«Я никогда не хотел просто рассказать историю. Да, интересную, очаровательную, но! На мой взгляд, для каждого писателя создать свой мир, свою параллельную вселенную – мечта. И я не исключение. Мир в этой книге – фантазия, иллюзия, присказка к нашему миру.

Но, хотелось бы, чтобы именно «Амперсанд» стала для читателя больше, чем интересная история, которую нет-нет, да и захочется поставить на полку, где она будет пылиться. Не побоюсь повториться, я никогда не хотел просто рассказать историю. Я хочу наполнить эту историю смыслом. Источник которого, каждый человек найдет в разных главах.

Цель книги – показать, каким человек может стать, когда окружающий мир прижимает его к стене. Проще говоря – истинную природу человека…»

*Олег Чеснаков в «диалоге самим с собой»

Итак, переворачиваете страницу.

Мы начинаем.

Мы так погрязли в болезненных

предубеждениях, так уважаем бе-

зумие, что здравомыслящий чело-

век пугает нас, как помешанный

Гилберт Честертон.

В минуты смерти эгоизм

претерпевает полное крушение.

Отсюда страх смерти.

Артур Шопенгауэр,

немецкий философ.

Амперсанд

Олег Чеснаков

*прим. автора:

& – амперсанд (англ. ampersand) – логограмма, заменяющая союз «и».

Глава I Часть I Пропасть тоннелей

Еще одно имя на стене. Еще одна душа отдалась жадным тоннелям. Что чувствует отец, вырезавший ножом имя своего погибшего сына на каменной бездушной стене? Покой на душе, ведь сын больше не видит весь ужас и мрак подземной жизни? Или, все же, горечь утраты? На самом деле и то, и другое.

Слезы лились по морщинистым щекам, а сердце, казалось, разрывалось на части. Старик стиснул зубами норковую шапку, чтобы остальные люди не слышали крика, который он так старался удержать. Да, он был в тоннеле не один. Помимо него было человек пять или семь. Все занимались одним делом: вырезали на стенах имена своих погибших родных. Только, в отличие от Ивана Петровича, не всем удавалось удержать, рвавшийся из души вопль. Темный тоннель вобрал в себя сотни имен новошахтинцев и в итоге стал похож на братскую могилу. Его назвали «Братский тоннель». Теперь и имя «Лёня», как шрам на теле мужчины, украшало стену.

Старик сидел на коленях и не мог остановить град слез. Да и вправду, можно ли остановить скорбь по сыну? Родители не должны переживать своих детей. Об этом сейчас думал Иван Петрович и плакал. Плакал, плакал, плакал. Так он просидел минут пять. Пока все же не смог встать с колен, пока не смог перебороть боль и слезы. Я люблю тебя, сынок…

***

Лера шла по «улице» шахты имени Кирова. Интересно ли ей, почему люди живут в угольных шахтах? Думал ли пещерный человек, когда вылезал из своей норы, что ему придется вернуться назад из-за опасности, которой стал он сам? Маленькая девочка видела людей, которые были озадачены только своими проблемами. Да и особого дела им до неё просто не было. Здесь никто не обходился без работы. В больнице, на базаре или на заводе. На таких заводах, которые называли «Шахтёрскими», производили все: от ножей, топоров и лопат до бинтов, одежды и столовых приборов. Но самой главной достопримечательностью был рынок, но на языке новошахтинцев «Базар». На нём можно было купить, все что угодно.

Семилетняя пухлощёкая девочка прошла маленькую деревянную комнату в угольной стене. Возле двери комнаты курили, и что-то обсуждали трое мужчин: мэр шахты, глава общины и директор завода. Поговорим о главе общины – это было самое доверенное лицо мэра. Он выбирался из самых влиятельных лиц города-шахты. Люди могли бушевать по разным вопросам, касательно шахты, а глава общины шел с этим вопросом к мэру, и они вместе решали, что сказать людям. А вернее, что народ хочет услышать!

Таким образом, поддерживался порядок, и, пока это работало, менять никто ничего не собирался. Зачем чинить то, что не сломано? Ведь так?

С главой завода все было проще – это был просто директор. Именно он решал, на какой предмет производства сейчас следует сделать акцент. Что нужно шахте и людям. Наверное, самое хорошее в этом то, что народ здесь и правда, что-то решал.

А мэр – это самый главный человек в шахте. Но из-за маленьких размеров угольных складов, нельзя было назвать таких людей президентом. Директором тоже, ведь в границах города-шахты было много предприятий. Так и прижилось – Мэр.

Лере было не до всех этих «важных вопросов». Сейчас она хотела скорее увидеть отца. Своего любимого папочку. Своего идола. А каково это, когда идолы умирают и верить больше не во что? Многие люди смиряются с этим и «идут» дальше, некоторые ищут новых. Главное, я думаю, для каждого – найти подходящего?

На глаза девочке попалась маленькая собачка, окраски немецкой овчарки. Прохожие люди такую мелочь не замечали, но только не Лера. Она всегда могла видеть то, чего не могут другие. Может это был дар, а может она просто еще была ребенком и все это придумала.

Но маленький зверек был настоящим!

– Собачка, ты что потерялась? – Спросила одновременно грустно и весело девочка. Удивительно ей было видеть собаку, да еще и чистую. Все люди в шахте были цвета угольной пыли. Ванна здесь была одна на всех, и получить к ней доступ многого стоило. Поэтому многие просто решили, что часто мыться не стоит, и поэтому население шахт, сливалось со стенами. Естественно же, кроме высших слоев, «сливок общества». Теперь они понимают смысл фразы «Все на одно лицо». Больше нет разделения по цвету кожи на черный и белый, теперь только угольные люди.

А тут собака, да еще и не в пыли. Малышка хотела взять её себе «домой». Да и какой ребенок не захочет? Обычно животные были только на старых картинках или очень редко на выходе с шахты. Только там Лера и могла увидеть собаку. Но эта. Эта была маленькая. Хорошая. Папа как-то раз говорил, как они называются! Той… той… Тойтерьер! Точно!

Маленькая собачка, увидев девочку, побежала прочь. Малышка хотела побежать следом. Но красивое животное скрылось за многочисленными ногами прохожих. Глупые люди, они всегда всем мешают. Даже сами себе?! Я знаю! Надо будет рассказать дедушке. Девочка зашла в свою «квартиру». Папа, видно, задерживается на смене дозора. Но ничего, скоро они будут вместе играть в куклы, ведь так? Она очень на это надеялась.

***

Закрыв за собой дверь, Иван Петрович попытался вытереть остатки слез грязным рукавом и только сделал хуже, размазав все по лицу, но маленькая девочка их все равно заметила:

– Дедушка, ты что, плакал? – Спросила очень грустно она, на что старик попытался выдавить улыбку. Получилось у него, честно говоря, не очень. Но говорить причину своих слез он тоже не хотел. Это бы убило малышку. Нельзя было этого допустить.

– Нет, Лерочка. Просто мужики на дозоре такой смешной анекдот рассказали, право слово, аж слезы градом лились.

Девочка сразу повеселела, но попросить рассказать смешной анекдот просто не догадалась. А дедушка не мог поверить, что сказал такую глупость, но был рад, что Лера ничего не заметил. Это была бы трагедия. Идолы умирают один за другим.

– А папу видел? Он мне сказал, что притащит какую-нибудь тряпку для моей куклы. Я из нее платье сделаю! – Улыбнулась малышка. Обычно она не радовалась таким мелочам, хотя в силу возраста было положено. Но сейчас ее волновало именно это. И как же нельзя кстати.

У Ивана Петровича сжало в груди, и он схватился за нее.

– Тебе плохо? – Озадаченно спросила девочка. Больше она не думала о своей кукле.

– Просто… – Он тяжело вздохнул, подбирая слова. – Просто нужно присесть. Неси пока карты. – Старик все-таки смог выдавить улыбку.

Девочка повиновалась и достала старую колоду карт из-под матраца. Комната, в которой жила семья Громовых, была небольшой по сравнению со старыми квартирами в многоэтажных домах, в которых люди жили раньше. Своеобразный парадокс: до войны люди жили над землей в таких домах, которые касались небес, а сейчас живут там, где это небо даже и не видно. Но, в нынешнее время кажется, что больше и не нужно. Наверное, так и есть. Двухъярусная кровать – на верхнем ярусе спали мать с отцом, а на нижнем дедушка. Лера спала и наверху, и снизу, как душе угодно. Еще в маленькой комнате был шкаф со всей одеждой и стол с двумя стульями. Комнату украшали плакат с изображением старого новошахтинского автовокзала, годов, эдак, шестидесятых, плюс-минус пятнадцать лет, и три свечи. Просто дворец, а не квартира-комната в шахте.

Лера положила колоду на стол перед дедом. Иван Петрович отпустил грудь и выложил карты. Он каждый день учил её играть, и в итоге это стало её любимым занятием. Колода была казачья и состояла из 54 карт. В ней были и «двойки», и «тройки». Таким образом, Иван Петрович учил девочку арифметике. На удивление старика, она все схватывала на лету.

Самое обидное для Леры было отсутствие одной карты «джокера». Их в колоде было две, и отец рассказывал, что отдал одну своему другу в знак признания и дружбы. Девочка любила истории папы, а дедушка просто обожал, когда она звала его «папа Лёня». Смеху тогда было на всю комнату. Иван Петрович вспоминал именно эти моменты, пока раздавал карты. Сейчас он будто смог заставить себя закончить фразу, сказанную в «Братском тоннеле»: «…Покойся с миром, Лёнечка». Он улыбнулся, на что Лера обратила внимание. Она была заметно старше своих лет, и без шуток замечала всякие мелочи.

– Опять вспомнил смешной анекдот? – Спросила она, рассматривая карты, не подняв даже глаз на собеседника.

– Что-то вроде, – Он вытер слезу. – Ну, что ж, начнём? – Сейчас старик будто засиял. Потихоньку его начало отпускать.

Она положила «тройку червей», и только тогда дед взглянул на карты. Ни одной «червы» у него на руках не оказалось. Это было маленькое поражение, но, почему-то, до боли приятное.

– Гребу, – Сказал он и положил «тройку» к себе в колоду. Девочка вспомнила про чистую собачку, которую видела недавно:

– А я сегодня видела…

Дверь в комнату отворилась и в комнату вошла мать Леры. Молодая, худенькая блондинка. Вся разукрашенная косметикой в старой шубе и очень чистая. Несложно догадаться, что совсем недавно побывала в ванной. Где она только все это взяла?

– Опять в свои дурацкие карты играете? Азарт – это грех! Бросьте вы это! Сейчас же! – Приказала она и подошла к девочке, такой приказной тон смешил ее и возбуждал. – Собирай вещи. Мы уезжаем.

Иван Петрович встал, округлив глаза, схватил недо-мать за запястье и вывел за дверь. Лера достала старый отцовский чемодан из-под кровати, открыла шкаф и начала складывать вещи. Маленькую куклу, размером с телефон «Nokia», положила во внутренний карман своей кожанки.

– Да что ты себе позволяешь, старик? – Завопила мать.

– Надя, куда вы собрались уезжать? Не говори, что ты отдала Лёнину медаль за билет! Стоп, ты что, пила? – Старик стал очень злым, но старался это удержать. Ради памяти о Лёне. И так сильно не хотел огорчать ребенка.

– Пила – не пила, что с того? На Шахту им. Ленина поедем. Здесь нам больше делать нечего. Раньше хоть твой щенок меня обеспечивал, а теперь? Я не пойду не в дозор, не, тем более, на завод. – Иван Петрович впал в ступор. А Надя, в прямом смысле слова, кайфовала от происходящего. Она думала, что имеет власть над этим стариком. Возможно, так и есть. Ради малышки он сделает что угодно. Ведь это все, что осталось у него от сына.

– Что? Ленина? И что ты там будешь делать? Кто за Лерой будет смотреть? Ей нужен дедушка! – Он почти кричал, забыв обо всем. Не ударить инфантильную суку, стоящую напротив было очень тяжело. Люди на «улице» стали оборачиваться. Ведь прямо сейчас рождается новая тема для разговоров. Думаю, что недели им хватит на размышление о причине случившегося.

– А что Лера, у меня на неё есть планы. На счет меня не переживай, найду себе какого-нибудь… Ну, скажем, главу общины? – Она ехидно улыбнулась, введя Ивана Петровича еще в больший ступор.

– Да плевал я на тебя! – Перебил старик её. Кажется, у него поднялось давление, но сейчас он старался не обращать на это внимание. Казалось, чувство злости перебило все остальные.

– По-моему, это не ей нужен дед, а тебе внучка. Она напоминает твоего отпрыска. – Надя фыркнула и даже захотела плюнуть в этого жалкого старика, едва сдержав порыв. – А если захочешь увидеть её – плати. – Чрезмерно монотонно произнесла мать.

Иван Петрович просто не верил своим ушам. Надя и до смерти Лёни была той еще стервой, но сейчас это был уже перебор.

Как Лёня её терпел? Бедная Лера. От изумления он оперся о деревянную стену их комнаты и съехал по ней вниз.

Теперь старик сидел на пыльной, угольной земле. Из-за давления, сердце, казалось, сейчас выпрыгнет. Каково это чувствовать его под грудью, когда оно хочет вырваться наружу? А если бы и смогло? Что тогда? Нет… я не о смерти.

Надежда отворила дверь и позвала дочку. Чемодан был почти размером с саму девочку, а как семилетний ребенок может такое утащить? Но матери было все равно. Она схватила её за локоть старой кожаной куртки и потащила прочь.

– Деда, деда! – Кричала Лера, но, если бы она только знала, что сердце дедушки остановилось. Если бы «Братский тоннель» мог говорить, то сейчас бы он смеялся. Ведь теперь еще одно имя пополнит его коллекцию.

***

На улице стоял ноябрь. Скорее всего – это был самый холодный ноябрь в истории Новошахтинска. На улице уже ждала заправленная «Газель» с номером «2» на лобовом стекле. Такие маршрутки были редкостью, и обладала ими только станция «Наземная». Станция находилась за строительным магазином возле конечной остановки. За годы, что «Наземная» провела на поверхности в изоляции от остальных шахт – смогла стать самой сильной станцией. Попасть на маршрутку – купить билет, дорого стоило. Особенно при том, что деньги на сегодняшний день не имели ценности. Существовало всего два типа платежа – бартер (обмен) и медали за первое место. Медаль могла быть по любому виду спорта или даже по шахматам, но все же представляла огромную ценность.

Лера не могла поверить своим глазам. Открытый мир во всей его красе. Везде свет. И дышать… Как же было хорошо дышать. Она вдыхала холодный уличный воздух без остановки. Не могла насытиться им. Такой сладкий. Такой свежий и бодрящий. Наполняя полную грудь, не хотелось выпускать его обратно. И в итоге девчонка, даже, закашлялась. Угольная пыль начала выходить из легких, уступая место чистому воздуху. Но Лера была рада. Она знала, что теперь будет вдыхать его постоянно. А небо… Какое красивое оно было! Серое, мрачное, но по-своему великолепное! На изгибы туч невозможно было насмотреться. И пока есть время. Пока мать снова не повела прочь от этой красоты, девочка решила уделить время такому диву. Но, как оказалось, есть кое-что поинтереснее.

Люди начали загружать свой багаж в маршрутку. Пока Надя тужилась закинуть чемодан на крышу, Лера отошла к магазину «Магнит» на конечной остановке – Кировке. И стала рассматривать старый магазин. Какой красивый цвет – красный. Его здесь так много.

– Какой тяжелый! – Прохрипела Надя, пытаясь привлечь внимание охранника «Газели №2». Он не хотел отвлекаться на неё. Дома ждала семья, и как любящий отец, он хотел быть там, с ними, а не рядом с этой разукрашенной… дамой. Но она так старалась, что макияж чуть не потек от напряжения:

– Вам помочь? – Вздохнул охранник.

– Конечно, если только вам не сложно! – Она смазливо улыбнулась крепкому мужчине. Он убрал пистолет из руки в кобуру и взял старый Лёнин чемодан.

Лера ушла уже за магазин и почти скрылась из поля зрения. Угол стены магазина был не до конца оторван и представлял собой маленькую дверцу. Оторвана она была вручную, на ней были следы глубоких царапин, и вела в подвал. Малышка присела, и коричневая кожаная куртка почти коснулась лужи грязи. Ей не хотелось бы её запачкать. Но девчонка так присела, что пришлось выбирать: куртка или белокурые – угольные волосы.

Из «дверцы» подвала ничего не было видно. Сущая тьма. Девочка попыталась рассмотреть темноту лучше, ведь к ней её глаза привыкли. Что-то же там должно быть!

Стоп! Правда, что-то есть! Будто две маленькие лампочки висели прямо перед ней, но их нельзя было коснуться. Казалось, … так близко и одновременно так далеко. Малышка слишком поздно поняла, что это глаза.

Из темноты к ней потянулись испачканные кровью и грязью руки. Смерть была слишком близка.

Глава I Часть II Из огня да в полымя

…мы просто идем по тоннелю, надеясь увидеть свет. – Выдержав драматическую паузу. – Но свет должен быть внутри нас. Умные слова, мне кажется.

Одна маленькая девочка.

Люди уже стали садиться на места.

Некоторые ехали на другие шахты для заработка, а другие просто решили перебраться подальше в более тихое место. Одна девушка, сидевшая в самом конце, приложила ладонь к запотевшему стеклу и плакала, смотря в сторону террикона над родной шахтой. Больно покидать свой дом, а больнее, когда этого делать совсем не хочется. Будто оставляешь свою прошлую жизнь. Всех друзей и родных. Но почему-то все, кроме неё, старались держать себя в руках. Даже водителю, докуривавшему тлеющий бычок от сигареты «Космос», было не по себе. Толи дурное предчувствие не давало ему покоя, толи, собирающиеся тучи и моросящий ветер. Да! Тучи! Это всё тучи! Чёрт. Ненавижу дождь.

Водитель докурил сигарету и сел на свое место, показав этим, что готов ехать. Двое охранников привязывали чемоданы, портфели и сумки на крыше крепкими ремнями. Один из них спрыгнул и залез внутрь «Газели», а второй остался наверху. Как говорили охранники между собой: «сторожить трусы и зубные щётки». Это был как раз тот охранник, которого Надежда старательно обхаживала. Скорее всего, он остался на крыше из-за неё. Даже проведение ночи на поверхности казалось лучшим выбором, чем минута разговора с ней.

Недовольная, от такого грубого отказа, Надя скрестила руки на груди и надула щеки как ребёнок. Теперь понятно в кого пошла Лера внешностью, но хорошо хоть не характером.

Кстати о Лере. Сейчас она только-только выбежала из-за магазина «Магнит». Буквально через две-три секунды, Огромной толпой за ней ринулись монстры. Именно они. Другим словом нельзя было называть этих… существ. Кожа если и была, то только за огромными слоями крови вперемешку с грязью. Они не кричали боевой клич, они кричали как сумасшедшие, а некоторые даже рычали. Бежали они и на двух ногах, и на четвереньках, уподобившись животным. Глаза их горели, но горели страшным пламенем, под названием «смерть» и «голод». Монстры были готовы пожертвовать даже собой, кажется, у них отсутствовал даже инстинкт самосохранения. Но все же, отдаленно, они напоминали людей, опустившихся на самый низ социальной пирамиды. Правда, сейчас это не имело значения, ведь краснокожие монстры почти догнали девчонку.

– Монстры, мама. Монстры! – Она кричала, но из-за стремительной пробежки крик у неё получался прерывисто приглушённым.

Водитель маршрутки и охранник сидели в кабине, отгороженной от экипажа, и не могли сказать не слова.

Сие действие вызывало лишь страх, который брал над разумом и телом верх. Пистолет уже лежал на коленях охранника, пока он поправлял одной рукой лямку бронежилета, а другой пытался прикрыть рот над отвисшей челюстью. Водитель не нашел не чего умнее, чем заблокировать свою дверь. Панику в салоне поднимать было нельзя. Хорошо хоть самодельные шторы из тряпок закрывали окна, оберегали глаза экипажа от происходящего. Очень хотелось закричать и начать полить из пистолета в лобовое стекло, такие порывы было тяжело сдержать. Водитель обмочился.

Надя услышала крик – зов дочки и обернулась. Она, как и экипаж водительской кабины, впала в ступор. Эмоции на её лице были похожи на такие, когда родители дарят ребенку подарок на новый год, а он хотел не то. И теперь он с нуль эмоций открывал подарок, чтобы ни расстроить своих предков. И только отвергнувший Надежду мужчина смог сопротивляться страху и не войти в оцепенение. Он смог закричать:

– Митя, заводи! – Его голос от страха ломался.

Старенький движок завелся и закряхтел с первого раза, на удивление, а не как всегда. Охранник, сидевший рядом с ним, дотянулся до открывающей ручки двери, отдернул и попытался спокойно, чтобы не тревожить экипаж, сказать. Лишние эмоции здесь были ни к чему:

– Садись скорее. – Но она будто не слышала. Или материнский инстинкт брал верх или страх, но двинуться Надя, и прям, не могла.

Непробиваемый её женскими чарами крепкий мужчина спрыгнул с крыши и одним движением рук толкнул, но почти закинул, худенькую блондинку в кабину, а после запрыгнул и сам. Пассажирское место было рассчитано на двоих человек, а сейчас там сидели трое, пришлось тесниться. Одному водителю было комфортно. Если это слово подходит в сложившейся ситуации. Запахло мочой.

Машина рывком тронулась с места. Экипаж стал волноваться только тогда, когда на кочках начало сильно трясти. Видно, иного выхода просто не было, но Леру оставили умирать.

***

Как реагировать на произошедшее Лера не знала, она продолжала бежать вслед пыли, что оставила «Газель». Выхлопные газы закрыли весь обзор, и не давали дышать. Сначала девочка кашлянула, пытаясь выдавить из тела этот едкий дым, а потом споткнулась о камень и упала.

Из-за черно-серого облака, которое теперь будто укрывало малышку, не было видно даже земли, но то, что на тебя накинулись три тела, можно было и просто почувствовать.

Как дикие собаки, замученные голодом, краснокожие монстры, борясь уже друг с другом, пытались урвать себе кусок побольше. Из-за этого становилось еще страшнее. Встать Лера просто побоялась.

Вот один уже прыгает на неё, кажется, вот-вот заберет сытный кусочек, и от девочки останется лишь пятно крови, на уже травянистом асфальте, если и его монстры не захотят слизать или обмазать молодой кровью свои тела, и он улыбается. В самые страшные для нас моменты, время будто замедляется, дав страху шанс поиздеваться над тобой подольше. И это, правда, было страшно. Ты понимаешь, что через секунду умрешь, это само по себе вызывает страх, а когда причина твоей смерти летит на тебя и улыбается с дикими неживыми глазами. Вот тогда ты понимаешь, что стоит бояться смерти.

Но тут Лериного убийцу сбивает другой, с одной стороны, еще более страшный монстр. Так и не могли они добраться до цели.

А когда дым почти рассеялся, стало видно, что приближается извне, из мира за облаком выхлопных газов – это был вожак стаи. Лера смогла понять это по его размерам. Хоть он и был тощим, но при росте чуть более двух метров, это выглядело немного не пропорционально. Еще его выдавала одежда, а если точнее – её остатки. Другие монстры её не носили. Прикрывали их половые различия только огромные слои крови и грязи.

Он медленно и почти бесшумно подошел к трем краснокожим, которые вели себя как звери, и почти превратились в них, сражаясь друг с другом за больший кусок молодого мяса. Было страшно от одного вида. Эти существа были готовы рвать кожу друг с друга и самих себя, дабы показать, что другим добыча не достанется. Пока не прозвучал рык.

Сравнить этот рык с чем-то другим было очень сложно. Что-то между воем волка на луну и рычанием льва. При произведении такого боевого клича вожак закинул голову верх и вертел ею во все стороны. Обнажив свои уже не ногти, а когти, он напряг все тело для нужного эффекта.

Монстры около девочки, как испуганные псы, на четвереньках, скуля, поползли за спину главаря. За ним собралось уже около сорока краснокожих, а может даже и больше. Лера боялась как-то двинуться и просто подать сигнал, что побежит. Это было бесполезно, все равно схватят. Боязливо было пустить даже слезу. Она просто ждала, что будет дальше. И честного говоря, другого выбора у неё и не было.

Вожак стаи приблизился к малышке и стал на одно колено. От него пахло гнилью и сыростью. Как будто он был мертвым. Холодный и гнилой. Представьте, что чувствует девочка? двухметровый, тощий труп подошел к вам. Он провел внешней стороной ладони по её волосам, поправляя их там, где нужно. Лера не смогла сдержаться, хоть даже и прикусывала губы, начала плакать от страха. И издавала сдавленный скулеж.

Один из монстров заговорил с вожаком на непонятном Лере языке. Скорее это был даже не язык, а конкурс «кто кого пере рычит». Остальные краснокожие подхватили. Казалось, будто они говорят главарю, что пора устроить пир, где главным блюдом станет семилетняя, пухлощекая девочка.

Наконец убрав грязную, пахнущую гнилью когтистую руку он прорычал в ответ. Это было похоже на «нет» или «молчать». И тогда он сказал уже на человеческом языке.

– Она приведет к ним. – Ему сложно было говорить, но удивительно, что даже такие монстры могут понять, что лучше подождать и получить больше, в этом случае мяса, чем съесть маленькую девочку сейчас.

Лера оперлась о локоть и попыталась встать. Слова монстра она пропустила мимо ушей, сейчас это было не главное, это было не нужно слушать и думать об этом. Главный монстр, увидев это, сделал шаг назад. Девочка испугалась и приготовилась к худшему, но разве можно быть готовым к смерти? И он рыкнул на неё, как рычит бродячая собака перед атакой, если вы проявите к ней агрессию.

От страха девочка спотыкалась на каждом шагу, но уже бежала. Бежала без оглядки, без мысли о том, что её могут догнать. Сейчас малышка хотела быть как можно дальше от них, от монстров, от запаха гнили, который её окружал, от этого заманчивого красного цвета.

***

Спустя пару минут Лера была уже далеко. Не знала она, есть ли еще монстры за её спиной. Пытаются ли они догнать. А может на самом деле её уже разорвали на части? Сил бежать уже почти не осталось, и тут появилось здание, которое даже не окружал забор. Наверное, это выглядело странно, но еще удивительнее выглядела огромная дыра в стене. Несмотря на это, здание еще чудом держалось. Над главным входом боком висела, наполовину укутанная пылью и грязью, табличка «…СОШ №5». Наверное, раньше это была школа.

Дверь открылась с диким воющим скрипом. Плитка в холле сохранилась лучше, чем все остальное здание. В некоторых местах можно было увидеть даже свое отражение. Но малышка побоялась посмотреть на себя. Боялась даже вида глаз, которые будут пристально смотреть на неё. Она села на покалеченную временем лавку холла, точнее на одну дощечку, что осталась от неё, сомкнула в руках ноги, уперлась головой в колени и начала плакать. Пыталась тихо, но эхо даже шепот разнесло по всему холлу. Она плакала от безысходности. О чем можно думать, когда даже самым близким людям нельзя доверять? Когда тебя оставляют наедине с загнивающим миром, где ты в любой момент можешь стать обедом для прохожего. А может это не самое худшее? Малышка не замечала, пока убегала от монстров, что даже на стенах школы есть кровавые следы, будто тени людей. Что все это значит?

И вы говорите мне, что не стоит бояться смерти?

Сейчас Лера думала, что может быть хуже этого? И правда, наверное, уже ничего. Легче было умереть. И как нельзя, кстати, в лоб ей уперлось что-то твердое и холодное. Девочка не решилась поднять голову, но сразу поняла, что это ружье.

12 Järgmine

Амперсанд

Посвящается моим любимым

Предисловие

Амперсанд

Глава I Часть I Пропасть тоннелей

Глава I Часть II Из огня да в полымя

Selle raamatu lugejad loevad ka