Старый мир. Возвращение домой

Глава 1

Холодный ноябрьский дождь поливал безлюдные улицы ночного Лондона. Низкорослый, толстоватый мужчина, только что вышедший из-за угла, остановился посреди дороги. Убедившись, что он здесь совершенно один, не переставая озираться, человек продолжил свой путь.

Лайеру Коварду нельзя было себя обнаружить, поэтому он двигался ровно посередине улицы, по обеим сторонам которой стояли обшарпанные дома. Он быстро шёл, не вынимая дрожащих рук из карманов дождевика и стараясь не заглядывать в окна. За занавесками была кромешная тьма, но попадись ему сейчас на глаза хоть один полуночник – тогда он за себя не отвечает. Добравшись до конца улицы, Ковард мельком обернулся и тут же свернул налево.

Уличные фонари остались позади, их оранжевый свет едва-едва доставал до коричневой грязи, по которой он сейчас вышагивал. Лайер срезал угол футбольного поля и, наконец, остановился у высокой бетонной стены. Дыхание Коварда участилось, когда из кармана он достал небольшой серебряный медальон. Он поднёс его к губам и шепнул еле слышно: «Агнесса Нобл, покажи». И как только он это сказал, медальон начал пульсировать, словно большая капля ртути. На его блестящей поверхности возник рисунок восточного кладбища. Ковард подбросил медальон в воздух, но вместо того чтобы упасть, тот повис над головой, излучая слабый свет.

Покружив в воздухе, медальон пролетел над стеной и скрылся из виду. Ковард резко обернулся лицом к полю и стал шарить взглядом по горизонту. В этот момент он был так напряжён, что, если бы шелохнулась хоть одна травинка, он бы это тут же заметил. Но здесь, кроме него, не было ни души.

Наблюдая за полем, Ковард поднял руку, а мгновенье спустя услышал звук крошащегося камня. Когда всё стихло, Лайер стал пятиться назад, резко поворачивая голову то вправо, то влево, как воробей. Так он и прошёл – спиной сквозь огромную дыру в стене, края которой шипели и дымились.

Он сразу заметил свечение на фоне чёрного неба. Не отрывая глаз от голубого шара, показавшегося вдали, он бежал по мокрой траве, резво обходя могилы. Наконец остановился у одной из них и протянул руку. Медальон вспыхнул и плавно опустился на его влажную от пота ладонь. На сером камне, среди остатков листвы, виднелась надпись: «Агнесса Нобл 1938–2000».

«Нашёл!» – с громадным облегчением проскулил Ковард и сразу принялся за дело. Поначалу тяжёлый камень никак не поддавался. Тогда, набрав в грудь больше воздуха, он изо всех сил навалился на край плиты. С глухим скрежетом дюйм за дюймом та сдвигалась в сторону, пока наконец не упала, расколовшись надвое.

На дне могилы, среди костей, стояла деревянная шкатулка. Сверкнув глазами, Ковард протянул за ней руки. «Вот оно! – воскликнул он, но, испугавшись собственного голоса, тут же пригнулся, глядя по сторонам и прижимая шкатулку к груди. – Вот оно. Наконец-то я нашёл тебя. Хозяин будет доволен».

Он попытался открыть шкатулку, но не было ни замка, ни даже щели, в которую можно было просунуть нож. «Ну и чёрт с тобой!» – рявкнул Ковард и бросил шкатулку на землю, что было сил ударив её ногой. Затем опустился на колени и отшвырнул в сторону обломки, под которыми оказались небольшая золотая брошь и пожелтевшая фотография. «И это всё? Дурацкая побрякушка и кусок твоей никчёмной жизни? – упавшим голосом прорычал он. – Н-е-е-т… я знаю, он здесь! Я знаю, ты его где-то прячешь!».

Больше получаса Лайер Ковард провёл на кладбище. Но, убедившись, что здесь нет того, что ему было нужно, пошёл прочь, оставив после себя развороченную могилу Агнессы Нобл и усеянную её костями землю.

***

Возвращение домой казалось Лайеру Коварду неимоверно долгим. Слабоосвещённые улочки могли напугать кого угодно, но только не его. И любой оказавшийся в этот час один на улице стремился бы быть ближе к свету. Но только не Ковард, который сперва шёл, огибая оранжевые круги на асфальте, а затем и вовсе повернул за угол дома, где не было теней. Ведь теперь, когда его последняя надежда найти то, за чем он гонялся последние пятнадцать лет, разлетелась на куски точно так же, как та шкатулка. Тени представлялись ему не просто пугающими фигурами, теперь они были для него смертельно опасны.

Наконец он добрался до собственного участка. От его ног со звоном отлетали пустые бутылки, но звука этого он словно бы не слышал. Ковард подошёл к двери своего дома, дрожащей рукой повернул ключ и вошёл внутрь. Пропуская ступени, поднялся по лестнице. Прошёл по тёмному узкому коридору и, толкнув единственную дверь второго этажа, оказался в маленькой комнатушке с обшарпанными стенами. Толком не осознавая, что делает, скорее, по привычке зажёг и расставил по углам несколько свечей, а затем тяжело сел на кровать и зарыдал:

«Что же теперь будет? Что он со мной сделает!». Затем он вдруг содрогнулся и посмотрел пустым взглядом перед собой. «Бежать, – прошептал он, – надо срочно бежать! Но куда? В Шотландию… или нет, лучше в Америку! Сейчас главное – как можно дальше убраться из Лондона».

Пройдясь грязной рукой по влажной, щербатой коже, он соскочил на пол. Кряхтя, встал на колени перед кроватью, достал чемодан, а после принялся бегать по комнате, собирая вещи.

Один за другим он вытаскивал ящики старого комода и вываливал их содержимое в чемодан. Опустошив, откидывал в сторону и сразу же брался за следующий. Он уже на треть вытащил очередной ящик, но вдруг остановился, когда в кармане его плаща что-то задёргалось. Ковард прекрасно понимал, что это значит. В его сознании промелькнула мысль о том, что не следовало ему тратить время. Не следовало возвращаться сюда!

В комнате стало происходить нечто странное: температура ощутимо подскочила на несколько градусов, а многочисленные тени словно ожили и причудливыми силуэтами стали перемещаться по стенам, а затем и вовсе, став объёмными, чёрным клубом дыма закружились у Коварда за спиной. Тот от страха дрожал всем телом. Он знал, что сейчас произойдёт нечто ужасное. Испытывая страх, он ждал, когда услышит жуткий голос своего хозяина – голос, глубокий, как бездонный колодец, чернота которого словно высасывает из головы все мысли до единой:

– Ты куда-то собрался, Лай-ер? – растягивая фразы, сказал голос.

Он звучал так, будто его хозяин получал удовольствие, произнося звуки.

– Н-е-е-т… Нет, что вы. Э-э-то всегда у м-м-меня такой беспорядок, – запинаясь, ответил Ковард.

Он так и стоял, крепко зажмурив глаза и не смея повернуться.

– Ты… так спешил, что забыл… это?

Коварда что-то ударило в спину, а затем что-то со звоном упало на пол.

– О-о-о! Вы так щедры, мой хозяин! – пролепетал Ковард, после того как повернулся и увидел мешочек у своих ног.

– Я не стану тебя задерживать! – голос резко оборвался, а чёрное облако в одно мгновение переместилось вплотную к Коварду, от чего тот даже вскрикнул. – Но сперва отдай мне то, что ты принёс для меня!

После этих слов Ковард с криками рухнул на колени:

– Его там не было! Я… я всё обыскал, но там было пусто! Должно быть, Артур забрал!

Голос Коварда оборвался, когда облако окутало его тело, перевернуло с ног на голову, подбросило под потолок, а затем выплюнуло в сторону! Пролетев полкомнаты, Ковард угодил прямо в комод.

– Ты заверил меня, что с этим не будет проблем. Ты поклялся принести мне его.

– Н-Е-Е-Т! Пощадите! Я найду камень, только не убивайте меня, прошу! Умоляю вас, не убивайте меня!!!

То ли вопли Коварда были такой силы, то ли ветерок ворвался в комнату через окно, только пламя свечи, что стояла неподалёку, колыхнулось и погасло. В тот же миг облако сжалось, и теперь напоминало расплывчатую фигуру человека.

– Ты просишь меня дать тебе ещё один шанс?

– Да! Очень прошу, хозяин, дайте мне ещё один шанс, и я принесу камень! – с готовностью отозвался Ковард.

– И ты говоришь это, после того как решил скрыться от меня, зная, что мои глаза миллионами звёзд наблюдают за каждым уголком на земле?

Беззвучными шагами фигура приближалась к съёжившемуся среди обломков комода Коварду. Внезапно погасла и вторая свеча, так что теперь в комнате почти ничего не было видно. Но в то же время фигура обрела чёткость. Тихо постанывая, Ковард смотрел, как колышется подол плаща; со страхом вслушивался в каждый скрип под мягкими ступнями. Человек, который ещё несколько минут назад был лишь тенью на стене, снова поднял руку – пламя последней свечи дрогнуло и погасло.

– Я умоляю, не убивайте меня! – заплакал Ковард и попытался встать, но только сейчас понял, что в спину ему что-то вонзилось.

Крепко сомкнув губы и терпя жуткую боль, он стал прислушиваться к воцарившейся в комнате тишине.

– Что ж, так и быть, – снова сказал голос, а затем вдруг что-то звонко щёлкнуло, и в комнате стало светлее.

Не веря своему спасению, Ковард приподнялся. Глянул в сторону кровати, затем в окно – в комнате было пусто. На его лице возникла болезненная улыбка. Он, кряхтя, обернулся, чтобы взять свечу, и тут столкнулся с лицом своего хозяина.

В ужасе Ковард широко открыл рот, но крик так и не успел вырваться из его глотки. Кожа на лице и руках стала лопаться и кусками падать на пол. Из глаз тонкими струйками потекла кровь. Пальцы, шея, тело Коварда стремительно расширялось, а затем его вовсе разорвало на тысячи кусочков.

Глава 2

– Доброе утро, дорогие радиослушатели! – бодрый женский голос прозвучал из радиоприёмника, стоявшего на подоконнике небольшой, но уютной и светлой кухни. – Девять часов утра в Лондоне. Последний рабочий день обещает быть тёплым: воздух прогреется до десяти градусов выше ноля, в ближайшие часы осадков не ожидается. А сейчас в нашей студии Тимоти Уорд с утренним выпуском новостей.

К приёмнику подошёл А̀ртур Нобл и, повернув ручку, выключил звук. Затем, глянув на голубое, с прожилками облаков небо, подумал: «А дождь всё-таки будет». Допив свой чай, он вышел из кухни и направился к лестнице, ведущей на второй этаж.

Легонько постучав, а затем, приоткрыв дверь, он заглянул внутрь – в комнате никого не было.

Несмотря на свой возраст (месяц, как ему исполнилось шестьдесят пять лет), Артур был весьма энергичным человеком, и на то, чтобы преодолеть лестничный марш, ему требовалось всего несколько секунд. Спустившись, он сразу же завернул под лестницу, где массивная деревянная дверь вела в подвал.

В подвале было светло и просторно. Возможно, даже не потому, что потолок здесь был довольно высоким, а от того, что вся мебель (три шкафчика да массивный стол со стулом) была расставлена с умом, а не составлена в одном месте, как обычно делают другие люди в своих подвалах. Два широких окна под самым потолком давали неплохое освещение. Солнечный свет доставал до стеклянных шкафчиков, на полках которых стояло множество всевозможных баночек, бутылочек, пробирок и сосудов разных форм с неизвестным содержимым. На столе высились стопки книг, десятки исписанных тетрадей, стоял чугунный штатив с закреплённой колбой. Это, пожалуй, всё, что было здесь из мебели; разве что ещё старое плюшевое кресло разместилось в самом тёмном углу. В этом кресле, прижав тетрадь к груди, дремал юноша.

– Том, пора вставать, – прошептал Артур и потянул внука за плечо, отчего тот сразу же проснулся.

– Ты опять задремал в подвале.

– Прости, дедушка. Я, кажется, не заметил, как уснул, – ответил Том, и не успел он потянуться, как вдруг ощутил резкую боль в спине.

– Вот-вот, оно тебе здоровья не прибавит, – сказал Артур, поправляя подушку. – А насчёт прощенья, так незачем, сынок. Ты же знаешь, я рад, что у тебя есть увлечения.

Он подошёл к столу и взял в руки какой-то самодельный прибор весьма устрашающего вида, покрутил штуковину в руках и вернул её на место, вполголоса добавив:

– Хотя порой это меня и пугает. Ну да ладно, ты умойся и спускайся завтракать. И поторопись, Том, через час тебя будут ждать в аптеке.

Том, улыбаясь, кивнул, окинул взглядом свой любимый стол и резко вскочил на ноги.

После душа, надев свежий серый свитер и чёрные брюки, Том спустился в кухню.

В сковороде шкворчал бекон, золотистые ломтики хлеба выглядывали из тостера, а солнечные лучи, пронизывая стакан с апельсиновым соком, создавали причудливый узор на столе. И, хотя ещё минуту назад у Тома не было и намёка на аппетит, от увиденного его желудок свернулся в тугой комок, требуя скорейшей заправки.

– Не возражаешь, если я посижу тут с тобой? – спросил Артур.

Том улыбнулся и выдвинул для него стул.

– Тебе шестнадцать скоро. Может, в этом году будут особые пожелания?

– Не волнуйся, в этом году мне точно ничего не нужно.

– А как насчёт микроскопа? Тот, что подарила Матильда, годится разве что для изучения слонов.

Том расхохотался. Отпив немного из стакана, он добавил:

– Нет, правда, мне ничего не нужно.

Покончив с завтраком, он встал из-за стола, но задержался у двери, глядя на Артура:

– Кто сегодня, мистер «мокрые штаны»?

Услышав это, Артур чуть не поперхнулся чаем. Он деланно-сердито выглянул из-за чашки и сказал:

– Уж я надеюсь, при всех ты так не называешь мистера Хоупса?

– В аптеке, дедушка, его так называют все. Даже миссис Астрид, – вскинув брови, деловито ответил Том.

– Ну, раз уж она так говорит, тогда ладно. Ты всё сложил, ничего не забыл? – Артур подошёл к внуку, – дай-ка я на тебя гляну.

Он смахнул со лба юноши чёлку и посмотрел ему прямо в глаза. У Тома были необычные глаза. Необычные от того, что правый глаз был карим, а левый зелёно-карим. Редко кто-то из людей замечал такую особенность Тома, но если уж это происходило, то множества глупых вопросов ему было не избежать.

– Как карта…

– … мира, – подхватил Том, чуть покраснев, – знаю, ты говоришь это каждый раз.

Он вздрогнул, когда из прихожей раздался звон часов.

– Уже десять, ты опаздываешь!

– Да-да, и это ты тоже каждый раз говоришь, – усмехнулся Том и выскочил в прихожую.

На ходу схватил рюкзак, а когда открыл входную дверь, то уже во второй раз вздрогнул от неожиданности.

На пороге, с поднятой и собранной в кулачок рукой, стояла худенькая, ссутулившаяся старушка.

– О! Миссис Гуд, здра…

– Здравствуй, Томас. Скажи, дедушка дома? – оборвала Матильда, заглядывая в дом.

На ней было чудно̀го вида старое синее пальто с нелепым пышным воротником и цветастая, кое-как связанная шапочка, натянутая по самые брови.

– Да он в кух…

– Мне срочно нужно с ним поговорить! – вновь оборвала старушка и, отстранив Тома, зашла в дом.

Возможно, кому-нибудь подобное поведение показалось бы странным, но только не Тому. Матильду Гуд он знал столько, сколько помнил себя самого, и это не редкость, когда она приходила к ним в дом в таком вот состоянии. Так что её встревоженный вид давно уже Тома не беспокоил.

Выйдя за дверь и спустившись по лестнице, Том остановился, глядя по сторонам: уже к обеду погода могла измениться, но сейчас один только воздух доставлял массу удовольствия. А сверкающие на солнце лужи радовали глаз. Том бодро зашагал в сторону реки и уже повернул за угол, когда вдруг вспомнил, что сегодня пятница. Закатив глаза, он резко повернул обратно к дому, ругая себя за то, что забыл положить в рюкзак сумку мистера Хоупса (в ней имелись кое-какие лекарства, которые он должен был отнести к нему домой).

Вернувшись, дверь за собой закрывать не стал и, не разуваясь, быстрым шагом пересёк прихожую. Услышав тревожный голос Артура, он остановился прямо напротив входа в кухню. Артур и Матильда стояли к нему вполоборота и даже не заметили его возвращения.

– Я всё-таки не понимаю, что случилось?

– Сейчас ты сам всё услышишь, об этом всё утро передают по радио! –пояснила Матильда, глядя на приёмник.

Она подняла руку, выставила указательный палец и описала в воздухе круг. Приёмник включился. Встряхнув рукой, Матильда снова принялась описывать пальцем круги, при этом ручка приёмника крутилась то вправо, то влево.

– Вот! – воскликнула она.

Из радиоприёмника раздался знакомый голос диктора:

– С места преступления передаёт наш корреспондент Тимоти Уорд.

– Спасибо, Сандра, – прозвучал высокий, почти звенящий мужской голос, – к сожалению, с момента нашего последнего включения расследование не сдвинулось с места, однако полиция разрешила нам взять интервью у единственной на этот момент очевидицы. Миссис Пинки, пожалуйста, расскажите, что вы видели прошлой ночью?

– Да ничего я не видела! Того, что я слышала, вполне достаточно! – напуганный и в то же время до жути возмущённый голос раздавался из динамика.

– Ну, хорошо, тогда расскажите, что вы слышали прошлой ночью?

– О! Это было ужасно, просто ужасно! Значит, я, как обычно, вернулась домой под утро. Я часто езжу к дочери в конце недели, но, вы знаете, она так далеко живёт!

– Конечно, миссис Пинки. Но не могли бы вы рассказать, что вы слышали прошлой ночью?

– Не перебивайте меня, молодой человек! Люди должны знать детали! Так вот, я, как обычно, поздно вернулась домой. Кажется, шёл четвёртый час утра. Я заварила ромашковый чай.

– Так что вы…

– Нет, ну я же сказала, не перебивайте! Вот, значит, я заварила ромашковый чай, поднялась в свою комнату и вдруг слышу какой-то шум за стеной.

– Простите, а кто ваш сосед? – крайне осторожно спросил Тимоти Уорд.

– Лайер Ковард! – зловеще отрезала миссис Пинки. – Весьма подозрительная личность, скажу я вам. Очень скрытный человек. За все шестнадцать лет, что он здесь прожил, ни разу со мной не поздоровался. Можете себе такое представить!? Он плакал, а, скорее, даже рыдал! Кажется, в Америку собрался уехать. Ну, так вот, я подошла к своей кровати, поставила ромашковый чай на столик, и тут вдруг снова раздался какой-то шум. Видимо, надрался, как обычно. Под окном у него целая гора бутылок. Так вот, значит, что-то там у него падало, а потом…

Миссис Пинки смолкла на несколько секунд, а когда вновь начала говорить, то голос её уже не был таким уверенным.

– Знаете, как-то мне не по себе стало. Я так и не поняла, что это было, знаете, как будто всякие звуки просто раз – и пропали. И Ковард этот что-то притих. Ну, я вроде как немного успокоилась. Прилегла на кровать, и только взяла в руки чашку, он как заорёт: «Не убивайте меня! Не убивайте меня!». Ещё он кричал про какой-то камень. Но я не уверена.

Тут Матильда и Артур переглянулись.

– Хм. И это всё, что вы слышали?

– Ну, в общем-то да. Но знаете, что мне показалось странным? Я слышала только один голос. Голос Лайера Коварда. И представить себе не могу, кто или что могло сотворить с ним такое, – тихим голосом закончила очевидица, после чего несколько секунд из динамика доносилась только тишина.

– Ну что ж, – продолжил Тимоти Уорд, – большое спасибо, что уделили нам время, миссис Пинки. И это пока вся информация с места событий. Сандра?

– Спасибо, Тимоти. Держите нас в курсе, и, надеюсь, до скорого включения. Ну, а я хочу ещё раз напомнить нашим слушателям, что сегодня утром в одном из домов Бетнал Грина был обнаружен тр…, простите, были обнаружены останки некоего Лайера Коварда. По заявлению криминалистов, тело Коварда было расчленено на множество мелких фрагментов. Некоторые из фрагментов найдены за пределами дома. Сейчас у следователей нет ясного ответа насчёт того, как именно они попали на задний двор. Это пока вся информация, которой мы располагаем.

Матильда вновь крутанула пальцем, и приёмник выключился.

– Он точно искал…

– Как вы это делаете? – оборвал Матильду Том.

Он, совершенно ошарашенный, стоял в дверном проёме и не сводил взгляда с руки старушки.

– Томас? Ты разве не ушёл? – растерянно протянула миссис Гуд.

– Я за сумкой вернулся. Как вы это делаете? – снова спросил Том

У него в голове не укладывалось, каким образом Матильда управляла радиоприёмником, даже не прикасаясь к нему. Он, не моргая, смотрел на её пальцы и был в ещё большем смятении от того, что видел, как они светились ярко-красным цветом.

Матильда еле слышно сглотнула и повернулась лицом к Артуру. Тот, не обращая внимания на внука, взял её за плечи и начал быстро говорить:

– Ты остаёшься здесь, с Томасом. А мне нужно кое-куда съездить.

– Отправишься в Бетнал Грин? – спросила Матильда.

– Позже. Сейчас там слишком много людей.

– Ты уверен, что обойдёшься без меня?

Артур, который успел повернуться к ней спиной, ответил:

– Помни, ради чего ты здесь. А со мной ничего страшного не случится.

– Дедушка! – неуверенно позвал Том.

Он чувствовал: что-то произошло. Однако совершенно ничего не понимал. Наконец Артур обратился к нему:

– Послушай меня. Сейчас ты должен остаться дома. Никуда не выходи. Будь всё время с Матильдой. Понял?

– Нет! Я ничего не понимаю! Что происходит? Куда ты уходишь?

– Ты сам всё слышал. Но, уверяю тебя, переживать не стоит. Вечером вернусь.

Артур коротко обнял внука, и после того как многозначно переглянулся с Матильдой, вышел из кухни.

Томас Нобл и Матильда Гуд стояли на крыльце дома до тех пор, пока увозящая Артура машина, повернув за угол, не скрылась из виду. Том хотел бы постоять ещё немного (свежий воздух был как раз кстати), но Матильда взяла его за плечо и увела обратно в дом.

Шум захлопнутой двери словно привёл Тома в чувство. Он на ходу обогнал Матильду и остановился прямо перед ней:

– Миссис Гуд, что произошло? – спросил он, на миг позабыв о чудесах в кухне.

Сейчас его больше волновало то, куда и зачем именно отправился Артур. Матильда сделала шаг назад. Стянула свою шапочку, небрежно сунула её в карман пальто, сделала вдох и заговорила:

– Томас, с этого дня ты можешь забыть о миссис, мистерах и прочей дребедени! Называй меня просто Матильдой. – отрезала она и шагнула в сторону.

Но Том снова перегородил ей путь:

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, что скоро тебе это не понадобится.

– Что не понадобится? – уже совсем ничего не понимая, снова спросил Том.

– Ой, ну что ты, как маленький! Идём, налью тебе чаю.

Матильда схватила Тома за плечо и грубо развернула. Том, подгоняемый её ладонью, прошёл в кухню. Там Матильда усадила его за стол, а сама принялась расхаживать взад-вперёд.

– Миссис… То есть, Матильда, ты расскажешь мне, что происходит? Куда уехал дедушка? И что за фокусы вы… ты тут вытворяла?

– Нет! – бросила Матильда, не переставая расхаживать по кухне.

– А кто такой Ковард?

– Так… наш с Артуром старый знакомый. Пожалуйста, перестань задавать вопросы. Ты многого не знаешь, а я не тот человек, кто вправе тебе всё рассказывать. И не переживай ты так. С ним всё будет в порядке, – сказала она, глядя на взволнованного Тома. – Ты, наверное, голоден?

Том замотал головой.

– Хочешь мороженого? – Матильда поставила на стол тарелку.

– У нас нет мороженого, миссис Гуд! – чуть ли не сквозь зубы процедил Том.

Это её поведение, и то, как Матильда расхаживает туда-сюда, ничего не объясняя, не только действовало ему на нервы, но уже просто выводило из себя.

Матильда глянула на него с досадой, а затем вдруг изменилась в лице, указывая на дверь. Том, подскочив на стуле, мигом обернулся, но, не увидев в прихожей ничего примечательного, повернулся обратно. И вдруг снова подскочил на стуле! А всё потому, что на тарелке прямо перед ним лежал огромный кусок мороженого, похожий на бледно-зелёный кирпич. Аппетита он явно не вызывал.

– Откуда оно взялось? – вытаращив глаза, спросил он.

– Что откуда? – как ни в чём не бывало сказала Матильда. Она так и продолжала кружить по кухне.

– ЭТО! Мороженое! Откуда оно взялось?

– Ах, это! Ну… я его придумала. Давай ешь, потому что это не то мороженое, которое не тает, такое умеет делать только твой дедушка, – вибрирующим от нервозности голосом ответила Матильда.

– Ты его… что?

– Придумала, трансформировала – какая разница! – теперь совсем уже раздражённо ответила Матильда и дёрнула ящик кухонного шкафа.

Она взяла ложку и с громким стуком положила её рядом с тарелкой.

– Давай ешь. Иначе растечётся по всему полу!

Том неуверенно взял ложку (даже оглядел её со всех сторон), отломил кусочек, а затем поднёс к носу – запаха почти не чувствовалось. По всем параметрам это было самое обыкновенное мороженое. А когда всё же решил сунуть его в рот, то окончательно убедился, что так оно и есть: это было самое обыкновенное фисташковое мороженое.

Постепенно его мысли снова возвращались к приёмнику, да и мороженое это тоже вызывало массу подозрений, но каких именно, он сам понять не мог. Том уже с любопытством оглядывал Матильду. Он точно знал, что мороженого в их доме не было, а Матильда пришла без сумки или пакета, в которых она могла бы принести такой большой кусок с собой.

Из прихожей стал доноситься звон часов. Матильда, стоящая у двери, резко обернулась к радиоприёмнику с уже заранее вытянутой рукой. Но вдруг застыла, заметив, что Том не сводит с неё взгляда. Тогда она сложила руки и попросила учтивым голоском:

– Томас, будь добр, включи радио.

Том протянул было руку, но она вдруг его остановила:

– Хотя не надо. Ничего нового мы уже не узнаем.

Сказав это, она вернулась к своим размышлениям, и глаза её всё время перескакивали с предмета на предмет.

Сам того не замечая, Том отламывал всё новые и новые порции мороженого и внимательно наблюдал за Матильдой. Склонный фантазировать и не отвергающий возможность того, что человек способен на всякие странности, он кое-что задумал: тихонько отложил ложку в сторону и вытянул перед собой тарелку, в которой мороженое уже плавало в луже.

– Матильда! – громко позвал он и, как только Матильда обернулась, резко подбросил тарелку прямо в воздух.

Реакция Матильды Гуд была незамедлительной: она вскинула руку, а в миг, когда пальцы её засветились красным светом, тарелка застыла в воздухе. В этот момент у Тома перехватило дыхание. Он стал медленно подниматься на ноги, и стул за ним со скрипом отодвигался в сторону. Шлёп! – тающий кусок соскользнул на пол. Матильда виновато отвела взгляд и сказала:

– Я тебе сейчас всё объясню, Томас. Ты только сядь.

Она снова посмотрела на висящую в воздухе тарелку. Спустя миг та плавно опустилась на стол. Том стоял, не шевелясь. Он хотел было протереть глаза. Хотел дотронуться до тарелки, чтобы убедиться в её существовании, но не мог. Всё его тело совершенно онемело. И лишь глаза наблюдали, как Матильда медленно делает шаг вперёд.

Вдруг она изогнулась дугой, вскинув при этом руки. Том почувствовал, как в грудь ему что-то вцепилось и с силой толкнуло. Пролетев несколько футов, он ударился о стену и больно упал на колени. Ещё толком не понимая, что произошло, он быстро поднялся на ноги и зажался в углу. Матильда, которая поскользнулась на луже растаявшего мороженого, кое-как поднялась и теперь медленно подходила к нему с сияющими пальцами.

Непонятно откуда взявшиеся тучи заслонили собой солнце, так что в кухне стало совсем призрачно. И в этом полумраке Матильда предстала в совершенно новом облике: на её костлявых пальцах то и дело вспыхивали тонкие изогнутые линии, они походили на червячков, внутри которых пробегали вспышки яркого света. Взъерошенные волосы закрывали лицо, но её безумные глаза светились так ярко, что наводили ужас. Ко всему прочему, непонятно каким образом Матильда стала заметно выше ростом.

– Это не нарочно. Ты как?

– Не… не подходи ко мне… – выдавил Том и ещё сильнее вжался в угол.

– Эй, ты чего? Я ведь не сделаю тебе ничего плохого, – всё ближе и ближе старушка приближалась к Тому.

– Как же, а это что было? – дрожащим голосом отозвался Том и положил руку на грудь.

И тут Матильда вдруг повела себя весьма неожиданно: она сделала глубокий вдох, а после начала говорить; голос её теперь уже не был таким тревожным, напротив, он сделался уверенным и даже более низким, чем когда-либо Тому доводилось от неё слышать.

– Конечно, я тебя понимаю, ты слишком многого не знаешь.

Матильда принялась расстёгивать пуговицы на своём пальто. Вторую, неподатливую пуговицу она просто вырвала из петли.

– Ох, как же меня достал весь этот цирк! Ты не подумай, Том, я ведь говорила Артуру, что с тобой будут сложности. Но он меня не слушал, говорил, что у тебя слишком мало времени. Хотел, чтобы ты пожил нормальным человеком…

Наконец она сняла своё пальто и просто бросила его куда-то за спину.

– Твоё время пришло Том!

Заключительным этапом перевоплощения Матильды стало то, каким властным взглядом она теперь смотрела на до смерти перепуганного юношу; а выпрямив свою горбатую спину, Матильда прибавила в росте, по меньшей мере, полфута. Всё это время Том стоял без единого движения; казалось, он даже перестал дышать.

К большому удивлению обоих, за окном раздался нарастающий шум автомобиля, а ещё спустя секунду жуткий грохот. В этот самый миг Матильда, раскинув руки, бросилась на Тома, но тут же раздался ещё больший грохот. Разнеся окно вдребезги, в кухню влетело нечто и угодило прямо в старушку. Неожиданно Том пришёл в себя и, воспользовавшись этой секундой, рывком кинулся вперёд! Зацепился за дверной проем и, оттолкнувшись от него, выскочил в прихожую.

– Стой! – зло крикнула Матильда.

А Том уже успел добежать до лестницы.

– Томас, стой! – снова злобный крик за спиной, но Том уже был по ту сторону подвальной двери.

Забежав внутрь, он всем телом навалился на дверь, дрожащей рукой опустил железную щеколду и, отойдя на пару шагов, застыл в ожидании. Его сердце бешено колотилось. В горле встал огромный ком, не позволяющий сделать глубокого вдоха.

– Не дури, открой!

– И тогда ты меня на куски порежешь! – крикнул в ответ Том.

В его голове сложилась причудливая картина, в которой Матильда необъяснимым образом и по непонятной причине расправилась с тем несчастным Лайером Ковардом и, возможно, вот-вот поступит точно так же и с ним самим.

– Не говори ерунду, открой сейчас же!

Когда Матильда стала дёргать за ручку, Том вздрогнул, затем быстренько сбежал вниз. Там схватил стул и вернулся к лестнице. Переборов в себе страх, он шагнул к двери, подпёр её стулом и снова вернулся вниз.

Так он и простоял на одном месте, глядя на дверь, слушая призывы Матильды, и готовый бежать в любой момент. А когда уговоры и всякие попытки проникнуть внутрь прекратились, он огляделся и вдруг понял, что бежать ему некуда. Он сам загнал себя в ловушку.

Чувствуя боль в груди и жуткую пульсацию в висках, Том попятился назад. Упёрся в край стола, а затем сел прямо на холодный пол. Сердце колотилось так быстро, что, казалось, оно вот-вот разорвёт вены, нагнетая в них слишком много крови.

Перед глазами помутнело, во рту, как в пустыне, – ни капли влаги. В его сознании всё время вертелось одно и то же: освирепевшая Матильда с раскинутыми руками и горящими пальцами. Том стал думать, кто она такая на самом деле. Он никогда не видел её в таком состоянии, более того, он никогда не слышал этого её нового, столь злобного голоса.

Прокручивая последние события, он добрался до того момента, когда Артур только что покинул дом. Именно с этой минуты Матильда начала вести себя столь необычно. Это была вовсе не та Матильда, которую Том знал всю свою жизнь. Это была совершенно другая Матильда: выше ростом, с грубым, резким голосом и с невообразимыми возможностями.