Loe raamatut: «Карадагский змей»
© Стужев О.И., 2024
© Оформление. Издательство «У Никитских ворот», 2024
От автора
Читатель! Если ты держишь в руках этот сборник рассказов, взяв его с книжной полки в магазине, то нам обоим крайне повезло. И, прежде чем ты примешь решение, взять его с собой и полистать на досуге или положить обратно, позволь мне сказать несколько слов об этих рассказах и переводах. Каждый из них имеет свою собственную историю создания и предназначения. Так, восемь рассказов, обозначенные мной как «предварительные рассказы», задумывались в рамках пиар-акции к моему второму роману «Золотые пилигримы». Не знаю, открою ли я большой секрет, признавшись, что писал их не до, а после завершения работы над «Золотыми пилигримами». В этих рассказах живут полной жизнью как главные, так и второстепенные персонажи. Сюжетная линия очень отдаленно соприкасается с действием, разворачивающимся в «Золотых пилигримах», и, по мнению многих литературных критиков, они являются обособленными художественными произведениями.
В силу специфики своего предназначения почти все «предварительные рассказы» уже публиковались в журналах и периодических изданиях, таких как «На Рублевке», «Литературный вестник», «Московский Литератор» и др. Рассказы «Маша и Надя» и «Trigger happy» неожиданно оказались в номинации премии «Писатель года», учрежденной Союзом писателей России. Одним словом, я полюбил эти рассказы и решил собрать их в одном издании, чтобы все значимые и не очень герои «Золотых пилигримов» смогли побыть вместе еще раз.
Принимая во внимание все более растущий интерес к квантовой механике и квантовой теории, что, как ни странно, отнюдь не одно и то же с точки зрения современной физики, я отважился написать несколько повестей в жанре научной фантастики. Короткие повести «Карадагский змей» и «Космический вихрь», возможно, перегружены формулами и расчетами, но зато смогут значительно расширить общее представление о мире элементарных частиц.
Самая короткая повесть из раздела фантастики, «Хаптика-Астра», имеет свою, отличную от других вошедших в сборник произведений, историю замысла. В начале осени 2023 года один из довольно крупных телеграмканалов попросил меня дать комментарии к «Алфавиту будущего», выпущенному РБК к своему тридцатилетию. По замыслу его создателей, каждой букве алфавита соответствовало понятие, которое через тридцать лет войдет в обычную жизнь, так же как это сделали смартфоны и прочие гаджеты, сделавшую жизнь современного человека весьма непохожей на жизнь его ближайших предков. Как легко догадаться, букве Х соответствовала наука хаптика, изучающая тактильные чувства, возникающие у нас при соприкосновении с тем или иным предметом. Утверждалось, что через тридцать лет ученые найдут способ передачи этих ощущений на расстояние, так же как изображение или звук. С этим можно было поспорить, так как звук и изображение передаются на расстояние и без всяких девайсов, но я не стал спорить, а как смог развил эту идею, придав ей несколько эротическую коннотацию. Кстати, именно поэтому «Хаптика-Астра» единственное из всех произведений, нигде до этого сборника не опубликованное. Подлинная реальность описываемых событий в этом фантастическом рассказе можно считать в известном смысле парадоксом.
Совершенно отдельно стоит повесть «Выбор», которая выходила частями в журнале «Мир Дзюдо». Разделение ее на четыре главы, каждая со своим эпиграфом, обусловлено именно этим обстоятельством. В произведении «Выбор» не найдешь легкого стеба (довольно привычного для моих рассказов) над окружающей действительностью. Там все очень серьезно, речь идет об очень важных вещах. В чем-то нравственные принципы, исповедуемые главными героями «Выбора», перекликаются с теми чувствами, которые живут в душе поэта Элутерио Мирандо, протагониста переведенного мной с испанского языка произведения Леопольда Аласа Гарсии (Кларина) «Заменивший».
В сборнике представлены произведения, порой диаметрально противоположные по восприятию добра и зла в их описании и трактовке.
Писателей много, книг еще больше, и только ты, читатель, один во всей нашей литературной вселенной решаешь их судьбу, предаешь забвению или делаешь их знаменитыми. Если ты дочитал до этих строк, то я уже благодарен за внимание к моим письменам и моей далеко не скромной персоне.
Искренне ваш, О. Стужев
Повести
Карадагский змей
Фантастическая повесть
Как идешь куда-нибудь, почаще оглядывайся – смотри назад; как дорога покажется, такой она и на обратном пути казаться будет, и тогда никогда не ошибешься.
Наставление, данное разведчиком-бурятом барону Врангелю. Из книги «Очерки Русско-японской войны. 1904 г.» П.Н. Врангеля
Начать нашу историю можно со дня летнего солнцестояния две тысячи восемнадцатого года от Рождества Христова, а можно, отступив всего на пару месяцев назад, приступить к рассказу, повторив библейскую истину «В начале было слово».
Именно о слове, данном им в тесном кубрике тихоокеанского эсминца, думал сейчас Саня Ушаков, глядя в окно поезда дальнего следования «Москва – Симферополь», медленно приближавшегося к пункту своего назначения. Нельзя сказать, что оно, это слово, сильно его тяготило, но и поездка, спланированная им и его товарищами по службе, тогда за несколько дней до дембеля, казалась ему теперь отнюдь не своевременной. Желание попить крымского вина и поваляться на песчаных пляжах Коктебеля, казавшееся таким естественным и разумным на борту железной громадины, грозно покачивавшейся на тихоокеанской волне, довольно быстро поблекло на фоне расстояний и новых перспектив.
Тем не менее слово старшего матроса из команды боевых пловцов тихоокеанского военного флота взять обратно было никак не возможно. Покончив с формальностями в военкомате родного Нерчинска, небольшого городка в Забайкальском крае, Александр Ушаков выпил водки с отцом, обнял мать и, купив билет на самолет, улетел в Москву. Размышляя о поездке в Крым, он несколько раз пытался найти отговорку для своих друзей, в первую очередь для Севы Маслова, так же, как и он, отслужившего срочную и дембельнувшегося вместе с ним. Хотелось сказать, что ему надо как-то определяться в дальнейшей жизни, к примеру, получить гражданскую профессию, но заранее зная Севин ответ на этот счет, Саня решил мотнуться туда-обратно, сократив отдых до одной недели.
Выйдя на перрон, Ушаков сразу увидел спешившего ему навстречу Севу в сопровождении еще троих моряков, парней спортивного телосложения с характерными для пловцов «дельтами», выделявшимися под новенькими теннисками.
– Саня, чего такой бледный? – заключая его в объятия, приступил к привычному троллингу Володя Башкирцев, его напарник и вечный соперник.
– Укачало его в спальном вагоне, – заржал от своей собственной шутки Женя Коротич, закончивший службу старшиной первой статьи, чем крайне гордился, хотя и старался не показывать виду.
– Да, судя по вашему благородному загару, вы тут зря времени не теряли, – обнимаясь с каждым по отдельности, заметил Ушаков. – А где остальные? Трубач и Шницель, они мне звонили, говорили, что приедут, – спросил он Севу, закончив с приветствиями.
– Через два часа должны прилететь. Ты один, кто поездом, – ответил ему третий из сопровождавших Севу. Его звали Егор, фамилия Иноземцев, помимо специальности боевого пловца, он был знаком с радиосвязью и шифрованием. Статус Иноземцева был сейчас не очень ясен. Ходили слухи, что он завербовался на сверхсрочную, а кое-кто даже таинственно намекал на его связи с контрразведкой.
Погрузившись в видавший виды минивэн, друзья, весело обсуждая перспективы предстоящего вечера, рванули в аэропорт. Жара понемногу начала спадать. Низкое закатное солнце слепило глаза каждый раз, когда маленький автобусик поворачивал в сторону запада.
– Сколько отсюда до твоего дома? – спросил Ушаков Севу, который в своих темных очках чем-то походил на киборга из фильма про восстание машин.
– Спешишь на нудистский пляж? – не упуская возможности подколоть товарища, влез в разговор полулежащий на заднем сиденье Володя Башкирцев.
– До захода солнца точно не успеем. Предлагаю сегодня просто посидеть, отдохнуть с дороги, а завтра уже начнем отрываться по полной, – пропустив реплику Башкирцева мимо ушей, подвел итог Сева Маслов.
Забрав в аэропорту прилетевших одним рейсом из Пензы Трубача и Шницеля, друзья взяли курс на Коктебель. Дорога, петлявшая среди гор, была забита попутными и встречными машинами. Живописная днем, сейчас она производила довольно тягостное впечатление. Заторы, возникавшие непонятно отчего, сильно уменьшали скорость движения. Вновь прибывшие жаловались на голод, и никакие шутки по поводу склонности Шницеля к обжорству не помешали ему найти сторонников в предложении перекусить в придорожном кафе. После импровизированного ужина трафик на дороге уменьшился и минивэн плавно мчался вперед, накручивая новые и новые километры на свои старенькие колеса.
Дом с палисадником, где жил Сева с самого первого дня своего рождения, казался настолько типичным, что у Александра, да и остальных членов компании, случилось дежавю. Стол, стоявший в левом углу дворика, был помещен как бы под навес из переплетенных ветвей еще не созревшего винограда. Под скамейками вдоль стола был насыпан мелкий гравий, между которым там и сям пробивалась сорная трава.
– Вот, Шницель, из-за тебя придется ужинать еще раз, – весело объявил хозяин дома, ставя на стол бутылки с вином, фрукты и какие-то пакеты из местного магазина.
– Слушай, братан, а ты вроде нам рассказывал там, на тихом океане, что здесь девушки ходят голышом и нет никаких проблем с ними познакомиться. Только я пока ничего подобного не наблюдаю! – произнес Трубач, обращаясь к Севе Маслову. Словно ища поддержки своим словам, он обвел взглядом остальных.
– Так… Вася, а тебе, значит, за две недели после демобилизации так и не удалось оскоромиться? – поинтересовался Женя Коротич, который гордился не только званием старшины первой статьи, но и умением оперативно делать правильные выводы при минимальном количестве информации.
– Удалось, не удалось, все это детали, тебя не касающиеся, – огрызнулся Трубач, невольно задетый замечанием старшины. Прозвище «трубач» прилипло к парню из-за детского фильма «Васек Трубачев и его товарищи», но в прямом общении его, в отличие от Шницеля, никто не решался дразнить. У Васи был первый разряд по боксу, и он не сильно переживал, если в процессе дискуссии у кого-то появлялся синяк под глазом. В силу своей привычки сглаживать острые углы, помноженной на указанные выше обстоятельства, Коротич не стал развивать затронутый им же сюжет.
– Всему свое время, – обнадежил своих друзей Сева. Он вместе с Володей Башкирцевым и Сашей Ушаковым заканчивал приготовление к полуночной трапезе.
Вскоре после того, как все дружно уселись вокруг стола, исчезли даже те невидимые оттенки неузнавания и словно нового привыкания друг к другу, возникшие за прошедшие две недели. Стали поступать предложения поехать в какой-нибудь ночной клуб или на дискотеку. Время бежало незаметно. Постепенно яркие звезды, разбросанные по крымскому небу, стали тускнеть, словно растворяясь в предрассветной синеве. Кто-то из ребят напомнил остальным, что они выбрали этот день для сбора в Коктебеле именно по причине самой короткой ночи.
Предложения встретить рассвет на пляже немедленно посыпались со всех сторон. Ушаков с Башкирцевым первыми поднялись со скамейки и собирались уже пойти к морю, когда Сева Маслов, взглянув на наручные часы, остановил их.
– Рассвет наступит только через семьдесят восемь минут, нам следует переждать час Карадагского змея, – неожиданно заявил он.
– Ты чего пил-то? – возмутился Егор Иноземцев и, обращаясь к остальным, поспешно добавил, что просто следует немного прибраться, а на пляж для встречи рассвета они так и так успеют.
– Нет-нет, пусть он расскажет, что за змей! – закричал Шницель.
Всем стало очень смешно и весело, каждый наперебой выдвигал свою версию мотива Севиного заявления. Башкирцев потянул Саню Ушакова за рукав, предлагая, не дожидаясь остальных и не вступая в споры, пойти к морю – поплавать и освежиться. Ушаков хотел было послушать его, но, перехватив взгляды Севы Маслова и Егора Иноземцева, остановился. Его поразило выражение их лиц. Они были такие разные! Испуганное и виноватое у их общего Амфитриона и презрительно-злое у Егора Иноземцева, самого молчаливого и скрытного из всей собравшейся сегодня семерки моряков. Словно проблеск далекого маяка на туманном горизонте, промелькнула какая-то мысль и, так и не оформившись в логическое заключение, приобрела форму утвердительного вопроса.
– Почему ты раньше не рассказал нам про змея? – Ушаков смотрел то на Севу, то на Егора, стараясь уловить малейшие изменения в их лицах.
– Зачем? Чтобы вместо продолжения службы провести время в одной палате с Наполеоном Бонапартом и Александром Македонским? – как-то совсем по-другому, чем всего минуту назад, заговорил Сева Маслов. Было видно, что ему тяжело от какого-то напряжения, терзавшего его все это время. Он вернулся за стол, сев рядом с Егором Иноземцевым и словно ища в нем поддержку.
– Слушайте, в каждом селе есть своя история про лешего или утопленницу, – вновь вступил в разговор Женя Коротич. – У нас, к примеру, в Рязани грибы с глазами… Их едят, а они глядят!
– Это разные вещи, – возразил Башкирцев, стоя рядом со своим неизменным напарником Саней Ушаковым. Работавшие всегда в одной связке, они научились без слов понимать и выбирать правильное направление.
– Да нет никакого змея, чего вы в самом деле?! Мы так точно рассвет пропустим, – сказал Иноземцев, толкая Севу под локоть, словно призывая повторить свои слова.
– Все, идем! – скомандовал Трубач. Он давно топтался, заскучав от ненужной, по его мнению, словесной перепалки.
– Да, помчались, – согласился Шницель, торопливо укладывая все, что оставалось на столе, в большую холщовую сумку.
* * *
Дорога до пляжа заняла не более пятнадцати минут. Из всех звезд, неустанно светивших всю прошедшую ночь, на светлеющем небе оставалась лишь одна, да и та была на самом деле не звездой, а Венерой, одной из самых загадочных планет солнечной системы. Хорошо разбирающийся, помимо радиосвязи, шифрования и разных там шпионских штучек еще и в навигации, а следовательно, знакомый и с астрономией, Егор Иноземцев хотел было озвучить этот пассаж с утренней звездой, названной так в честь римской богини, надеясь вселить больше оптимизма в неудачливого в любовных делах Трубача. Однако в последний момент, расстроенный болтливостью Севы, Егор промолчал. Все его мысли сейчас были заняты вопросом, повлияет ли слишком раннее узнавание Ушаковым и остальными моряками о существовании загадочного змея на реализацию порученных ему задач.
К огромному удивлению ребят, они не были первыми на пляже. Несколько девушек, к глубокому сожалению Трубача и Шницеля, все еще одетых в купальники, расстилали свои полотенца на песке.
– Что так припозднились? – смеясь, крикнула одна из них.
– Змей давно уплыл, можете купаться! – сообщила ее подружка.
Смущенно переглядываясь, но разумно рассудив, что от добра добра не ищут, а девичьи шутки и подколки только помогают ускорить знакомство, парни решили расположиться рядом. Забывший, что здесь он не старшина, Коротич принялся было определять, где кому загорать, но Ушаков с Башкирцевым вернули его в реальность вежливо, но твердо.
– Приглядывай за Шницелем, не дай гиганту оставить нас без обеда, – посоветовал ему Саша Ушаков.
Башкирцев и он сняли джинсы и тенниски и, завернувшись в полотенца, кое-как поменяли трусы на плавки. Подойдя к самой кромке воды, которая ласковыми волнами, словно нехотя, накатывала на песок, они просто наслаждались вольной жизнью. Стоя так на берегу, они как будто только и ждали, когда же бросятся в воду и поплывут, стараясь обогнать один другого по укоренившейся привычке соперничать всегда и во всем, если только это не мешает службе. Ушаков и Башкирцев не отрываясь смотрели вдаль, и все же пропустили момент, когда все вокруг изменилось. Да и трудно их в этом винить. Все произошло в мгновенье ока, так, словно не грозовые тучи закрыли радостно поднимающееся солнце, а неведомый великан, ожесточенный в своей ненависти ко всему прекрасному, накрыл гору Кара-Даг и прилегающие к ней бухты и пляжи своим черным плащом. Налетевший ветер погнал волну, и вода, прирученным зверьком секунду назад игравшая у ног моряков, залила большую часть пляжа. Природная аномалия продлилась, несмотря на свою яростную силу, совсем недолго. Среди выброшенных на песок водорослей и всякого мусора отчетливо выделялось несколько туш дельфинов, мокрой кожей поблескивавших на вновь появившемся солнце.
– Надо закинуть их обратно в море, – сказал Саня Ушаков своему товарищу.
– Они мне кажутся мертвыми, – ответил Володя Башкирцев, тем не менее вместе с Ушаковым направляясь в сторону лежавших на песке дельфинов.
Оба шли быстрым шагом, пока впереди не раздался визг девушек, подошедших раньше них к морским млекопитающим. Не сговариваясь, Ушаков и Башкирцев перешли на бег. Картина, представшая перед ними, могла вызвать оторопь и шок у любого человека, не привыкшего смотреть смерти в глаза. Все до одного дельфины были мертвы. У каждого брюшная часть казалась выкушенной гигантской пастью неведомого пресмыкающегося.
Сидевший на корточках возле туши самого крупного из дельфинов Егор Иноземцев медленно, словно пытаясь утешить умирающего, а не погибшего, водил ладонью по мясистым краям огромной раны, черневшей на месте живота. Он аккуратно обходил пальцами острые края перекушенных ребер, белыми островками торчащих из разорванной плоти.
– Их, наверное, объели крабы, – словно размышляя вслух, заявил Иноземцев подбежавшим Ушакову и Башкирцеву.
– Егор, хорош гнать пургу, – резко одернул его стоявший рядом старшина Коротич. – Рыбы только что погибли. Им просто выжрали животы вместе с кишками, – продолжил он, обращаясь уже ко всем присутствующим.
– Дельфины не рыбы, а животные, – немедленно влез в разговор Сева Маслов.
– Поговорим позже, – нехотя признавая очевидность довода старшины, произнес Егор Иноземцев.
– Хорошо, – согласился с ним Женя Коротич, обводя взглядом начавшую собираться вокруг них толпу из прибывавших отдыхающих.
Многие из людей на пляже, словно свидетельствуя в пользу Севиных посулов, действительно не пользовались купальными принадлежностями. При этом Трубач ощутил больше разочарования, чем радости. Подавляющая часть нудисток обладала некрасивыми телами и не представляла никакого сексуального интереса. На мужскую часть этого сообщества Трубач просто не обращал никакого внимания, так как был психически здоров и морально устойчив. Быстро сообразив, что лучше красивая девушка в купальнике, чем некрасивая тетка голышом, он полностью переключился на утешение одной из девушек, наиболее впечатленной случившимся с дельфинами. Ее звали Нина. И Трубач, по-братски приобняв ее за плечи, повлек прочь от людского скопления, в сторону Шницеля, который, спасая холщовый мешок с едой, сидел на лавочке подальше от моря.
Тем временем толпа зевак, обступивших мертвых дельфинов, становилась все больше и оживленнее, пока не послышался звук мотора небольшого трактора, тащившего за собой довольно объемный прицеп. Приехавшие работники санитарной службы, не вступая в дискуссии и не давая объяснений, ловко побросали туши в кузов, словно делая это не в первый раз, подняли борта и с металлическим лязгом закрыли задвижки. Все было кончено в течение десяти минут. На песке не осталось ничего, кроме подгнивших водорослей и следов тракторных протекторов. Люди стали расходиться. На дальнем конце пляжа слышался смех и несколько пар играли в волейбол. Не будь Саша Ушаков лично свидетелем всего произошедшего, он никогда не поверил бы в правдивость подобной истории.
– Пойдем послушаем Егора и Севу, какая-то лажа с этим змеем, – предложил Башкирцев.
– Слушай, мне все равно, побуду здесь неделю, и обратно в Москву. Надо как-то жизнь устраивать. Пляж хорошо, девушки хорошо, вино хорошо, но делу время, потехе час, – лениво потягиваясь, ответил Ушаков, ища глазами остальных своих товарищей.
– Да вон они, Трубач наше вино барышням разливает! – перехватив взгляд друга, воскликнул Володя Башкирцев.
– Да пусть хоть все разольет, я пока пас. Утро, еще поплавать хотел. Ты как?
– Присоединяюсь. Хватит бухать.
– Вот наша гордость! Лучшие боевые пловцы Тихоокеанского флота, – полушутя, полусерьезно представил девушкам Ушакова и Башкирцева уже захмелевший от вина Трубач.
– Ты поймаешь мне змея? – спросила Нина, обращаясь почему-то только к Сане Ушакову.
– Так, смотрите, остальных девчонок зовут Марина, Катя, Аня и еще раз Катя, – почувствовав неладное, поспешно заговорил Трубач, который рассчитывал оставить Нину за собой. Она и вправду выделялась среди подруг какой-то животной грацией, теми неуловимыми и необъяснимыми пропорциями, создающими неземную красоту женского тела.
– Пойдем поймаем ей змея, – предложил Башкирцев, стараясь встретить ускользающий от него взгляд Нининых глаз. – Я видел, в том конце пляжа есть клуб дайверов, – добавил он, невольно почувствовав укол ревности по отношению к Ушакову. Трубача, славившегося своими неудачами в поисках избранницы, он сразу сбросил со счетов.
– Идите и принесите нам чудовище на ужин, – подал голос Шницель. Одна из Катерин, то ли номер один, то ли номер два, такая же склонная к полноте, как и он, однако весьма симпатичная, уже сделала свой выбор и они, обнявшись, пили «Массандру» из одного пластмассового стаканчика.
* * *
Возле проката оборудования для дайвинга стояла немногочисленная группа любителей, ожидавших, когда инструктор проверит их снаряжение. Сегодня они собирались отправиться на катере, понырять в одну из ближайших бухт, где водились рапаны. Каждому хотелось добыть раковину наподобие тех, что в изобилии продавались на местном рынке. Инструктор, молодой белобрысый парень, явно посещающий зал для культуризма, с гордостью демонстрировал свои бицепсы, при каждом удобном случае напрягая их, перекладывал с места на место баллоны со сжатым воздухом. Ему не хватало в группу несколько человек, и он тянул время, не желая упустить возможность полностью использовать разрешенный катеру потенциал вместимости пассажиров.
Предложение Александра Ушакова выдать им баллоны и оборудование, не включая их в общий состав экскурсантов, инструктору показалось отнюдь не выгодным и, изобразив на лице привычную хамоватую улыбочку, парень им отказал, ссылаясь на необходимость предварительного инструктажа и сдачи соответствующих нормативов. Увязавшиеся за ними Марина и Катя номер два прыснули в ладошки, обрадованные, что теперь у этих ребят поубавится самоуверенности и они, вместо того чтобы спешить выполнять Нинкины капризы, обратят внимание на них, милых и симпатичных простушек, готовых составить им компанию без всяких условий и претензий. Ожидавшие команды идти на катер дайверы, также слегка задетые нежеланием Ушакова и Башкирцева присоединиться к их коллективу, подчеркнуто прилежно продолжили заниматься последними приготовлениями. Инструктор, довольный представившейся возможностью показать окружающим свое могущество, демонстративно отвернувшись от смотревших на него с недоумением Ушакова и Башкирцева, пересчитывал пустые баллоны. Ситуацию спас Сева Маслов. Подойдя к вагончику проката вместе с Иноземцевым и Коротичем, он по-приятельски поздоровался с инструктором, который, не узнав его в первое мгновение и приняв за подкрепление в команде чужаков, приготовился к словесной перепалке. Но когда он посмотрел в сторону обращавшегося к нему Севы, выражение его лица немедленно изменилось. Широкая радостная улыбка растянула рот, казалось, от одного уха до другого. Пообнимавшись с Масловым и пожав руки представленным сослуживцам, инструктор, добродушно ворча, что следовало сразу сказать, что они от Севы, выдал им два комплекта оборудования.
– Только имейте в виду, – сказал он, обращаясь к Ушакову с Башкирцевым, – оборудование старое и воздуха хватит меньше, чем на час. Пошли со мной, с катера удобнее погружаться.
– Нам в другую сторону, извини, спасибо за предложение. Мы пойдем вплавь до того места, где начнем погружение, – ответил Володя Башкирцев, расправляя лямки жилета.
– Для них десять километров с пятьюдесятью килограммами веса это так утренняя разминка, – пошутил Сева.
Договорившись пересечься вечером, инструктор и Сева Маслов еще раз пожали руки, и каждый вернулся к своим делам.
* * *
Глядя то на удалявшихся от берега Ушакова и Башкирцева, то на Трубача, пытавшегося вернуть расположение капризной Нины, Егор Иноземцев мысленно не переставал креститься. Ночная болтовня Севы, который не сумел сдержать язык за зубами, могла свести на нет весь смысл продуманной и спланированной операции. А ведь Маслову неоднократно давались четкие указания, и не только Егором, но и людьми куда поглавнее и поопаснее его. Упоминание змея, столь преждевременное и сделанное так не к месту, могло поставить Ушакова и Башкирцева в «позицию наблюдателя», чего категорически не следовало допускать, согласно установкам, сделанным загадочным человеком во время инструктажа Егора Иноземцева в Управлении военной контрразведки флота.
«Смотри, Егор, – говорил ему тогда человек в форме капитана второго ранга, – ты уже неплохо справился с началом проекта, создав все условия для принятия твоими друзьями приглашения Всеволода Маслова на отдых в Крыму. Твоя задача сделать так, чтобы лучшие боевые пловцы Ушаков и Башкирцев днем и ночью искали этого загадочного змея. Однако и это главное, они не должны отдавать себе отчет в государственной важности этого кейса. И знаешь почему? Есть такая английская поговорка, a watched pot never boils1. В нашем случае, возможно, именно здесь кроется причина, по которой мы, наблюдая за Карадагским змеем, с помощью самого высокотехнологического оборудования и зная наверняка о существовании этого аномального явления, не можем его засечь. В квантовой механике известен парадокс, когда элементарная частица, подвергающаяся наблюдению, ведет себя иначе, чем та, за которой никто не смотрит. Сейчас, несмотря на то что ты пользуешься нашим доверием и я разговариваю с тобой не просто как с рядовым матросом, а как с будущим офицером военной контрразведки, рассказать и объяснить тебе все я пока не имею права. У тебя есть на все пара недель, но никто и никогда не должен даже мельком подумать о твоей связи с нашим ведомством».
Месяц назад, за семь тысяч километров от того места, где Егор Иноземцев находился в данную минуту, ему все показалось довольно просто и легко. Сомнений в том, что, придя на пляж, Ушаков и Башкирцев бросятся искать подводное чудовище, у Иноземцева не было. А вот то, что захмелевший Сева Маслов начнет болтать о змее раньше времени, Егор предположить никак не мог.
Решив для себя быть более внимательным и не упускать из виду самые незначительные детали, Иноземцев одновременно думал, как им отвязаться от назойливого Коротича, насевшего на Севу с вопросами. Французское выражение “cherche la femme”2 употребляемое, как правило, для объяснения мотивов поведения мужских персонажей при загадочных обстоятельствах, спасительной искоркой промелькнуло у него в голове. В текущем моменте скучающая “meuf”3 Анечка, в отличие от двух Кать, Марины и Нины, так и не определившаяся с кавалером, одиноко прогуливалась по кромке мокрого песка.
– Слышь, Коротич, – сказал Иноземцев, толкая его своим костистым кулаком в плечо и показывая рукой в сторону Ани, – смотри, какая девушка! Иди, пользуйся моментом.
– Эка невидаль, голая русалка на нудистском пляже! – ответил тот. Статус командира отделения, после демобилизации оставшийся навсегда в прошлом, мешал Жене Коротичу влиться в коллектив на правах рядового члена.
– Невидаль не невидаль, а могу с тобой поспорить, что Трубача сейчас отошьют в пользу Сани Ушакова с его фигурой античного бога, после чего голодный и злой Трубач переметнется на беззащитную и нагую Анну. Так что ты рискуешь остаться с носом, командир, – не преминул подколоть его Иноземцев.
– Не стоит драматизировать. Хочешь, я расскажу тебе все, как будет? – незаметно для себя отвлекаясь от Севы Маслова и загадочного змея, предложил Женек.
– И мне сразу расскажи! – почувствовав ослабевающую хватку Коротича, Сева Маслов немедленно воспрял духом.
– Слушайте и запоминайте! – торжественно промолвил старшина Коротич. Поднявшись с корточек, он разгладил ступней правой ноги песок и, снова опустившись вниз, вывел указательным пальцем цифру один. Его рассуждения, не лишенные, впрочем, логики и здравого смысла, выглядели примерно так. Во-первых, Трубач – боксер, и женские капризы ему до лампочки; во-вторых, он уже считает Нину своей и без боя ее не уступит; в-третьих, самому Сане Ушакову будут мешаться или Марина или Катя номер два, в зависимости от того, как девушки поделили его с Володей Башкирцевым. Да и сам Башкирцев, учитывая их вечный спор, кто из них круче, влезет в эту заварушку, хотя и без шансов на успех.
– Ну и чем все это, по-твоему, обернется? – оторопело спросил у него Сева.
– Если бы не вечное желание Башкирцева помериться с Ушаковым размером ноги, тот, исходя из благородного кодекса морского братства, безусловно, уступил бы Нину Трубачу. Однако, спровоцированный своим напарником, являющимся одновременно соперником, он вступит с ним в состязание, но состязание тайное! Трубач скор на руку, а кому хочется провести остаток лета, питаясь творогом и сырыми яйцами, в ожидании, пока врач снимет тебе скобы со сломанной челюсти? Таким образом, в нашем с вами распоряжении не только Анна, печально прогуливающаяся вдоль берега, но и Катя номер два вместе со своей подруженцией Мариной, отправившиеся на катере собирать рапанов, – закончил Коротич свою речь.
– Ты в какой университет поступать думаешь? – удивленно спросил его Иноземцев.
– Да я уже в полицию завербовался. Сейчас с вами отпуск отгуляю, и на курсы. Младшего лейтенанта сразу дают, – ответил старшина Коротич.
– Тебе лучше не попадаться. Присяжные без всяких доказательств поверят в такие красивые сказания, – почему-то обрадовавшись, засмеялся Сева Маслов.
Тем временем солнце, давно прошедшее большую часть своего дневного маршрута, медленно опускалось за вершину горного массива Кара-Даг. Решившие все свои насущные проблемы Шницель и Катя номер один, вооружившись ракетками для бадминтона, лениво перебрасывались воланчиком. Они уже пару раз отлучались с пляжа, сначала посмотреть, где живет и как устроилась Катя номер один, а через час Шницелю пришла в голову мысль показать комнату, где он так и не заснул прошлой ночью. Как всякий уважающий себя хищник, выбрав самый короткий путь к своей цели, он несказанно гордился своей дальновидностью и прозорливостью. С чувством недоумения наблюдал Шницель за Трубачом, отчаянно старавшимся завоевать Нинино расположение. Вернувшиеся без всякой добычи Ушаков и Башкирцев, несмотря на усиливающуюся усталость от бессонной ночи, рассказывали обступившей их компании о подземных пещерах и гротах, которые они успели найти за свою короткую экспедицию. Марина и Катя номер два, рассчитывающие на внимание со стороны охотников за морским чудовищем, чувствовали себя обескураженными оттого, как оба они оживлялись, когда Нина обращалась к ним с самыми пустяковыми вопросами. В свою очередь Сева Маслов, вместе с предсказавшим весь расклад Коротичем ощущая закравшуюся червоточинку досады из-за очевидного предпочтения этими двумя девицами их товарищей, пытались переключиться на неодетую Анну. Стоявшая и слушавшая вместе со всеми рассказы о подводном мире, девушка совершенно не смущалась, что из всех присутствующих на ней единственной не было купальника. Возможно, на пляже Коктебельского залива для большинства нудизм, являвшийся нормой в этих краях, не мог бы служить препятствием к началу разговора, но сейчас, после года воздержания, даже Сева не смог бы одновременно смотреть на Анну и членораздельно разговаривать с ней. Крайне довольный всем происходящим Иноземцев, увлекшийся развивающейся интригой, решил все-таки помочь Севе Маслову. Взяв первое попавшееся полотенце, он протянул его девушке. Сохраняя каменное выражение лица, он сказал ей, кивая в сторону смотревшего на них Севу, что это известный эндокринолог, не рекомендующий загорать голышом, и если у девушки найдется минутка, то доктор может ее проконсультировать.