… Шпора умылся холодной водой, но это не сильно помогло.
Он вернулся в комнату, дошел до дивана и прилег.
– Я могла бы тебе помочь, – холодно заметила Саша.
– Мне не нужна помощь. Я сам справлюсь.
– Я сам!.. – взорвалась Саша: – "Я сам" – это кризис такой у детишек трех лет! А тебе объективно нужна помощь!
– Я объективно могу справиться сам! – рявкнул Шпора.
– Угу, – хмыкнула девушка: – Смотри не помри здесь!
– Если тебя смущает, что своей смертью я оскверню твою квартиру, я могу заморочиться и пойти помирать в другое место.
– Придурок, – зло сказала Саша.
Шпора подтащил к себе сумку и достал из нее пару пузырьков.
– Тебе нужны эти бинты, или я могу их порезать?
– На кой тебе сейчас их трогать? – раздраженно поинтересовалась Саша.
– Обработать рану и сделать компресс, – бросил он, пытаясь размотать бинт. Было несподручно и неприятно. Неловкие движения отзывались в ране.
– Давай я помогу тебе его смотать, – вздохнула Саша.
Он, фыркнув, позволил ей снять бинт и занялся компрессом.
Шпора не стал как-либо приматывать компресс, потому что его все равно надо было менять через два часа. Он завел в телефоне таймер, справедливо полагая, что может отключиться и проворонить время. Попутно обнаружил смс-сообщение от Дмитрия С**ова: "Мотивируй чем-нибудь свою забастовку!"
– Все правильно, – проговорила Саша, вернувшись: – Зачем предупреждать работодателя, что не придешь? Пусть сам тебя ищет.
"Не приду по состоянию здоровья," – туманно ответил Шпора.
Спустя некоторое время Дмитрий написал: "А позвонить и открыть больничный – нет? И надолго ты?"
"Не могу сказать".
"Только не говори, что тебя-таки кто-то сбил!" – написал директор.
Шпора усмехнулся. Вот и славно, что С**ов сам придумал себе правдоподобную версию. Осталось только ненавязчиво уверить его в его правоте.
"Я не буду это комментировать".
Он допил последние полглотка из кружки и укорил себя, что не додумался сходить за водой, пока была хорошая повязка.
– Пожалуйста, говори, когда тебе нужна вода, еда, лекарства или еще что-нибудь, – попросила Саша, взяв его кружку, и пошла на кухню за водой.
***
Шпора пока даже не брался прикидывать срок восстановления. Чтобы оправиться от такой травмы явно потребуется немало времени.
Как бы Шпора не пытался сделать вид, что все нормально и ничего серьезного, он вынужден был признать себя раненым, больным и в определенной степени нуждающимся в помощи.
Саша, поджимая губы, приносила воды и помогала с перевязками.
Это унижение еще нужно было как-то пережить.
"Как это унизительно! Недопустимо, чтобы кто-то видел меня в таком состоянии!"
Но деваться было некуда.
Разве что, собрать вещи и свалить в какой-нибудь подвал.
Но от унижения не умирают, а вот от раневой инфекции в антисанитарных условиях какого-нибудь подвала – очень даже.
Так что, приходилось принимать помощь и антибиотики.
А Саше приходилось играть в угадайку. Правила игры были просты и сложны одновременно. Ей надо было постоянно угадывать, когда ему что-либо нужно. Потому что он принципиально не говорил.
***
– Надеюсь, с тобой ничего не случится, пока меня не будет, – бросила Саша, собираясь на работу после почти недельного пропуска.
Она уже практически вышла, но вернулась, что-то забыв.
– Черт, ключи, – пробубнила она себе под нос, торопливо проходя в комнату. Звякнула связкой.
А потом глубоко вздохнула, наклонившись, коснулась губами щеки Мари и проговорила, уходя:
– Поправляйся. Я люблю тебя…
Она поднялась и вышла из комнаты.
Шпора некоторое время изумленно смотрел в спинку дивана, потом, когда за Сашей хлопнула дверь, медленно повернул голову ей вслед.
Он остался в квартире один, не считая кота. Однако, его одиночество вскоре было нарушено телефонным звонком.
– Привет, – раздался в трубке голос Имэйх: – Надеюсь, я тебя не разбудила?
Шпора по понятным причинам не любил разговаривать по телефону. По телефону его шепот воспринимался хуже, а порой, если он пытался говорить громче, его слова вообще трудно было разобрать.
Шпора в принципе не видел смысла говорить что-либо, когда можно было написать. По его мнению, существовало не так много ситуаций, где рациональней было использовать речь.
– Не важно. Что? – вздохнул Мари, жалея, что не может во время телефонного разговора писать ответы сообщением.
– Ты один, наверное, сейчас? Я просто хотела немного… кое-что тебе сказать.
Имэйх любила разговаривать по телефону. Она в принципе не видела смысла писать, когда можно было сказать словами.
Шпора молчал, слушая.
– Ты… можешь даже не отвечать, просто послушай. Что касается Саши… Просто, чтоб ты знал. Она злится не потому, что она злая. Она злится потому, что очень переживает за тебя.
– Я… – медленно прошептал он: – Я знаю.
… Мари поднялся и, оперевшись спиной на спинку дивана, повернул голову к окну, где виднелись бетонные остовы серого города в дымке снегопада.
"Ведь ей действительно не все равно…
И что же она хочет?
Чтобы я оставил профессию, свое дело, которое умею делать лучше, чем что-либо другое?..
Возможно, с моей стороны действительно было самоуверенно начинать охотиться в новом мире, на чужой территории. Но что же делать? Когда-то же приходится начинать…
Она изначально хотела, чтобы я от этого отказался.
Но… Отказаться от всего именно сейчас, когда все в мою пользу. Когда я выиграл территориальную войну?..
Но, может… она стоит того, чтобы распрощаться с этим…
И начать… жить по-другому?..
Ну что ж. Когда-то же приходится начинать… "
… Вечером вернулась Саша.
Раздевшись, она прошла в комнату и взглянула на Мари. Он сидел, облокотившись на подушку, и глядел прямо на нее.
– Саша, – проговорил он; девушка, напрягшись, подошла ближе и подсела на диван: – Ты… требуешь от меня, чтобы я оставил это дело. Знаешь, что я скажу тебе на это? Ладно. Я сделаю это. И сделаю это только ради тебя.
Саша улыбнулась.
Она взяла его за руку и прижалась к нему, заключая в объятия.
– Но, если они кинут меня на деньги, я все равно пойду разбираться.
Саша отстранилась, сдавленно фыркнув.
– Что? – нахмурившись, уточнил Шпора.
– Вот… Умеешь же все испортить, Мари! – с усмешкой ответила она, театрально взмахнув рукой.