Loe raamatut: «Свидание на Монмартре»
– Привет, как дела, Оля-джан?
Армен, сосед по лестничной площадке, придержал двери лифта ногой в роскошном ботинке. Он впустил Ольгу в кабину, широко улыбнулся и сказал:
– Хочешь в Париж-мариж прокатиться?
Ольга едва не выронила помойное ведро и растерянно кивнула. О господи, он еще спрашивает! Кто же не хочет в Париж!
Почти столько, сколько Ольга жила на свете, она грезила об этом городе. В детстве он был для нее Парижем Гюго и Дюма, позже – Мопассана и Золя – их тома, выдернутые из собрания сочинений, она проглатывала в отрочестве залпом, пряча от бабушки под учебник французского. В юности волшебный город-мираж стал для Ольги Парижем Хэмингуэя и Франсуазы Саган, Моне и Ренуара. До сих пор, прожив почти полжизни, Оля не раз вспоминала Хэмингуэя: Париж – это «праздник, который всегда с тобой».
«Уже со своего праздника еду, а на парижский так и не попала», – порой грустила Ольга.
Ей казалось: попади она в Париж, запросто нашла бы все известные улицы. Еще бы! Ольга Морозова переводила для издательств бесконечные женские романы, да и сама наскоро сочиняла любовные истории, герои которых знакомились в парижских кафе, гуляли по саду Тюильри и отдыхали в Ницце. Не раз и не два водила она пальцем по плану Парижа, путешествуя по воображаемому городу со своими героями. А в жизни… Гонорары «пролетария массовой культуры» были крошечными, в лучшем случае их хватало на поездку к тете Иветте в Санкт-Петербург, а о Париже оставалось только мечтать.
Незадолго до судьбоносной беседы с Арменом к ней домой явилась целая делегация. По случаю официального визита мама Гаянэ надела красную кофточку с люрексом и черную бархатную юбку, первоклассник Сурен смущенно одергивал новенький костюмчик, на кудрявой головке трехлетней Люсинэ колыхались огромные банты, а на руках у мамы подпрыгивал в выходных белоснежных ползунках крошечный Ашотик, норовя сорвать с Ольгиного носа очки.
– Олечка-джан, – заворковала Гаянэ с легким акцентом, – Суренчику в школе «Колобок» – шмолобок читать задали. Очень странная сказка. Ничего не понимаю, почему там лиса хлеб ест? А «Теремок»-шмеримок? Жили бы эти зверюшки дружно, как мы все в квартире Арменчика, так нет же! Такой дом развалили! Как соседку прошу тебя, Оля, помоги Суренчику «Родную речь» понять! Деньги не вопрос: Армен заплатит.
Армен был бизнесменом и по совместительству братом Бабкена, мужа Гаянэ. В квартире Армена, соседствовавшей с Ольгиным балконом, проживало обширное армянское семейство, прираставшее летом еще и бабушкой с дедушкой, ни слова не говорившими по-русски, зато регулярно угощавшими Ольгу бастурмой, аджапсандалом, вареньем из грецких орехов и прочими армянскими деликатесами.
Оля не решилась отказать приятным соседям, и вскоре шустрый Суренчик стал забегать по вечерам с учебниками для первого класса, а Ольга решила откладывать небольшие «училкины» деньги на путешествие Париж. Приближался небольшой отпуск, но денег на дальний вояж пока не хватало…
Одним словом, нога Армена в то утро придержала дверь лифта очень кстати.
– Скажи точно, когда поедешь? – Армен, продолжая держать дверь, перешел к деталям «командировки». – Вроде, ты французский знаешь?
– Книги для издательства перевожу, а устной практики. к сожалению, нет, – уточнила дотошная Ольга. Сбросив оцепенение, она спохватилась: – Впрочем, на разговорном уровне, конечно, справлюсь. А что там, в Париже, надо делать?
