Loe raamatut: «2020»
Новый Год
Новый Год, Новый Год, Новый Год!… Сколько связано с тобой радостно – томящих ожиданий, надежд и предвкушений! Сколько мы строим планов и мечтаем что-то в себе изменить или забыть….
Но ждать осталось недолго… . И вот… последние минуты… все встали, почти не дыша, слушаем поздравление Президента и… под звон бокалов, под запах слегка несвежих салатов (со вчерашнего дня готовили) и гимн России, Новый год наступил!!! За окном свистят и бабахают взлетающие петарды и салюты, дым и крики весёлых, подвыпивших соседей – всё это проникает даже через закрытые окна в наши немного опьянённые души! Молодёжь рвётся на улицу, на мороз, туда, где сейчас, кажется, кипит вся жизнь, новая и весёлая, как шампанское из только что неловко открытой бутылки, и где салюты расцветают в тёмном небе дивными цветами и формами. Остальным… остальным, самым младшим, остаётся спать, а самым старшим – смотреть новогодние программы и доедать многочисленные закуски, приготовленные с большим запасом, дня этак на три.
Сергей был среди последней группы, и вяло попивая коньяк, думал уже о том, что возможно, уже скоро, ему предстоит ехать в Поднебесную, вернее лететь, так как товар застрял на китайской таможне по непонятной причине и грозил испортиться (это была чёрная икра с китайских ферм, которую здесь, в Подмосковье, фасовали в банки с надписью "Russian Caviar"). Документы на товар были в порядке, Синь Чо Хуа (при переговорах просто Синь) обо всём позаботился и вовремя доставил икру до границы в Хэйхэ, но если что-то пойдёт не так, все сидящие сейчас за праздничным столом, уже через месяц станут нищими…. Вернее, нищим станет он, так как именно он рискнул и вложил все свои, и занятые у друзей деньги, в этот новый бизнес проект, а они, многочисленные родственники его жены, ближние и дальние, просто жили в деревне, и как ему казалось, сидели у него на шее. Иногда, раз или два в году, они привозили ему домашнее сало и пару гусей, а то и трёхлитровые банки маринованных огурцов, которые почему-то не съели в прошлом году, но в остальное время тянули с него мелкие и крупные суммы, периодически звоня и ссылаясь на всякие срочные и не совсем, нужды. Жена его, Настя, была родом оттуда, с деревни, и она готова была всё отдать, что ни попросят, хотя сами они не купались в деньгах, а жили, как говорится, по средствам.
Сам Сергей был сирота, мать оставила его на пороге роддома в далёком 1992 году, когда страна разваливалась и бандиты были королями улиц…. В свёрток с маленьким тельцем она засунула записку "Тихонов Серёжа". Отчество мама или не знала, или не захотела указывать, и тогда сами работники роддома, нянчившие его, за милую улыбку и спокойный нрав, вписали в документ о рождении отчество Рахатович.1 Вырос Сергей в детдоме, но уже там у него пробудилась тяга к знаниям, и когда его сверстники гоняли мяч, дрались или курили втихаря бычки, собранные по дороге в школу, он сидел за учебниками или читал книги. И так как его фамилия была Тихонов, то в детском доме он и получил кличку Тихоня, что созвучно было с фамилией, хотя при случае этот "тихоня" мог жёстко и бесстрашно постоять за себя. Поэтому Сергея не трогали, а многие пацаны даже уважали его за упорство и самостоятельность…. Сейчас это был молодой мужчина под метр восемьдесят, с правильными чертами лица и светло – русыми волосами. Усы были с рыжинкой, как и борода, которая безуспешно пыталась прорасти на ежеутренне бритом лице, и теперь, друзья и коллеги уже назвали его уважительно – Рахатович.
