперь у них поплавает.

ЛУБЯНКА. ВЕСТИБЮЛЬ. ПОЛЧАСА СПУСТЯ.

По лестнице к вестибюлю спускается Крапивин, за ним, почти вплотную, Кряжев.

КРАПИВИН. Ну, как ты – уже обсох?

КРЯЖЕВ. (коротко, сняв свою фуражку, пригладил волосы у висков) Так точно!

КРАПИВИН. И как ты нашел то место… и еще догадался, что он в озере? Ума не приложу – Кряжев, ты что медиум?

КРЯЖЕВ. Там, у берега, были надломаны травинки, и рядом я нашел короткий обрезок резиновой трубки.

КРАПИВИН. Два дня отдохни. И без возражений.

КРЯЖЕВ. Есть два дня отдохнуть!

После поста охраны, у выхода, Крапивина окликает, стоящий на вытяжку майор НКВД, за пятьдесят ГРИГОРИЙ ЛУКИЧ, пятидесяти пяти лет, плотного телосложения, с короткими "блюхерскими" усами, а Кряжев выходит из здания.

ГРИГОРИЙ ЛУКИЧ. (прислонив ладонь к виску, громко) Товарищ комиссар Государственной Безопасности третьего ранга разрешите…

Крапивин, кинув на майора недовольный взгляд, жестом показывает ему на выход, и выходит следом за ним.

ГЛАВА ВТОРАЯ . «ПАУК»

В ПЕРЕУЛКЕ ЧЕРЕЗ ПЯТЬ МИНУТ

В переулке стоит черная «Эмка» (ГАЗ-М1) Крапивина. Из нее выходит водитель, подтянутый офицер, лет тридцати, в звании старшего лейтенанта НКВД и останавливается неподалеку.

В автомобиле двое: Крапивин и Григорий Лукич, они на заднем сиденье. Видно, что они хорошо знают друг – друга.

КРАПИВИН. Григорий Лукич, Гриша… ты чего творишь? Ты на прием запишись!

ГРИГОРИЙ ЛУКИЧ. Некогда, Павел! Горю я… синим пламенем!

КРАПИВИН. Ну, говори, что?

ГРИГОРИЙ ЛУКИЧ. Паш, там – на лестнице, в вестибюле… это был твой человек?

КРАПИВИН. Крапивин, молча смотрит на Григория Лукича.

ГРИГОРИЙ ЛУКИЧ. (с жаром) Дай мне его… до завтра!

КРАПИВИН. (через паузу) Ты понимаешь – о чем просишь?

ГРИГОРИЙ ЛУКИЧ. Я все понимаю, но если у меня опять сорвется операция с фальшивомонетчиками – ты сам знаешь, что будет. Паш, выручи! Я уже всех своих и чужих пересмотрел – не один не похож, к тебе решил – может что посоветуешь, и вдруг смотрю и глазам не верю – рядом с тобой… нужное мне лицо – вылитый посредник, он как никто похож на Фрукта! Вот взгляни, (показывает фото Фрукта, Крапивин бросает взгляд на снимок).

КРАПИВИН. Ну, я бы так сразу не сказал, но сходство есть.

ГРИГОРИЙ ЛУКИЧ. (клятвенно прижимает руку к груди) Завтра верну. Ему только войти в ресторан и посидеть там пару минут за столиком. Все! (Крапивин колеблется). Вспомни, как мы братьев-головорезов в Хлыновском переулке по утру взяли – они даже пикнуть не успели, а все – липовая Варька-молочница!

ТЕМ ЖЕ ВЕЧЕРОМ В БЕЗЛЮДНОМ ПЕРЕУЛКЕ

Вечер. Тихий переулок. В легковой машине сидят трое: полноватый, с пышными усами водитель за пятьдесят, Кряжев и Григорий Лукич на заднем сиденье, все в гражданской форме.

Григорий Лукич заметно нервничает.

ГРИГОРИЙ ЛУКИЧ. (к Кряжеву) Еще раз: заходишь в ресторан, говоришь метрдотелю: "У меня бронь на девятый столик". Проходишь, садишься, закажешь там… чего-нибудь, а рядом, на стол, положишь этот портсигар с вензелем. И дальше – к тебе подойдет человек, и спросит: "Товарищ, у вас закурить не найдется?". Ответить: " Я не курю, но хорошего человека могу угостить". У этого человека на тыльной стороне правой ладони будет наколка в виде паука. Угостишь его из портсигара, вот этой папиросой и ты свободен – можешь через пять минут расплатится и выйти.

КРЯЖЕВ. Что в папиросе?

ГРИГОРИЙ ЛУКИЧ. Там… адрес, куда они доставят партию фальшивых купюр для обмена на "брюлики", бриллианты.

КРЯЖЕВ. (в недоумении) Уж слишком… просто. И в людном месте? Странно…

ГРИГОРИЙ ЛУКИЧ. Вот и я об этом… но другой зацепки нет.

КРЯЖЕВ. Откуда эта информация?

ГРИГОРИЙ ЛУКИЧ. Да есть один… "сливает" нам иногда, картавый такой, шестерка, по кличке Зуб.

КРЯЖЕВ. Он в банде фальшивомонетчиков?

ГРИГОРИЙ ЛУКИЧ. Нет, в другой – промежуточная группировка, но мы их пока не трогаем из-за этого Зуба (кидает взгляд на одежду Кряжева) Прикид у тебя нормальный. (смотрит на часы) Так… у нас полчаса…

Неожиданно в боковом окне водителя появляется голова флегматичного сотрудника НКВД Корнеева, в штатском, тридцати двух лет, крепкого телосложения.

КОРНЕЕВ. Товарищ майор, Фрукт должен прийти в ресторан со своей новой пассией!

ГРИГОРИЙ ЛУКИЧ. (взрывается) Какой еще пассией?!

КОРНЕЕВ. Зуб только, что позвонил – какая-то начинающая певичка… и она еще… должна выйти на сцену и… спеть.

Гробовая тишина.

ГРИГОРИЙ ЛУКИЧ. (с горьким сарказмом) А, станцевать?!

КОРНЕЕВ. Сказал – только спеть.

ГРИГОРИЙ ЛУКИЧ. Корнеев, вот… ты всегда в последний момент срываешь мне операции!

КОРНЕЕВ. (обиженно) Ну, товарищ майор – я то здесь причем?!

ГРИГОРИЙ ЛУКИЧ. Ладно, иди (упавшим голосом ) Все… операция отменяется.

После короткой паузы Кряжев выходит из машины.

КРЯЖЕВ. Я прогуляюсь.

ГРИГОРИЙ ЛУКИЧ. (почти безнадежно) Далеко?

КРЯЖЕВ. Нет. Есть одна мысль. Я скоро.

Кряжев, дворами, из переулка, выходит на городскую улицу.

Напротив, через дорогу, вывеска: Городской театр "Новая Колхида".

Кряжев заходит в театр и в вестибюле предъявляет удостоверение пожилому вахтеру.

КРЯЖЕВ. Где у вас кабинет директора?

ВАХТЕР. По лестнице и налево.

Кряжев поднимается по лестнице на второй этаж и идет к кабинету директора.

Неожиданно, до него доносится возмущенный женский голос, затем, настежь, распахивается дверь с табличкой "Директор театра", и из кабинета, как фурия, появляется раскрасневшаяся молодая девушка, приятной наружности, двадцати пяти лет от роду, Алька, гибкая, хрупкая, изящная, эксцентричная, с правильными чертами лица, отчасти, избалованная вниманием мужчин – и потому знает себе цену.

Через несколько шагов она резко останавливается, поправляет платье на груди, прическу, не жалея при этом эпитетов тому – кто остался в кабинете.

АЛЬКА. Вот, мразь! Козел облезлый, чуть платье не порвал! (она встречается лицом к лицу с Кряжевым).

КРЯЖЕВ. (к ней, по-деловому) Вы актриса?

АЛЬКА. Еще вчера я мечтала быть актрисой, а сегодня – да пропади оно все пропадом! (с вызовом) А, вы, наверное, главный режиссер… этого дома терпимости?!

КРЯЖЕВ. Нет, я не из театра, но у меня к вам есть предложение. (предъявляет удостоверение)

Из-за двери кабинета, придерживая рукой низ живота, с воплем "Вот, стерва!" появляется немолодой лысый, под шестьдесят, директор, но увидев чекиста с "корочкой" меняется в лице и скрывается за дверью.

КРЯЖЕВ. (кивает на дверь директора) Может…?

АЛЬКА. Да, ладно – я ему хорошо врезала!

ВЕЧЕРОМ ТОГО ЖЕ ДНЯ

Вестибюль дорогого ресторана.

Кряжев, с Алькой под ручку, вразвалочку, подходит к дородному метрдотелю в черном костюме-тройке.

КРЯЖЕВ. (смерив его взглядом, лениво ворочая языком) У нас бронь на девятый столик.

МЕТРОДОТЕЛЬ. (глянув на обоих, через паузу, услужливо) Прошу за мной.

В зале свободно почти половина столиков. Кряжев и Алька сидят за столиком у стены, рядом со сценой. У них на столике: водка в графине, вино, закуски, и на видном месте портсигар с вензелем. Кряжев, вальяжно откинувшись на стуле, и сложив руки на груди, слушает Альку в пол-уха.

АЛЬКА. А где сейчас настоящий бандит Фрукт? Вдруг, он сейчас заявится и нас тут застрелит?

КРЯЖЕВ. Не заявится, кутузке он. Его еще утром сняли с поезда в Одинцове.

АЛЬКА. А тот бандит, что должен подойти, наверно, сейчас сидит в зале и наблюдает за нами?

КРЯЖЕВ. Возможно.

АЛЬКА. (наклонившись к Кряжеву, в полголоса, с вызовом) И не думайте, что я всегда вот – так, запросто, соглашаюсь на всякие там… авантюры! Просто, настроилась на просмотр в театре… готовилась, а там… (отпивает из бокала глоток вина, с бокалом в руке). Но, на ближних столах этого бандита – точно нет. Вот эти (кивает на "кругленького", крупного полного мужчину, с коротким ежиком волос и солидным "загривком" на толстой шее, и, на важного военного в звании майора) – точно не похожи на бандюг. Этот военный, с красавицей блондинкой, и тот "боров" с молоденькой, наверное, заведующий какой-нибудь… базой, такие… самодовольные. А рядом с ними сидят куклы, с потухшими глазами. В стране нет частной собственности, а за столами сидят собственники – для них женщины – это вещи которыми они владеют. Их спутницы… мечтали о любви, а стали вещью. Вот так! И я должна играть… вашу вещь.

Кряжев наклоняется к Альке.

КРЯЖЕВ. (вполголоса) Вы обещали спеть.

АЛЬКА. (несколько манерно) Но только учтите – эту песню я спою не для вас, а для мужчины моей мечты, возможно, что он так и останется… мечтой.

КРЯЖЕВ. Для кого угодно, только спойте.

Алька умолкает, бросает на Кряжева недовольный взгляд, грациозно встает и поднимается к музыкантам на сцену, что-то им говорит, и затем исполняет популярное в СССР танго 30-40х годов "Дождь идет": не громко, грудным голосом, почти речитативом.

Аккордеон и оркестр п/у Анри де Принса, Франция, солист – Ролан; 1936 г.

Источник:

https://ok.ru/pesnivideosssr/topic/62760393834736

Музыка Г. Химмеля,

слова Б. Дубровина при участии Николая Бульботка

"Дождь идет"

АЛЬКА. Дождь стучит по крыше,

Я его не слышу,

Я его не вижу, я все жду тебя.

Снова днем и ночью

Дождь стучит все громче,

Но ты придешь в этот дождь,

Скажешь мне любя:

Припев:

Мне так легко с тобой,

И сердце так бьется,

И снова в нем солнце, как весной!

Пусть была разлука -

Мы нашли друг друга,

Мы оба верим в любовь,

Счастье будет вновь!

Пусть тот дождь был грозен

Но мы прошли сквозь осень

Было трудно очень

Но, я ждала тебя

Этот дождь последний

Смоет все сомненья,

И ты придешь в этот дождь,

Скажешь мне любя:

Припев:

Мне так легко с тобой,

И сердце так бьется,

И снова в нем солнце, как весной!

Пусть была разлука -

Мы нашли друг друга,

Мы оба верим в любовь,

Счастье будет вновь!

После исполнения песни в зале ей аплодируют. Алька возвращается к столику.

КРЯЖЕВ. (разводя руками) Вы прямо как…

АЛЬКА. Певица Вера Левицкая?

КРЯЖЕВ. (не уверенно) Да, наверное…

АЛЬКА. (в полголоса) вы должны поцеловать мне руку.

КРЯЖЕВ. Простите, виноват… я… (не ловко, целует ей руку).

АЛЬКА. (с грацией придворной дамы) Стул (Кряжев встает и пододвигает ей стул).

КРЯЖЕВ. (уже за столом) Вы где-то учились петь?

АЛЬКА. Нет – это я дома… все ее пластики выучила. А так – у моего папы был когда-то один знакомый… концертмейстер, и я брала у него уроки.

Мимо столика Кряжева идет подозрительный мужчина, около сорока, с колючим взглядом, с золотыми зубами, в светлых широких брюках, и темном пиджаке, чуть сдвинутым за плечи. Неожиданно, он останавливается и опирается ладонью на его столик. На тыльной стороне ладони у него наколка в виде паука.

ПАУК. Гражданин закурить не найдется?

КРЯЖЕВ. Я не курю, но хорошего человека могу угостить. (Кряжев подает Пауку из портсигара папиросу).

ПАУК. Благодарю.

Смерив взглядом Кряжева и Альку, Паук, сминает папиросу в "козью ножку". Затем идет к своему столику, недалеко от выхода, расплачивается и выходит из ресторана.

ТЕМ ЖЕ ВЕЧЕРОМ

Тихий вечер. Кряжев и Алька идут из ресторана по тротуару. Где-то недалеко, впереди них остановился небольшой автобус.

На улице почти некого. Вот они проходят мимо автобуса.

Неожиданно от стены и от автобуса отделяются двое мужчин. Один, незаметно, приставляет пистолет к боку Кряжева, другой нож к боку Альки.

Седой главарь, за пятьдесят, в сером костюме тройке, с низко натянутой на глаза кепкой, ввинчивая дуло нагана в бок Кряжева, зло шепчет ему в ухо.

ГЛАВАРЬ. Живо в автобус!

Кряжев, обращает внимание на отблеск лезвия ножа, приставленного Пауком к боку Альки, и подчиняется требованиям бандитов.

Автобус едет по вечерней Москве.

Кряжев, с главарем сидит в центре автобуса, Алька, на задних сиденьях, с Пауком. За рулем, водитель, лет тридцати, полноватый, рыхлый, с папиросой в зубах, с отвернутым воротом рубашки на пиджаке.

ЧЕРЕЗ ПОЛЧАСА

Все пятеро: Кряжев, Алька и трое бандитов с оружием в руках, спускаются по ступенькам в полуподвальное помещение, с небольшими окошками на уровне тротуара. Вдоль стен лежит вповалку поломанная мебель, стоят какие-то металлические конструкции и бумажные рулоны. В помещении низко висит одна тусклая лампочка, и освещает она только свободное пространство в его центре.

Все пятеро проходят к свету.

ГЛАВАРЬ. (злобно, к Кряжеву и Альке) Ну, что легавые, споете нам дуэтом?

Неожиданно, Алька начинает истерично визжать и рваться.

АЛЬКА. (к Кряжеву, плоским голосом) Это все он – падла легавая! Фрукту все зубы выбил и меня чуть не задушил! Вот! (свободной рукой отодвигает край платья под ключицей, где видны две царапины, оставленные директором театра). Я тебя сейчас… сама замочу!

Алька пытается свободной рукой дотянуться до лица Кряжева, но, не дотянувшись, вдруг, выхватывает свободной рукой, наган из-за пояса Паука, и наставляет его на Кряжева.

Паук, с ножом в руке смотрит на главаря.

Главарь после короткого раздумья – кивает отпустить ее.

Бандиты, наставив оружие на Кряжева и Альку, отходят от них.

Алька делает пару шагов в сторону от Кряжева.

Под лампочкой все присутствующие образуют треугольник: Кряжев, Алька с пистолетом, направленным на Кряжева, и бандиты, что держат их обоих на мушке.

Наступает тишина. Бандиты, ухмыляясь, ждут развязки.

И вдруг, неожиданно, Алька открывает огонь по бандитам.

Она успевает сделать, пару выстрелов, но промахивается,

В этот момент Кряжев рукавом пиджака разбивает лампочку, и в прыжке валит Альку на пол. Падая, Алька видит, как над ней из-за спины пролетает чья-то рука с ножом. Это в полутьме, на стуле сидел еще один толстый бандит, но его Алька не заметила.

Упав с Алькой на пол, Кряжев, перехватывает ее кисть с наганом своею рукой, и тут же стреляет прямо в лоб толстому бандиту с ножом в руке. Главарь и водитель автобуса открывают по ним огонь. Но, Кряжев, прикрывшись навалившимся на него и Альку, убитым бандитом, не снимая своего пальца с пальца Альки на курке, четырьмя выстрелами укладывает их на месте.

В наступившей тишине, Кряжев осторожно снимает руку Альки с нагана и секунд десять прислушивается.

КРЯЖЕВ. (стаскивая с себя мертвого бандита, негромко к Альке) Вы живы?

ЧЕРЕЗ ДВЕ МИНУТЫ

Переводя дыхание, Кряжев и Алька сидят на фоне полуподвального окна, на полу спиной друг к другу.

АЛЬКА. И часто вы… в таких ситуациях?

КРЯЖЕВ. По-разному… бывает. А вы смелая… и хорошая артистка…

АЛЬКА. А вы очень метко стреляете.

КРЯЖЕВ. (поворачивается к Альке) Нас учили.

АЛЬКА. (поворачивается к Кряжеву) Наверно, вы были отличником?

КРЯЖЕВ. Где-то был значок. (качая головой) С такими актерскими данными наверное… все орлы или… там – как, мотыльки… на вас…

АЛЬКА. Да, но, где-то на подлете… они… все сгорают, одна труха и остается…

Алька, оставаясь на коленях, наклоняется к Кряжеву, и вглядываясь в его лицо, кладет руки ему на плечи.

АЛЬКА. Знаешь кто ты? (Кряжев, непонимающе пожимает плечами). Ты мужчина моей мечты.

Кряжев, взяв ее руки в свои, неловко пытается ее остановить. Но, Алька, проникновенно, с улыбкой, поочередно снимает обе его руки вниз. Она обхватывает руками его лицо и долгим поцелуем целует в губы. Кряжев, не сразу, но прижимает ее к себе.

ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКОМИНУТ

Кряжев и Алька, обнявшись, находятся в том же положении, только голова Альки теперь лежит плече Кряжева.

АЛЬКА. (тихо) Я тебя напугала?

КРЯЖЕВ. (так же не громко) Нет, но наверно… это называется… любовью.

Алька, счастливо улыбаясь, крепко прижимается к Кряжеву.

ТЕМ ЖЕ ВЕЧЕРОМ

Безлюдная улица. Кряжев звонит из телефонной будки.

КРЯЖЕВ. Да, похоже на подпольную типографию… Нет. Нормально… три трупа, а тот, что с «пауком» на руке еще живой. Жду.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ЛЮБОВЬ.

Кряжев и Алька идут по ночному городу.

КРЯЖЕВ. Вы сказали, что совсем недалеко.

АЛЬКА. Когда я волнуюсь – то могу немного и приврать. Вот мой подъезд.

КРЯЖЕВ. До свидания.

АЛЬКА. Нет-нет я тебя никуда не пущу!

КРЯЖЕВ. Со мной ничего не случиться.

АЛЬКА. Все – на сегодня достаточно приключений! Зайдем, выпьем чаю, я познакомлю тебя с моим папой. Поспишь у нас в гостиной, а утром я тебя отпущу.

Алька и Кряжев входят в подъезд с узорным полом, мраморными ступенями и поднимаются на второй этаж.

Алька звонит в высокую двустворчатую дверь с латунной табличкой «Профессор Горский Д.С.»

Дверь открывает сам Горский, отец Альки: шестидесяти четырех лет, невысокий, с чувством юмора, суховатый мужчина, с небольшими усами и "чеховской бородкой", на нем поверх светлой, рубашки в полоску и брюк одет кухонный халат. Увидев в проеме двери Альку, Горский бросает ей.

ГОРСКИЙ. (иронично) Наверное, целый спектакль отыграла! У меня там кипит! (скорым шагом уходит на кухню и оттуда кричит) Это наверно была любовная драма!

АЛЬКА. (скидывая туфли в прихожей, с горькой усмешкой) Папа, это был вестерн! (но, Горский ее не слышит).

Кряжев, замечает на стенах в квартире: книги, дипломы, и фото Горского с его коллегами-учеными на конференциях и в лабораториях.

КРЯЖЕВ. (к Альке) Ваш отец ученый?

АЛЬКА. Да, (громко) мой папа все пытается расщепить какие-то молекулы!

ГОРСКИЙ. (появляется из кухни с полотенцем, с наигранной строгостью) Не молекулы, а атомы, сколько раз тебе говорить! (Горский, с удивлением глядя на обоих) И потом – в Москве наверно снег пошел?!

АЛЬКА. С чего бы это?

ГОРСКИЙ. Чтобы ты… в коем веке, появилась в доме… с молодым человеком! Да еще… в таком настроении?!

АЛЬКА. (с нарочитой строгостью) Папа!

ГОРСКИЙ. Алька, (выдавая ее) у тебя все написано на лице.

АЛЬКА. У тебя все написано в расчетах, а эти молекулы почему-то не расщепляются!

ГОРСКИЙ. А-то-мы! (машет рукой) все бесполезно! откладывает полотенце.

АЛЬКА. (Алька, как маленькая, бросается и крепко прижимается к отцу) Просто… одному человеку нужно переночевать… до утра (целует отца в щеку). Папочка, он спас меня… (смотрит на Кряжева) от… уличных хулиганов.

КРЯЖЕВ. Это еще вопрос – кто кого спас.

ГОРСКИЙ. (крепко обнимая дочь) Моя Алька себя в обиду никому не даст – это я знаю точно!

ГОСТИНАЯ ГОРСКИХ.

Кряжев, Алька и Горский сидят за столом.

На столе разрезанный пирог и чай в стаканах с подстаканниками.

АЛЬКА. Готовить – это любимое увлечение моего папы, ну… когда он не на работе в своем институте.

ГОРСКИЙ. Я по большей части теоретик… в области изучения ядра. С началом войны, все практические работы в области ядерной физики прекращены. Но, на своей кухне, я как когда-то Курчатов, в своей лаборатории! Бывает, что и на кухне происходят не менее интересные процессы!

АЛЬКА. (морщит свой носик) И раз в три дня там (кивает на кухню) что-нибудь сгорает!

ГОРСКИЙ. В науке неудачный опыт – это, как вдох или выдох – нельзя ведь только вдыхать или выдыхать?! Даже у самых великих людей обязательно было свое хобби! Кстати – Леонардо да Винчи был превосходным кулинаром. Вот!