Loe raamatut: «Тёмные ночи Горбальса»
1
Вялое позднеосеннее утро вползло в заваленную барахлом комнату с явной неохотой. Солнце с трудом пробилось сквозь тучи, туман и дым из труб ткацкой фабрики, которую открыли в прошлом году. За окнами раздавались привычные крики и ругань. Хорошо ещё не драка. Джонни О’Кифф продрал глаза, морщась от отвращения. Почти каждый день он встречал с такой физиономией, за свои тринадцать лет он повидал много грязи и перенёс не меньше лишений, так что радость посещала его не часто. Было столько вещей, которые он хотел бы просто забыть, просыпаясь очередным утром, да уж слишком хорошей памятью его наградила природа. Почесав разбитый нос, мальчишка свесил ноги с койки и прислушался. Тётка Салли уже трещала с кем-то на пороге облупленного домишки в четыре этажа, где ютилось десять семей или просто постояльцев, если не считать кучу неофициальных родственников, заваливающихся на ночь-другую либо бродяг, дрыхнущих в холле. Джонни открыл окно, медленно толкая вверх ставню обеими руками, чтобы та не заскрипела на всю округу. Не хватало только, чтобы тётка заставила его тереть полы или мыть посуду за этих увальней, понаехавших на заработки со всего света. Конечно, он и сам приехал сюда из Ирландии вместе с Салли и отцом, приходящимся ей братом. И пока того не зарезали в пьяной драке, тётка держала себя в руках, а потом насела на мальчишку, требуя, чтобы тот устроился на фабрику. А если не желает, так будет работать по дому, подтирая дерьмо за каждым его обитателем. Вывалившись кубарем во двор, Джонни припустил со всех ног, к забегу присоединился здоровенный, со светло-коричневой шерстью тигрового окраса питбуль Халк, оглашая улицу весёлым лаем. Вслед им послышались крики Салли, уже успевшей накидаться виски:
– А-ну стой, мелкий гадёныш! Я тебе уши оторву, если заявишься к ужину!
– Да пошла ты, ведьма заспиртованная, – проворчал Джонни, остановившись на другой стороне мостовой, куда тётке было бы лень за ним гнаться.
Она предпочла как обычно перемывать ему косточки с соседками, гружёными полными до краёв мусорными вёдрами. Сплюнув, О’Кифф побрёл, засунув руки в карманы, к стайке таких же десяти-тринадцатилетних пацанов, собравшихся на углу дома. Они шумно обсуждали последние события в Горбальсе, как правило связанные с уголовщиной, более прочего привлекавшей детей работяг и пьяниц, предоставленных улице. Джонни слышал, что до войны этот район процветал, но после превратился в сущую помойку, которую он застал. Тут понастроили фабрик и заводов, навезли для работ мигрантов из Италии, Ирландии и бог знает, откуда ещё. Поэтому получить ножом в бок или дубинкой по голове стало привычным делом. Полиция нехотя впутывалась в разборки между диаспорами, разве только в случаях, когда дело заходило слишком далеко.
– Эй, чего у вас?! – окликнул увлёкшихся жарким спором товарищей Джонни.
– Того! – резко ответил самый рослый и старший (ему было уже четырнадцать) из шайки – Хэнк «Лось» МакФирли. – Малыш Сэмми пропал вчера! Не вернулся с кладбища! Ты вообще где пропадал, дрых что ли? Мы уж собирались за тобой идти.
Хэнк резко выделялся из своей команды ростом, просунувшейся под носом щетиной и тем, что всегда носил белую, пусть далеко не чистую, рубашку и коричневый жилет поверх неё. А ещё он горланил так, что весь Горбальс знал, кто это голосит.
– Меня тётка весь вечер гоняла, подрыхнешь тут. И только не заводите снова эту песню, – устало вздохнул О’Кифф.
– Я не о том, – оборвал его Лось. – Мы думаем, это всё итальяшки с Эглинтон-стрит. Помнишь того слизняка из своры «Синих кепок», Фарцелли или как-то так? Он повздорил вчера вечером с Малышом.
– Но Кун видел высокого парня в шляпе… – начал один из мальцов.
Лось «прибил» его суровым взглядом.
– Мы не будем разговаривать про вампиров, – медленно процедил он. – Ясно? Это был псих из бомжатника у реки и его поймали копы полгода или даже больше тому назад. Или ты совсем тупой?
– А я слышал, что его взяли просто, чтобы дело прикрыть, – не сдавался спорщик.
– Так, кто-нибудь сейчас брякнет про вампира, и я дам ему в морду, – размеренным тоном расставил все точки над «i» МакФирли. – Надо пойти да вытрясти из макаронников, чего они с Малышом сделали. А за одно и дурь вышибем. Только не сейчас. На Эглинтон средь бела дня слишком людно и шастают банды посолиднее этих недомерков. Лучше прессонём кого-нибудь из них вечером на кладбище. Собираемся у ограды в половине седьмого. Свободны. Никто не смеет плевать в лицо «Дубовым батам2»!
Мальчишки пошумели ещё немного, получив даже пару угроз от прохожих и выговор от старого булочника Боба Хилли, который, впрочем, вызвал скорее смех. Джонни распрощался с приятелями, пообещав захватить на разборки отцовский нож, а пока что весь день был в его распоряжении. Поэтому он надумал заскочить к своей давней подруге Пенни О’Ханникан, которая также прибыла в Глазго одновременно с семейством О’Кифф, и на которую Джонни имел виды. Жила она на Камберленд-стрит, откуда рукой подать до Южного Некрополя, ставшего местом встреч и игр детворы Горбальса. В тяжёлые послевоенные годы в трущобах ребятне находилось не так много развлечений, а оставаться во дворах домов, где жили, тот ещё «карнавал». Взрослые постоянно пытались привлечь младшие поколения к работе, или гоняли их из вредности – характер у многих попортился от тягот жизни. Вот в один момент кому-то и пришла в голову идея обосноваться в таком месте, где обычно мало народу. И хотя веселье на могилах вызывало много негодования, такие вот вечерние променады в Некрополе набирали обороты с каждым днём. В конце концов, взрослые стали побаиваться лезть в странные развлечения своих отпрысков, поскольку далеко не все из них были милыми и добрыми «цветами жизни». Частенько в карманах этих «цветочков» покоились ножи или кастеты, которые шли в дело чуть что. Полиция сперва пыталась вмешиваться, но потом и им надоело гонять малышню по кладбищу в часы, когда совершаются куда более серьёзные преступления. Единственным поборником покоя на Южном Некрополе оставался его смотритель Сидней МакКоул. Но кроме как сипло кричать и махать незаряженной двустволкой на сорванцов, раскачивающихся на прикрученных к ветке дерева качелях или носящихся по местам упокоения, играя в догонялки, он ничего поделать не мог. Со временем МакКоул и вовсе превратился в объект насмешек или становился прообразом для персонажей городских легенд, сочиняемых тут же по ночам при свете костров.
Так эта традиция постепенно укоренилась. Не помешал кладбищенским гуляньям даже один подозрительный случай, приключившийся пару лет назад. Несколько детей пропали без вести во время посещения Некрополя, и очевидцы указывали на некоего высокого мужчину в шляпе и старомодном плаще. По Горбальсу поползли слухи о вампире, крадущем детей себе в пищу, но спустя год после первого исчезновения полиция задержала какого-то полоумного бродягу, на него-то и списали предполагаемые убийства. Мало кто заметил, но пропажи продолжались и дальше, только теперь куда реже обычного, так что связать их с «кладбищенским убийцей» не приходило в головы ни стражам порядка, ни жителям района. А если учесть криминальную обстановку, ухудшающуюся с каждым годом…
Джонни вернулся к дому, обойдя его с другой стороны. Нож отца был надёжно припрятан в выбоине оконной рамы. Таскать его с собой постоянно мальчик боялся. И тётка могла отобрать, и какие-нибудь гопники возрастом постарше, опять же полиция. Вещица-то была необычная. Красивая резная ручка из слоновой кости с узорами и орлом, раскинувшим крылья, и острейшее блестящее лезвие из чистого серебра. Нож был скорее наградным или парадным, но заточенным. Хороший тычок в нужную точку – и можно запросто убить. Отец рассказывал, что забрал его у важного немецкого офицера, захваченного после высадки на «Голд-Бич», где он находился в составе британских войск. Понятно, что такую важную реликвию можно было доставать лишь по очень важным поводам. Отослав назад взмахами ладоней Халка, заприметившего знакомое лицо издалека, дабы тот шуму не поднял, он подполз к окну своей комнаты. Внутри, ворча, вовсю хозяйничала Салли, с грохотом перегребая содержимое шкафов. Поскольку замок на двери давно выломал пьяный бомж (тогда Джонни как раз пришлось вооружиться ножом, выставив «гостя» силой), попасть в помещение тётка могла с лёгкостью. Это было ещё одной причиной найти для оружия местечко поукромнее. Чего она там искала – О’Кифф понятия не имел, возможно, даже сама спрятала тут спиртную заначку от других жильцов и забыла, куда. Выждав, пока Салли закончит и уберётся, Джонни высунул голову из-под подоконника, ловко пропихнул пальцы в щель между рамами и выудил нож. Теперь, гордый своим проворством, он направился по Хоспитал Стрит, предвкушая бурный день и вечернюю встречу с враждебной шайкой.
Трущобы кипели своеобразной жизнью, к которой надо приспособиться, если хочешь найти место в этом клокочущем котле. Женщины прямо на улице полоскали бельё в тазах, натирая его на стиральных досках, подвыпившие мужички играли в напёрсток или карты, дымя табаком и поругиваясь, торгаши из покосившихся лавчонок горланили, зазывая покупателей, до звона в ушах. Вдалеке раздавались гудки с какого-то завода. На перекрёстке, где сходились Хоспитал-стрит, Краун-стрит и Эррол Гарденс, Джонни окликнули. Заметив боковым зрением компашку из трёх парней лет по двадцать, О’Кифф ускорил шаг, делая вид, что не понимает, к кому обращаются громилы, придерживая в кармане драгоценный нож.
Лбы быстро нагнали его, и их заводила, скользнув пальцами по подтяжкам, кивнул ему:
– Малец, есть чего?
– А что, заметно по мне, что есть? – дерзко ответил Джонни, примечая, куда бы дать дёру.
Рассчитывать на помощь бродящих по улице людей особенно не приходилось. По взглядам некоторых из них вообще становилось ясно, что с троицей они хорошо знакомы и связываться не желают.
– Давай, я сам решу, – сказал главарь, пока два других подонка обступили мальчишку с боков. – Что в карманах?
– Руки, – уверенно отозвался О’Кифф, вертя головой, дабы не выпускать из виду членов банды.
– А покажи-ка, – расплылся в зловещей улыбке главарь.
Один из парней, не дожидаясь команды, схватил Джонни за правую руку и вытащил её из кармана. Увидев нож, все трое аж затрепетали. Джонни понял, куда дело клонится, и со всей силы надавил каблуком на ногу хулигану, что держал его. Тот взвыл, отпустив мальчишку, а О’Кифф со всех ног припустил в направлении Розового сада, надеясь укрыться от преследователей там. Несясь по Эррол Гарденс, он специально петлял вокруг прохожих и торговых развалов, вынуждая гопников налетать на ничего не подозревающих людей и терять его из виду. Кто-то орал, что вызовет полицию, кто-то сам угрожал навалять всем причастным к беспорядку, но так и не дополнил слов делом. Но, по крайней мере, Джонни удалось оторваться метров на десять-двадцать. Добежав до ограды, он вцепился в неё, стараясь не выронить нож, и, пока вскарабкался наверх, его схватили цепкие пальцы заводилы. Не думая, О’Кифф полоснул его ножом, перехватив оружие правой рукой, по запястью и соскользнул по ту сторону.
– Ублюдок мелкий! – завыл лоб. – Чего стоите, за ним! Поймайте и запинайте нахрен до смерти!
Подручные второпях взлетели на ограду, чуть не свалившись с неё, оставив своего вожака материться на тротуаре, ему точно было не до акробатики. Однако юркий Джонни О’Кифф уже нырнул в гущу облезлых розовых кустов, прикрывая лицо широким плотным рукавом куртки. Шипы мешали и замедляли движения, но проломиться ему удалось, а дальше он затерялся среди гуляющих. Эти места он знал не очень хорошо да всё-таки знал. Они с Пенни частенько сюда забегали, и подружка водила его по аллеям. Так он точно представлял, что, двигаясь в южную часть Сада, ты снова попадёшь на Эррол Гарденс, а через пару домов выйдешь к Джейн Плейс. А тут уже и полицейский участок, также граничащий с Камберленд-стрит. А где участок, там и копов полно. Ни один безмозглый головорез сюда не сунется.
***
Тяжело дыша и периодически оборачиваясь, Джонни свернул с Джейн Плейс в ровный прямоугольный двор, образованный восьмью домами, в одном из которых жила Пенни. Отмахиваясь от раскачивающегося на натянутых верёвках белья, он прошёл к знакомому чёрному ходу, там, собственно, стояла миссис О’Ханникан с дочерью. Женщина была одета в чёрное и держала корзинку с простеньким, зато пухлым букетом цветов. Дав какие-то наставления Пенни, она направилась через двор к выходу на Камберленд-стрит. Джонни спрятался за бельём, зная неприязнь, которую к нему испытывала мать его подруги, лучше было лишний раз на глаза ей не попадаться.
– Пен! – окликнул он девчонку, собиравшуюся уже уходить в дом. – Ты не занята?
– Что с тобой? – пытаясь скрыть тревогу улыбкой, спросила Пенни, заметив царапины от розовых шипов на лице своего «кавалера».
– Так, парочка придурков прицепилась по дороге, – махнул тот рукой. – Я им показал, что к чему.
С этими словами он с гордостью продемонстрировал испачканный кровью нож.
– Ты с ума сошёл! – вскрикнула подружка, запихав руку с клинком обратно в карман Джонни. – Мерзость. Ты ведь не?..
– Да нет, конечно, – усмехнулся О’Кифф. – Так, отбил желание связываться с «малолетками», ха!
– Смотри, мать уже тебя тут видеть не желает, хочешь ещё и отца настроить против себя? Он и то только лоялен потому как большую часть дня торчит в участке и не знает того, что знает матушка.
– А чего такого? – удивлённо пожал плечами Джонни. – Не я Горбальс превратил в крысиную нору. Но выживать-то надо. Ты сегодня вечером на кладбище пойдёшь?
– Ну-у, – Пенни смущённо потёрла локоть. – У меня много дел по дому. К тому же мама будет там на похоронах миссис Пейсли, торговки рыбой с Квин Элизабет Гарденс…
– Это та страшная толстуха, которая тут околачивалась?
– Джонни! – девчонка нахмурила брови и толкнула приятеля в плечо.
– Ну смотри, сегодня «Баты» собираются проучить итальяшек с Эглинтон-стрит. Я тоже поучаствую…
– «Баты»? Серьёзно, вы так себя называете? – хихикнула Пенни.
– А что с этим не так? – насупился О’Кифф, лишь сильнее позабавив подругу.
– Всё так, кроме того, что ты с ними путаешься. Я не шучу, Джонни, ты такими темпами угодишь в какой-нибудь казённый дом, твоя тётка вряд ли будет переживать.
– Кто-то же должен отстаивать нашу честь, – важно заявил Джонни. – Сначала эти ублюдки воюют за нацистов, а теперь прессуют наших тут.
– Ты сам не местный, и я тоже, – со скептической миной напомнила девчонка. – И, кстати, итальянские мигранты сюда как раз от нацистов и сбежали, так что…
– Да плевать! Никто не смеет трогать «Дубовых бат» безнаказанно! Если у тебя с этим проблемы!..
– Всё, всё остынь, – Пенни обняла разгорячившегося мальчишку. – Я не хотела тебя обидеть. Но в Некрополь я не могу пойти. К тому же там снова участились исчезновения. Давай лучше в Розовый сад, – прочитав на лице друга очевидную мысль, она тут же предложила другой вариант: – Ну, поблизости есть ещё парк, или можем заскочить в кафешку.
– Хорошо, – расслабился Джонни. – Завтра расскажу, как всё прошло.
2
– Инспектор Блэклейк, чего это вы тут сидите?! Разве долг не зовёт? – с громким шутливым вопросом в распахнувшуюся дверь ввалился сержант Ричард Клейтон в сбитой на затылок фуражке. – И что это я чую, запашок виски?
Алекс Блэклейк поднял голову, быстро припрятав фляжку под стол.
– Ты бы, Дик, на себя глянул, – язвительно ответил инспектор, сделав акцент на имени. – Вообще-то день в разгаре. Что за вид?
– Ну, я хотя бы трезвый, – улыбнулся Клейтон, протягивая другу широкую потную ладонь.
– Посидел бы ты с этой мамашей хоть пять минут, уже давно валялся под столом.
– Чего ты хотел? – присев на угол стола и поглядывая, нет ли кого в коридоре, чтобы стать свидетелем таких нарушений субординации, хмыкнул Дик, – у неё же сын пропал без вести. Как она должна себя вести?
– Да знаю я, – вздохнул инспектор, откинувшись на спинку и подложив руки под голову. – И чего там творится, в этом треклятом Горбальсе? Всю статистику нам портят. Центр города, тоже мне…
– А ты слыхал про Вторую Мировую Войну? Недавно была, – принялся язвить Клейтон. – После неё половина детворы осиротела, вот улица и навоспитывала криминалитет. Я уже не стану про мигрантов говорить. Ты ж клялся Короне служить и защищать.
– Да уж, тебе легко, – Алекс устало потёр лоб, поглядывая на составленный протокол беседы с потерпевшей, лежащий перед ним на заваленном столе. – Скажут, кого дубинкой огреть, наряд вышлют и…
– Легко, – передразнил его коллега, – тогда в баре «Смог» меня из дробовика подстрелили какие-то пьяные идиоты, еле откачали. Помнишь, нет? Потом, ты сам выбивался в высшую лигу, чего теперь плачешься? – пожал плечами сержант. – Я бы на твоём месте вообще не парился. Сам говоришь – Горбальс. А там люди пропадают каждый день. Приедешь, походишь туда-сюда и назад, отчёт писать, что, дескать, нет тела – нет дела.
– Ребёнок пропал, Дик, – вымученно протянул Блэклейк. – Да ещё в Южном Некрополе. Ничего не напоминает? Тем более это уже не первый случай, за последний месяц в его окрестностях сгинуло четверо детей, всем от шести до двенадцати лет.
Сержант вскинул голову и присвистнул.
– Я понимаю, куда ты клонишь…
– Не я, не я, – Алекс упёрся ладонями в стол. – Но вот местные, если кто пустит слушок, могут начать бузить не на шутку.
– Думаешь, у того психа появился подражатель?
– Или взяли не того, – сам помнишь, как проходила операция, ты ведь в ней, если не путаю, участвовал в роли констебля. И лучше многих знаешь, что схватили первого подходящего под описания бомжа.
– Бомжа с психическим расстройством, – значительно напомнил Дик.
– Ага, эка невидаль. Но хуже, если все снова начнут боятся графа Дракулу.
– Ох, всё эти чёртовы комиксы! – сержант Клейтон всплеснул рукой. – Ладно эти янки, пусть себе и своим детям мозги выносят сколько угодно всякой дребеденью про вампиров с железными зубами и мужиками с острыми ушами и в плащах, прыгающими по крышам. После такого и не то примерещится. Королю следовало запретить это ещё до войны.
– Следовало или нет, а нам придётся с этим считаться. Ты не хуже меня понимаешь, как легко обратить толпу в панику. У нас может и век прогресса, но суеверия никто не отменял, и они куда крепче засели в сознании, чем мы думаем. Так и до беспорядков недалеко. Полиция, дескать, бездействует… И понеслась!
– До них недалеко будет, даже если орудует маньяк, которого вы, джентльмены, уже какой год не можете поймать! – грозно рявкнул невесть откуда взявшийся на пороге кабинета главный суперинтендант Кобб.
Его острые орлиные глаза впились в Дика, поспешившего соскользнуть со стола, уронив фуражку. Впопыхах схватив её и водрузив на голову, сержант вытянулся по стойке «смирно» и принял самый наисерьёзный вид.
– Допустим, я этого не видел, – проворчал Кобб, пригладив серебристые виски. – А ты, Алекс, давай-ка, собирайся и на выход. Свидетели сами себя не опросят.
– О-ох, – с горечью вздохнул Блэклейк. – Мэгги меня точно убьёт.
– Ты офицер полиции, а не торговец в цветочной лавке, – раздражился интендант. – Уж как-нибудь войдёт в положение.
– Да, точно. Она сама вчера допоздна брала интервью у какого-то важного типа, а сегодня мы должны были сходить развеяться. Ладно, простите, шеф.
На улице уже начинался гаденький моросящий ноябрьский дождь, грозящий перейти в мокрый снег. Небо быстро стемнело, создавая ощущение глубокого вечера, хотя часы показывали только половину пятого. Натянув на фуражку защитный чехол, Блэклейк трусцой добежал до автомобиля и нырнул на водительское сиденье. Начать расследование стоило непосредственно с Некрополя. Возможно, смотритель что-нибудь да знает, хотя ещё по прошлым посещениям злополучного кладбища Алекс помнил, какой у того нрав. Встречаться с ворчливым озлобленным старикашкой вместо будущей супруги – вот уж развлечение! Инспектор кисло улыбнулся. Однако долг есть долг. Жаль только, не удалось перед выездом хотя бы позвонить Мэгги, но, возможно, посчастливится закончить с делами пораньше.
Заведя мотор, он вырулил с парковки перед участком на улицу и потихоньку поехал по Камберленд-стрит, до Южного Некрополя от участка было рукой подать, так что разобраться с делом, если всё пойдёт гладко, выйдет побыстрее. Барабанящий по крыше дождик усилился, люди, промелькивающие по бокам от дороги в кривых размывах воды на стёклах дверей автомобиля, напоминали смутные сгорбленные тени, иногда раздавшиеся по сторонам куполами зонтов. Алекс сосредоточенно следил за каждой из них, чтобы не сбить невзначай выскочившего пешехода, да и самому не всадиться в другую машину, затерявшуюся в поднимающемся тумане. Постукивая указательным пальцем по обитому кожей рулю и время от времени включая «дворники», он насвистывал ненавязчивую мелодию, стараясь не думать о предстоящей беседе со стариком МакКоулом. Вот уж от кого голова может разболеться.
Вскоре через белёсую пелену водяных брызг и тумана проступили очертания невысокой каменной ограды и старой арки с воротами, словно ведущей в средневековый замок. Из них по двое-трое тянулась вереница людей, всего около десятка, одетых в чёрное. Видимо, кого-то только что погребли. Остановившись метрах в пяти от ворот, Блэклейк поправил фуражку и, поершившись от пробежавшего холодка, тянущегося из приоткрытой дверцы, вылез. Дождь был не крупным, но интенсивным, с небес словно сыпалась сплошной лавиной водяная пыль, по натянутой на фуражку плёнке сразу забарабанили сотни капелек, вызывая лёгкое раздражение.
У стены кладбища столпилась кучка мальчишек, обсуждающих что-то с таким видом, будто они банда, готовящаяся идти на ограбление банка. Алекс вообще отметил, пока брёл к воротам, что, невзирая на неприветливую погоду, детей в окрестностях Некрополя собралось много. Они потихоньку стягивались к своему заветному месту для игр и общения с разных сторон улицы, неся сумки с едой и натянув на головы куртки. Похоже, многие намеревались провести тут много времени, рассказывая страшилки в столь подходящее время. Когда мрачный зев нависающей над головой арки из унылого серого кирпича, местами побитой и обвалившейся, остался позади, Алекс остановился, всматриваясь в затянутую хмарью угрюмую панораму. Общая площадь кладбища составляла не менее тридцати семи акров, повсюду дорожки и холмы, усыпанные надгробиями разных размеров, стоящими, словно армия, готовая к битве. Многие насчитывали добрую сотню лет. Собравшись с мыслями, он всё же двинулся по широкой центральной аллее, ведущей в самое сердце Некрополя, где располагался и домик смотрителя.
По пути ему попадались редкие парочки, прогуливающиеся под зонтами и с любопытством рассматривающие монументы в честь прославленных полководцев и деятелей прошлого. Ребятня из Горбальса носилась между захоронений, а при виде полицейского со смехом пряталась за могильными камнями или в кустах, всё ещё облачённых в жухлую листву. Алекс покачал головой, однако сейчас ему некогда было призывать к порядку шалящих малолеток, которых, похоже, не страшила участь пропасть без вести.
У ладного одноэтажного домика с красной крышей, опершись на длинную палку, стоял сам Сидней МакКоул, беседуя с пастором в широкополой шляпе, защищающей от дождя. Тот издалека походил на призрака в своём чёрном облачении. С ними также обосновались две дамы, одна седая леди и женщина лет сорока, держащая корзинку с цветами. Рядом переминался с ноги на ногу курчавый копатель могил в намокшей кепке и с лопатой на плече. Он чего-то сказал смотрителю, поправил головной убор и побрёл к подсобке, стоящей прямо на улице. Подойдя к этой компании, Блэклейк козырнул и поклонился дамам.
– Наконец-то, – сипло проворчал МакКоул. – Решили разогнать этих мелких гадёнышей, офицер? Надеюсь, это официальный указ…
– Сид, ты хоть о чём-нибудь другом думаешь? – остановил поток негодования Алекс. – У меня есть дела важнее кучки шалопаев. Они ведь никого не трогают.
– Как вам сказать, – важно выпрямившись, со всей тщательностью произнесла седая леди. – Вчера, придя на могилу отца, я обнаружила на ней следы грязных ног, а ваза для цветов была разбита.
– Ладно, это к констеблям. А у меня расследование. Сид, я знаю, как ты любишь такие разговоры, но мне нужно знать, не видел ли ты или кто-то из работников подозрительных личностей, бродящих по Некрополю? Возможно, дети обсуждали встречи со страшными дядьками?
– А-а-а, опять этот малец! – смотритель махнул крупной сухой ладонью с проступающими венами. – Кто вообще сказал, что он исчез на моём кладбище?
– Здесь его видели в последний раз, – с выражением произнёс Алекс, опустив брови.
– И что? Мало ли, куда он потом потащился. Может на пустыри за Некрополем, там тоже постоянно кто пропадёт, а кого зарежут. Сначала распустили молодёжь, а потом удивляются. Тут у каждого второго розовощёкого малыша либо нож, либо кастет, либо палка какая-нибудь. Я сам вынужден брать с собой заряженное ружьё…
Седая дама ахнула, а инспектор насторожился.
– Я думал, ты его пустым держишь для острастки. По детям стрелять собрался?
– В воздух, их одним видом больше не напугаешь, – буркнул старик. – Ты, собственно, на что-то намекнуть пытаешься?
– Нет, – отрезал Блэклейк. – Может кто-нибудь из вас знает про мальчишку?
– Это ведь Сэм Прайер пропал? – уточнила женщина с цветами. – Пэм ко мне уже приходила плакаться. По-моему, он увязался за местной шайкой из ирландских трущоб в Горбальсе. Один из этих мерзких бандитов всё время навязывается к моей дочурке.
– Так-так, – заинтересовался Алекс, хоть пока и не понимал, каким образом это поможет в деле. Возможно, допросив одного из «бандитов» удастся выяснить больше.
– Да я толком ничего не знаю, – развела руками леди. – Эта компашка вечно ввязывается в истории, дерётся с кем-то, главный у них такой высокий парень с громким голосом. Я уже давно прошу мужа арестовать его, но…
– А муж полицейский? – удивился инспектор.
– Да, Дэвид О’Ханникан. Мы тоже приехали в Шотландию лет пять назад…
– Верно, констебль О’Ханникан! – приложив палец к подбородку, припомнил Алекс. – Он не рассказывал, чтобы его беспокоили всякий шайки.
– Ему некогда, – ворчливо пробормотала миссис О’Ханникан.
– Ясно, поговорю с ним позже. Ты, Сид, скажи мне лучше, какие у тебя догадки? Что могло бы случиться с мальчишкой?
– Провалился куда-нибудь в вырытую могилу, – брякнул старик, заводясь всё сильнее.
– И никто не заметил?
– Значит, в старый склеп или ещё куда. Тут полно ям и разрытых захоронений. Сами же и раскопали, поди. Я вообще так считаю, это всё кара Господня. Оскверняют могилы, нарушают покой усопших, вот им потом и возвращается. Как скажете, отец?
– Кхм, – священник, видимо, стараясь не сказануть лишнего, поправил воротничок и выговорил с видом специалиста: – Не желая оскорбить чьих-либо чувств должен всё же согласиться с мистером МакКоулом.
– Ясно, – внимательно осмотрев серое вытянутое лицо пастора, бросил инспектор. – Кругом сплошная мистика.
– Здесь много кто ходит, – еле сдерживая злость, прокряхтел смотритель. – Не будешь ведь у каждого спрашивать цель визита, я не таможня. Это общественное место… к сожалению.
– А это кто, например? – вдруг глянув в сторону надгробия, выполненного в виде квадратной колонны с остроконечной крышей на столбиках, виднеющегося на холме за спиной старика, спросил Блэклейк.
Тот нехотя обернулся: возле этой башенки стоял высокий тощий человек в широкой накидке и шляпе, хотя с расстояния и сквозь пелену дождя рассмотреть его было сложно. Он постоял несколько секунд, опустив голову, затем побрёл дальше по холму, затерявшись между обелисков и крестов.
– Я уже сказал – тут много кто ходит! – возмутился МакКоул. – Хочешь допросить каждого бродягу и старикашку, пришедшего навестить могилу прапрадедушки – вперёд. А у меня дел полно. Тут таких типов пруд-пруди, только они сами предпочитают держаться от мелких бандитов подальше. И я их понимаю.
– Понятно, – начал терять самообладание уже Алекс. – Спасибо за исчерпывающую помощь. Пойду, поброжу тут, может кто из ребятни видел или слышал больше. Дамы, – кивнув женщинам, придерживая козырёк фуражки, он взобрался на холм.
Мужчина в накидке ушёл, но с верху можно было различить ещё несколько силуэтов людей, просто гуляющих по памятным местам Южного Некрополя, служащего скорее музеем под открытым небом, несущих цветы или бесцельно слоняющихся. Детей с каждой минутой становилось всё больше, они, смеясь, бегали под дождём, словно не ощущая холод и мокрую одежду, играли в догонялки или, рассевшись на ветвях больших старых деревьев, стоявших тут ещё до того, как лопата вгрызлась в землю, роя первую могилу, и тыча пальцами, обсуждали гуляющих. Постояв немного и почесав затылок, Алекс осознал, что ему многое не светит. Но он так втянулся в процесс, сам того не замечая, что только сейчас вспомнил о свидании с Мэгги. Первой же мыслью стало бросить пустое шатание и уйти, а на следующий день выяснить у Дэвида О’Ханникана, что там за мальчишки, связанные с исчезнувшим ребёнком, лезут к его дочери. Однако неуловимое чувство невыполненного долга тяготило душу. Казалось, есть что-то ещё, что он мог бы сделать, нечто такое, что он упускает из виду. Поведение старика МакКоула и пастора выглядело странным, хотя… смотритель-то всегда был занозой в одном месте. Но это всё выглядело, как какой-нибудь заговор.
«Нет-нет! Ну, дружище, ты совсем заработался!», – осадил Алекс сам себя. – «Какой там ещё заговор?!».
Вздёрнув плечами, инспектор развернулся и пошёл вниз под холм. Сидней уже заперся в своём домике, его чёрный силуэт мелькал в окнах, залитых тусклым жёлтым светом, то в одной комнатушке, то в другой. Дамы в сопровождении пастора удалились настолько, что их фигурки с трудом можно было распознать. Дождь сходил на нет, и Блэклейк решил закругляться с этим странным расследованием, если можно его так называть. Но для пущего успокоения совести, всё ж захотел обойти участок территории по ответвляющейся от центра Некрополя дороге. Да и почему-то ему хотелось выбрать более открытый путь, в то время как тот, по которому он пришёл, утопал в мрачной зелени деревьев, склонивших лохматые жёлто-коричневые ветви к земле. Крики и смех становились громче.
