Loe raamatut: «Кодекс чести. Сборник рассказов»

Яма. Происки судьбы

Идея книги была написана за рулём на скорости 70 км/ч, пересекая центральные улицы города Новосибирска, дабы не потерять мыслю.

Говорят, риск – дело благородное. Да, не в этом, конечно, случае, но всё же приятно осознавать что такие «долбанутые» ребята, способные на сумасшедшие поступки ради поставленной цели, ещё не перевелись на земле Русской!!!

Итак, поехали…

Поздний вечер пятницы. Уже совсем стало темно и второй день без конца льёт стеной дождь. И по захолустной российской дороге меж лесов и равнин едет старенький Nissan изрядно подуставший за свои шестнадцать лет эксплуатации. Да и водитель, парень, да нет, скорее уже мужчина тридцати двух лет, не выходя из-за руля последние тринадцать часов, тоже не выглядит свежим и бодрым. Возможно, подавленное настроение его связанно не только с проделками погоды, но и с тем, что перед отъездом пришлось «поцапаться» на работе, где не очень-то любят отпускать в пятницу работников пораньше с работы.

«Долбаная система, совсем работников за людей не считают, зато как вышестоящее начальство по голове настучит, план поднимут, и сроки подрежут, так к нам сразу на «будьте любезны» и простите, пожалуйста, лишь бы помогли их горящие задницы из топки вынуть, а потом опять мы офисный планктон, никто, работяги…»

Радиоволны здесь уже не читаются, все диски с музыкой уже проиграны, да и надоели они уже, за пару лет, затёрлись совсем эти заезженные по ушам мелодии. И сейчас только слышно как льёт дождь, как покрышки режут воду на растрескавшемся асфальте, и посвистывает ветер в небольшую щель оконного проёма двери.

«Я что часто о чём-то просил за четыре года безупречной работы? Отпрашивался? Подводил? Я люблю свою работу, и, видимо, поэтому делаю её на «отлично», но как-то глупо, по моему, лишь посредством повышения тонов и с применением нелицеприятных слов удерживать человека, если у него возникла необходимость уехать сегодня пораньше. Мало ли какие у него на это могут быть причины, я не понимаю».

Рабочие мысли и нервозность прервались в одну секунду вдруг появившимся жёлтым силуэтом на дороге.

«А это что ещё там за хрень?»

Машина резким торможением издает визг из-под колёс. Удар, и немного изменив траекторию, но удержав дорогу, водитель останавливает машину.

«Ну и чё это было? И куда делось зеркало бокового вида… блин…»

Выйдя из машины и пройдя метров пятнадцать назад, мужчина видит девушку лет двадцати пяти в жёлтом дождевике. Она сидит на обочине дороги и из-за дождя почти не слышен её тихий робкий плач.

«Здесь неподалёку больница», – проговорила сквозь слёзы она.

Через двадцать минут они уже были в местной больнице. Дежурный врач осмотрел ссадины и ушибы, сказал, что страшного ничего нет, синяки сойдут примерно через полторы недели, пожелал быть впредь осторожнее, и ушёл допивать свой подстывший чай. И уже садясь в машину, водитель впервые с ней заговорил: – «Ну как ты?»

«Да как тебе сказать… херово, в общем»

«Что-то болит? Доктор не доглядел?»

«Да нет, тут всё ровно, пройдёт, тут в другом дело. Чё надо короче? Добрось меня вон до того поворота и вали», – вспылила девушка.

Проехав лужи и деревенскую грязь, притормозив на повороте, выпуская девчонку, водитель произнёс: – «Ты это, извини».

Девчонка уже почти вышла из машины, но вдруг села обратно, захлопнув за собой дверь.

«Давай, давай куда-нибудь отсюда, ну…», – вдруг скорым шепотом запричитала она. Машина отъехала по основной дороге около километра и остановилась у ближайшего свёртка.

«Ну, всё, следующий съезд на трассу».

Но девчонка молчала и продолжала сидеть на месте. В таком молчании прошло ещё несколько минут.

«Мне как бы ехать надо», – продолжил водитель.

«Езжай, я тебя что, держу?» – вдруг как-то так с хитринкой и искрой в голосе промолвила она. И продолжила через затянувшуюся паузу: – «А ты оригинал. Чуть не угробил бедную девушку и так вот просто – извини».

«Как-то мы не заметно перешли на «ты». Как зовут-то тебя, бедная девушка?»

«Светка».

«Света – звезда мин… мррр… Светлана значит».

«Я тебе сейчас такой миньет устрою, остряк, не рад будешь», – и с такой хитрой улыбкой уставилась на водителя, что он немного смутился, даже немного покраснел.

«А..мм.. я почему-то был уверен, что ты не знаешь этой просторечивой поговорки. Друзья зовут меня – Миха».

«А подруги?»

«А ты тоже оригинал», – теперь уже заулыбался и водитель, – «Как же я люблю эту страну».

Опять молчание. Но уже в другом ключе.

«Ты что там делала на дороге-то среди ночи?»

Девчонка выдержала паузу, а, потом, как будто продолжая мысль, произнесла:

«Ладно, вон там я живу, давай зайдём, я чай поставлю, там всё и расскажу, да и тебе передохнуть не помешает, пока ещё кого-нибудь на капоте не прокатил, – с усталой улыбкой проговорила Светка, – только машину поставь подальше от дома, вон там, ближе к лесу её никто не тронет».

«Ну, заходи, не робей», – пригласила гостя хозяйка, и скрылась за открытой настежь дверью.

Тёмный неосвещённый коридор, какие-то ступеньки, запах просмолённых рельсовых шпал, из которых построена лачуга.

«Нда, зашвырнула же меня нелёгкая.… Ау? Где тут дверь-то?»– спотыкаясь и оступаясь, тихонько пробасил ночной гость.

Через несколько секунд, открылась входная дверь, и Светка, ухватив за отворот рубахи, втянула Мишу в дом.

«Бросай тут свои боты, вон диван, садись, ложись, там, как тебе больше нравится».

Она закрыла на засов дверь, взяла чайник, набрала черпаком воды из полного бака, а потом на пару минут скрылась за перегородкой. Из-за угла доносились только какие-то шорохи и постукивание фарфоровых чашек.

Миша едва устроился на диване, как глаза сами по себе начали слипаться, веки тяжелеть, тело обмякло и прочувствовало всю усталость минувшего дня. На усталости сказалась тёрки по работе и томная езда и последние события, заставившие в определённые моменты подвергнуться переживаниям.

«Давненько меня так не срубало», – пронеслась в сознании полудремлющая мысль.

Но из объятий Морфея парня вывело прикосновение. Оно было таким нежным и лёгким, что не хотелось открывать глаза и что-то вообще говорить или двигаться, чтобы не спугнуть эту эйфорию.

«Минут через двадцать у нас будет кипяток, чай магазинный я не признаю, поэтому будем пить мой чай заваренный на травах, надеюсь понравится».

Молчание…

«Эй, Михуииииииил, ты, блин, спать что ли сюда пришёл? Кто жаждал услышать рассказ о том, как я оказалась на дороге среди ночи? Да и мне было бы интересно узнать, какого лешего ты забыл на старой объездной дороге. В основном все по новой трассе ездят, эта ветвь тупиковая уже с полгода как».

«А?» – воскликнул в сонном кумаре Мишка.

«Ага, доброе утро, билетик предъявляем за проезд!»

Мишка продрал глаза, осмотрелся, и, оценивая обстановку, уставился вопросительным взглядом на Светку. Девушка сидела рядышком на этом же диване, её рука, обнимая и прижимая к себе Мишку, теребила пуговицу на его рубахе.

«А чай?» – с тихой робостью промолвил парень.

«А у нас есть ещё двадцать минут!» – совсем тихо и нежно прошептала девчонка, кладя вторую руку ему на плечо и прижимая к себе ещё ближе и сильнее.

«Так вот, подруги зовут меня Мась», – уже через час произнёс Мишка, лёжа на разложенном диване обнимая одной рукой недавнюю подругу.

«Ну что, Мась, теперь ты просто обязан на мне жениться», – прозвучало с лёгкой иронией из уст Светки.

«Да я, в общем-то, с удовольствием, – не растерялся Миха. – Только вот одна жена у меня уже есть, вакантное место только на пост второй жены, ты как? Не против?»

«Не против, тем более что у меня тоже есть один муж. Собственно, это его я увидела, когда выходила из машины на повороте».

Немного помолчав, она продолжила:

«Да запивается, сука. Тут у нас из развлечений только самогон, ну вот он и развлекается с утра до вечера с друзьями-собутыльниками. Месяца два уже дело до супружеских обязательств не доходило, да и два месяца назад тоже так, лёгкий ветерок, не более…

Он и домой уже неделю не заявляется, всё в сараях то Митьки, то Вадьки стаканами меряется. Я вчера сама пошла к нему вечером. По-хорошему, по-доброму, мол, домой хватит, я же тебя жду, тоскую, а он – пошла вон, потаскуха. Вадька с Митькой давно ко мне клинья подбивали, а я им в отказ, вот видно и нашептали ему дураку чего-то. А он и поверил. Живём с ним второй год, так сошлись гражданским браком, а дома ночевал сколько раз, можно по пальцам перечесть».

Девушка прижалась к Мишке посильнее и тяжело вздохнув, продолжила.

«Обидел он меня сильно. Я пошла к его мамке с папкой, пожаловалась, а они мне в ответ что, мол, люди просто так болтать не будут, видать был грешок».

«И ты что, из-за этого решила мне под машину кинуться?»

«Да нет, конечно. Я пошла, развеяться, смыть дождём все эти грязные эмоции и около часа ходила по лесу, вышла на дорогу. По ней никто почти не ездит, уже с полгода, с тех пор как новую ветвь пустили, и я смотрю, машина едет, а впереди яму дождём размыло, ну и я перебежала дорогу, чтобы встать у этой ямы, чтобы ты меня заметил и объехал, дождевик то яркий, жёлтый, всяко, думала, заметишь. И тут же поквиталась за доброту свою».

«А яма там здоровая была? Я чёт её вообще не видел».

«Нормальная, колесо бы там оставил наверняка».

Мишка прижал к себе спасительницу, нежно поцеловал и тихонечко шепнул: «Спасибо тебе» – а потом добавил: – «За всё.… Ну, так что там с чаем?»

«Значит, говоришь, дорога тупиковая?» – допивая большими глотками подстывший чай спросил Миха.

«Да. Через несколько километров ты бы уткнулся в строительные блоки. Там каждую весну раньше грунт размывало. Ремонтировать каждый год надоело, и пустили новую объездную дорогу, а здесь минувшей весной ремонтные работы так и забросили… »

Беседу прервал стук в дверь.

«Открывай, сука», – раздался пьяный воинствующий голос из коридора.

«Это муж, Гришка, – шепнула Светка – сиди тихо, дверь заперта, он сейчас поматюгается да уснёт там, в сенях, дело обычное. Дрыхнуть будет до обеда, утром ты спокойно уедешь».

«Ты чё, не поняла? – с заиканием, жалобным стоном проревел за дверью супруг, и с грохотом кастрюль угомонился в какой-то части тёмного коридора. – Ты у меня узнаешь, кто под землёй редиску красит», – засыпающим пьяным нечленораздельным говором произнёс Гришка.

Тишина пролилась по комнатам дома, захватывая улицы и близлежащую окраину. Гришка спал.

Светка, молча, уткнулась в залитое дождём окно соседней комнаты, сквозь занавески которого пробивал тусклый лунный свет.

«Ты знаешь, – протянула она, – так хочется отсюда свалить. Навсегда. Начать совсем другую жизнь», – она провела взглядом от окна до Мишкиных колен и не взирая ему в глаза шепнула: – «Тебе не понять».

Никогда ещё не хотел Мишка так помочь никому, как хотелось помочь этой заблудившейся в себе девушке. Но он не знал, как это сделать. Да и вообще получается довольно скверная ситуация. За какие-то несколько последних часов он чуть не слетел с дороги, неожиданно для себя изменил жене и теперь сидит в закрытом доме в незнакомой деревушке с необыкновенной и немного странной девушкой со страстным желанием помочь ей.

За дверью послышался храп.

«Я бы очень хотел тебе помочь, Света, но у меня в мозгу нет ни одной адекватной мысли на этот счёт, извини».

Девушка встала, подошла к дальнему окну и произнесла: «Тебе лучше не дожидаться утра, мало ли что. Выходи через это окно, как дальше ехать, понял? Назад вернёшься до развилки, там на асфальт нормальный выедешь, не промахнёшься, да не гони сильно. И не смей меня забывать, Маська», – и девушка, пустив слезу, пошла к дивану.

Ехал не спеша. Дождь уже практически стих. Подозрительно яркая луна хорошо освещала мокрую дорогу. Проехал мимо той самой вымытой ямы на дороге, она действительно была внушительных размеров, девчонка не обманула. Близился Рассвет.

«Как-то всё так бестолково получилось», – циркулировала мысль в голове Мишки, – «зачем я оказался в этой деревушке, в этом доме с этой девушкой? Если бы не все эти обстоятельства, то я бы уже подъезжал в нужный мне посёлок, Мать с сестрой уже заждались, переживают наверняка. Позвонить бы, спросить, как там что, так трубка села, пока вчера перепалка на работе была, и нервы друг другу потрепали и трубку посадил, как-то всё бестолково складывается».

Через какое-то время машина достигла развилки. Мишка остановил машину. Вышел. Прошёл на пересечение дорог, где съехал не на ту дорогу, ведущую в тупик.

«Интересно, я проезжал раньше по этой трассе ни один раз. Почему я свернул не туда? Почему ехал в яму? Притом, даже минуя эту яму, всё равно упёрся бы в бетонные блоки. Ну, доехал бы до блоков, развернулся и всё равно вышел бы на нужную дорогу. Может быть, судьбе было так угодно, чтобы в эти минуты и эти часы я был именно здесь, чтобы не ехал туда, куда мне нужно, и нужно ли?»

Дождь совсем перестал накрапывать. Стало видно, как начинает оживать природа после сна. Травка выпрямляться, ветерок ласкать, а первые тусклые лучики солнца едва стали пробираться из-за горизонта.

«Тогда получается, что Светка, или такие, как она способны менять сценарий судьбы. Ведь она выбежала на дорогу, чтобы оградить меня от аварии, но как, чёрт возьми, судьба ловко подкорректировала сценарий, исходя из новых условий, и я всё равно провёл несколько часов в той степи, где не предполагал оказаться».

Мишка постоял на развилке дорог некоторое время, прикидывая и «раскладывая по полочкам» всё то, что произошло, потом посмотрел печальным и тоскливым взглядом в сторону дороги, куда предстояло ехать, потом взглянул на дорогу, с которой выезжал, проводил взор далеко-далеко в сторону той самой деревушки с той самой девушкой…

«Не забуду, Светка…, никогда».

Сел в машину и поехал теперь уже в нужном направлении.

***

Через четыре с половиной часа Мишка добрался до нужного посёлка. Успокоил мать с сестрой, передал им деньги, некоторые вещи, немного перекусил с дороги и теперь уже крепко заснул.

На следующий день состоялись похороны отца. Мать вложила в руку покойного фотографию, на которой при жизни так весело и радостно отмечала пикник в субботу вся семья четыре года назад. Это была последняя воля отца. Поэтому Мишка и отпрашивался с работы и ехал по такой погоде с одной только мыслью – передать эту фотографию и выполнить последнюю волю отца. Вероятно, папка хотел, чтобы в этот самый момент, когда мать вкладывала фотографию в его руку, мы все ещё раз вспомнили, как нам было хорошо вместе, чтобы мы сквозь слёзы улыбнулись и хоть на миг перенеслись в ту солнечную субботу четыре года назад. И как бы это ни было странно, мы как будто чувствовали его присутствие рядом с собой, как будто он рядом с нами стоял и вспоминал те самые минуты,… он был очень хорошим отцом, он был очень хорошим человеком.

Отца похоронили, поминки справили, и когда родные и близкие уже разошлись, мать спросила: «Всё в порядке сынок?»

«Да, мам, всё хорошо, жизнь продолжается», – ответил сын Мишка и крепко обнял мать.

На следующий день уже нужно было выходить на работу, поэтому, не предаваясь долгим беседам с матерью и сестрой, Мишка отправился в город.

Начались трудовые будни. Работа, дом, жена, друзья – всё встало на круги своя и понеслось непомерным темпом.

Продвижение по службе, повышение заработной платы, новые знакомые, новые развлечения, отпуска, вечера с друзьями, взял трёхгодовалого BMW X5 в отличном состоянии, начал откладывать деньги на покупку квартиры-студии, но в хорошем месте, и всё бы ничего, всё бы нормально, но вот ни как ни даёт Мишке Господь Бог детей.

Как ни стараются они с супругой, всё без толку. И по клиникам ходили, и по шаманам разным… у всех всё в порядке, а детей почему-то нет. Казалось бы, условия отличные, всё есть для ребёнка, и возраст состоятельный и финансовое положение стабильное, а детей нет. И деньги не в радость и развлечения – не развлечения… думы все об одном.

«Мы с тобой четыре с половиной года выжимаем друг друга.… Всё было и как только это всё не было. Не хочет нам давать Боженька ребёнка, значит, есть на то своя причина» – как-то за ужином обмолвилась Мишкина жена.

Мишка отвёл тяжёлый взгляд в тарелку. Он и без того давно понимал, что чудес на свете не бывает и всё, что происходит – происходит закономерно и обоснованно. Но обосновать данную проблему он не мог.

«Как видно есть», – протянул он в ответ.

***

После этого разговора последние полгода совместной жизни Мишка часто замечал, что былой огонь супружеской жизни давно перестал греть их обоих, возродить пламя никак не получалось, хотя попытки были. Совместные поездки на курорты на пару недель, выходные на природе, ни один раз встречали рассвет на белых песках и провожали закат под треск костра на берегах небольших Сибирских рек. И когда уже второй месяц подряд ложились спать спина к спине, Мишкина жена предложила:

«Миш, тебе тридцать четыре, я четвёртый десяток скоро разменяю, а толку нет. Не жизнь это. Ты отличный парень, муж, друг, но я так дальше не могу жить. Дальше давай порознь».

За последние два года Мишка и сам приходил к такой мысли не один раз, поэтому с относительной лёгкостью отпустил супругу.

***

Через год Мишка узнал, что его жена родила мальчика.

«Возможно, она уже с кем-то встречалась, когда мы жили последние месяца вместе. Да, наверняка встречалась. Ну, дай Бог, чтобы теперь всё хорошо у Вас сложилось», – кружилось в его голове.

Накопив на квартиру и купив её в том месте, где и хотел, Мишка продолжал жить один. Ничего и никого не хотелось.

«А что, тридцать семь – это не срок», – всё чаще повторял он.

И вот, когда потянулась вереница размеренных скучных дней, в конце рабочей недели, спланировав работу своих подчинённых наперёд, Мишка отправился домой.

Эта была обычная пятница обычной рабочей недели. Так не хотелось идти домой. Не хотелось звонить друзьям, подругам, хотелось просто пройтись по парку, по мостовой, по закоулкам и тем дорожкам, по которым бегал в детстве. Вспомнилось, как ходил по этим дорожкам с отцом на рыбалку, едва удерживая от ветра четырёхметровые неразборные удочки. Вспомнилось разочарование в глазах матери, увидевшей улов и понимающей, что теперь добрую половину дня придётся обрабатывать рыбу, отчищая её от чешуи и потрохов. Вспомнилось, как наперегонки с сестрой мчались до почты, чтобы купить марки в свои коллекции. Как с гордостью показывали эти коллекции матери с отцом. Как все эти события наполняли жизнь новой радостью, новым смыслом. Как хотелось, чтобы ночь пролетала мгновенно, и чтобы вновь наступил радостный, задорный, эмоциональный, насыщенный и неповторимый новый день. И стало так как-то грустно от того, что сейчас эти новые дни стали обыденными, предсказуемыми, серыми.

«Давно не был у матери с сестрой, может махнуть к ним на выходные», – подумалось вдруг.

На улице уже почувствовался прохладный вечерний ветерок. С серого неба то и дело накрапывал редкий дождь. И лишь когда погода совсем стала хмурой, и дождь усилился, мысли о счастливых детских днях улетучились.

Немного промокший, но довольный прогулкой Мишка поужинал, поставил горячий бокал с чаем около окна и сел около него. Он любил смотреть на вид из окна, особенно в дождь. За окном семнадцатого этажа был прекрасный вид на парк и реку с мостами и причалами.

«Хорошо здесь, но временами так хочется отсюда свалить», – скользнула игривая мысль. Мишка глянул с грустью в окно, в которое начал с усилением бить дождь и с прозрением в сознании вспомнил, как когда-то эту фразу произнесла одна девушка в далёкой деревушке. Прошло три года, как она это сказала.

«Интересно как у неё сейчас сложилась жизнь».

Но, ехать к ней Мишка не собирался, вспомнил как факт, и тут же телефонный звонок унёс его сознание в реальность со своими рабочими заботами и обязательствами.

На следующее утро он собрался навестить своих родных. Купил несколько огромных пакетов с продуктами ранним субботним утром, как он часто любил делать, пока все вокруг спят, и направился по хорошо знакомой трассе к матери с сестрой.

Утро было ясным, дорога свободная, и казалось природа приветствовала на каждом километре одинокий Мишкин BMW. Как приятно всё-таки ранним слегка туманным утром ехать по пустой широкой дороге на свеженьком авто, негромко слушая любимую музыку и наслаждаясь пробуждением дня.

Сделав пару остановок на дороге, взбодрившись, пробегая пару кругов вокруг машины, он снова садился за руль и ехал с чистыми светлыми мыслями к своим родным. Но вдруг он увидел, как дальше по ходу его маршрута два парня толкают в кювете старенький «Москвич».

«Эх, бедолаги… кто, если ни я им поможет», – с этой мыслью Мишка остановил машину неподалёку от слетевших с трассы парней.

«Здорова парни, трос есть?»

«Есть, чё, дёрнешь? Не жалко «коробас»? Ты на автомате?»

Мишка усмехнулся…: «Кидай сюда крюк».

***

Когда уже обе машины ровно стояли на трассе, парни рассказали, что слетели ночью с дороги, когда лил шквалистый дождь. Пока толкали машину, сожгли сцепление и теперь не знают, как добираться домой.

«А живёте-то далеко?»

«Ну, километров десять-пятнадцать до свёртка и там потом по грунтовой дороге километра четыре», – с надеждой произнесли измученные ребята.

«Ну, давайте аккуратненько за мной, трос вроде нормальный ещё, выдержит, только в зад не прижмите, когда буду тормозить у свёртка».

Один парень сел за руль «Москвича», а один рядом с Мишкой, чтобы показывать дорогу. Ехали не спеша, разговаривали, съехали в нужный свёрток дороги, потихоньку переезжая ямки и бугорки, и только когда парень сказал, что сейчас будет яма по правой стороне здоровенная, которую нужно объехать, Мишка понял, по какой дороге он едет.

За три года Мишка ездил в деревню к матери пять – шесть раз, он, конечно, вспоминал, как свернул не туда, но никак не мог найти этот съезд, да и не искал сильно-то. Дорога сильно изменилась.

«Теперь тут ездят только местные деревенские, – сказал парень с соседнего сиденья, – это раньше тут трасса лежала, а сейчас дорога заросла, асфальт вздыбился, потрескался».

«Вот почему я не узнал сразу эту дорогу», – проговорил про себя Мишка.… Как и куда ехать дальше он представление уже имел. Действительно странное стечение обстоятельств. Парни жили в той же самой деревушке, в которую забросило три года назад Мишку. Он довёз парней до их дома, денег с них не взял, хоть они и предлагали, только спросил, кто живёт в том доме у края деревни. Парни ответили, что там жил их друг Гришка со своей подругой, редкостной профурсеткой, которая якобы навязывалась и к нему и к его другу Вадяну, который закатывал «Москвича» в ворота.

«Неужели это те самые Митька и Вадька, что не давали житья его старой подруге», – резанула мысль Мишкино сознание.

Парни рассказали по-дружески своему спасителю, что Гришка потом окончательно спился и ушёл жить к своим родителям, а девка та и сейчас здесь живёт и никого из парней к себе не подпускает.

Ну как тут можно было не заехать в гости, сам Бог велел.

Окна дома были открыты, и оттуда доносились речи диктора из телевизора транслирующего олимпиаду. Светка сидела на полу, укрытом паласом, спиной к окну и смотрела соревнования, щёлкая семечки и выбрасывая скорлупу через голову в окно. Диктор феерично объявил:

«Олимпийская спортсменка из России заняла…»

«И не отдаёт», – хриплым, спокойным, но повергшим в озноб Светку, прервал диктора за головой, как будто бы знакомый когда-то голос.

Девушка обернулась и обомлела. Перед ней, опершись на подоконник, стоял Мишка.

«Где ж ты был, сучёнышь» – сквозь хлынувшие слёзы и улыбку кинулась обнимать его Светка.

История повторилась. Был и заваренный на травах чай, и двадцать минут не без пользы потраченные, и рассказ Светки о том, как она жила эти три года и надеялась и ждала, что он вернётся сюда, чтобы хотя бы один разок взглянуть ему в глаза и вспомнить один из самых памятных вечеров своей жизни. Светка стала ещё красивее, ещё более раскованной и более желанной. Теперь не было никаких преград для создания новой счастливой семьи и предложение Мишки стать второй женой воплотилось в реальность, только теперь уже второй женой по жизни, а не по постели.

К матери с сестрой он доехал к вечеру и не один. Светка родным понравилась, и эта симпатия была взаимной. Что ещё нужно? Фундамент новой семьи закладывался три года, и вот сегодня была снята опалубка, и был положен первый кирпич в долгосрочное строительство.

Жили в городе, отдыхать ездили на выходные в деревенский Светкин дом. Не хотелось ехать на курорты, ходить в кино, уезжать вдвоём куда-нибудь подальше, чтобы укрепить отношения… это было всё не нужно. По утрам Мишка с радостной и счастливой улыбкой уезжал на работу, а вечером с радостью спешил домой. Об этом он мечтал давно, и вот сбылось. Светка тоже нашла себе интересную работу, в реабилитационном центре, читала лекции, и они давали свои результаты.

***

С тех пор прошло тридцать лет.

***

Михаил Сергеевич по-прежнему счастлив, живёт со Светланой Викторовной, которая в радости и с любовью воспитывает двоих детей в год с разницей по возрасту. Детям было уже под тридцать, у них в жизни всё складывалось вполне закономерно и спокойно, размеренно.

И теперь, в головах наших героев, оставалась лишь одна нерешённая задача, мысль, которая с каждым днём всё больше теребила сознание. Что это всё-таки было? Есть ли на самом деле люди, способные менять сценарии судьбы, бываем ли мы в своей жизни режиссёрами своего фильма, или же всё, что происходит, происходит до малейшей детали по прописанному сценарию. Ведь вспоминая прошлое, понимаешь, что не просто так долгое время не рождались совместные дети с первой женой, что не просто так, когда-то нужно было оказаться в незнакомой деревушке. Именно таким образом нужно было познакомиться с будущей женой, и ведь не сразу, а лишь спустя только три года. Надо было решиться поехать к матери с сестрой именно в то субботнее утро, а, соответственно, надо было совершить вечернюю пятничную прогулку, навеявшую детство, воспоминание, когда с трассы слетели два деревенских «раздолбая», ведущих нашего героя именно в ту деревушку, к той же девушке. И, в конце концов, надо же было умереть отцу за день до того, как я повёз семейную фотографию, с которой и началась вся эта история.

Тогда не укладывается в голове то, как единый механизм переплетает несколько судеб, а собственно судьбы всех тех, кто участвует в нашей жизни, таким образом, чтобы обстоятельства жизни нашей складывались совершенно определённым образом. Соответственно, своей судьбой и мы регулируем ряд судеб всех тех, кого встречаем на своём жизненном пути. А если так, то это не может не касаться друзей, знакомых, знакомых наших знакомых, вплоть до случайных, или тогда уже «случайных» в кавычках, прохожих, которые в те секунды и минуты когда видят, как проходим мы, устремляют свой взор на нас, минуя то, что им видеть не нужно. Взаимные судьбосплетения образуют жизнь конкретных людей, городов, регионов, цивилизаций. Взглянуть бы на этот механизм хоть одним глазком, но судя по тому, что мы его не видим, мы не должны о нём знать…