Loe raamatut: «Старый мир. Возвращение домой», lehekülg 2

Том подумал: может, это она всё устроила? Может, каким-то образом она сделала так, чтобы приёмник сообщил именно то, что она хотела? И тем самым вынудила Артура покинуть дом. Но куда именно он отправился? Чувствуя неладное, Том вскочил на ноги. В голову ударила кровь, и на миг всё вокруг погрузилось во тьму. Секунду спустя он обернулся и посмотрел на два окна под потолком. Затем навалился на стол, и ему с большим трудом удалось придвинуть эту махину к стене. Забравшись на него, Том попытался открыть окно, но это оказалось невозможно – рама-то была прибита гвоздями с улицы; он сам это сделал прошлым летом, потому что она всё время трещала под напором ветра. Несколько минут он просто смотрел на тучное небо и думал, что ему делать дальше. Однако же делать было нечего. Матильда, кем бы она там ни была, не смогла пройти сквозь дверь, значит, здесь, в подвале, он в безопасности, и это, пусть немного, да успокаивало.

Перетащив старое кресло в противоположный от двери угол, Том забрался в него с ногами. Вскоре часы в прихожей отзвенели полдень. А потом снова до подвала донёсся звон, и ещё раз, и ещё… Время превратилось в жидкий кисель, в котором сейчас плавал Том. Он полностью сконцентрировался на звуках. Он приготовился услышать звуки возвращения Артура, и тогда он со всей дури побежит к двери, выскочит наружу и успеет предупредить об опасности.

Но время шло, небо за окном темнело и ещё больше затягивалось тучами, а Артур всё не возвращался. Ноги затекли до того, что Том перестал их чувствовать. Тогда он тихонько встал с кресла и, стараясь не думать о внезапной боли, подошёл к одному из шкафчиков. Пошарил рукой на полу и вскоре наткнулся на то, что искал, – на старую керосиновую лампу, которую он давно не использовал. Зажёг и поставил её на стол, а после вернулся в кресло. Его вдруг посетила призрачная мысль: может ли Артур что-нибудь знать об этом? Нет! Конечно же, нет. Иначе он обязательно рассказал бы ему об этом. Ведь он никогда ничего не утаивал от него. С самого его рождения Артур был рядом. Был и остаётся его лучшим другом.

Том вдруг вспомнил момент из своего детства: уже на первом году обучения в школе его успеваемость была ниже средней, тогда директор вызвала Артура в школу и посоветовала перевести Тома в специальное заведение для детей с ограниченными способностями. Ох и кричал же тогда Артур! Долгие пятнадцать минут опустевшие коридоры наполнялись криками о том, что эта школа даёт ограниченные знания.

В тот день было решено, что Артур сам будет обучать Тома. Поначалу занимались в гостиной, затем всё чаще Том прибегал сюда, в подвал, где прежде Артур занимался реставрацией книг. А, достигнув двенадцати лет, Том вовсе попросил разрешения завести здесь свой уголок. Тогда к шкафчику добавились ещё два. Этот роскошный дубовый стол (Том провёл рукой по изящной резьбе) Артур подарил ему на двенадцатилетие; за ним он и провёл всё своё детство, и теперь, будучи юношей, всё так же сидит за столом вечерами и ночами.

К своим шестнадцати годам Том уже стал обладателем весьма привлекательной внешности, даже частенько ловил на себе кокетливые взгляды. И пусть средний рост его самого порой смущал, но хорошо сложенной фигурой он выгодно отличался среди прочих своих сверстников. В общем и целом, про Томаса Нобла без тени сомнения можно было сказать, что, будучи ещё только подростком, он уже стал настоящим красавчиком, коих в целом городе не так уж и много.

У Тома не было близких друзей. Не от того, что он был нелюдим или же обладал скверным характером, нет. Скорее, даже наоборот – был общителен, когда того требовала ситуация, и в меру любезен. Однако же он был весьма самодостаточным человеком и потому-то не испытывал недостатка общения. Ко всему прочему, бесцельным шатаниям и разговорам ни о чём он предпочитал тихие вечера в компании со своим любимым столом и Артуром. За что, впрочем, снискал не вполне здоровую репутацию среди других ребят в своём районе. Не редкость, когда он, добираясь до аптеки, в которой работал помощником и занимался доставкой необходимых медикаментов на дом, мог слышать смешки за спиной. Даже это его занятие не вызывало положительных отзывов со стороны сверстников. Однако же ему до них не было никакого дела. Он был честен перед самим собой, он сделал выбор в пользу правды, чего нельзя было сказать о прочей молодёжи, издевающейся над собой от страха быть отвергнутыми из-за непонимания.

Да, именно таким был Томас Нобл. И именно так он думал. И сейчас, когда за окном уже не первый час шёл проливной дождь, Том, погрузившись в воспоминания, не заметил, как уснул.

Дождь ослабел, лишь когда часы отзвенели трижды. А к утру тучи немного рассеялись, давая жителям города надежду на солнце.

За тяжёлой дверью подвала послышались шаги, а затем и голос Артура:

– Думаю, тебе лучше подождать здесь. Я сам с ним поговорю, постараюсь всё объяснить.

В темноте подвала было хорошо видно, как сквозь толщу двери просочилось что-то летучее, излучающее мягкое, малинового цвета свечение. Стул, что подпирал дверь, окутался ярким облаком и сразу же превратился в пыль. Таким же образом исчезла и дверная щеколда.

Артур легонько отворил дверь и сразу же вошёл внутрь.

Он был мокрым с головы до ног, а туфли его и брюки по щиколотки измазаны грязью.

– Просыпайся, – тихо сказал Артур, но Том даже не шелохнулся.

Тогда он осторожно потянул внука за плечо.

– Просыпайся, Том. Я хочу тебе что-то сказать.

Едва открыв глаза, Том огляделся и сказал вялым голосом:

– Прости, дедушка, я опять уснул… – он внезапно умолк на полуслове.

Немного отойдя ото сна и обратив внимание на то, в каком состоянии находится Артур, Том метнул взгляд на сдвинутый стол. Затем на дверь, а, увидев в проёме Матильду, схватил Артура за руку:

– Дедушка, она…

– Прошу тебя, успокойся, – устало сказал Артур.

– Нет, ты не понимаешь, она…

– Я знаю, кто она такая, и я знаю, что произошло, пока меня не было. Послушай, я хочу тебе что-то сказать.

Первые несколько секунд, придя в сознание, Том думал, что всё было сном, не более. Но быстро сообразил, что это не так. Он всю ночь прождал Артура в подвале, закрывшись от Матильды, а теперь она стоит всего в нескольких футах от него. С растрёпанными волосами и жутко уставшим лицом. Слишком много переживаний в один миг нахлынуло на Тома, и он лишь сейчас осознал, что с Артуром всё в порядке.

– С тобой точно всё хорошо?

– Всё замечательно, сынок. Всё так, как и должно быть. А сейчас ты послушай меня внимательно, – Артур пристально смотрел на Тома и после небольшой паузы продолжил: – Видишь ли, Матильда и я – мы наследники, Том. Мы обладаем тем, что здесь, в этом мире, принято называть сверхъестественными способностями.

– Ты что, можешь делать, то же, что и она?

– Да. Мы с Матильдой принадлежим к одному классу, – Артур снова замолчал.

Он понимал, что должен подтвердить свои слова и не стал с этим медлить. Засучил повыше рукав и вытянул вперёд руку. А несколько мгновений спустя Том прижался к спинке кресла, увидев, как на руке вырисовываются множество тонких линий. Эти линии от локтя тянулись к запястью, обвивали пальцы и светились ярким красным цветом. Том не мог понять, что именно он видит, от чего дыхание его участилось.

– Ты не волнуйся. Это нормально. Для нас с тобой это совершенно естественно.

– Для нас… для меня? Почему для меня это тоже естественно? – засыпал вопросами Том.

С каждой секундой он ощущал дискомфорт где-то внутри себя. Он уже догадывался, что дальше скажет ему Артур, и боялся это услышать.

– Потому что ты тоже наследник. Ты этого не знал, разумеется. Но настало время, и теперь всё будет по-другому. Совсем скоро мы с тобой отправимся домой.

– Домой? – удивился Том.

– Всего понемногу, сейчас ты должен привести себя в порядок.

– И покушать тоже не мешало бы, – сказала Матильда.

– Да и позавтракать, разумеется, – согласился Артур, и веки его на мгновенье закрылись.

Он потёр глаза и снова посмотрел на Тома.

– Ты, главное, не волнуйся. Обещаю, совсем скоро ты всё узнаешь. А теперь иди с Матильдой и ничего не бойся.

Ещё какое-то время они смотрели друг на друга. Затем Том поднялся на ноги и, часто оборачиваясь, подошёл к выходу. С опаской глянул на сонную Матильду и поспешил к себе наверх.

Глава 3

Влетев в свою комнату и на ходу снимая одежду, Том сразу же отправился в ванную. Под струёй тёплой воды и позже, когда надевал свежие серый свитер и чёрные брюки, он, не переставая, думал о словах Артура. Его всё ещё немного потрясывало от того, что он не такой как все, но такой же, как Артур и Матильда. Сейчас он не мог понять, хорошо это или плохо. Но впервые за всю свою жизнь Том побаивался собственного тела. Он опасался вдруг увидеть таких же светящихся червячков на своих руках. Вдруг он оставил в покое носок, который натягивал на ногу. Задрал рукав свитера и стал всматриваться: провёл пальцем по тонкой, тёмно-синей линии кровеносного сосуда, щипнул себя за кожу на запястье, затем фыркнул и вернулся к своему носку.

– Томас, прошу тебя поживее! – своим новым голосом поторапливала Матильда. Том, покончив с переодеванием, поспешил вниз.

Оказавшись в кухне, он внимательно огляделся: в оконном проёме полностью отсутствовало само окно, и это было странно, потому что ни звуков улицы, ни дуновения ветра – ничего этого не было, словно бы невидимая преграда отделяла тех, кто был в доме, от того, что происходило снаружи. Пол был чист, хотя кое-где в уголках ещё остались осколки стекла и мелкие щепки.

– Ты уже не думаешь, что я тебя на куски хочу порезать? – сквозь жуткую усталость проговорила Матильда.

Том слабо усмехнулся и сел за стол. Ещё ранее перехватив его взгляд, Матильда поняла, что не до конца очистила пол от осколков, впрочем, не стала она ничего делать и теперь. Просто откинула ещё один кусочек стекла в угол и тут же поспешила объяснить, что именно вчера произошло.

– Какой-то придурок на полной скорости снёс мусорный бак, а бак этот пролетел через окно и снёс меня, – шутливо закончила она.

– Ты в порядке? – чувствуя себя полным глупцом, спросил Том.

– Да. Бак – это ничего, а вот ты, если честно, заставил меня поволноваться куда больше.

– Давно это с тобой? – этот вопрос для самого Тома стал неожиданным.

– Что давно? Ах, это! Ты имеешь в виду, давно ли я стала наследницей? – уточнила Матильда.

Том кивнул.

– Ну, мой дорогой, как ты и твой дедушка – все мы являемся наследниками с самого рождения.

– А почему я не могу делать то же самое? Ведь если я тоже… наследник, то…

– Не можешь, потому что не умеешь, а, самое главное, самим наследством ты ещё не обладаешь. До шестнадцати лет никто в Старом мире не может собирать массивы и управлять потоками. Когда мне исполнилось шестнадцать, я с остальными своими ровесниками посетила Красную землю. Там все мы прошли процедуру получения наследства. Да, так оно всё и было. Давно, конечно, очень давно. Но у тебя ещё всё впереди.

– Массивы… Старый мир… Что такое Старый мир?

– Это наш дом, – просто ответила Матильда.

– И где он находится?

Тут Матильда усмехнулась:

– Ближе, чем ты думаешь. В общем, в каком-то роде мы сейчас в нём и находимся. Старый мир очень близко, но в то же время слишком далеко. Привычными способами до него не добраться, – рассказывала она.

Заметив, что Том как-то странно поглядывает в окно, Матильда поспешила добавить: – Скоро ты всё поймёшь Томас. Ну, а теперь время завтракать!

Она встрепенулась, потёрла немного руками, но, прежде чем приступить к делу снова, глянула на Тома и спросила:

– Надеюсь, шарахаться не собираешься?

Том еле заметно покраснел и мотнул головой.

– Ну, тогда начали!

После этих её слов в кухне стало происходить нечто невообразимое: дверца холодильника открылась, и из него по очереди вылетели шесть яиц, упаковка бекона, пакет сока, а за ним сразу же бутыль с молоком. Из шкафчика на стене выпал уже нарезанный хлеб и шлёпнулся на стол. Одну руку Матильда держала всё время приподнятой, и сейчас, когда в кухне было светло, никакого свечения видно не было; другой же рукой она достала сковороду и три тарелки. Это она сделал классическим способом. Том был уверен, что Матильда разобьёт яйцо о край сковороды, но, как только она взяла его в руку, скорлупа просто исчезла, и всё содержимое вылилось на раскалённую поверхность.

Сама Матильда заметно взбодрилась. Поначалу она всего лишь что-то бурчала себе под нос, а затем, неожиданно воскликнула:

– Ох, и соскучилась я по этому делу!

Потом она и вовсе стала напевать какую-то мелодию. И, возможно, именно от её хорошего настроения омлет с беконом получились необычайно вкусными.

Пока Матильда ещё находилась в хорошем духе, Том решил воспользоваться моментом и спросил:

– Скажи, если наш дом не здесь, то что мы здесь делаем? И почему только сейчас возвращаемся в этот Старый мир?

– Ну, проблемы кое-какие возникли, поэтому нам пришлось на время поселиться здесь, – как бы между делом ответила она.

– А сейчас что, проблемы разрешились?

– А сейчас, Томас, проблем добавилось ещё больше. И на фоне этих новых проблем, старые выглядят довольно безобидно, – со странной улыбкой закончила Матильда. – Шучу, конечно. Просто тебе вот-вот шестнадцать, как я уже сказала, – время получать наследство. Это одна из причин нашего возвращения.

Том открыл было рот, но она опередила:

– Остальное не твоё дело. И хватит меня вопросами забрасывать. Ешь давай, скоро отправляешься.

– Что, сегодня? – опустив вилку, удивился Том.

– Да, в общем-то, почти сейчас, – неуверенно сказала она, глянув на часы.

– Томас! Если ты уже закончил, подойди, пожалуйста! – из глубины дома послышался голос Артура.

Том отправил в рот последний кусочек бекона, поблагодарил Матильду за завтрак и быстро вышел из кухни. Своего деда он нашёл в гостиной, тот сидел на диване с кипой каких-то бумаг.

– В течение двадцати минут за тобой приедет О̀лден – весьма занятой человек и мой старый друг. Поэтому собери только самые нужные вещи. Не набирай много, в будущем тебе это, скорее всего, уже не понадобится.

– Мы сюда ещё вернёмся? – спросил Том, но уже догадывался, каким будет ответ.

– Нет, мой мальчик. Сюда мы уже не вернёмся, – Артур отложил бумаги в сторону и внимательно посмотрел на внука. – Всё, что ты видишь, всё это в последний раз, Том. Впереди тебя ожидает совсем иная жизнь. С другими правилами и возможностями. Тебе стоит подготовить себя к этому.

На миг взгляд его стал задумчивым, погодя немного, он добавил:

– Да и мне, пожалуй… Ну да ладно, ступай, собирайся.

Ощущая недостаток времени, Том пытался прикинуть, что же ему взять с собой. В окне, за крышей соседнего дома, виднелась река. И сейчас вдруг Том совершенно ясно понял, что здесь его ничто не держит. И если бы это было возможно, он прихватил бы с собой Темзу, у которой он так любил гулять вечерами. Но, пожалуй, было и ещё кое-что: его письменный стол. Спустившись в подвал, он решил провести остаток времени здесь.

Придвинул кресло к столу и сел так, как он это обычно делал – забравшись с ногами. Серые стены были густо исписаны мелом. И если бы кто зашёл сюда и глянул на эти письмена, то не понял бы ни слова. А всё потому, что язык этих слов, Том придумал сам. Ему было лет десять, когда вдруг в его голову взбрела идея придумать свой собственный язык. Со своими уникальными правилами, произношением и написанием. К слову, всё множество тетрадей, которыми был завален стол, были исписаны именно на этом языке.

Раздался звук двигателя где-то совсем рядом. Затем шум стих. И после того как хлопнула парадная дверь, под потолком послышался звук шагов.

– Артур!!! – сказал незнакомый мужской голос.

– Олден! Ну неужели!

Тома немного потрясывало от ожидания и мысли о том, что он вот-вот отправится в далёкое и совершенно неизвестное ему место. Сердце его ёкнуло, когда Артур крикнул:

– Том! Тебя ждут!

Сунув руки в карманы, Том встал на ноги. У лестницы он приготовился к встрече с незнакомым человеком и зашёл наконец в гостиную.

– Н-у-у… – протянул высокий и весьма тучный человек.

Голос его был низким, бархатным. Лицо широкое, с круглыми голубыми глазами и забавным носом картошкой, своим взглядом он излучал добродушие. На нём был странного вида костюм. Не смешной или некрасивый, вовсе нет. Скорее, чрезмерно элегантный: непомерно высокий, белый, как бумага, воротник, широкие и такие же белые манжеты, скреплённые чёрными запонками. Пиджак вполне мог бы сойти за обычный, если бы не материал, из которого он был сшит: местами – в мелкую ёлочку, местами – со сложным витиеватым узором.

– Ещё совсем немного, и он станет выше тебя, Артур, – заключил Олден.

Том только собрался протянуть руку, однако, словно бы того ожидая, Артур вовремя подал знак, что этого делать не стоит.

– В последний раз, – не унимался Олден, – ты мог поместиться у меня на руках, а сейчас вы только посмотрите на него! Вот что время с нами делает. Ну, так, я здесь по делу. Прости, мой дорогой Артур, времени нормально поговорить совсем нет.

– Через два дня мы с Матильдой вернёмся, тогда и наверстаем.

– Ты не отправляешься со мной? – насторожился Том.

– Всего лишь два дня. Нам с Матильдой необходимо ещё кое-что проверить. А у тебя как раз будет немного времени освоиться, – закончив говорить, Артур снова повернулся к Олдену.

Секунду – другую они просто смотрели друг на друга, широко улыбаясь, а затем Олден раскинул руки и крепко стиснул старого друга со словами: «Всё, пора!»

Прощание было недолгим. Артур лишь обнял Тома, сказал, что совсем скоро они увидятся, и посадил его в ожидающее у дома такси. Матильда даже из дому не вышла, но долго махала рукой, стоя у выбитого окна.

– Как долго мы будем добираться? – поинтересовался Том, когда они уже повернули за угол. Он всеми силами старался не разглядывать своего провожатого.

– Совсем недолго, Томас. Пожалуй, через половину часа прибудем на место, – мягко ответил Олден и сунул руку в свой чёрный кожаный портфель.

Всю дорогу он изучал какие-то документы (ехали они минут сорок, не меньше), а Том, в свою очередь, украдкой изучал его внешний вид. Особенное внимание привлекали туфли Олдена: они были чёрными и вроде бы были кожаными, но в то же время нет. То блестящая, то матовая, как сажа, материя, плавно облегала стопу, а к самому низу заворачивалась, служа подошвой и каблуком одновременно, как если бы самые обычные туфли погрузили в густую краску, а затем просто высушили.

Иногда Том бросал взгляд на пухлые руки или щеки, или даже на чуточку вспотевший широкий лоб. Он словно бы искал в Олдене нечто, что отличало бы его от прочих людей, однако ничего необычного он так и не обнаружил. Олден был настолько погружен в изучение своих бумаг, что даже и не заметил, как к нему дважды обратился водитель (он спрашивал, не имеют ли его пассажиры что-нибудь против объездного пути), а посему и Том не решался задавать новых вопросов. Он просто прислонился лбом к стеклу и разглядывал ускользающие улицы. Пожалуй, в этот момент он впервые испытывал ощущение «когда видишь что-то в последний раз». Но в глазах его совсем не было грусти. Скорее, наоборот, он был весь в нетерпении.

Вскоре магазинчики и многочисленные лавки стали появляться всё реже. Дома становились ниже и неприглядней. В конце концов машина свернула с главной дороги и въехала в какой-то захудалый проулок. Там и остановилась.

– Приехали, сэр, – возвестил шофёр.

– Ха! Вот мы и на месте, складывая бумаги обратно в портфель, – сказал Олден. – Давай-ка ты первый. Если застряну, вытянешь меня за руку.

Выйдя из машины, Том сразу же огляделся: сплошь облезлые стены домов да зловонные кучи мусора, некоторые из которых были прямо под окнами. Увидев это, Том подумал, что произошла какая-то ошибка, быть может, водитель завёз их не туда, куда нужно? Он с озадаченным видом уставился на Олдена. Тот, после того как расплатился с водителем, вперевалочку подошёл к Тому и положил свою тяжеленую руку ему на плечо:

– Подождём, пока уедет, – тихо сказал он, обернувшись на машину. А когда та выехала из проулка, сделал несколько шагов вперёд и снова остановился. – Ты, Томас, самостоятельно ещё не можешь использовать «точку», но я тебе помогу. Просто встань сюда, – он указал пальцем на необычайно большой канализационный люк, на котором стоял сам. – Расслабься.

Том так и сделал. Хотя, пожалуй, расслабиться ему никак не удавалось. Уж больно всё это подозрительно выглядело.

Тем временем Олден положил свою мягкую ладонь ему на затылок:

– Ты глаза закрой, так легче будет.

Том зажмурился, думая про себя: если что, со всей силы дам дёру, куда глаза глядят. Но пока ничего не происходило. Вскоре ему вдруг показалось, что ладонь Олдена стала немного теплее. А спустя ещё несколько секунд он уже чувствовал, как сильно нагревается его затылок. Тепло проникло прямо в голову, окутало глаза и быстро разливалось по всему телу. Том расслабился настолько, что даже и не дрогнул, когда Олден неожиданно громко сказал:

– Вот мы и дома! Добро пожаловать в Прайм! Крупнейший и древнейший город Старого мира!

Том слабо заулыбался. Он тянул с тем, чтобы открыть глаза, но, когда наконец это сделал, то от улыбки не осталось и следа: всё вокруг было по-прежнему. Разве что… Дома вроде как немного просвечивали. Том моргнул пару раз и снова огляделся. Дома действительно стали полупрозрачными. Более того, начиная с верхних этажей, они медленно исчезали прямо на глазах. Все, что он видел вокруг, стремительно менялось: грязная дорога и лужи на ней исчезали за проявляющейся травой; Том глянул под ноги и понял, что теперь он стоит в центре каменного круга, от которого быстро тянулась вдаль вымощенная красным камнем дорожка. Через тридцать футов её пересекла другая; следя за ней, Том увидел, как появляется небольшая беседка, и тут же её обняли два большущих дерева, растущие позади. А затем и ещё одна беседка, и снова деревья! За полминуты из дворика, где и цветочка чахлого по весне не встретишь, Том переместился в прекрасный парк. Он почувствовал, как обмякли его плечи, а колени, казалось, вот-вот встретятся.

– Пожалуй, не ожидал такое увидеть, а? – усмехнулся Олден.

Но Том не ответил. Все его слова остались там, среди серых улочек.

– Ну-ка, ребятки, посторонитесь, – сказал Олден непонятно кому и неизвестно для чего вытянул вперёд руку, а потом отвёл её в сторону. Том последовал за ним, хотя двигать ногами было всё ещё сложно – настолько громадным было его впечатление.

– А, председатель Олден. Вы уже вернулись? – в непосредственной близости раздался женский голос.

– Как видите, Авилина, – Олден протянул руку, наклонился и поцеловал воздух. Наблюдая эту картину, Том осознал: что-то не так. Едва поспевая за Олденом, он стал осматриваться внимательнее. В этом парке было всё: беседки, лавочки, фонтаны и множество деревьев. Но совсем не было людей, хотя отовсюду слышались голоса.

– Кажется, у меня проблема, – замедляя ход, сказал Том.

– Проблема? Уже? – отозвался Олден и озадаченно глянул на Тома.

– Я не вижу людей. И это нормально?

– О! Ну, разумеется, нет. Подойди-ка! – Олден снова положил на затылок свою ладонь и попросил закрыть глаза. – Бывает и такое. Редко, конечно, но бывает. Так, давай попробуй теперь.

Олден убрал руку. Открыв глаза, Том принялся вертеть головой по сторонам. Но по–прежнему не видел того, что должен был видеть.

– Погоди немного. На этот раз должно сработать.

Олден оказался прав. Постепенно Том наблюдал то, что раньше происходило с домами: словно на фотобумаге, погруженной в проявитель, один за другим стали проявляться люди: вот две женщины неспешно вышагивают по соседней дорожке и о чём-то хихикают. А чуть дальше, на лавочке, сидит пожилой мужчина и дымит трубкой. А у самого дальнего фонтана вдруг закричал ребёнок, выпрашивая у матери ещё одну порцию сладостей. Том заулыбался. Увидев людей, он почувствовал настоящее облегчение.

– Теперь-то всё нормально?

– Всё отлично, сэр. Ммм… Большое спасибо!

– Вот и прекрасно. Только знаешь, Томас, забудь ты про все эти сэры, дамы–мадамы. Это Старый мир, здесь многое обстоит совсем иначе.

– Значит, просто… – Том никак не решался обратится к взрослому и малознакомому человеку, как к сверстнику, или просто старому знакомому – Олден?

– Ну, – деловито начал Олден, – вообще-то Председатель Олден, но раз уж ты внук самого Артура Нобла, то можно и так!

– Что вы имеете в виду? – спросил Том, испытывая при этом жуткое неудобство.

– Как же, твой дедушка – большая знаменитость в Старом мире.

– Знаменитость? – сильно удивился Том и даже притормозил на секунду.

– Да-да. «Мороженое, которое не тает» – скажи любому на улице, и он сразу же вспомнит Артура Нобла.

Том хотел спросить, как именно его дедушка делает такое мороженое и ещё много чего. Но понимал, что председатель Олден не справочное бюро, и, в конце концов, он и так уже потратил на него немало времени, поэтому Том просто молча шёл по мощёной дорожке через аллею.

В какой-то момент он стал замечать, что прохожие поглядывают на него с удивлением, а когда осмотрел себя, то понял в чем дело: на нём ведь по-прежнему были серый свитер, чёрные брюки да белые кроссовки. И если одежда хоть отдалённо походила на вещи здешних людей, то кроссовки, по всей видимости, были чем-то сверхэкстравагантным по сравнению со строгой обувью окружающих. От этого Том стал чувствовать себя неуютно, впрочем, недолго.

Аллея привела их прямо на главную площадь Прайма. Площадь эта была немалых размеров и имела форму круга, в самом центре которой за струями фонтана разместился цветочный сад.

На противоположной стороне особняком стоял целый массив самых разных зданий. Это были красивые и весьма необычные на вид дома. А тот, что был прямо по центру, больше остальных приковывал к себе взгляд: высотой, по меньшей мере, семьсот футов, с идеально оштукатуренными стенами; здание сужалось к верху и состояло из трёх ярусов. Самый нижний из них сильно выдавался на фоне остальных двух и имел форму подковы. Олден шёл прямо к этому зданию и, чем ближе они с Томом подходили, тем выше и больше оно казалось.

Вскоре Том смог различить надпись «Отель Олд-Гроуд». А ко входу нужно было подниматься по довольно длинной лестнице. Олден при своей комплекции сделал это, на удивление, быстро. А вот Том задержался на полпути, разглядывая необычное и очень красивое растение в широком горшке: от тонкого ствола высотой в полфута в разные стороны отходили пять крупных листьев; три верхние были густо покрыты самой настоящей чёрной шерстью, а нижние два – белым пушком. На самой верхушке разместился цветок с кожистыми ярко-красными лепестками. Вдруг бутон повернулся прямо к Тому, а лепестки раскрылись до предела. Увидев такое, Том нагнулся, чтобы разглядеть цветок в деталях.

– Ещё шаг, и я отгрызу тебе ухо! – раздался высокий, жутко писклявый голосок. – Ну что за молодёжь пошла, любит всё руками лапать!

Ошарашенный, Том лишь после повторного писклявого выпада разглядел в самом центре бутона два крошечных чёрных глаза и миниатюрный ротик, за губками которого поблёскивали совсем уже микроскопические зубки.

– Вот дела! – сказал Том и всё же шагнул вперёд.

В этот миг бутон соседнего растения тоже повернулся в его сторону, и тогда раздался ещё один крайне недовольный голосок:

– Ты глянь, как вырядился! Это приличное заведение, а не ярмарка уродов, шагай давай отсюда!

– Не стоит их тревожить, – неожиданно сказал вернувшийся Олден. – Минфло̀ры, как правило, сдерживают свои обещания. И если он тебе угрожает, то в будущем лучше держаться от него подальше.

Том выпрямился, и тогда они стали подниматься дальше, а потревоженный Минфлор так и продолжал сыпать угрозами в адрес Тома до тех пор, пока он не скрылся за дверью-вертушкой.

Изнутри отель оказался даже ещё роскошнее, чем Том ожидал: просторное фойе, разделённое колоннадами, за ними ряды мягких диванчиков. Отполированный до зеркального блеска мраморный пол отражал что-то мерцающее. Вскинув голову, Том узрел нависающую громадную люстру с бесчисленным количеством тонких стеклянных трубочек. Внутри каждой трубочки то и дело вспыхивали и гасли крошечные огоньки; всё это походило на то, как если бы в трубки загнали целую стаю светлячков. Люстра свисала примерно до трети здания; с верхних ярусов, если чуть перегнуться через балюстраду, можно было дотронуться до неё рукой. Во всяком случае, так Тому показалось.

– Добрый день, председатель, – поздоровался молодой человек за стойкой.

Он был в цилиндрической формы низенькой шляпке и чёрном пиджаке с малиновой окантовкой. Ворот белой рубашки опоясывала чёрная шёлковая лента. Он мало чем отличался от тех сотрудников отелей, которых Тому приходилось видеть прежде.

– Предоставьте, пожалуйста, этому молодому человеку двухместный номер, мягко потребовал Олден и кивнул на Тома.

Служащий коротко глянул вниз, затем быстро сказал:

– Будет ли вам удобно на среднем уровне, наследник?

– Томас Нобл. Его зовут Томас Нобл. И через пару дней к нему присоединится Артур Нобл, поэтому, дружок, давай-ка обойдёмся без среднего уровня.

Услышав фамилию Нобл, человек за стойкой переменился в лице, снова глянул вниз и добавил:

– Есть свободный номер на третьем уровне.

Под напором двух вопросительных взглядов Том пожал плечами. Тогда служащий положил на стойку журнал регистрации прямо перед Томом, но Олден вдруг сдвинул его к себе:

– О нет! Все расходы беру на себя, – сказал он и поставил подпись в определённом столбце.

– У вас имеется багаж?

– Ммм… Нет, – просто ответил Том.

– В таком случае вас проводит…

Служащий принялся с шумом шарить под стойкой, но тут мужчина, стоящий рядом, предложил:

– Вэнс, отличный работник, рекомендую.

Человек этот стоял боком, ко всему прочему, высокий воротник его плаща скрывал бо̀льшую часть лица; таким образом, Том не смог как следует разглядеть незнакомца, но обратил внимание на его руку: на большом пальце был надет серебряный перстень.

Человек за стойкой что-то пробубнил, и поднёс к губам тонкий деревянный свисток. А когда дунул в него, то никакого звука не последовало.

– Итак, я своё дело сделал. Ты, Томас, ступай к себе в номер, отдохни немного. Да, кстати, чуть не забыл, не сиди весь день на одном месте. Прогуляйся, погода чудесная.

Олден извлёк из кармана своего пиджака и протянул Тому увесистый мешочек. Сквозь тонкую материю ощущалось нечто плоское и круглое, и Том подумал, что это, должно быть деньги.

– Да, обязательно. Спасибо большое! За всё.

Повернувшись лицом к молодому человеку за стойкой, Том ожидал каких-либо указаний, но тот почему-то делал вид, будто его не замечает и продолжал заниматься своими делами. Спустя полминуты Том уже почувствовал себя неуютно, ко всему прочему, ему всё отчётливее стал слышаться стрекочущий звук где-то совсем рядом. В конце концов, он не выдержал и спросил: