Loe raamatut: «Изумруды Урала», lehekülg 24
– Скажи, Иван, в городе кого-нибудь называют Ворон?
– За глаза так называют купца Воронина.
Князь не мог поверить в удачу. Совпадения бывают, но вряд ли это тот самый случай.
– А кто он такой?
– Самый богатый купец в уезде.
– А что он за человек?
– Воронин плохой человек, он обманывал охотников, и мы давно не ведем с ним никаких дел. На него обижаются и казахи, что продают скот и местные промышленники, он всех подмял под себя. Люди говорят, он прячет беглых каторжников в дальних деревнях и использует их в своих темных делах. Это его люди напали на тебя?
– Не знаю, я слышал только кличку Ворон и точно могу сказать, что командовал этим сбродом бывший офицер.
– Вроде сходится. У Воронина служит управляющим бывший ссыльный офицер Бабаков. Плохи твои дела Князь, они не успокоятся, пока не найдет тебя.
– Не бойтесь, я завтра уйду.
– Ты поступил справедливо, хорошо заплатил мне, хотя мог этого и не делать, привез нам подарки, манси такого не забывают. Можешь оставаться, сколько захочешь, ты наш друг, тебя будут искать в городе, а не в тайге.
– Спасибо, Иван. Ты можешь мне помочь, я хорошо заплачу?
– Манси мирные люди, мы не убиваем людей, Князь. Мы можем вылечить, спрятать тебя, но мстить Воронину мы не будем.
– Ты меня не понял, Иван! – Князь приподнялся на своем ложе и оперся на здоровую руку. – С Ворониным и его людьми я разберусь сам, это мое личное дело, здесь ничья помощь мне не нужна. Однако чтобы отомстить я должен знать, где его искать.
– У него лавка на Главном проспекте, недалеко от плотины. Там заправляет, Бабаков, он в курсе всех дел Воронина.
Теперь Князь знал, что ему делать, нужно только пару дней отлежаться, пока рана затянется, а Воронин от него не уйдет.
…
В деревне Сосновка, что в пяти верстах от Екатеринбурга, в последнем доме возле самого леса за большим дощатым столом сидели Воронин и Бабаков.
– Казалось, все предусмотрели, Никита Петрович, – сидевший напротив купца приказчик был мрачен, – окружили, дождались, пока ночью один вышел на двор, оглушили его, ворвались в дом и расправились еще с тремя, а вот дальше начались неприятности. Две комнаты, где спали братья, оказались закрыты изнутри. Старший с каким-то мужиком вышли, а Князь отказался. Бросили в комнату гранату через окно, а он не только выжил, но еще и убил трех наших.
– Черт с ними с каторжниками, чего их жалеть. – Махнул рукой Воронин. – А вот, что Князя упустили, это плохо. Наверняка будет мстить.
– Кому? Никита Петрович, он понятия не имеет, кто на него напал. – Успокоил купца Бабаков. – Полиция найдет три трупа каторжников, на них все и спишут.
– Хорошо, если так. – Нехотя согласился Воронин. – Ладно, пришла пора поговорить с нашими пленниками.
– Там только двое нормальных, третий того и гляди скоро богу душу отдаст. С кого начнем?
– Давай сюда ювелира.
Через минуту, щурясь от яркого света, в комнату вошел Золотов и остановился на пороге.
– Проходи! – Бабаков грубо толкнул его в спину и вошел сам, закрыв за собой дверь.
Присесть ему не предложили, поэтому Золотов остался стоять посреди комнаты.
– Кто ты такой? – Задал вопрос Воронин.
– Я уже говорил – ювелир.
– Откуда?
– Из Петербурга.
– А как ты оказался среди московских бандитов?
– Меня взял на работу Александр Васильевич Дулов, он крупный чиновник в московском отделении Сохранной казны.
– Это один из братьев, тот, что сидит у нас в подвале?
– Да.
– И что же ты должен был делать?
– Описывать и оценивать ювелирные изделия, сдаваемые под залог.
– А здесь как оказался?
– Александр Васильевич сказал, что мы едем в командировку в Екатеринбург.
– А какова цель этой вашей «командировки»?
– Этого я не знаю. Это вам лучше спросить у него.
– Не беспокойся, спросим. Теперь объясни, как петербургский ювелир оказался на службе у московского чиновника? Он что не мог найти ювелира в Москве?
– Я два года работал в Петербурге у англичан, а потом сильно запил. Как раз в это время Александр Васильевич был в командировке в Петербурге и подобрал меня в бессознательном состоянии. Очухался я уже по дороге в Москву. Деваться мне было некуда: дом пропил, с работы выгнали, вот я и остался у него. Условия хорошие: жилье, питание, работа – я о таком и мечтать не мог.
– А как же ты бросил пить?
– Это Александр Васильевич, меня излечил от пьянства, а как он это сделал, вам лучше спросить у него. Только за одно это я ему по гроб жизни обязан.
– На каких англичан ты работал в Петербурге?
– Ювелирный дом «Alice».
Бабаков переглянулся с Хозяином.
– Ты знаешь, кто такие Скотт и Барнс?
– Скотт – торговый представитель ювелирного дома, а Барнс один из его директоров. Я работал со Скоттом, Барнса никогда не видел.
– Чем вообще занимается этот ювелирный дом?
– В основном огранкой алмазов и изумрудов.
– За время работы у этих англичан тебя часто обманывали?
– Честно сказать, ни разу. Мистер Скотт всегда выполнял все условия договора, даже если это была устная договоренность. Его слову можно верить.
– Ты тоже умеешь гранить алмазы и изумруды?
– Да, именно этим я и занимался у англичан.
– А в камнях и ценах разбираешься?
– Конечно, иначе бы меня не взяли на работу.
– Теперь будешь работать на меня.
…
– Проходите, Александр Васильевич, присаживайтесь.
– Может быть, вы представитесь?
– Купец первой гильдии Воронин Никита Петрович.
– Почему вы напали на нас?
– Потому, что у нас с вами одна цель – изумрудный рудник, который нельзя поделить, он может принадлежать только одному.
– Не трудно догадаться, кому именно.
– Хорошо, что вы это понимаете. Не будем отвлекаться и приступим к делу. Сейчас вы покажите на карте, где расположен рудник и расскажите все, что вам о нем известно.
– А если я этого не сделаю?
– Тогда познакомитесь с моими мастерами заплечных дел. Уверяю вас, они хорошо умеют выбивать показания, сказывается большой личный опыт.
– Я могу показать только место, где по нашим предположениям может находиться этот рудник. Мы как раз собирались выяснить, насколько эти предположения верны, но вы спутали нам все карты.
Александр Дулов подошел к столу,на котором были разложены его бумаги, предусмотрительно изъятые Бабаковым. Найдя схему, полученную от Ремизова, он аккуратно разгладил ее и провел пальцем по одной из линий.
– Это, левый приток реки Большой Рефт. Видите буквы «SZ» – сокращение от польского «SZMARAGD», что значит «изумруд», они проставлены три раза вдоль этого притока, но только до большого прямоугольника, дальше, вверх по течению, ничего нет. Исходя из этого, мы решили, что изумруды добывают здесь. – Дулов поставил указательный палец правой руки на прямоугольник. – По сведениям охотников и смолокуров, там, за высоким забором располагается жилище староверов, иначе говоря, скит.
– Где вы взяли эту схему?
– Ее составил один поляк. Судя по этому эскизу, он тщательно исследовал данный район, вероятно, что-то знал. Осенью прошлого года на них напали люди Протасова. Поляку удалось бежать, но до Екатеринбурга он не дошел. Его труп со следами огнестрельного ранения нашел охотник-манси и похоронил. Котомку он забрал себе, а среди вещей убитого были образцы камней и эта примитивная карта.
– Прошлой осенью пропал один из братьев Войновских. – Вспомнил Бабаков. – Их дядя занимается скупкой камней.
– Похоже на правду. – Задумчиво произнес Воронин. – Откуда у вас эти сведения, Александр Васильевич?
– Один из людей Протасовых выжил, это тоже не сложно проверить, он сейчас в Невьянске.
– Значит, Протасов погорел из-за изумрудов?
– Протасов погорел, как вы выражаетесь, из-за своей глупости. Эти камни нельзя продать в России. Вам это нужно четко усвоить, господин Воронин.
– Уже усвоил, вы не первый, кто мне это говорит. Кстати, кто там третий с вами?
– Бывший полицейский Малахов, но он в очень плохом состоянии, вряд ли вы сможете его допросить.
– Если он работал на вас, то зачем нам его допрашивать? Вы уже все рассказали, вряд ли он сможет добавить что-то новое, даже если окочурится, не велика беда. Вы с вашим ювелиром Золотовым останетесь моими пленниками. Как долго? По крайней мере до тех пор, пока я не найду рудник.
– А что с моим братом?
– Бегает где-то. – Равнодушно ответил Воронин, махнув рукой. – Нас он не интересует, как набегается сам придет.
…
Когда Дулов вернулся в подклеть, где их держал Воронин, к нему подошел Золотов.
– Александр Васильевич, я забыл вам сказать, что видел в городе своего старого друга Сергея Алдошина. Он тоже ювелир, мы вместе работали на англичан в Петербурге.
– А здесь он что делает?
– Приехал с комиссией из ведомства императрицы, проверять ювелирную школу «Уральские самоцветы». Эту комиссию возглавляет какой-то чиновник из Сохранной казны Петербурга.
– Фамилию он называл?
– Не помню, может и называл.
– Подожди, а каким ветром твоего друга занесло в эту комиссию?
– У ведомства императрицы нет своих ювелиров, вот они и обратились к англичанам за помощью.
– А англичане тоже здесь?
– Здесь мистер Скотт, он приехал заключить договор с этой школой.
– Какой договор, ты сам говорил, что англичане занимаются только алмазами и изумрудами?
– Этого я не знаю.
После того, как Дулова увели, Воронин задумался о том, что делать дальше. Он уже решил, что Бабакова в тайгу с собой не возьмет, там достаточно будет Зверя и Меченого. У каждого из них по девять человек, а всего получится двадцать стволов – достаточно, чтобы справиться с кержаками. Дулова он оставит в Листвянке, там за ним присмотрят, а Золотова возьмет с собой, похоже, ювелиру все равно кому служить, лишь бы хорошо платили. Приняв решение, он дал команду собираться, и через час закрытая карета уже катила по пыльной дороге в сторону Екатеринбурга.
…
Слух о стрельбе на Московской улице мгновенно облетел Екатеринбург. Уже с раннего утра о кровавой драме стало известно постояльцам трактира Казанцевой. Обсудив за завтраком это происшествие, друзья решили, что нужна более подробная и достоверная информация, для чего Соколов срочно выехал на место трагедии. Дом был оцеплен полицией и окружен плотной толпой любопытных граждан. Потолкавшись с час среди зевак, Соколову удалось только узнать, что нападение произошло ночью, что кроме пистолетных выстрелов слышен был также один взрыв и что труппы (от пяти до десяти, по разным сведениям) уже увезли в морг. Забравшись на свой наблюдательный пост, он в подзорную трубу рассмотрел двор. Возле выбитого окна рядом с Белавиным стоял мужиком, в потертом темно зеленом мундире, и что-то объяснял помощнику пристава, размахивая руками в направлении забора, забрызганного кровью, которая хорошо выделялась на свежих досках. Поняв, что никаких сведений он здесь больше не получит, Соколов слез с дерева и вернувшись назад в трактир, поделился скудной информацией со Штейнбергом и Скоттом.
Глава 47. Екатеринбург, 6 июня 1798 года (среда). Начало.
Рано утром Штейнберга разбудил настойчивый стук в дверь. С трудом разлепив сонные веки, он бросил взгляд часы – половина пятого.
– Войдите.
Дверь приоткрылась и в образовавшуюся щель просунулась голова управляющего:
– Извините ради бога, Генрих Карлович, там какой-то человек, вас спрашивает.
– Хорошо, Вацлав Каземирович, я сейчас иду.
Дверь тихо закрылась, Штейнберг встал и, набросив халат, вышел в коридор. Спустившись вниз, он увидел сидящего на полу незнакомого мужчину, голова которого с правой стороны была покрыта коркой запекшейся крови. Присев на корточки возле незнакомца Штейнберг тронул его за плечо. Тот открыл глаза, посмотрел на Генриха и наморщил лоб, словно пытаясь вспомнить, где он его видел.
– Я Штейнберг, вы пришли ко мне?
Незнакомец утвердительно кивнул головой и сморщился, видимо испытав приступ боли. В это время сверху спустился Соколов.
– О, старый знакомый объявился. – Воскликнул он, увидев сидящего на полу мужчину. – Генрих, этот человек следил за тобой, и он же помог отбить тебя у озверевших купчиков.
– Привет, друг! – Соколов присел рядом со Штейнбергом возле раненого. – Кто это тебя так отделал?
–Не знаю. – Тихим голосом сказал мужчина. – Они напали на нас ночью.
Глаза его закрылись, и он медленно стал заваливаться на пол. Соколов придержал его, не давая упасть.
– Каземирыч, есть свободный номер?
– Да, пан офицер, двадцатый, в самом конце коридора.
Втроем они перенесли раненого в номер и уложили в кровать, после чего управляющий пошел вызывать врача.
– Получается, что на банду Князя кто-то напал? – Резюмировал Соколов.
– Странное нападение. – Выслушав друга, заявил Генрих. – Кому могли помешать московские бандиты? Об истинной причине приезда Князя и его людей никто не знал, кроме нас.
– Здесь ты ошибаешься, Генрих. – Возразил Скотт. – Я сам сказал Барнсу о приезде братьев и их интересе к руднику.
– Ричард, Барнс только что приехал и не знает здесь никого, да еще и не говорит по-русски. Как он мог с кем-то связаться за эти считанные дни.
– Генрих прав в одном, – заметил Соколов, – Барнс не мог напасть на банду Князя, это сделал кто-то из местных. Ты, Ричард, сообщил ему, что в Екатеринбург прибыли москвичи, которые тоже ищут рудник, но не сказал, где они проживают. Так?
– Да, адрес я не называл.
– Это дает нам шанс вычислить тех, кто стоит за нападением.
– Каким образом? – Поинтересовался Штейнберг.
– Таким же, как они нашли тебя.
– Полиция!
– Точно! Чтобы найти приезжих москвичей, достаточно было обратиться в полицейский участок к письмоводителю Рябову. После обеда я навещу Белавина, надеюсь, к тому времени он уже будет на месте.
– Давай зайдем с двух концов. – Предложил Скотт. – Виктор отправится в полицию, а мы с тобой Генрих, посетим трактир Рязанцева, где остановился Барнс и постараемся узнать, не навещал ли кто его последние три дня.
Врач, старый знакомый Беляев Сергей Платонович прибыл через полчаса. Он выгнал всех из номера и приказал принести горячей воды. Смыв кровь, и обработав рану, он наложил холодный компресс и приказал менять его каждые полчаса.
– Сильный ушиб, если и есть сотрясение мозга, то в легкой форме, – сказал он, выйдя в коридор, – через некоторое время он придет в себя, можете с ним поговорить, но недолго, не нужно его утомлять.
– Сколько я вам должен? – Спросил Штейнберг.
– Пока ничего. – Возразил доктор, сделав упреждающий жест правой рукой в направлении Штейнберга. – Если будут осложнения, тогда будем говорить об оплате.
В семь часов утра раненый пришел в себя и попросил горничную позвать Штейнберга и Соколова.
– Как ты себя чувствуешь? – Осведомился у больного Соколов.
– Вроде стало лучше.
– Вот и хорошо. – Удовлетворенно заявил Штейнберг, устраиваясь на стуле рядом с кроватью. – Для начала сообщите, кто вы такой и как попали в банду Князя?
– Бывший полицейский Тверской части города Москвы Малахов Федор Степанович. – Представился раненый. – После увольнения из полиции работал на Зотова Савелия Лукича – это мой бывший начальник, пристав Тверской части. После выхода в отставку Зотов выполнял конфиденциальные поручения состоятельных клиентов, который не хотели обращаться в полицию. Работы хватало, да и платил он хорошо, так что я недолго думая, уволился и стал работать на него. Всего нас в команде было четверо, не считая самого Зотова. Осенью прошлого года мы получили заказ от Александра Васильевича Дулова и весь ноябрь следили за ювелиром Штейнбергом. В начале декабря, выслушав отчет, заказчик расплатился, и от дальнейшего наблюдения отказался. В апреле этого года он опять обратился к нам, но теперь уже с просьбой найти ювелира Штейнберга, которого они потеряли. Нам удалось выяснить, что Штейнберг во Владимире сел в почтовую карету и уехал на восток. Вот тут Александр Дулов и предложил Зотову поехать в Екатеринбург, расследовать убийство Протасовых. Савелий Лукич в виду возраста отказался, а я согласился. Соблазн получить пятьсот рублей за пару месяцев работы оказался слишком велик – вот так я и оказался в Екатеринбурге.
– Вы должны были найти меня? – Поинтересовался Штейнберг.
– Не только, кроме этого, я еще должен был заниматься убийством Протасовых.
– Вы ездили в Невьянск, и разыскали Когтева?
– Да, но я с ним не беседовал. Мне было приказано только найти людей из группы Протасова, если вдруг, кто-то остался в живых. Когда я отчитался перед заказчиками о проделанной работе, они приказали снять с вас наблюдение и сразу выехали в Невьянск.
– Вы ездили с ними?
– Да, но Когтева я не видел, с ним беседовали братья. Сразу по возвращении в Екатеринбург, меня поселили в трактире Хромова, и три дня я ждал там появление охотника Ивана Елгозина. Когда тот появился, я отвез его на Московскую улицу. После того, как братья побеседовали с охотником, ему купили продуктов и проводили до зимовья. На следующий день братья ездили в Билимбай и вернулись оттуда в хорошем расположении духа, а мне приказали найти людей, хорошо знающих реку Большой Рефт.
– Вы нашли таких людей?
– Да, двоих, один охотник, второй смолокур. Братьев интересовал какой-то район на реке Большой Рефт. Охотник, как я понял, им не подошел, а вот со смолокуром, по всей видимости, они договорились, поскольку больше никаких указаний по поиску людей не было.
– Где ты нашел этого смолокура?
– В трактире Хромова, его фамилия Галузин.
Ты можешь нам рассказать, что произошло дальше?
– Только в общих чертах. В три часа ночи мне приспичило отлить. Я вышел на двор и больше ничего не помню. Очнулся уже в подклети, в каком-то доме. Вместе со мной там были Золотов и старший Дулов. Из их разговора я понял, что ночью на нас кто-то напал. Когда их уводили, я сделал вид, что еще не пришел в себя. Один из бандитов пнул меня ногой, а второй сказал: «Оставь его, этот все равно не жилец». Так меня и бросили в подклети, даже не связав. Ночью я выставил раму, выбрался на волю, перелез через забор и бросился бежать.
– Как ты узнал, в какой стороне Екатеринбург?
– А я не знал. Просто повезло, там накатанная дорога заканчивается, тупик, так что, идти можно было только в одну сторону.
– Ты знал, из-за чего весь сыр-бор?
– Собственно, никакого секрета там не было, практически все знали, что братья ищут изумруды.
– Хорошо, пока отдыхай. Про изумруды помалкивай, если хочешь живым вернуться в Москву, что будет нужно, обратишься к горничной.
…
– Привет, Константин. – Поздоровался Соколов с порога.
– А, Виктор. – Белавин поднял правую руку в качестве приветствия. – Я думал ты уже на пути в столицу. Проходи, садись. Слышал, что у нас произошло на Московской улице, начальство рвет и мечет.
– Я как раз по этому поводу к тебе и зашел.
– Мне все равно пришлось бы тебя вызывать. Я вспомнил, что пару недель назад у тебя возникли какие-то осложнения с этими приезжими.
– Только не у меня, а у ювелира Штейнберга. Они разыскали его через вашего чиновника и установили за ним слежку.
– Зачем им понадобилось выслеживать Штейнберга?
– На этот вопрос я не могу ответить.
– Боюсь, ты не совсем правильно оцениваешь сложившуюся ситуацию. Произошло серьезное преступление, и твое молчание может быть расценено, как нежелание помочь государственным органам.
– Константин, тебе придется довольствоваться моим заверением, что слежка за Штейнбергом никак не связана с этим преступлением.
– Охотно верю, что твой друг не имеет отношения к этому нападению, однако это ничего не объясняет. Ты заявил, что пришел ко мне именно в связи с этим делом, а говорить не хочешь. Скажи прямо – тебе что-то известно?
– Есть одна идея, но сначала я должен знать факты.
– Их не так много. Шесть трупов: три принадлежат приезжим, три каторжникам. На этом основании мы сделали вывод, что нападение было совершено бандой беглых каторжников с целью ограбления.
– Тогда, где остальные москвичи, ведь их было семеро?
– Судя по следам, одному удалось бежать через забор, а остальные, скорее всего в плену.
– Зачем каторжникам, которые напали с целью ограбления брать пленных? Если один сбежал, почему не пришел в полицию?
– Я всего лишь озвучил тебе факты и рабочую версию, над которой мы сейчас работаем. Теперь хочу выслушать твою идею.
– Идея проста. Для того чтобы напасть на этих москвичей, их необходимо еще найти. Нужно искать тех, кто ими интересовался. Версия не стопроцентная, но чем черт не шутит.
– Рябов! – Догадался помощник пристава и тут же бросился в коридор. Он вернулся через минуту, толкая впереди себя испуганного канцелярского служащего 2-го разряда. Грубо толкнув Рябова на свободный стул рядом с Соколовым, Белавин вернулся на свое место.
– Кто наводил справки о приезжих, проживавших на Московской улице?
– Вот господин офицер прошлый раз интересовались. – Показал Рябов на Соколова.
– Кто еще?
– Вроде больше никто… – Замялся покрасневший как вареный рак письмоводитель.
– Последний раз спрашиваю! – Теряя терпение, взревел Белавин. – Кто из местных интересовался москвичами?
– Семен Залетин. – Опустив глаза в пол, прошептал Рябов.
– Пошел вон. – Рявкнул помощник пристава. – С тобой я разберусь позже.
– Кто такой этот Залетин? – Поинтересовался Соколов, после того, как насмерть перепуганный письмоводитель пулей вылетел из кабинета начальника.
– Залетин здесь не причем, он всего лишь мелкий служащий – подай, принеси, а вот его хозяин, совсем другое дело. Купец первой гильдии Воронин, один из богатейших людей уезда.
– А каким боком здесь завязаны каторжники?
– Есть сведения, что Воронин укрывает беглых и использует для своих темных делишек. Расходный материал, который не жалко.
– Тогда почему вы его не накроете?
– Это не так просто. У него большие связи в уезде, да к тому же, все дела проворачивает чужими руками, доказать его причастность практически невозможно. Если он стоит за этим нападением, то самое большее, что мы сможем сделать, это поймать еще нескольких каторжников, или найти их трупы. Непонятно вообще, зачем он напал на приезжих?
– Попробуй узнать, где сейчас находится этот Воронин.
– Что мне это даст?
– Я пока и сам этого не знаю, но готов поспорить, что Воронин исчез и ближайшую неделю его не будет.
– Что ставишь?
– Оплачу роскошный ужин с лучшим шампанским в «Париже».
– Идет. Загляни ко мне через пару часов.
Поскольку время позволяло, Соколов еще раз посетил дом на Московской улице и внимательно осмотрел все вокруг, правда, без особого успеха. В назначенное время он вернулся в участок и застал Белавина в скверном расположении духа.
– Твои опасения подтвердились. – Заявил он Соколову, когда тот вошел. – Воронин исчез. По словам его приказчика, он ушел на охоту в тайгу и пробудет там несколько дней. Самое смешное, что Воронин никогда в жизни не охотился. Не могу понять, как ты догадался?
– Тебе не кажется, что мы нащупали след?
– Что толку? Пятнадцать минут назад меня вызвал пристав, приказал оставить Воронина в покое, и заняться делом. Как тебе?
– Думаешь, уже надавили?
– Тут и думать нечего, приказчик Бабаков нажаловался полицмейстеру, а тот моему приставу. Вот тебе результат влияния Воронина.
У Скотта и Штейнберга задача оказалась значительно проще. Трактирщик Рязанов сразу сказал, что Барнса посещали Бабаков и Воронин. Сопоставив данные друзья пришли к логичному выводу, что круг замкнулся и ситуация прояснилась.
– Шантаж не удался, но Барнс нашел другой путь к изумрудам. – Подвел неутешительные итоги Скотт. – Он договорился с Ворониным, его руками расправился с бандой Князя и в ближайшее время они попытаются захватить рудник.
– На что они рассчитывают? – Недоуменно спросил Соколов. – Кто им даст спокойно работать?
– А кто им может помешать? – Возразил Скотт. – Банда Князя разгромлена, Файн при смерти, а больше никто, по их мнению, о руднике не знает.
– Ты знаешь, и Барнсу это известно. – Возразил Штейнберг.
– Я приезжий, к тому же иностранец, поэтому большой опасности для них пока не представляю. Вот если Воронин захватит рудник, тогда Барнс без колебаний расправится со мной.
– Есть еще один хозяин этого рудника, тот, кто его открыл – Тимофей Лачин. – Напомнил Штейнберг.
– Пока до него дойдет весть о состоянии Файна, пока он приедет, пройдет немало времени. – Задумчиво произнес Скотт. – Воронин захватит рудник, укрепится и чтобы выбить его оттуда потребуется полноценная военная операция, но такими силами здесь располагает только Главный горный начальник, а нам с вами невыгодно обращаться к властям, этот вопрос мы уже обсуждали. Кроме того, не стоит забывать, что Барнс в хороших отношениях с личным секретарем императрицы Вилламовым и, если он не получит изумруды, то сдаст ему школу вместе с рудником, а отобрать у Марии Федоровны такой лакомый кусок не сможет даже император.
– Тогда почему он сразу не остановился на этом варианте? – Спросил Штейнберг.
– В этом случае он выигрывает не так много, как в вариантах с Файном и тем более Ворониным. Во-первых, он не сможет контролировать добычу, будет получать значительно меньше изумрудов и что самое главное, лучшие экземпляры будут уходить в казну. Во-вторых, цены будет устанавливать сама императрица, а женщина она скупая, к тому же обремененная сонмом нищих родственников. И, в-третьих, придется делиться с чиновниками, например, с тем же Вилламовым, а он наверняка захочет получить свою долю пирога. Барнс решит обратиться к императрице только в том случае, если провалится вариант с Ворониным.
– Барнс сильно рискует, – возразил Штейнберг, – Вилламов сразу разоблачит двойную игру с его стороны и вряд ли ему это понравится.
– Я тоже раньше так думал, – согласился Скотт, – и считал, что можно с выгодой использовать этот козырь, однако сейчас уже не так уверен в этом. Что выиграет Вилламов, обвинив Барнса в намеренном утаивании сведений об изумрудах и тайной деятельности Художественной школы? Ничего! Только Барнс может предоставить всю информацию, а без него Вилламов будет блуждать в потемках. Да, есть сведения, что Художественная школа занижает объемы производства и тайно добывает изумруды, но все это нужно еще доказать и самое главное, найти рудник. Так что с этой стороны Барнс неуязвим.
– Тогда, мы проиграем в любом случае. – Заметил Штейнберг.
– Плакали мои золотые эполеты и ваши концессии на огранку уральских изумрудов. – Уточнил Соколов.
– Думаю, еще не все потеряно, друзья мои. – Обнадежил компаньонов Скотт. – У нас есть в запасе план предложенный Виктором.
– Физическое устранение Барнса? – Уточнил Штейнберг.
– А что в этом плохого? – Возмутился Соколов. – С волками жить, по-волчьи выть!
– И чем мы тогда будем отличаться от бандитов? Ты сможешь спокойно спать после этого?
– Я смогу! – Уверенно сказал Соколов. – Ты забыл, Генрих, что по вине Барнса директор Файн уже лежит при смерти, а скоро Воронин, по его указанию вырежет несколько семей староверов, работающих на руднике. Одно дело, когда они убивают друг друга, как в случае с Князем, совсем другое – мирные обыватели. Ты думаешь, бандиты, которых он набрал, будут гуманно обращаться с жителями скита? Да мне представить страшно, что будет с женщинами и девочками, когда эти скоты захватят рудник.
– Виктор прав! – Поддержал Соколова Скотт. – Если они не соблюдают никаких моральных норм и правил поведения, почему по отношению к ним мы должны поступать иначе? Так мы всегда будем в проигрыше. Я поддерживаю предложение Виктора.
– Черт, я совсем забыл по работников рудника. – Сокрушенно качая головой, сказал Штейнберг. – Нужно срочно предупредить их о возможном нападении.
– Как ты собираешься это сделать? – Поинтересовался Соколов. – Нам известно, где именно расположен рудник, но мы не знаем местности, а времени, судя по всему, у нас практически нет, и мы не сможем опередить Воронина.
– Нужно срочно ехать в Художественную школу.
Глава 48. Екатеринбург, 6 июня 1798 года (среда). Продолжение.
Через пятнадцать минут возле главного входа ювелирной школы остановилась коляска. Штейнберг соскочил на землю и, приказав друзьям ждать, зашел в помещение. Выяснив у охранника, что обязанности руководителя школы сейчас временно исполняет Герман Шторх, попросил доложить, что прибыл по срочному делу. Через несколько минут он уже входил в кабинет директора.
– Здравствуйте, Генрих Карлович. – Приветствовал ювелира отец Анны, вставая из-за стола и пожимая протянутую руку. – Пришли узнать о состоянии здоровья Густава Францевича?
– Есть положительные изменения?
– К сожалению, пока мне нечем вас ничем порадовать.
– Жаль. – Разочарованно вздохнув, произнес Штейнберг, – Однако, Герман Янович, я пришел к вам совсем по другому поводу. По нашим сведениям на один из рудников вашей школы в ближайшие дни будет совершено нападение. Нужно срочно предупредить работников, чтобы избежать ненужных жертв.
– Вы говорите загадками. О каком конкретно руднике идет речь? – Шторх повернулся к висевшей за его спиной карте. – Вы можете назвать номер?
– К сожалению, я не знаком с нумерацией ваших рудников.
– Можете показать на карте? – Шторх встал и жестом пригласил Штейнберга подойти. – Вот девять рудников, принадлежащих нашей школе, на карте они обозначены цифрами. С первого по шестой это действующие, они помечены красным цветом, а с седьмого по девятый это резервные, они показаны черным.
– Рудник, о котором я говорю, расположен на одном из притоков реки большой Рефт. – Штейнберг ткнул пальцем в пустое место на карте. – Вот здесь.
– Генрих Карлович, вы же прекрасно видите, что в этом месте ничего нет. – Шторх картинно развел руки в стороны. – Я прекрасно понимаю ваше желание спасти людей, но в данном случае, никакой угрозы нет. Зачем кому-то нападать на рудники, не важно, принадлежат они школе или частному лицу? На Урале сотни рудников, но никакой реальной ценности наши камни не представляют, поэтому правительство и разрешило свободную добычу.
– Вы хотите сказать, что на Урале, на каждом шагу встречаются изумруды?
– Бог с вами, Генрих Карлович, где вы видели уральские изумруды?
– В Москве у купца Протасова, прошлой осенью. – Резко ответил Штейнберг. – Я пришел к вам, только за тем, чтобы спасти людей, работающих на этом руднике. Если у вас есть возможность, предупредите их, как можно скорее.
Сказав это, он развернулся и направился к выходу.
– Подождите, Генрих Карлович! – Шторх встал из-за стола и подошел к Штейнбергу. – Приношу извинения, если невольно обидел вас.
Взяв Генриха под руку, он усадил Генриха обратно в кресло.
– Если вы не против, продолжим разговор. – Шторх вернулся на свое место. – Откуда у вас эти сведения?
– Вы слышали о том, что случилось на Московской улице?
– Убийство московских купцов?
– Верно, только на самом деле это были не купцы, а бандиты, прибывшие в Екатеринбург с целью найти и захватить изумрудный рудник. Им удалось определить местоположение рудника, и в ближайшие дни они собирались провести разведку местности, но это неожиданное нападение спутало им все карты.
