Tsitaadid raamatust «Трое из навигацкой школы», lehekülg 2
— Гаврила, друг, — услышал он. — Нет ли у тебя чего-нибудь от печали?? Чего-нибудь с незрелыми померанцами или с незначительным количеством арака, чтобы отпустила тоска? Худо мне…
- Похоже, что Алеша сбежал.
- Час от часу не легче. Куда?
- Наверное, в Кронштадт, хотя, помнится, он говорил, что ему туда не нужно. - Саша виновато посмотрел на друга. - Это я во всем виноват. Мы уговорились бежать вдвоем...
- И оба в Кронштадт, в который вам не надо? Почему меня с собой не позвали? Может, мне тоже не надо в Кронштадт!
Надо уметь ждать. Древние говорили, что это самое трудное дело на свете.
Мне палача жалко. Считается, что наказывают одного, а получается-двоих.
Жизнь Родине. Честь Никому!
Веру нельзя поменять. На то она и ВЕРА.
"Он может потребовать у меня все, что угодно: мысли, соображения, голову, наконец. Он страж государства, столп Российской империи. Какое счастье, что и в столпов попадают стрелы Амура! На что еще могут надеяться подследственные? А кто мы все — население необъятной России? Мы все подследственные, господа. И да защитит нас Любовь!" (с.)
После смерти жены князь забрал сына в Петербург. Утих на мызе охотничий азарт, и чистопородные легавые, гончие покинули барский холм: кого продали, кого подарили; оставшиеся собаки не получали нужного присмотра, и крестьянские дворняги как-то незаметно поменяли окрас, приобрели неожиданную легкость бега и сменили сторожевые инстинкты на охотничьи.
Спросить можно все что угодно, но не всегда можно получить ответ.
"- Я с их служанкой знаком, с карлицей Прошкой. - Камердинер картинно изогнул лохматую бровь. - А с карлицей княгини Черкасской меня познакомила горничная госпожи Рейгель или нет... вру, госпожа Рейгель потом, с Прошкой меня познакомила мамзель графов Урюпиных, а с мамзелью еще в Москве меня познакомила пекарская дочь. Знаете пекарню, что на Никольской у Богоявленского монастыря за Ветошными рядами? А с дочерью пекаря...
- Гаврила, ты ловелас, - перебил его Никита, с изумлением вглядываясь в камердинера. - Ты бабник...
- Химик я, - отозвался Гаврила с достоинством".
