Алексей посмотрел по сторонам. Все подразделения начинали рассаживаться по машинам. Он бросил взгляд на голубое, весеннее небо, на вершины завораживающих гор, на бойцов, и, глубоко вздохнув горный воздух, перемешанный с пылью и выхлопными газами, выкрикнул:
– По машинам!
Колонна медленно ползла по серпантину. Бойцы, облепившие боевые машины, всматривались в каждый куст, в каждый пригорок, в каждый валун: во всё, что могло таить опасность. А опасность здесь таило всё. Солнце ярко светило и начинало припекать. Растительность, проснувшись после зимы, набрала такие яркие тона, что рябило в глазах. Колонна, как червь, извивалась по дороге, то растягиваясь, то сжимаясь. Алексей задумался, почему колонна ассоциируется у него с червяком, а не со змеёй. Видимо, потому что червяк более уязвим и медлителен. Такими же уязвимыми и беспомощными становятся даже самые боеспособные подразделения в страшных обстоятельствах войны, кому-то очень выгодной. Здесь для врага ты – не человек. Но страшнее не быть человеком для тех, за чьи интересы воюешь.
Машины ревели и выпускали клубы черного дыма. Алексей прекратил мрачные рассуждения и переключил мысли на воспоминания о доме, где тоже уже во всю разгоралась весна. Представил, как стоит с букетом цветов возле двери их квартиры и нажимает на кнопку звонка. Как Ленка в уютном домашнем костюме, красивая и нежная, распахнув дверь, начинает кричать от радости, кидается на него…
– Хотя нет, не нужно цветов, лучше что-нибудь вкусное… И шампанское… Эх, нет, ей же нельзя шампанское…
Неожиданный взрыв в начале колонны оборвал его мысли. В тот же миг все начали спрыгивать с брони. Алексей бросил взгляд влево, в начало колонны и увидел, как первая БМП, объятая огнём, медленно ползла по дороге, башня двигалась, и ствол выплёвывал языки пламени. Значит, экипаж, ну, по крайней мере, кто-то из них ещё жив. Яркая вспышка в кустах справа поставила точку в жизнедеятельности машины. Башня замерла. БМП запылала ещё сильнее. Чья-то рука изну�