Loe raamatut: «Случайный роман. Том 3»

Font:

Глава 68. Всё готово

В конференц-зале царила тягостная тишина. За длинным столом собрались шесть сотрудников юридической фирмы «Win», включая Ынги.

С противоположной стороны, прямо напротив него, сидел Ёнмин. Он чувствовал, как воздух будто бы стал плотнее, и, не находя себе места, машинально выводил на полях блокнота какие-то бессмысленные линии.

Хёнсон, скрестив руки на груди и окинув всех собравшихся холодным, сосредоточенным взглядом, заговорил строгим голосом:

– Шестеро из вас составят новую команду для особого дела. Запомните лица друг друга.

Сотрудники, переглянувшись, тут же зашептались. Атмосфера явно сбивала их с толку. Следователь из отдела Ёнмина тихо наклонился к нему и пробормотал:

– Почему мы должны запоминать лица? Обычно дела и состав команд объявляют через мессенджер.

Ёнмин пожал плечами, стараясь казаться спокойным, но в его голосе слышалась неуверенность:

– Видимо, это дело и правда особенное.

Он украдкой бросил взгляд на Ынги. Тот сидел прямо, соединив пальцы и положив руки на стол. На лице его застыло невозмутимое выражение, но в глубине души светилась решимость, почти пугающая своей непоколебимостью.

Хёнсон продолжил, не смягчая сурового тона:

– Всё запомнили? Отныне никто из присутствующих не имеет права разглашать ход расследования. Никому. Ни в бухгалтерию, ни в плановый отдел, ни начальникам следственного или судебного отделов, ни управляющему – никому. И, особенно, ни одному адвокату, кроме Чха Ынги.

Шёпот снова пробежал по рядам, теперь уже более взволнованный. Такое указание – держать в тайне дело даже от руководителей отделов – казалось беспрецедентным.

Хёнсон, предвидя подобную реакцию, не изменил выражения лица. Он сидел прямо, сдерживая привычную мягкость улыбки и оставаясь холодно-непоколебимым.

– Все отчёты по этому делу будут поступать исключительно адвокату Чха Ынги, – твёрдо заключил он.

После этих слов Ынги неторопливо поднялся. Его движения были спокойны, но в голосе звучала стальная уверенность:

– Я – адвокат Чха Ынги, ведущий это дело.

Тишина продлилась недолго. Следователь, сидевший рядом с Ёнмином и до этого тихо шептавшийся, вскинул руку и спросил:

– О каком вообще деле идёт речь?

Все взгляды устремились на Ынги. Он обвёл собравшихся спокойным взглядом и ровным голосом произнёс:

– Мы расследуем факты коррупции между бывшим депутатом Паком Янчжуном и «Chajin Group» и передадим их в прокуратуру.

В зале раздался гул. Перешёптывания стали громче, лица сотрудников выражали недоверие.

Успешная и влиятельная юридическая фирма вдруг решила выступить за справедливость? Если ими не овладело внезапное чувство долга, трудно было найти разумное объяснение их действиям.

Тем более что оба руководителя фирмы, как и сам Ынги, состояли в кровном родстве с председателем «Chajin Group» Чха Мёнсоком. Даже если между ними возникла вражда и произошёл разрыв, всё равно немыслимо было представить, что адвокаты из той же семьи поднимут руку против собственного дома.

Даже Ёнмин, знавший скрытую подоплёку событий, выглядел поражённым – ручка, которой он машинально чертил линии в блокноте, с глухим стуком упала из его пальцев.

Все взгляды невольно обратились к Хёнсону. Но тот молчал, словно намеренно подчёркивая, что слово теперь принадлежит Ынги, и слушал, не вмешиваясь.

Тот твёрдо пояснил, подбирая слова так, чтобы не оставить ни малейших сомнений:

– Прокурор, ведущий это дело, сказал: нам нужны неопровержимые доказательства. Если мы поспешим, всё обернётся хуже, чем если бы мы ничего не предпринимали. Поэтому до сбора доказательств никто не должен знать о деле.

Зал погрузился в напряжённое молчание. Каждый из присутствующих ясно осознал масштаб задачи и ту ответственность, что ложилась теперь на их плечи. Ынги упёрся ладонями в стол и обвёл команду серьёзным взглядом.

– Эта команда собрана из тех, кому можно доверять. Но если кто-то не готов идти до конца – вы можете выйти прямо сейчас.

По залу прокатилась волна растерянных взглядов. Несколько человек поёрзали на стульях, но никто не решался первым нарушить тишину. Тогда Хёнсон, до этого молчавший, поднял руку и ровным голосом напомнил:

– Однако, даже если вы решите выйти, вы обязаны хранить тайну. Помните о пункте о неразглашении в ваших контрактах. Нарушение приведёт к немедленным последствиям.

Ёнмин первым решился: оглядев молчаливый зал, он медленно поднял руку и твёрдо произнёс:

– Я участвую.

После этого остальные тоже, один за другим, начали поднимать руки. Когда решение стало очевидным, Ынги перевёл взгляд на Хёнсона. Тот едва заметно кивнул, подтверждая правильность сделанного выбора.

Тогда Ынги, вставая, слегка поклонился команде.

– Спасибо. Все отчёты и материалы по делу отправляйте только мне лично. Никаких секретарей, никаких посредников.

В его глазах горела решимость. Он ясно понимал: теперь пути назад нет.

Он был готов поставить собственного отца на колени перед неумолимой правдой.

Правда о пожаре десятилетней давности вскоре должна была сорвать маску с лица «Chajin Group».

* * *

Первой задачей новой команды под руководством Ынги стало расследование подозрительных денежных потоков корпорации «Chajin».

Днём они занимались привычными делами – бракоразводными процессами, имущественными спорами, – но едва дверь закрывалась, как сотрудники погружались в тайное расследование. Уже несколько дней подряд команда засиживалась допоздна, работая на пределе сил.

Ближе к рассвету, закончив очередной пакет документов, Ынги, с трудом фокусируя взгляд, набрал код на дверном замке. Всё, чего он хотел в этот момент, – просто умыться, одним взглядом убедиться, что Боён спит спокойно, и снова ехать в офис.

Снимая в прихожей пиджак и галстук, он вдруг замер. Его уставшее обоняние уловило аромат еды. Сначала ему показалось, что это лишь игра воображения от усталости, но запах был слишком явственным.

Он шагнул в гостиную – и остановился. Перед его глазами предстала картина, от которой вся усталость на миг отступила. Боён в фартуке стояла у плиты и, не слыша его шагов, сосредоточенно помешивала что-то в кастрюле, то и дело пробуя на вкус.

– Кхе-кхе! – она закашлялась, морщась, – Ой, слишком солёное… Он же скоро придёт, что же теперь делать?..

С тревогой в глазах Боён смотрела на кипящее кимчи-чиге¹.

– Что ты делаешь? – наконец подал голос Ынги.

Боён вздрогнула и резко обернулась, чуть не выронив ложку.

– Ах, ты меня напугал! Когда успел вернуться?

– Только что, – ответил он, снимая галстук и с каким-то заворожённым выражением продолжая смотреть на неё.

Бросив галстук на диван, Ынги подошёл ближе. Руки, весь день перебиравшие холодные бумаги и бесконечные досье, сами собой нашли дорогу к её талии и обвили её.

Боён, словно случайно прикрывая кастрюлю крышкой, улыбнулась.

– Ты говорил, что зайдёшь утром и снова уедешь, вот я хотела накормить тебя перед работой.

– И что, получилось? – с лёгкой усмешкой спросил он.

Усталость, ещё мгновение назад отпечатавшаяся на его лице, растворилась; уголки губ дрогнули в улыбке. Боён, поддразнённая этим игривым тоном, пробормотала, будто оправдываясь:

– Ну, рис готов… А ты… Тебе обязательно нужен суп? Просто интересно.

Она украдкой взглянула на его лицо, но тот молчал и лишь внимательно смотрел на неё, после чего протянул руку за её спиной и нажал кнопку на плите.

*Пип-пип-пип!*

Конфорки погасли. Боён в изумлении распахнула глаза.

– Что ты делаешь?

– Раз всё равно несъедобно, забудем, – спокойно отозвался он.

«Что значит несъедобно?!» – возмущённо подумала Боён. Надувшись, она нахмурилась, но Ынги не дал ей и слова вставить – легко подхватил её на руки.

– Ч-что ты делаешь? – воскликнула она, но в голосе слышалось больше растерянности, чем возмущения.

В следующую секунду он уложил её на кровать и сам рухнул рядом, крепко обняв за талию.

Ошеломлённая Боён лежала неподвижно, широко раскрыв глаза.

– Рис…

– Рис подождёт, – спокойно отозвался он, притянув её ближе.

Словно все напряжение долгого дня начало стекать с его плеч. Он вдыхал её запах, ощущал мягкость её тела и то тепло, по которому скучал каждую минуту, проведённую в холодных стенах офиса. Уткнувшись лицом в её шею, он уловил тонкий аромат кожи и даже, казалось, слышал биение её сердца.

Закрыв тяжёлые веки, Ынги прошептал почти беззвучно:

– Давай немного полежим.

– Тогда хотя бы переодень… – осторожно возразила Боён.

– Нет, так хорошо. Мне достаточно этого.

Его руки крепче сомкнулись на её талии. Боён, стиснув губы, чувствовала, как горячее дыхание у самого уха щекочет кожу, и это щекотание разливалось по груди сладким трепетом.

Наконец, перевернувшись, она взглянула на его лицо.

– Уснул? Наверное, очень устал… – с нежностью прошептала она.

Её пальцы осторожно провели по его волосам, мягко убирая пряди с лба.

– Сегодня можешь не заезжать за мной, – едва слышно добавила она.

– М… Я приеду… – раздалось в ответ.

Боён вздрогнула: Ынги, которого она уже приняла за спящего, ответил, не открывая глаз.

– Завтра же Хэллоуин. Мы договорились сегодня пораньше закончить и собраться в «Хэтдабане» для украшения. Можешь не заезжать, я не знаю, во сколько закончим…

Веки медленно приподнялись.

– Тогда напиши мне, когда закончишь. Я подъеду к кафе, и мы поедем вместе, – пробормотал он, голос звучал тише обычного, чуть глухой от сонливости.

Глаза, усталые и помутневшие от бессонных ночей, с трудом сфокусировались на лице Боён. Она нахмурилась, глядя на его бледность.

«Бедный… Какой же он измотанный… Но почему этот уставший голос звучит так соблазнительно?»

«Так нельзя. Если это продолжится, у меня появятся дурные мысли».

Боён крепко зажмурилась, а затем резко выскользнула из его объятий и села на кровати.

Ынги, не понимая причины, с лёгкой досадой провёл рукой по груди, где ещё мгновение назад лежала Боён, и вопросительно посмотрел на неё. Но та, красная как варёный рак, вскочила, сжала кулаки и выпалила:

– Корейцы держатся на силе риса!

– Я могу и без него, – лениво возразил он.

– Даже если нет аппетита, нужно есть из уважения к тому, кто готовил! – с горячностью настаивала Боён.

Схватив его за руку, она потянула в гостиную. Ынги, едва заметно улыбаясь, подчинился, притворяясь побеждённым.

– Ты правда собираешься накормить меня этим чиге?

«Так вот оно что… Всё это лишь ради того, чтобы я избежал слишком «морского» кимчи-чиге?» – мелькнуло у него в голове.

Уловив её подозрительный взгляд, он, словно невзначай, прикрыл лицо ладонью и направился к столу так, будто ничего и не произошло.

* * *

Как и было решено, в тот день «Someday» закрылся раньше обычного.

Боён и Донён, нагрузив машину реквизитом, поехали в «Хэтдабан» готовить площадку к завтрашнему мероприятию.

Чуть позже к ним присоединился Тхэман, привёзший ещё часть вещей. Несмотря на то, что многое отвезли заранее, сумок и коробок всё равно хватало.

По дороге Боён, не отрываясь от планшета, повернулась к Донёну.

– Донён, Вы примеряли костюм? Размер подошёл?

Тот, не отрывая глаз от дороги, коротко ответил:

– Да.

– Наконец-то день икс! Как настроение? Волнуетесь?

– Ну…

– Донён, – мягко, но настойчиво позвала она.

Он упрямо не смотрел в её сторону, будто избегая разговора. Боён решилась:

– У Вас что-то случилось?

– Нет.

– Тогда Вы злитесь на меня?

– Нет.

Машина остановилась на светофоре. Боён не сводила с него взгляда, пока он, наконец, не скривился и не повернулся к ней.

– Чего уставились?

– Я спросила, не ошиблась ли я в чём-то, а Вы продолжаете говорить «нет», вот мне и интересно, что происходит.

Он промолчал.

– У нас важное мероприятие, а Вы уже несколько дней дуетесь, как ребёнок, – голос Боён прозвучал строже, чем обычно. – Это беспокоит.

– А, так это из-за мероприятия? – с кривой ухмылкой бросил Донён и, словно сам с собой, кивнул, будто всё понял.

Боён нахмурилась и понизила голос.

– Что это сейчас было?

– Что «было»? – он сделал вид, что не понимает.

– Если я в чём-то виновата, скажите прямо. Вы иногда ведёте себя как ребёнок, а я не Ваш друг, который должен угадывать Ваше настроение. Я Ваш коллега.

– Хватит, я и так всё понимаю, – холодно бросил Донён.

– Что значит «хватит»?..

Но он резко перебил её, словно обрывая воздух между ними:

– Я прекрасно понял, что для Вас, Сонбэ, я просто коллега. И хотел бы, чтобы Вы для меня тоже были просто коллегой. Так что оставьте это.

Боён замерла, губы её дрогнули, но слов больше не нашлось. Она пыталась уложить в голове то, что только что услышала.

Его фраза была слишком двусмысленной, и уточнять казалось неловко.

Донён, словно жалея о сказанном, нервно сморщился и, не выдержав паузы, включил музыку. Автомобиль наполнил ровный поток мелодии, разрезавший тягостное молчание.

Он откинулся в сторону, упёр локоть в дверцу, отвернулся к окну и закусил губу.

«Не смотреть, не разговаривать, не улыбаться. Больше ничего не остаётся».

«Хотя я и не собирался давить на неё…»

«Я жалкий неудачник, который даже в безответной любви не может разобраться сам…»

Он тяжело выдохнул, заставил себя повернуться к Боён и тихо произнёс:

– Простите…

Но в этот момент зазвонил её телефон. Боён, всё ещё уязвлённая, коротко ответила, приложив трубку к уху.

– Да, мы едем в кафе. Я напишу, когда закончим.

Даже по интонации было ясно, кто ей звонит.

Донён сильнее сжал руль, стараясь скрыть, как кольнуло самолюбие.

Глава 69. Любовь, которая никому не нужна

Кафе «Хэтдабан» было закрыто, табличка «Закрыто» висела на двери, но внутри царила оживлённая суета. Как только они прибыли, Донён и Боён вместе с близнецами принялись украшать зал, создавая нужную атмосферу – чуть жутковатую, с намёком на праздник.

Витрина, где прежде красовались чашки и чайники, теперь выглядела совершенно иначе: её заполнили причудливые предметы интерьера, которые Боён лично таскала в обнимку, то исчезая в подсобке, то вновь появляясь с новой порцией «страшных мелочей». Над дверью склада засияла золотая гирлянда, переливающаяся в свете ламп.

Тхэман, помогавший Джэхи и Боён прикреплять к стене надутые шарики, неожиданно схватился за поясницу и жалобно застонал:

– Ай-ай, спина… Боён, может, сделаем перерыв хотя бы минут на десять?

– Директор, прошло всего тридцать минут с начала работы, – твёрдо ответила Боён.

Тхэман обиженно надулся. С самого начала он всем видом показывал, что не хочет особо утруждаться, и лишь делал вид, что вешает шарики своими короткими руками. Джэхи, наблюдавшая за этим с явным раздражением, в конце концов не выдержала и выхватила шарик из его рук.

– Дядя, давайте я сама сделаю.

– Дяяядя? – возмутился Тхэман. – Госпожа директор, мне всего сорок! Жизнь мужчины только начинается после сорока!

– Не только мужчины, но и всех людей, – невозмутимо парировала Джэхи. – А теперь отойдите, пожалуйста.

Тхэман, который обычно не упускал случая поспорить даже с Донёном, на этот раз смолк и подчинился.

«Вот она сила Сон Джэхи – настоящий бульдозер».

Боён мысленно аплодировала подруге, сумевшей в мгновение ока утихомирить ворчливого директора. Но тут же встала у неё на пути, когда Джэхи, держа шарик, потянулась взобраться на стул.

– Что такое? – недоумённо спросила та.

– Просто плохое предчувствие. Лучше возьмём другой стул.

Джэхи сразу поняла, о чём речь, и уже собиралась отойти за другим, как вдруг на этот самый стул взобрался Тхэман.

– Какое ещё предчувствие? Зачем менять нормальный стул? Давайте быстрее закончим и отдохнём, а-а-а!

Его вопль оборвал воздух: стул подломился, и Тхэман с грохотом рухнул на пол.

Услышав шум, Донён, который переставлял столы, поспешно подбежал.

– Что случилось?

Он внимательно осмотрел опрокинувшийся стул. Один из болтов на металлической ножке оказался сломан. Донён отодвинул шатающуюся мебель и помог Тхэману подняться.

В этот момент Джэхён, бесшумно оказавшийся рядом с Боён, поднял большой палец вверх.

– Как всегда, ясновидящая.

– Если слушаться нашей провидицы, даже во сне жди счастья.

– Конечно, конечно, – усмехнулась Боён.

Близнецы синхронно закивали головами. Боён, улыбнувшись, вручила им коробку с шариками и направилась к Донёну.

– Директор, Вы в порядке?

Донён, уложивший Тхэмана на одеяло в углу кафе, поднял взгляд и обернулся.

– Говорит, потянул мышцу, когда падал, – сухо сообщил Донён и, даже не задержавшись, прошёл мимо Боён.

Она колебалась лишь секунду, но всё же протянула руку и схватила его за запястье.

– Простите за то, что повысила голос в машине.

– …

– Наверное, Вы просто нервничаете из-за мероприятия. Возможно, я задела Вас… Я подумала, что Вы расстроились, и поэтому так волновалась. Хотя, может быть, дело вовсе не в этом…

– Нет, – коротко ответил он, не поднимая глаз. – Вы были правы, – продолжил Донён, чуть сжав губы. – Я и правда вёл себя как ребёнок. Но я не сержусь, так что можете не переживать.

– Донён…

– И не волнуйтесь, – перебил он её. – Завтрашнее мероприятие пройдёт без проблем.

Сказав это, он пошёл прочь и резко захлопнул за собой дверь.

Боён смотрела ему вслед, не в силах понять переменчивость его слов и поступков.

«Чем больше узнаю, тем меньше понимаю. Ладно, раз говорит, что всё в порядке, можно не беспокоиться».

Боён пожала плечами и отвернулась.

* * *

Работа в «Хэтдабане» никак не заканчивалась: шуршание, смех, шаги и звяканье гирлянд продолжались до самой ночи. Наконец, высокие Джэхён и Донён взобрались по лестнице и закрепили над входом оранжево-чёрную гирлянду с летучими мышами.

– Готово! – с радостью выкрикнула Джэхи, и все облегчённо вздохнули: подготовка была завершена.

Тхэман, сидевший на столе и всё ещё придерживавший поясницу, зааплодировал, вытянув руки.

– О-о-о! Классно, очень классно!

Даже Донён, который весь вечер сохранял каменное выражение лица, невольно расслабился и позволил себе лёгкую улыбку.

Боён удовлетворённо окинула взглядом зал: черепа и тыквы, милые кошачьи фигурки, свечи и светильники, отбрасывающие мягкий таинственный свет, – всё это вкупе создавало загадочную атмосферу, будто кафе превратилось в маленький мистический островок.

Именно в этот момент дверь отворилась. На пороге показался Ынги с несколькими пакетами еды в руках. Он только собирался поздороваться, но из-за его спины бодро высунулся Ёнмин, подняв вверх банку пива.

– Все молодцы! Давайте выпьем!

Ёнмин тут же подбежал к Джэхи и, сияя улыбкой, протянул ей банку.

* * *

Они сдвинули три стола и расселись вместе. К еде, которую принёс Ынги, добавились нарезанные фрукты из кухни – угощение, приготовленное Джэхёном.

Тхэман, ещё недавно жаловавшийся на нестерпимую боль в спине, заметно оживился: глаза его заблестели, а руки жадно тянулись к пиву. Он осушал банку за банкой, пока Донён не ткнул его локтем в бок.

– Хватит пить. Если завтра на мероприятии от Вас будет разить алкоголем, мы Вас просто отстраним от работы.

– Ладно, ладно… – проворчал Тхэман, но в голосе его слышалось плохо скрываемое веселье.

Донён с сомнением прищурился, но промолчал. Его взгляд невольно скользнул к краю стола.

Там, сидя рядом, увлечённо о чём-то говорили Ынги и Боён, их беседа текла легко и безостановочно, словно они были совершенно одни в шумном зале.

В основном Боён что-то торопливо шептала Ынги на ухо, и её слова были слышны только ему одному. Но важным было даже не это – вопреки её обычной холодной сдержанности, на бледном лице Боён сияла лёгкая улыбка.

У Донёна кольнуло в груди – будто пуля прошила сердце.

На этот раз всё стало окончательно ясно: его чувства потерпели полное крушение.

Молча наблюдая за ними, он сделал глоток пива, пытаясь хоть немного залить горечь, распирающую его изнутри. Но Тхэман, не понимая глубины происходящего, громко возмутился:

– Э-эй! Ты мне пить не даёшь, а сам? Нечестно же!

– Ах, отстаньте, – отрезал Донён, голосом, полным раздражения.

Когда Тхэман в шутку схватил его за руку, Донён резко дёрнулся, чтобы вырваться. Вилка, лежавшая на краю стола, с громким звоном упала на пол.

Наступила мёртвая тишина. Все за столом уставились на Донёна. Тхэман, наконец осознав неловкость ситуации, смущённо почесал затылок и отпустил его руку.

Донён тяжело вздохнул и наклонился, чтобы поднять упавший прибор.

* * *

Он замер. Под столом его взгляд приковало зрелище – переплетённые пальцы Ынги и Боён.

«Всё кончено».

«Бессмысленно говорить, что игра проиграна, когда она была обречена с самого начала…»

Донён какое-то время молча смотрел на крупную мужскую ладонь, мягко сжимающую нежные пальцы Боён. Затем выпрямился, положил вилку на стол с отчётливым стуком и, не сказав ни слова, направился к выходу.

Дверь громко хлопнула за его спиной.

Все – и Тхэман, и Ынги с Боён, и близнецы – удивлённо уставились на закрывшуюся дверь.

Тхэман хлопнул себя по лбу и пробормотал:

– Эх, парень… Обозлился из-за шутки.

Джэхи, сверкнув глазами, тихо спросила:

– Господин Ку Донён… Он и правда такой обидчивый? Он и в отношениях ведёт себя так же?

Ёнмин, сидевший напротив, нахмурился, явно недовольный тем, что Джэхи воспользовалась моментом, чтобы вытянуть из него личные сведения о Донёне.

* * *

Когда скромные посиделки с пивом близились к концу, Ёнмин вышел на улицу, держа в руках пачку сигарет. На террасе перед кафе он уже достал одну и поднёс ко рту, но вдруг чья-то тонкая рука неожиданно выхватила её.

– Эй! – он ошалело обернулся и увидел перед собой Джэхи.

Она держала сигарету между пальцами и, покачав головой, сказала строго:

– Перед нашим заведением зона, свободная от курения.

– А, простите… – растерянно пробормотал Ёнмин.

В другое время при виде Джэхи его глаза бы загорелись, он бы, как обычно, оживился и вёл себя подобострастно, словно махал невидимым хвостом. Но сейчас всё было иначе: он лишь вежливо извинился и уже собирался пройти мимо, вернувшись в кафе.

Но Джэхи неожиданно схватила его за руку.

– А какой он человек?.. Адвокат?

– Что?

– Ну… Обидчивый? Тот, кто копит в себе и потом подводит к подковерным последствиям? Вы же работаете вместе, наверняка знаете.

Ёнмин выдохнул, посмотрел на неё долгим взглядом и нахмурился.

– Госпожа Сон, Вам от меня только информация об адвокате интересна?

– А что мне интересоваться господином Паком Ёнсу? – Джэхи ответила с видом полного недоумения, даже искренне удивившись такому вопросу.

Тогда Ёнмин, словно наконец приняв твёрдое решение, заговорил резко и громко, будто обрубая все сомнения:

– Да! Интересуйтесь Паком Ёнмином! Не Чха Ынги, не Ку Донёном! Не Паком Ёнсу, а Паком Ёнмином!

– И для чего же? – в её голосе звучала лёгкая ирония, смешанная с растерянностью.

– Потому что я влюблён в Вас, госпожа Сон… Нет, богиня!

Он зажмурился и выкрикнул признание так громко, что оно прозвучало почти как отчаянный крик.

В этот момент Боён, возвращавшаяся из туалета, остановилась у входа в кафе, услышав его громогласные слова.

– Ого… Пак Ёнмин влюблён в Джэхи…

Если Джэхи всегда оставалась невнимательной к чьим-то личным чувствам (за исключением любовных историй участников клуба), то и Боён в этом отношении мало чем отличалась от неё. На её лице отразилось неподдельное изумление, словно она стала свидетелем чего-то невероятно важного и редкого.

Постояв немного и понаблюдав за парой на террасе, Боён осторожно отступила назад.

– Сейчас точно не время нарушать атмосферу…

Она обошла угол здания и направилась к заднему входу «Хэтдабана». И именно там, возле двери, заметила одинокую фигуру.

– Ах!..

Сдавленный вскрик сорвался с её губ. У двери стоял белый кролик. Боён застыла, глядя на него в полном замешательстве.

Этот костюм… Кроличья маска, белый мех – именно такой она видела у станции Хондэ.

В памяти всплыл тот вечер, когда она встретила студента-аниматора в костюме кролика неподалёку от станции, забирая прокатные костюмы.

Боён нахмурилась.

– Неужели это тот же самый парень?..

Пока она пыталась осмыслить увиденное, белый кролик зашагал к ней. Вместо слов он лишь поднял руку и помахал.

Боён невольно улыбнулась в ответ.

– Мы ведь встречались, да? Тогда на Хондэ. Вы и здесь подрабатываете?

«Она действительно не догадывается…»

Кролик – а точнее, Донён под маской – энергично закивал головой.

– Вау, как интересно! Подождите минутку. В прошлый раз вы угостили меня кофе, сегодня моя очередь. Это кафе моих друзей… – сказала она оживлённо и уже собиралась окликнуть близнецов, чтобы они приготовили напиток для «кролика».

Но он, похоже, не собирался ничего принимать. Ещё до того, как Боён закончила фразу, кролик протянул ей руку – в ней была роза.

Боён замерла, уставившись на алый цветок.

«Наконец-то… Догадалась?»

Под маской Донён глубоко вздохнул, словно набираясь мужества, и медленно опустился на одно колено.

Перед тем как окончательно отказаться от своей безнадёжной влюблённости, он хотел хотя бы раз – признаться.

«Пусть это чувство никому не нужно… Но хотя бы сказать…»

Кролик, стоящий на колене при лунном свете с розой в руке, выглядел одновременно трогательно и нелепо. Боён, наблюдая за ним, вдруг не выдержала и рассмеялась.

– Это сегодняшняя подработка?

Услышав её весёлый, искренний смех, Донён горько улыбнулся под маской.

«Шансы, что она узнала меня – 50 на 50».

«Хорошо, что не узнала. Так я смогу тихо и без неловкости оставить эту любовь».

Кролик игриво потряс розой, словно безмолвно говоря: «Ну же, возьми!»

Боён улыбнулась и осторожно приняла цветок, торопливо добавив:

– Подождите тут! Я сейчас вернусь!

Она распахнула дверь и скрылась в коридоре, явно собираясь попросить близнецов приготовить напитки и закуски для своего необычного гостя.

Но едва она сделала несколько шагов, как чья-то сильная рука перехватила её запястье.

Боён обернулась – перед ней стоял Ынги, прислонившийся к стене возле заднего входа.

– Ынги?

– Может, уже пойдём домой? – его голос прозвучал мягко, но в то же время настойчиво.

Он оттолкнулся от стены и приблизился к ней. Боён, слегка смутившись, улыбнулась и кивнула.

– Да, конечно. Но дай мне ещё минут пятнадцать.

– Не нужно.

– … Что?

– Он ушёл.

Боён растерянно обернулась, лишь теперь поняв смысл его слов. Сквозь окно задней двери она увидела лишь пустоту – кролика с розой там больше не было.

– О? И правда ушёл…

Она с сожалением посмотрела на цветок в руке, а Ынги спокойно наблюдал за ней, без лишних слов.

«Девушка, которая так не замечает очевидного, смогла первой понять мои чувства – это чистая удача», – мысленно вздохнул он с облегчением.

Сегодня он пожалел Донёна… На целых три секунды.

* * *

Вернувшись домой, они увидели в тёмном коридоре оставленный матрас. Помогая Ынги дотащить его в гостиную, Боён устало плюхнулась на диван.

– Даже самый маленький размер оказался таким тяжёлым… – с жалобной улыбкой сказала она, потирая руки и переводя дыхание.

Ынги с нежностью посмотрел на неё, снял пиджак и уселся прямо на матрас.

– Вот почему я сказал, что справлюсь один.

– Адвокат Чха Ынги один? Да ладно! – Боён игриво скосила глаза, нарочно выражая сомнение.

Ынги, делая вид, что возмущён, расправил плечи и провёл ладонью по рубашке, очерчивая силуэт мускулов.

– Разве ты видела моё тело? Уверяю тебя, если бы видела – сомневаться бы точно не стала.

Боён расхохоталась, глядя на его самодовольное выражение и то, как он демонстративно растирает мышцы рук.

Просто сидя напротив этого человека, перекидываясь пустяковыми фразами и смехом, она вдруг почувствовала, как усталость дня тает, словно растворяясь в тепле их беседы.

Ынги тоже смеялся, глядя на её искренний, детский смех. Но вдруг, неожиданно для неё, он потянул Боён за руку.

– Ах!

Боён оказалась в его объятиях, её лицо уткнулось в твёрдую, горячую грудь.

Бледное лицо склонилось к ней, и тихий, низкий голос прозвучал у самого уха:

– Похоже, ты мало что знаешь обо мне… Может быть, так ты узнаешь больше?

Его слова, окутанные хрипловатым теплом, мгновенно изменили атмосферу – лёгкая, почти шутливая игра испарилась, уступая место напряжённому, почти мучительному притяжению. Боён неосознанно убрала ладонь с его груди, словно пытаясь вернуть себе равновесие.

Она приоткрыла губы и неожиданно произнесла:

– Управляющий Ку…

«В такой момент она заговорила о другом мужчине?»

Брови Ынги дёрнулись, выдав мгновенный укол раздражения, но Боён, похоже, этого не заметила или сделала вид, что не замечает.

– В последнее время он выглядит так, будто у него случилось что-то серьёзное, но ничего не говорит. Даже если спрашиваю – только улыбается и отвечает, что всё в порядке. Хотя это явно не так.

– …

– Кажется, он даже сложнее, чем ты.

Она произнесла это скорее самой себе, но вскоре подняла взгляд и встретилась с его глазами. В её голосе прозвучала непривычная серьёзность.

– Но раз он утверждает, что всё хорошо, я решила не вмешиваться. Перестала беспокоиться. Мне больше не интересно.

– …

– Раньше, когда ты вёл себя так, будто скрываешь свои чувства и мысли, мне было душно, голова готова была взорваться. Поэтому я, забыв о гордости, верила твоим словам, колебалась, даже если ты прогонял меня – я возвращалась.

Лицо Ынги стало таким же серьёзным, как и у Боён. Она прикрыла худые щёки ладонями, словно прячась от собственного признания.

– Я думала, что просто такая по характеру, но, видимо, это только с тобой. Сегодня я это поняла.

«Что мне с ней делать?»

«Каждый раз она умудряется огорошить меня, не давая опомниться».

Он молча всматривался в её лицо, и, наконец, негромко сказал:

– Я думал, что я слишком эмоционален… Но только не с тобой.

– О чём ты? – Боён рассмеялась, будто и впрямь не понимая.

Он не улыбнулся в ответ, а лишь твёрдо произнёс:

– Когда ты рядом, всё кажется прекрасным. Мир становится мирным. Я становлюсь бесконечно терпимым.

– …

– Ах, да, – он криво усмехнулся. – Но терпение точно имеет предел.

Едва он произнёс последние слова, как его руки скользнули к её талии, крепко обняли, и он наклонился ближе. Большие ладони сжали её хрупкое тело с осторожностью и жадностью одновременно.

Их губы встретились.

В тишине гостиной долго ещё звучал влажный, тихий шорох их поцелуя.

А роза, случайно упавшая на матрас, оказалась безжалостно раздавлена под ногами целующейся пары – символом любви, которую кто-то так и не успел подарить до конца.