Долго ли коротко, ночь наступила
Дед никогда так не ждал своей милой
Глядит с напряженьем на гладь пруда
Вот рыба плеснулась – кругами вода
Вот кто-то тихонько шуршит в камышах
И деда за душу хватает страх:
"А может, разбойник сидит там в кустах,
тишком подползёт и по башке – шарах!"
Вдруг кто-то глаза ладонью закрыл
Он вздрогнул, вскочил, но бежать нету сил
А это она. И давай хохотать:
"Ты что это стал от меня убегать?
А ну-ка, скорее меня обнимать"
– А волосы медью отливают рыжею
И глаза у ней зелёные и бесстыжие.
Сомлел старик, упал к ней на грудь
И мямлит с трудом ей: "Собрался я в путь
Давай, ты одна поживи как нибудь".
Про ключ передумал ей говорить
А то сразу станет богатство делить
А что там богатство, он не сомневался
И что в последний раз он с ней целовался
Ждёт впереди его новая жизнь
"Эх! Развернусь"– думал – "только держись!
Построю дворец на высоком холме
Женюсь на принцессе, и сразу ко мне
Гости поедут – успевай, встречай
Глядишь, и сам царь заглянет на чай…"
Так он мечтал…. Ну а где же монахи?
Терзают в дороге их разные страхи
Но добрались, наконец. Вот избушка…
Вошли – ни души. На столе стоит кружка
Чашка пуста, рядом ложка лежит
Ну и тут инок, один, как вскричит:
"Есть кто живой, человек или зверь?
Выходи-ка, не бойся, ты нам поверь
Мы люди божии, обидеть не сможем
А если трудно – в беде мы поможем
Если духом ослаб – грехи отпустим, отмолим
Если телом – накормим и в баньке чистой отмоем".
И голос раздался… чуть слышно, в подполье:
"Откройте-ка, братья, нет сил у меня боле
Семнадцатый день я не ем и не пью
Всё душу хочу очистить свою
Очистить её до дна, выкристаллизовать
Чтобы таким путём придти к истине".
Открыли колодец, а там… одни мощи
Отшельник живой, но тощий, тощий
Одни лишь только глаза живут
И губы еле слова жуют:
"Семнадцать дней что…. Вот в прошлом году
Я сорок семь дней не трогал еду
Потом ко мне путник заглянул нечаянно
Вот он и спас" – и замолчал опечаленно…
Переглянулись монахи: "Эй, дед,
Довольно, наслушались мы твоих бед
Мы слышали, травником ты раньше был
Людей и зверей, и птиц ты лечил
Давай, отвезём мы тебя в монастырь
Настоятелю тяжко, возможно, простыл
А мы тебе сена постелем в телегу
И хоть немного, но накормим хлебом"
Шевельнулся отшельник в гробу: "Поднимайте".
И мощи подняли из погреба братья
К телеге снесли осторожно, как бога
Уселись рядком и: "Но-о-о" – в путь дорогу…
С русалкой простившись, поднялся дед в сад
Но что-то гнетёт, он и счастью не рад
Ах, да! Про лошадку-то чуть не забыл
Пойду, попрощаюсь.... На свете кобыл
таких больше нет. Так умна, терпелива
А раньше какая у ней была грива!
Пойду, расчешу её в последний раз
Да выпущу в поле, долой, с чужих глаз
Взял гребень и щётку, в стойло зашёл
И только он начал – она ему шёпотом:
"Спасибо, хозяин, что вспомнил меня
Я верно служила до этого дня" –
Потёрлась игриво, и продолжает –
"Вырви из гривы три волоска
Белый, чёрный и серый достань,
Только три раза смогу я помочь
Знай, что я бывшая царская дочь
Заколдовал меня страшный Губан
Злобный колдун из неведомых стран
Очень хотел он взять меня в жёны
А сам-то весь в язвах, как прокажённый
Сначала просил, потом начал грозиться
Отец испугался и согласился
А что было делать? Он так навалился
Дворец чуть не сжег, разогнал всех придворных
Князей всех, бояр и даже дворовых
Бросил меня на седло и увёз…
К себе… в холодищу и лютый мороз
Там люди как звери – голодные, злые
Детишки несчастные все и худые
Платят Губану тяжёлый оброк
Не выплатишь – скрутит в бараний рог
Как-то Губан подзывает меня
"Ты этой ночью принесёшь мне огня
И будешь со мной теперь каждую ночь
Ты ведь жена мне, царская дочь"
Ночь наступила, мне надо идти
А я не могу, начинает трясти
Лишь только представлю гнусную рожу
Так у меня будто мороз по коже
Всё же пошла…, а куда мне деваться?
А он приказывает: "Раздевайся"
Сам голый и весь волосами зарос
Тут я взорвалась, да как дам ему в нос!
…Очнулась я в яме. Всё тело болит
Рядом с водою чашка стоит
Отныне, это моё пропитание
Так он хотел добиться раскаяния
Измучилась там я, вся исхудала
А сверху за мной детвора наблюдала…
Как-то поехал к соседям Губан
К магам из тёмных, похлеще, чем сам
А дети спустили верёвку – "Беги!
Если спасёшься, и нам помоги…!".
....Бежала, бежала, упала без сил…
Как ветер Губан налетел и схватил:
"Ах, замухрышка, дрянная девчонка
Отныне, будешь ты лошадёнкой!"
И мигом в кобылу меня превратил
Отвёл на базар. Там меня ты купил…
Но слышала я, что моё спасение
Находится где-то, в одном подземелье
До встречи, пока, поскачу в чисто поле
Но помни, что белый волос от боли
Серый – исполнит любое желание
А чёрный – убивает на расстоянии"
– Сказала и нет её, лишь цокот копыт
Долго в ушах у деда звенит….
Вот и пришла пора идти в погреб деду
Ночь пролетела… время к обеду
И вдруг, у ворот, шум, топот и крики
Ба! Да это ж монахи едут!
Смотрят иноки в недоумении
Сад не полит, монастырь в запустении
В келью заходят, где пастырь лежал
Тот уж остыл… А садовник бежал…
Сотворили знаменье (не дай бог, тут бесы)
Да-а-а, зря отшельника везли из леса
Что ж делать с ним, или… выгнать взашей?
Уже у всех братьев чесотка от вшей.
Иль объявить чудотворцем святым
Пустить в глаза простолюдинам дым
Пусть приходят к нему, поклоняются
Исцеляются, раскошеливаются и удаляются
Слава о монастыре пойдёт по свету
Глядь, и крышу подновим к лету.
На том и решили…. А дед в это время
Скорее, по лестнице вниз бегом
Да так, что в бочку стукнулся лбом
На край залез из последних сил
Достал узелок, что на сердце носил
Вытащил ключ, в отверстие вставил
Днище откинулось… и представляете
Чудный мир деду открылся внизу
Вон пастушонок пасёт козу
Вон хоровод водят девки-красавицы…
Только опять что-то деду не нравится
Спрыгнул из бочки…. "Спаси мя, господь!
Они же все мёртвые, лишь только плоть
Нет в жилках крови, нет в сердце огня.
Боже, за что караешь меня?
Скорее назад. Где же выход на землю?
Тошно смотреть мне на мёртвую зелень!"
Метался, вспотел, а выхода нет
Упал на колени, заплакал наш дед:
"Эх, горе ты, горе, тяжкая доля
Кто же избавит меня из неволи?"
Тут говорит ему внутренний голос:
"Не плачь, а достань и порви белый волос"
Достал он дрожащей рукой узелок
Вот белый. Ну, с богом. Рванул волосок.
И сразу от сердца боль отлегла
Он голову поднял – ну и дела!
На ветке, напротив, голубка сидит
Умным, блестящим глазом глядит
"Зовусь я голубка – Белая грудка
Мне наказала царская дочь
В злую минуту тебе помочь
Я полечу, не спеша, ты за мной
И приведу тебя к бочке с водой
Напьёшься её и с собою возьмёшь
Этой водой и царевну спасёшь" –
Крылья расправила и ввысь взвилась
Дед с неё не спускает глаз
Так шли они долго… День, и другой
Измучила деда жажда и зной
Но что там вдали, будто бочка с водой?
Дед подбежал, ну-ка, что тут за диво
Бочка пуста и кругом паутина
На дне лишь зелёная, грязная тина…
Измученный дед головою поник
Белой стрелою голубка летит
И тихо воркует: "Послушай, старик.
Под бочкой когда-то был чистый родник
Попробуй расчистить его, раскопать
Может, забьёт родничок опять?"
Кряхтел, матерился, но бочку сдвинул
(потом пришлось массажировать спину).
Едва разогнулся, но камни убрал
А дальше руками землю копал
Копальщик колодцев он был неумелый
Но вот, наконец-то, земля повлажнела
И брызнул родник – вода холодна
Губами припал, думал: "Выпью до дна!"
Рухнул без сил, и расслабился телом
(давно не занимался настоящим делом).