Воздушный замок с видом на пропасть

Глава 5. Любовь похожая на сон

Наденька была единственным ребенком в семье простых, провинциальных врачей. Но вот прадед по линии отца в начале двадцатого века являлся достаточно известной фигурой в стране и занимал пост наркома. Будучи маленьким ребенком, Надя подолгу рассматривала в бархатном альбоме старинные фотографии. Прадедушка с бородкой и усами, и прабабушка в длинном нарядном платье с уложенной вокруг головы косой пшеничных волос оживали, и она шепотом беседовала с ними. Девочка росла мечтательной, впечатлительной, и несколько нервной. Невысокого ростика с большим ртом, тоненькими ручками и ножками, она напоминала милого лягушонка и вызывала чувство трогательности. Несмотря на забавную внешность, Наденька не была лишена приятности, было в ней какое-то своеобразное очарование. Особенно хороши были ее глаза редкого фиалкового цвета, подобные аметистам.

Ее подруга Серафима – полная противоположность Наденьке: грубоватая с хитрецой девчонка подсмеивалась над мечтательностью Нади и за глаза нашептывала подружкам, что у Надьки одни тараканы в голове. Тем не менее, Надя отлично училась, а Сима была всего лишь крепкой троечницей.

Гадание оставило сильный след в тонкой душе Наденьки, в ту же ночь ей приснился жених, и она видела его настолько явно, что проснувшись, искала взглядом.

Серафима распустила слух в школе о том, что Надьке при гадании померещился в зеркале жених. Странно, но школьницы поверили Наде, и оказались на ее стороне. После этого Сима затаила нешуточную злобу на подругу и поклялась ей отомстить.

За подготовкой к выпускным экзаменам быстро закончилась зима, за ней промелькнула весна и вот уже последний звонок.

Растрогалась Наденька, расплакалась, когда крохотная девчушка в школьной форме, в белом накрахмаленном переднике с огромными бантами пробежала по двору с колокольчиком в руках. Только сейчас она поняла, что и детство, и отрочество закончились. Впереди новая, пугающая неизвестностью взрослая жизнь.

Все дальнейшее произошло как во сне, мгновенно промчался выпускной бал с его вальсами и гулянием до утра по сонным улочкам городка. Пролетели вступительные экзамены в университете, и вот она уже студентка с чемоданом в руках садится на утренний автобус с мамой, едет в Москву, заселяться в общежитие.

Наденьке повезло, ее поселили в двухместную комнату. На кровати у окна уже сидела рыжеватая, кареглазая девушка с вздернутым носиком.

– Вера, – широко улыбнулась она. В глубине ее глаз неудержимо бегали смешливые, задорные огоньки.

– Надежда, – радостно пропела Наденька.

– Вам бы еще сюда Софью – мать мудрости, – сожалением протянула замученная заботами и проблемами, рано постаревшая мать Нади.

– Нет, уж лучше Любовь, – засмеялась Вера.

– Рановато вам еще, – поджала бескровные губы мать Наденьки, – сначала выучитесь.

Учеба в университете отнимала много времени у Нади, и она часами сидела в библиотеке.

Там судьба и преподнесла ей подарок, в виде приглашения на встречу с артистом Барятьевым. Пригласительный билет был на два лица, и она уговорила пойти с собой Верочку.

На мероприятие Надя надела выпускное платье бледно—голубого цвета, Верочка же наоборот нарядилась в строгое платьице темно—синего цвета с белоснежным отложным воротничком.

Скромным видом девушки выделялись среди приглашенных. Дамы в вечерних туалетах, скользили пренебрежительными, насмешливыми взглядами по провинциальным нарядам студенток. Мужчины, напротив, бросали любопытные взоры на молоденьких подруг.

Рассматривая фотографии артистов на стенах, медленно продвигаясь, подружки оказались в зале. Посреди, окруженный поклонниками, словно римский патриций, стоял виновник торжества – заслуженный артист Альберт Барятьев.

С горящими глазами, он вдохновенно вещал поклонникам о своих творческих муках.

Наденька бросила на него взгляд и остолбенела, ей показалось, что перед ней стоит жених, увиденный в зеркале во время святочного гадания. Такое же бледное лицо, те же черные волосы, синие глаза. Актер повернулся в ее сторону, несомненно, это был он. Не в силах отвести взгляд, Наденька уставилась на него. Верочка дергала ее за руку, что-то говорила, но Наденька не слышала ничего и зачарованно смотрела на Барятьева.

Почувствовав взгляд девушки, Барятьев обратил на нее внимание.

Восторженно раскрытый великоватый рот, удивленно распахнутые глаза, неказистая, забавная фигурка и весь ее растерянный вид напомнили ему жалкого лягушонка, и он милостиво улыбнулся ей.

Стоявшая рядом с Барятьевым надменная красавица перехватила заинтересованный взгляд любовника на девицу и ревниво оскалилась.

– Какая нелепая девчонка, – презрительно кивнула она на Наденьку, – на квакушку похожа.

Вспомнив последнюю выходку своей спутницы, Альберт мстительно вскинул голову и наперекор красавице сделал шаг навстречу Наде.

– Какая прелесть, – улыбнулся он Наденьке. – Вы настоящая царевна – лягушка.

Ошеломленная девушка не знала радоваться или огорчаться столь странному комплименту и на всякий случай растерянно заулыбалась. Спохватившись, она смело протянула руку и кокетливо произнесла.

– Надя, меня зовут Надя, а вас?

– Альберт Барятьев, – усмехнулся он и легонько пожал девичью, хрупкую руку.

Красавица, пренебрежительно смерила взглядом Наденьку и саркастически фыркнула.

–– Какая смешная.

Взяв Наденьку под руку, Барятьев нагнулся к ней и, щекоча своим горячим дыханием, спросил.

– Вам нравятся фильмы, в которых я снимался? А спектакли?

От счастья у Наденьки закружилась голова.

– Вы гений! – восторженно выдохнула она.

Красавица вспыхнула от негодования и начала отчаянно флиртовать с рядом стоявшим мужчиной.

Барятьев заметил это и побледнел от гнева, но сдержался. Наблюдавшая краем глаза за соперницей Наденька мило защебетала, чем отвлекла Альберта и его злость отступила. Незаметно косясь на любовницу, он продолжал умиротворенно беседовать с девушкой. А Наденька упоенно рассказывала о своем городке, об экзаменах и еще, о каких-то пустяках и он, не слыша ее, делал увлеченный вид и сладко улыбался. Увидев досаду на лице Юлии, он получил огромное удовольствие, и его ревность к ней растаяла без следа.

Юлия же окончательно обиделась на Барятьева и, не прощаясь, демонстративно покинула зал под ручку с новым кавалером.

К своему удивлению Барятьев спокойно пережил поступок своенравной любовницы и поехал провожать новую знакомую.

У общежития, видя с каким ожиданием, девушка смотрит на него, он не стал разочаровывать ее и взял в свои ладони ее руки. Наденьку вдруг как током ударило. Сильное, неведомое ранее чувство нежности накрыло ее с головой, ей вдруг стало так хорошо и покойно, как никогда еще не бывало. Неожиданно Альберт нагнулся и поцеловал Наденьку. От неожиданности девушка дернула головкой, и его поцелуй пришелся ей в нос, это их рассмешило и сблизило.

– Возьми, – сунул он ей в ладошку визитную карточку. Как будет свободное время, позвони, буду ждать.

Торопливо спрятав визитку в карман, она радостно выпалила.

– Обязательно позвоню.

Ошеломленная Верочка, выбравшись с заднего сидения автомобиля, молча последовала за своей соседкой к общежитию.

– Он мой будущий муж, – горячечным шепотом произнесла Наденька.

– Да, ты что, вы сегодня первый раз в жизни увиделись, а ты уже муж, – изумилась Вера.

– Вот посмотришь, я правду говорю, – счастливо засмеялась Наденька.

– Ты сумасшедшая Надька, – недоверчиво и одновременно восхищенно покачала головой Вера.

Глава 6. Борьба за сына

Белле Борисовне не пришлось ехать в театр, чтобы угодить сыну, взбешенная Юлия сама позвонила ей.

–Ваш сын самый настоящий извращенец, – заявила она матери своего любовника. – Прицепился на премьере к соплячке, ей шестнадцати нет. Можете ему сообщить, чтобы он мне больше не звонил!

– Почему бы вам милочка самой не сказать ему это, – коварно проурчала радостная Белла Борисовна.

– Он к телефону не подходит, а у меня нет никакого желания дозваниваться ему.

– Непременно передам, – с сатанинской улыбкой пообещала мать Альберта.

Положив трубку, Белла Борисовна задумалась. «Интересно, что за новая пассия появилась у Альберта, если молоденькая дурочка, то она его серьезно не зацепит, поэтому не стоит и заморачиваться, главное, что эта стерва Юлия его бросила, хотя еще неизвестно, – вздохнула она, – такая быстро не отцепится».

Белла Борисовна решила закрепить свою победу над врагом и позвонила сыну. Поговорив на разные темы, она сладким голосом пропела. – Только что Юля звонила, жаловалась на тебя.

Альберт взорвался.

– Жаловалась, вот стерва! Сама сбежала с мужиком, а я виноват.

– Как? – удивилась мать. – А мне она сказала, что это ты оставил ее ради какой—то молоденькой девушки.

– Что еще мне оставалось делать?

– Так ты, может, с ней еще помиришься? – разочарованно выдохнула мать.

– Посмотрим на ее поведение.

Хорошо зная самолюбивый характер сына, Белла Борисовна с притворным сочувствием вздохнула.

– Не переживай, купим розы и поедем к ней на спектакль.

– Да пошла она, – разъярился Альберт. – Подумаешь царица, таких, как она у меня до черта. Никаких роз! У меня от этих поклонниц отбоя нет, одна жена Викентьева, что стоит, нечета Юльке. Ты видела, какая она красотка просто чудо!

– Ты прав сынок, – медово подхватила мать. – Замужние женщины лучше всего, единственная опасность – их мужья, особенно если занимают высокие должности, – озорно хихикнула она, – вот тут уж берегись!

– У нас с ней платонические отношения, – засмеялся он. – А про Юлю забудь, это все в прошлом.

Положив трубку, она задумалась: «может, самой поискать Альберту жену, ведь ему уже далеко за сорок, а ей уже под восемьдесят, останется без нее один, пропадет. Современные женщины эгоистичны, самостоятельны, хотят, чтобы все вертелись вокруг них, а Альберту нужна жертвенная женщина, такая, чтобы могла свою жизнь полностью посвятить ему. Она должна быть прекрасной хозяйкой, глубоко любящей его, тактичной. Альберт человек творческий, неординарный, ему нужно поклонение».

Беллу Борисовну жизнь не баловала. Началась революция, и родители увезли ее в Одессу. Там они надеялись на корабле переправиться в Турцию, но не успели, пришли большевики и родителей арестовали. Маленькая Белла осталась с теткой, которая чудом уцелела, выйдя замуж за сотрудника НКВД.

Вскоре из Москвы пришло трагическое известие, что оставшиеся там родственники расстреляны прямо в гостиной своего дома. Родители Беллы пропали без вести. И как тетка не пыталась, что-нибудь узнать о них через своего мужа, но так и не смогла. Белла осталась в семье тетки и росла вместе с ее сыном.

Время быстро летело, и маленькая Белла вытянулась и превратилась в красавицу. Мимо нее было трудно пройти, не обратив на нее внимания и вскоре молодой, и тогда уже перспективный ученый, случайно оказавшийся в Одессе, сделал ей предложение руки и сердца, и она вновь оказалась в Москве.

Глава 7. Странная выходка певицы Марфы Байзюк

Для приема клиентов Александра с Зинаидой оборудовали уютную комнату с камином на первом этаже.

Треск и запах горящих поленьев умиротворяюще действовали на потрепанную нервную систему посетителей, потерявших психическое здоровье в боях за успешность и материальное благосостояние.

Нервная, истеричная, задерганная дама, жена крупного бизнесмена, в прошлом довольно популярная певица Марфа Байзюк худощавая блондинка с высокой, явно силиконовой грудью вытянув длинные ноги, полулежала в глубоком кресле и ныла, словно электрическая дрель.

–Я уверена, у него есть любовница, до меня он бросил жену, теперь моя очередь. Наверняка нашел молодую.

Через силу улыбнувшись, Александра бесстрастно повторила.

– Не накручивайте себя, помните, мысль материальна. Настраивайтесь позитивно, устройтесь поудобнее и закройте глаза, расслабьтесь. Представьте, что вы на Средиземном море… Вы слышите плеск волн, глубоко и свободно вдыхаете морской воздух… – Александра распылила рядом с ней баллончик кислорода. – Вы лежите на теплом песке, вас касается ласковый, легкий морской ветерок. Ваши ноги и руки наливаются теплом, тяжелеют…

Но госпожа Байзюк никак не желала расслабляться.

– Погодите, – жалобно пискнула она. – Сначала выслушайте меня. Александра с готовностью кивнула. Торопливо глотая слова, Байзюк затараторила.

– На домработницу смотрел, моей подруге подмигивал, собаку гладил, может он зоофил?

Марфа изрыгала поток болезненных, уродливых фантазий, вызванных нездоровой жизнью, ревностью и злобой.

– Если вы не приведете в порядок нервы, то вам нужно будет обращаться не ко мне, а к психиатру, – вздохнула Александра.

Байзюк тревожно встрепенулась.

– Это вы серьезно?

– Более чем, —строго сказала Александра. – Поэтому давайте продолжим процедуру, а потом поговорим.

На лице Марфы мелькнула кривая ухмылка и она выдала.

– Вы хотите сказать, что, Надежда Барятьева, которая, между прочим, обитала в этом доме, нуждалась в помощи психиатра?

– Трудно сказать, я не знаю, – растерялась от неожиданности Александра. – А почему вы…?

– Зачем вы сняли этот дом? – перебила ее Байзюк.

– Я-я-я, – удивленно протянула Александра. – У меня в квартире ремонт, вот и сняла, все равно пустует.

– Правда? – недоверчиво произнесла Байзюк. – Разве вы не в сговоре с моим мужем?

Изумленно открыв рот, Александра уставилась на клиентку.

– Не поняла, о чем вы?

– Как о чем, о том, что он снял вам этот дом для того, чтобы вы меня сделали сумасшедшей.

Александра покраснела от негодования. Свистящим от гнева голосом она произнесла.

– Ну, знаете это уже ни на что не похоже! Мне больше делать нечего, как только с вашим мужем против вас интриги плести, тем более я с ним даже не знакома.

– Нет, правда, не слушайте его, я вам больше заплачу, – отчаянно заголосила Марфа. – Сколько он вам предложил?

– Вы сумасшедшая! – воскликнула Александра. – Я отказываюсь от вас.

Бросив виноватый, овечий взгляд на Александру, Байзюк пролепетала.

– Извините, если обидела, но как только я вошла сюда сразу поняла, что это идея моего мужа, у меня даже в мозгу мелькнуло, что он вам аренду оплатил, только чтобы со мной произошло как с Надькой, мы же с ней подругами были.

– Что за чушь?! – возмутилась ошеломленная Александра. – Я с вашим мужем незнакома, а вы про какой-то заговор несете. У вас самая настоящая паранойя. Не могу понять, при чем здесь Барятьева, может, объясните? Иначе я не знаю, что мне с вами дальше делать.

Марфа тревожно встрепенулась.

– Вы же психолог, сделайте что-нибудь, чтобы я не нервничала.

– Тогда нужно выявить вашу проблему, расскажите о Барятьевой и о том, что вас тревожит.

Марфа уже успокоилась и бесцветным голосом начала говорить.

– Надька была замечательной девчонкой, доброй, гостеприимной. Мы сблизились с ней на одной тусовке в театре, знакомы-то мы раньше были по Госдуме. – Она резко отняла руки от лица и истерично хихикнула. – Кстати, ее муженек был еще тот кобель, ни одной юбки не пропускал… и меня с ним грех попутал, вот, наверное, и плачу за это.

Магически спокойным голосом Александра проговорила.

– Это не вы, это ваши гормоны согрешили. Процессом воспроизводства себе подобных управляют гормоны, если бы этого не происходило, жизнь давно бы прекратилась, молодость самый репродуктивный период жизни человека, гормоны фонтанируют, давят сознание, поэтому так много делается глупостей, к старости гормоны успокаиваются и человек, – она иронически усмехнулась, – становится мудрее и воздержаннее.

– Правда? – по—детски доверчиво уставилась на нее Марфа. – Вы такая умная, с вами все понятно и мозги на место встают, а вот когда прихожу домой, то все начинается снова, – помрачнела она. – Боюсь, что закончу как Надя. Надька ведь безумно любила мужа и дико ревновала его, а теперь у меня похожая ситуация, теперь мой муж выбрасывает фортели.

Наблюдая за Марфой, Александра думала: «что-то здесь нечисто, видимо в подсознании Марфы глубоко, словно гвоздь, сидит чувство вины перед Надеждой Барятьевой, только вот в чем оно заключается? А её смерть видимо трансформировала это чувство в тревожное, мистическое состояние неизбежной расплаты и вселило в нее панический страх. Странно, что у такой легкомысленной, беспечной и в тоже время хваткой, хищной женщины как Марфа кратковременные отношения с мужем подруги вызвали такое сильное нервное расстройство. Нравственность и тонкость души у нее, похоже, отсутствуют, а возможно в ней дремлет и таится нервно-психическое заболевание, и история с Барятьевой лишь усугубила его, – печально размышляла Александра и тихонько вздохнула. – Или здесь что-то другое?»

– Почему вы боитесь, что с вами случится что-то подобное? – осторожно и ласково, словно у ребенка спросила Александра. – Откуда такие ужасные мысли?

Марфа горестно покачала головой.

– Не могу объяснить это словами, но атмосфера в моем доме сильно напоминает ту, в которой пребывала Надя накануне своей ужасной смерти.

– Чем именно?

Байзюк нервно сжала руки и хрустнула пальцами.

– Мой муж относится ко мне как к чему-то неодушевленному, как к мебели. – Она разомкнула пальцы и села. – Петр попросту потерял ко мне интерес.

Александра устроилась в кресле рядом с кушеткой.

– Это бывает время от времени в отношениях между мужчиной и женщиной, а потом проходит, переходит в другое качество, происходит новый виток развития чувств.

– А если не переходит? – испуганно заморгала Марфа.

Психолог тихонько вздохнула.

– Нужно проанализировать ваши с мужем отношения. Для этого необходимо с вашим мужем пообщаться. Можно, конечно, попытаться оживить ваши чувства, но если ничего не получится, станет понятно, что это не ваш мужчина и надо расставаться.

Певица от волнения стала хватать ртом воздух.

–Да вы что! – возмущенно крикнула она. – Как это расставаться?! Разводиться?! Да я на него жизнь угробила, петь бросила ради него, а вы говорите расставаться. У меня своего ничего нет, а он при разводе оставит меня нищей.

Откинувшись на спинку кресла, Александра приготовилась к долгому, тягостному разговору и изрекла.

– Огромная ошибка женщин в том, что они связывают замужество или с понятием рабства, или ничего неделанием и отказываются от собственного самовыражения. Женщина должна быть независима в любых обстоятельствах, иметь профессию и возможность выжить несмотря ни на что.

– Да он мне сам не давал работать, говорил, чтобы я дома сидела, – больным голосом произнесла Байзюк. – Хотел, чтобы я воспитанием ребенка занималась.

– Хорошо, допустим, вы разведетесь, но ребенок то останется при вас, соответственно алименты будете получать не маленькие.

Марфа насмешливо сверкнула глазами.

– Не смешите меня, у этого кровососа снега зимой не выпросишь, а вы говорите алименты.

– Если он такой жадный как вы могли предположить, что он оплатит мне аренду? – усмехнулась Александра.

Марфа фыркнула.

– Действительно, глупость сморозила, но я уже с ума схожу из-за этой твари. А ребенка он мне не отдаст, он его у меня из вредности отсудит и будет моего сыночка воспитывать какая-нибудь его очередная, молоденькая дрянь, ненавидящая моего сына. Я бы этого урода убила, – возбужденно воскликнула она. – Козлы они эти мужики. Сейчас полно таких, кстати, Надькин муж тоже над ней издевался.

Александра оживилась.

– Что вы имеете в виду?

– А то и имею, что говорю. Только он еще хуже был, чем мой муженек, мой то против Надькиного умом не вышел, тот изощренно мучал ее, больной на всю башку был, да и мамашка его тоже «ку—ку» – повертела у виска Байзюк, – крови Надьке попортила немало.

Глава 8. Фиаско Юлии

Проницательная Белла Борисовна была права, когда предполагала, что Юлия так просто не отстанет от Альберта, поэтому узнав, что они опять вместе не очень-то удивилась, но огорчилась сильно. Тем более случилось это на ее день рождения. Ее дорогой сынок по этому поводу устроил торжество в ресторане и явился поздравить мать под ручку с Юлией.

Это был неожиданный и очень болезненный удар под ложечку, но Белла Борисовна даже глазом не моргнула и медоточиво улыбнулась избраннице сына. Юлия, будучи хорошей актрисой без труда прочла в этой улыбке столько яда, что внутренне содрогнулась и несколько струсила.

Виновница торжества усадила любимую сына рядышком с собой, а сына поместила с другой стороны вместе с ненаглядной гостьей, женой самого Викентьева. Супруга гостьи, правда, на праздновании не было, уж больно большой пост он занимал, но жена, как яростная поклонница творчества Альберта Барятьева не могла отказать себе в удовольствии лишний раз прикоснуться к миру прекрасного в виде обожаемого артиста. Порозовев от выпитого шампанского, белокурая, миловидная, модно и даже несколько вызывающе разодетая дамочка мило щебетала со своим кумиром, а Белла Борисовна, пользуясь тем, что сын не слышит ее, переключилась на Юлию.

Наклонив красиво уложенную голову к Юлии, Белла Борисовна с очаровательной улыбкой на устах прошептала.

– Милочка оставь моего сына в покое навсегда. Если ты сейчас не услышишь меня, то я устрою тебе страшные неприятности, ты даже себе не представляешь какие. Я знаю такие штучки, что тебе и не снились, например, заговор на смерть, меня этому моя бабка научила. Пойду на кладбище возьму земли со свежей могилы, заколдую ее и подброшу тебе, ты начнешь гнить, вся покроешься пузырями и зловонными ранами. – Она наобещала Юлии таких жутких, ужасающих вещей, что, несмотря на крепкие нервы у любовницы Альберта от страха кровь застыла в жилах.

Все это Белла Борисовна проделала со сладчайшей улыбкой на губах, и даже ее сын не мог догадаться, отчего красавица Юлия вначале побелела, потом позеленела, а в конце побагровела, выскочила из—за стола и со всех ног кинулась к выходу. Больше ее в этот вечер здесь никто не видел.

Обеспокоенный поступком любовницы Альберт поинтересовался у матери.

– Что это с Юлией? Куда она рванула?

– Ерунда сынок, она тебя к жене Викентьева приревновала, – простодушно улыбнулась мать.

Альберт разозлился.

– Вот дура! Надоели ее выходки, ты права мама надо с ней кончать.

Разрыв с Юлией, благодаря матери оказался для Барятьева безболезненным, но все—таки злобу на бывшую любовницу он затаил, и как—то увидев ее со своим приятелем, при случае вылил ему на Юлию большущий ушат грязи. И это несмотря на то, что в тот момент был абсолютно равнодушен к Юлии и увлекся молоденькой актрисой из того же театра, что и Юлия.

Альберту показалось, что, наконец, он по—настоящему влюбился. Очаровательная, легкая, грациозная Виолетта покорила его сердце. Он днями и вечерами пропадал в ее театре. Следовал за дамой сердца по пятам и совершенно забросил работу над мемуарами своего рода, о чем тут же доложила Белле Борисовне бдительная домработница Антонина. Белла Борисовна не на шутку встревожилась и немедленно провела разведку боем. Она попросту отправилась в театр, чтобы изучить нового врага. Но ее тревога была напрасной, Виолетта оказалась совершенно равнодушной к чувствам ее сына, что даже оскорбило Беллу Борисовну. А Альберт от счастья парил, изображал верного рыцаря прекрасной дамы, красиво ухаживал за Виолеттой и в один прекрасный день прилюдно, прямо на сцене во время репетиции, стоя на коленях, сделал ей предложение руки и сердца.

Каково же было его разочарование, и какой его обуял гнев, когда от растерявшейся избранницы он услышал отказ. Вскочив, Альберт с яростью бросил букет роз на пол, да так что тот отскочил и оцарапал шипами режиссера. Незадачливый жених опрометью кинулся вон с одной только жгучей мыслью отомстить «мерзавке» за позор.

Бедная Виолетта не представляла, что ее ждет, пока однажды ее молодой человек по телефону не сообщил больным голосом, что между ними все кончено. Виолетта сильно переживала, пыталась выяснить с ним отношения, но он даже разговаривать с ней не стал. Когда она стала встречаться с другим, внезапно история повторилась, и молодые люди расстались. Вскоре о ней поползли дурные слухи, к ней стали плохо относиться коллеги по театру ни с того, ни с сего взъелся режиссер, и Виолетта вынуждена была перейти на другое место работы.

В суете дней и череде событий Альберт совершенно забыл о Наденьке, но она не забыла о нем. Несколько раз девушка пыталась дозвониться ему, но женский раздраженный голос отвечал, что его дома нет. Конечно, ее это сильно ранило, она переживала и тосковала по Альберту. Ей вспоминались его крупные сильные руки, глаза, губы. Тысячу раз она вспоминала его поцелуй, смех, улыбку, голос. Тайком прижимала к щеке и целовала визитку, которую он держал в своих руках. У Веры хватило такта не спрашивать о Барятьеве, но ей было понятно, что отношения у Надежды с ним не сложились. Иногда по ночам она слышала тихие всхлипывания, но делала вид, что ничего не происходит.

Только когда у Нади появились хвосты, Вера не выдержала.

– И долго это будет продолжаться?

Надя прекрасно поняла, о чем говорит Вера и, закусив губу, молчала.

– На фига тебе этот старпер нужен в универе полно молодых нормальных парней, – продолжала она. – Вылетишь из университета и будешь дома хвосты коровам крутить. Думаешь, ты кому— будешь нужна? Никому, тем более этому старперу. Ты хотя бы своих родителей пожалела.

Выслушав подругу, Надя горестно вздохнула.

– Тебе легко говорить, ты не влюблялась, а я вот жить без него не могу.

Старательно застилая постель, Верочка презрительно фыркнула.

– Почему не знакомо, очень даже знакомо, просто я не хочу быть хуже своего парня, вот и стараюсь, учусь, а ты дурака валяешь.

Наденька бросила на нее взгляд раненого зверька, и Вера отвела глаза.

– А, впрочем, поступай, как знаешь это твоя жизнь, только ведь ты и для достижения свой любви ничего не делаешь, нашла бы Барятьева, постаралась бы стать ему нужной, необходимой, в конце концов, попыталась бы влюбить его в себя.

– Как я его найду? – вскинулась Наденька.

– Очень просто, – сердито фыркнула Вера. – Поинтересуйся у библиотекарши, она его фанатка.

Наденька моментально взяла это на вооружение, но воспользоваться не успела, ее отчислили из университета за неуспеваемость. И чтобы не возвращаться домой и не расстраивать родителей, она набралась смелости и поехала устраиваться на работу в театр, где служил Мельпомене ее возлюбленный.

Наденьку зачислили на самую низшую должность, – помощником костюмера и теперь она, стоя часами с тяжеленым утюгом в руках наглаживала театральные костюмы в подвале театра. Из общежития ей пришлось уйти, и дальняя родственница из жалости пустила ее пожить в пустующую комнатку в коммунальной квартире, чему Наденька была несказанно рада.

Все бы было ничего, да вот только произошла удивительная вещь, ее ненаглядный возлюбленный Альберт Барятьев при встрече не узнал ее и, скользнув по ней равнодушным взглядом, отвел глаза.

Сердце Наденьки оторвалось и бухнулось куда—то вниз в какую—то огромную пропасть без конца и начала, отвратительно зазвенело в ушах. С трудом устояв на ногах, она жалко улыбнулась и едва живая потащилась в ужасный подвал гладить костюмы.

У Барятьева же при взгляде на Наденьку что—то мелькнуло в голове, какое-то воспоминание, он силился вспомнить детали, но не смог и торопливо прошмыгнул мимо. Невзрачный, замученный вид девушки не смог воскресить в его памяти студентку, которую он совсем недавно проводил до общежития.