Глава 13
Ночь прошла тихо и спокойно. Мы так вымотались, что спали без задних ног, и даже если и был какой-то шум, то он был нами начисто проигнорирован. Я проснулся от тихих переговоров, открыл глаза и непонимающе осмотрел темноту. Точно. Тяжело находиться в помещении без окон, темень такая, что собственных рук не видно. Я аккуратно встал с кровати, нащупал сапоги и обулся. Взял пистолет из-под подушки и так же на ощупь пробрался к двери. Выйдя, зажмурился от яркого света, горящего в коридоре. Привыкнув, осмотрелся, и пошел на звук голосов.
В комнате, где мы оставили кушетки, сидели Светлана, Виктор и Макс. Они тихо беседовали и пили горячий чай.
– Вспомнишь лучик, а вот и солнышко! – улыбнулся Макс, когда я возник в дверях.
Эта тема с солнышком тянулась у нас еще со студенческих лет, даже Тимур с Сергеем как-то незаметно перехватили ее.
– И вам доброе утро, – я вернул улыбку и сел рядом с Максом на оставленную нами кушетку. Отобрал у него кружку и отпил горячий напиток.
– Мы тут как раз планы строили на будущее, – сказал Виктор, протягивая мне мою кружку со свежим чаем, который налила Светлана из термоса.
Я даже поперхнулся от таких слов.
– О каком будущем? – не понял я.
– Нам нужны одеяла, какая-никакая еда, возможность кипятить воду. Вероника еще несколько дней пробудет в лежачем положении, ногу лучше не тревожить, чтобы швы срослись быстрее, и она начала ходить, – пояснила Светлана.
– В общем и целом, тут у нас навалом работы, – кивнул Макс, – первое: я нашел карту с расположением корпусов. Мы сейчас в корпусе «Н», в подвальном помещении. Всего пять этажей, но они для нас интереса не представляют, Алиса правильно сказала, здесь одни бумажки. Второе: рядом, в соседнем корпусе, располагается общежитие. Все что нужно: это подняться на третий этаж, пройти по коридору, и мы на первом этаже общежития. Там вполне можно разжиться одеялами, каким-нибудь кипятильником. Третье: вот здесь, – он ткнул пальцем на схему Института, указывая на один из корпусов в центре комплекса, – находится столовая. Там же склад продуктов. Мясо и рыбу мы там не найдем, но крупы – вероятно.
Я дослушал друга и крепко призадумался. По идее, нашего запаса провизии должно хватить на все время пребывания здесь, но кто знает, может, нам придется задержаться здесь дольше. За одеялами я бы сейчас сам побежал, устал мерзнуть.
– В каком составе выдвигаемся?
– Я думаю, что ты да я, Виктор останется здесь, сторожить наших дам, – Макс откинулся на кушетке, опершись спиной о стенку.
– Согласен, – я кивнул.
– Выйдем, когда все проснуться, обсудим еще пару моментов и двинемся. Сперва самая короткая вылазка – до общежития.
На этом мы и порешили, переведя тему беседы на другие нужды. Обсудили распределение пайков, воды. За нормами выдачи будет следить Светлана. За оружием и его состоянием – Виктор. Я и Макс отвечаем за безопасность и оснащение.
Через час к нам вышла Алиса, и оповестила, что Вероника тоже проснулась. Мы переместились в нашу комнату, которая стала ощутимо теплее, чем все остальные помещения.
Вероника тут же затребовала все внимание к себе, требуя: пить, есть, туалет, одеяла и черт его знает, что еще.
– Проще добить, чтобы не мучилась… – проворчал Макс.
Женщина начала было возмущаться, но быстро притихла, после демонстрации внушительного кулака товарища.
Мы расселись на кроватях и начали обсуждать план вылазки.
– В корпусе общежития есть еще два входа. Один с улицы, когда пройдете по переходу, выйдете в коридор, там будет поворот направо, за ним сразу же дверь – это выход. Налево будет проход на лестничную клетку. Там еще один выход – пожарный. Лестница вниз ведет в подвал и на склад снаряжения для курсантов. По лестнице вверх – общежитие. Со второго по пятый этаж – комнаты обучающихся. Еще момент. В том же коридоре, который вы посетите первым, если пройти прямо – еще один склад. Там точно хранят постельное, но нужно будет осмотреться на месте, – Алиса схематично рисовала на листке расположение помещений, входов – выходов, где-то даже указала окна.
– С этим понятно. Если что-то пойдет не так – возвращайтесь. Переждем и попробуем вновь, – Виктор внимательно разглядывал рисунок.
– Главное, не притащите этих тварей за собой, – противный голос из угла был проигнорирован.
Мы перебрали рюкзаки, оставив там боеприпас, аптечки и по бутылке воды. Нож я повесил себе на пояс. Оружие проверил Виктор и, удовлетворившись состоянием, вернул. Проверили боекомплект и готовые к выходу встали у двери.
– Старайтесь передвигаться как можно тише, и не стреляйте без лишней нужды. Звук выстрела слышен на километры вокруг, – шепотом инструктировал нас Виктор.
Я держал в руках Тесак, Макс сжимал в пальцах армейский нож. Мы сильно нервничали, сердце гулко стучало в груди. Выходить из безопасного подвала очень не хотелось, но сидеть здесь вечно не выйдет. Мы переглянулись, Виктор вытащил из двери арматуру, отодвинул задвижку, и мы открыли дверь.
На лестничной клетке ступеньки были залиты светом из окна. Мы крадучись поднялись на первый пролет. Присели и прислушались. Поднялись еще выше, здесь выход на первый этаж. Мы присели у открытых дверей и выглянули в коридор. Он был завален мебелью, прямо посередине лежал упавший шкаф, который, очевидно, вынесли из какого-то кабинета. Некоторые двери были распахнуты. Мы переглянулись, кивнули и поднялись на второй этаж. Дверь на него была прикрыта, и мы решили его пропустить.
На третьем этаже дверь была открыта так же, как мы ее и оставили, когда бежали от псов. Коридор был пуст. На стенах висели информационные доски из тонких лакированных реек, завешанные разной информацией для студентов и преподавателей. Так же висели стенды с книгами и учебниками, демонстрирующие работу Института. На противоположной стороне коридора, у двери стоял стол и пара скамеек. А в дальнем конце виднелась железная дверь, за которой скрывался переход в корпус общежития.
Аккуратно ступая по мраморному полу, мы медленно продвигались в сторону заветной двери. Тишина была гробовая, я слышал только собственное дыхание и стучащую кровь в висках. Мы прошли мимо двери, ведущей на такую же лестницу, с которой только что вышли. Значит ли это, что она ведет в медпункт? Второй двери мы не видели. Но и два кабинета мы не открыли. Надо будет проверить.
Дойдя до серой двери, Макс надавил на ручку и приоткрыл ее. Мы выглянули в щель, переход и участок видимого нам коридора был пуст. Мы осторожно зашли и прикрыли дверь за собой. Подкрались к арке и выглянули в коридор.
Там, в самом конце, у двери склада лежала здоровая черная туша. Мы тут же убрали головы из прохода и широко распахнутыми глазами уставились друг на друга.
Макс жестами приказал молчать, я кивнул и так же жестами показал:
– Он нас не видит.
– Зато слышит!
Мы выглянули еще раз и долго всматривались в черную тушу.
– Он не дышит?
– Не знаю. Да.
Я на корточках, держа Тесак наготове, выдвинулся к твари. Сделал пару шагов, остановился. Еще пару. Стоп. За мной так же двигался Макс. Чем ближе мы подходили к туше, тем увереннее мы становились. Бока твари не двигались.
В самом коридоре царил полумрак, он освещался одним окном, которое было расположено как раз у арки в переход, за нашими спинами. Когда мы оказались достаточно близко я спокойно выдохнул и достал фонарик. Из-под бока пса виднелась черная лужа крови. Он лежал к нам спиной, а лапами к двери склада, о котором говорила Алиса. Вот со стороны лап весь пол был залит черной жижей. Я посветил фонариком на тушу, внимательно ее рассматривая. Рваная рана на шее, даже не так… У пса отсутствовал кусок шеи.
– На каждую рыбку найдется рыба крупнее, – одними губами прошелестел друг.
Я согласно кивнул, и мы двинулись к лестнице. Тихо поднялись на этаж общежития и двинулись по комнатам. В первой же нашли клетчатое колючее одеяло. Радостно осмотрев находку, мы решили разделиться и осматривать комнаты по одному. Само общежитие выглядело как длинный коридор, а по бокам белые двери, которые располагались друг напротив друга. Пока Макс осматривал одну комнату, я был напротив и осматривал другую. Так мы всегда были друг у друга на глазах.
В одной из комнат я нашел в личных вещах студента кипятильник. Макс раздобыл электрический чайник. Одеяла мы связали в две стопки кожаными ремнями с бляшками. Так же сгребали все макароны, крупы, консервы, сахар, что попадались нам под руку. Обойдя так один этаж, мы взвесили наши рюкзаки и приняли решение возвращаться. Больше все равно не утащим, а наше передвижение будут замедлять еще и связки с одеялами.
Мы выдвинулись обратно. Удивительно, обычным шагом путь от медпункта до общежития занимал бы минуты три. У нас на это ушло больше получаса. Мы со всей осторожностью продвигались по коридору, вышли на лестничную клетку и спустились вниз до второго этажа, когда за закрытой дверью послышался приглушенный рык.
Мы даже дышать перестали. Макс прижался спиной к стене и выставил перед собой нож. Я отложил связку одеял и взялся за Тесак двумя руками.
Рык повторился, но ему ответило уже знакомое нам стрекотание.
Я в панике посмотрел на друга, и он одними жестами предложил хватать одеяла и валить отсюда. Я согласно кивнул, и только мы спустились на пролет ниже, как за той самой дверью раздался вой, громкий рык и стрекотание пораженного. Еще через мгновение мимо двери пронеслась тяжелая туша и мы услышали звуки борьбы двух тварей. Визг псины, пищание и стрекот пораженного, рык, звуки разносимой мебели и черт его знает, чего еще.
Мы буквально тенями проскользили вниз по ступеням, стараясь не издать ни звука. В самом низу нас встретила знакомая стальная дверь, закрыта наглухо. Макс провел по ней ногтями, как они договаривались с Виктором, который должен был дежурить у дверей. Послышался тихий шорох отодвигаемой задвижки, и мы ввалились в санчасть, быстро закрыв дверь за собой.
– Что там происходит?! – шепотом спросил Виктор, не выпуская винтовку из рук.
Действительно, звук в железобетонной конструкции здания разносился хорошо, шум потасовки был отчетливо слышен.
– Две твари сцепилось, – мы так же сидели на корточках у двери, боясь привстать.
– Да что же такое! Им здесь медом намазано что ли?!
Я разделял негодование Виктора. Это здание стояло уже долгое время без людей. Несколько месяцев здесь была только охрана и сторожа. Рядом – десятки жилых домов, интереснее некуда, но тут то они что все забыли?
Мы прошли в комнату и решили просто переждать происходящее наверху сидя на кроватях. Нам с Максом нужно было перевести дух.
Спустя минут десять все стихло, и мы решили пообедать. Алиса уже крошила ножом один из блоков аварийного пайка в котелок. Удачная вещь, один блок – котелок сытной каши, в одной упаковке восемь блоков.
Мы с Максом и Светланой разбирали наши находки. Хранить их было решено в соседней комнате, куда мы перенесли шкаф, стол и остальную мебель, мешающую нам поставить кровати. Освободив рюкзаки, столкнулись с Алисой в коридоре.
– Буквально через пол часа будет еда, – она улыбнулась нам. – Я решила, что готовить тоже будем там, – кивнула в сторону комнаты, где решено было устроить склад продуктов, – меньше запаха, да и безопаснее.
– Да, отлично, – я кивнул и пропустил девушку.
За едой мы обрисовали ситуацию на этажах, рассказали о твари с разодранным горлом. Так же было решено отложить идею с посещением столовой. Еды и так хватало, а лишний риск был не оправдан.
Несколько дней прошли однолико. Делать было абсолютно нечего, пространство замкнутое. На улице, судя по холоду в остальных кабинетах, уже вступила в свои полноценные права зима.
Принесенные нами одеяла были очень кстати, так как обогревателя едва хватало чтобы прогреть нашу коморку. Очень радовало наличие электричества, Виктор даже подметил, что кто-то же должен был поддерживать работу электростанции и подстанций. Сошлись на мнении, что это военные.
На верхних этажах мы больше не слышали звуков, в целом, спустя два дня после нашего побега, все шумы прекратились. Одну из комнат мы оборудовали под оружейную, где Виктор показывал, как ухаживать за оружием, как правильно перезаряжать, и объяснял устройство. К нашим урокам присоединилась и Алиса со своим «Грачом».
На нашу голову Вероника начала ходить, ковыляя по коридорам и везде суя свой нос. На Алису она смотрела с высока, постоянно стараясь зацепить ее на тему постоянных посиделок с нами. Если Макс был рядом, он, не стесняясь в выражениях, выпроваживал дамочку из комнаты «погулять». Через какое-то время я тоже начал следовать его примеру.
– Я вот не понимаю, бабе лет тридцать уже, а она все жопой думать пытается, – покачал головой друг, когда Вероника была в очередной раз послана.
Ее не устраивало все. Абсолютно все. И то, что мы живем в санчасти. И то, что есть приходится нормировано, экономя еду и воду. И в душ она уже несколько дней не ходила, и пообщаться на пространные темы с ней никто не желает. С ней в принципе никто не мог общаться кроме Светланы, которая делала это с таким лицом, словно бы съела что-то кислое.
А так-же совершенно по любому вопросу эта дама имела свое личное мнение, которое нужно было обязательно озвучить. При чем в максимально грубой и наглой форме.
– Тебе бы на базаре огурцами торговать, а не строить из себя царицу, – Алиса столкнулась в дверях с Вероникой.
– Ты даже зубы свои сомкнуть вовремя не можешь, ноги уж тем более, – завела свою любимую пластинку Вероника.
– Да пошла ты, псина подзаборная, – Алиса оттолкнула оппонентку плечом, та покачнулась и взвыла, встав на травмированную ногу.
Вероника замахнулась и отвесила Алисе хлесткую пощечину. Девушка прикрыла лицо руками и отшатнулась. Я вскочил и бросился разнимать прекрасную половину нашей группы. Макс оказался ближе, схватил Веронику за шкирку и выволок в коридор.
– Из-за тебя, скотина неблагодарная, мы вынуждены здесь сидеть, – он тихо рычал, тряся женщину у себя перед лицом. – Ты выводишь всех вокруг каждый раз, стоит тебе только открыть свой гнилой рот!
На шум выскочили Светлана и Виктор, опасливо косясь на грозно возвышающегося над всеми Макса. В такие моменты всегда кажется, что он еще выше, чем есть на самом деле.
Он продолжал трясти Веронику, покрывая ее всеми самыми красочными эпитетами, при всем при этом, она умудрялась ему отвечать в той же манере.
– Инстинкта самосохранения у нее, что ли, нет… – тихо проговорила Алиса, которая стояла за моей спиной.
– Отпусти ее, Максим, хватит! – Светлана попыталась отобрать дочь, но Макс лишь рыкнул в ее сторону.
– Еще одна выходка, и я просто выкину тебя туда, – он кивнул в сторону закрытой двери, – пару раз свистну и если ты не побежишь, то пущу тебе пулю в лоб, поняла?
Он не шутил. Я это знал. Виктор тоже. Светлана все еще суетилась вокруг, бормоча что-то о примирении, и что девочка уже получила свое.
– Хватит, достаточно, – Виктор подошел к Максу и принял у него дочь. – Она тебя услышала, мы тоже.
Макс молча кивнул и развернулся, собираясь вернуться в комнату. Я с Алисой отошел вглубь помещения, пропуская разъяренного друга.
Спустя час к нам пришла Светлана, предложив организовать общее собрание. Мы были не против.
– В связи со сложившейся напряженной обстановкой, нам нужно решить, что делать дальше, – слегка дрожащим голосом, произнесла Светлана, когда все были в сборе. Даже Вероника.
– А что делать? Мы здесь сидим только из-за нее, – Макс кивнул в сторону подранка.
– Вы можете выдвигаться дальше, а мы останемся здесь, пока дочь не поправится, – Виктор вынес свое предложение.
– Мы то выдвинемся, и даже уйдем, а потом вы что делать будете? Куда пойдете? У вас только ты, Вить, способен оружие в руках держать. А на первый же выстрел к вам сбегутся все твари города, – я покачал головой. – Это абсурдная идея.
– Как будто бы вас беспокоит судьба кого-либо кроме вашей собственной, – Вероника театрально закатила глаза.
– Захлопнись, – Макс положил руку на автомат, лежащий с ним рядом на кровати.
– Но так дальше нельзя! Вы совершенно неадекватно реагируете на Веронику! – Светлана всплеснула руками.
– Неадекватно? – у Макса даже брови поползли вверх. – Когда эта сука начала распускать руки, по-хорошему, я должен был просто выбить ей зубы, и больше к этой теме не возвращаться, а она пока при своих ходит, даже клацать умудряется.
– Вероника не распускает руки!
– Она меня ударила, – Алиса зло посмотрела на ухмыляющуюся женщину.
– За дело! Тебе здесь вообще слова никто не давал, если лежишь под этими двумя, то это не значит, что ты тут всеми командовать можешь!
– Тихо! – Виктор рыкнул на дочь. – Я вас понял. Вы в своем праве, это правда. Алиса, прости за нее, я постараюсь, чтобы подобного не повторилось.
– У меня есть встречное предложение, – я встал. – Когда ваша дочь поправиться, мы пойдем к военным. Вам и вашей семье там обеспечат безопасность, и нам уже не будет нужды держаться вместе, согласны?
Виктор немного подумал и кивнул.
– Согласен. Вы ребята неплохие, спасибо вам за все.
– Но Веронику поселим отдельно. И это не обсуждается, – Макс встал, взяв слово. – В кабинете забора крови если небольшая комната, поставим туда кровать и маленький обогреватель, из приемной. Ей хватит. За открытый не к месту рот – оплеуха. За роспуск рук – уже знаешь, – он пристально смотрел на поджавшую губы Веронику.
Возражений не последовало, но Светлана и Виктор вызвались жить с дочерью. Мы перенесли кушетку и кровать, вторая туда просто не встала бы. В итоге Светлана решила спать с Вероникой в одной комнате. Мы пожали плечами, нам было откровенно уже все равно. Лишь бы не видеть этого возмутителя общего спокойствия.
В таком формате мы прожили еще неделю. Вероника достаточно бодро бегала по нашему убежищу и было решено через три дня выдвигаться. К тому моменту нам нужно было провести разведку пути до выхода из Института и дороги по городу. За это время снегоуборочная техника не работала, а значит завалить там должно было по колено – минимум.
Глава 14
Я сделал глоток горячего чая из своей кружки и выдохнул клуб белого пара. По ощущениям, температура опустилась до минус двадцати – двадцати пяти градусов. Весьма неприятный факт. Отставив кружку в сторону, снова уставился в окно, высматривая любое движение по улице, на которую отсюда открывался отличный вид.
Уже второй день мы внимательно разведывали ситуацию перед Институтом, проводя часы на верхних этажах главного корпуса. Рядом, на застеленном одеялом стуле, сидел Макс и жевал бутерброд из крекеров и масла.
– Мы с утра тут сидим и ничего, – он зябко поежился.
– Вчера тоже ничего не было, а утром появились следы, – парировал я.
Он хмыкнул и закутался в еще одно одеяло. Мы сюда принесли их целую связку, чтобы не замерзнуть вусмерть. Рядом с нами стоял обогреватель, который мы нашли в очередном кабинете офисного назначения, но грел он слабо даже на максимальной мощности, а помещение было достаточно большим. Какая-то лаборатория с кучей компьютеров старого образца, расставленных на сдвинутых вместе партах, вытянувшихся по центру кабинета из края в край.
Мы принесли из того же офиса удобные стулья с мягкой обивкой и восседали сейчас напротив большого окна. Часы тянулись медленно, лишь изредка можно было наблюдать какую-то жизнь на улицах города. То человек выйдет из подъезда и перебежит по сугробам в соседний подъезд. То в доме напротив промелькнет чья-то тень в окне. Но тварей было не видно. Вообще никаких, ни собак, ни пораженных. В первый день мы даже подумали, что они ушли вслед за военными, но придя сегодня утром обнаружили целые тропы, протоптанные ночью этой неадекватной живностью.
– Давай возвращаться, а вечером снова сюда поднимемся, так и быть, покукую тут с тобой ночью, – проворчал друг и начал собирать вещи.
Я согласно кивнул и закинул опустевший термос, одолженный у Светланы, чашки, остатки бутербродов и пару одеял. Макс как раз закончил собирать свою поклажу, и мы выдвинулись к нашему убежищу.
Друг открыл дверь и вышел из кабинета, я последовал за ним, внимательно смотря под ноги. Перешагнул труп пораженного, которого мы встретили здесь при первом нашем посещении этого этажа. Дальше по коридору, в самом последнем кабинете их еще четверо, мы старательно зачистили этаж. Вышли в холл, где была главная лестница, ведущая прямиком к гардеробу и на выход из Института. На ступеньках лежала внушительная туша пса, которого Макс проткнул монтировкой и добил ножом в глаз.
Пройдя мимо лестницы, мы завернули в коридор, ведущий в противоположное крыло, там по пожарной лестнице вниз, потом снова выйти в коридор и прямо по переходу, где на полу нужно аккуратно обойти тело растерзанного сторожа. Мимо актового зала, вверх по лестнице. Там, снова на ступеньках, будет лежать тело очередного пораженного – моя работа. Снова очередной коридор и поворот в переход из корпуса в корпус. У самых дверей, за которыми лестница ведущая в наше убежище, лежит еще одна лохматая туша пса. Этого мы с перепугу пристрелили, потом еще несколько часов отсиживались в санчасти, ожидая, когда звуки массовой истерии стихнут.
Мы шли в полный рост, но не издавали ни звука – уже привыкли к тишине и прилежно ее соблюдали. Дойдя до наших дверей, я аккуратно поскребся по металлу и тут же послышался звук отодвигаемой задвижки. Открыла нам Алиса, чья, видимо, очередь пришла стоять на дежурстве в наше отсутствие. Свой пистолет она держала в руке, всегда готовая, что в любой момент из-за наших спин может выползти какая-то тварь. Мы очень быстро научились соблюдать определенные меры предосторожности, обстановка располагала.
Мы молча зашли, заперли дверь и только потом девушка рассыпалась в вопросах. Мы лишь отмахнулись, сославшись на голод, и пообещали рассказать все за обедом. Девушка бодро поскакала готовить кашу, а мы отправились отогреваться в единственное теплое помещение.
– Может, взять ее с собой? Потренируется ходить тихо, на обезвреженных зверюг посмотрит, полезное что-нибудь скажет? – я посмотрел на Макса, готовясь к противостоянию и уговорам.
– Давай, дельная мысль, – легко согласился он.
– Неожиданно!
– Тут из более-менее знающих как себя вести и что делать это ты, я, да Виктор. Если к этому комплекту присоединиться и Алиса, то бо́льшая часть группы будет подготовленной. Тем более девушке это нужно, ради ее же безопасности.
– Тогда ночью берем ее с собой, – я кивнул другу.
Спустя час нас кормили сытным ужином, где мы и объявили о участии Алисы в ночном дежурстве.
– Но это же не безопасно, – всплеснула руками Светлана. – Куда она с вами пойдет?!
– Все что было не безопасно уже мертво, оставшихся добьем, если таковые есть. Намного опаснее быть неподготовленным сегодня, – я постарался успокоить женщину.
– Я думаю, это хорошая идея, но не стану ли я вам помехой? – Алиса неуверенно ковыряла кашу ложкой.
– Не станешь. Тебя пора обучить хоть чему-то полезному вне безопасной зоны, – махнул рукой Макс.
– Тогда мне нужно будет подготовиться, что с собой брать?
– Для начала тебе нужно отдохнуть, как и всем нам. После, будем собираться.
Мы проспали до вечера. В это время года темнеет уже часа в три дня, а солнце встает где-то в десять утра. На дежурстве мы были с рассвета и до двенадцати. Сейчас было решено выйти на дежурство к восемнадцати, когда на улице царила кромешная тьма.
Мы помогли собрать Алисе ее рюкзак и выдвинулись в путь. Виктор закрыл за нами дверь и пожелал удачи. Ему ждать нас до утра следующего дня, мы планировали вернуться часов через двенадцать.
Шли мы очень медленно, Макс показывал Алисе как правильно переставлять ноги и переносить центр тяжести, чтобы походка была мягкой и беззвучной. Дорогу подсвечивали фонариком, стекло которого было заклеено бумажным скотчем, дабы свет был приглушен и его было не видно из окон.
За счет темноты слух был обострен и в такой тишине мы слышали дыхание друг друга. Впервые за все это время мы радовались холодному времени году, ведь если бы сейчас стояла жара, то дышать здесь было бы нечем, трупы начали бы разлагаться, а сейчас они были заморожены до наступления оттепели.
Алиса вела себя очень спокойно, осмотрела тушу пса у дверей, немного постояла у пораженного, которого я любезно подсветил своим фонариком. Чуть больше времени она провела у трупа собаки на лестнице, мы простояли минут двадцать, пока она осматривала тушу перемещаясь вдоль то в одну сторону, то в другую. Следующий пораженный тоже привлек ее внимание, мы терпеливо ждали, обсуждать ее находки заведомо решено уже в точке наблюдения, так как там хорошая звукоизоляция.
Дойдя до лаборатории, мы разложились, включили обогреватель и расселись по местам. Я сразу же уставился в окно и тут же обнаружил новые следы на снегу. Следы псов.
– Ну рассказывай, – Макс поставил Алисе стул, который мы захватили из все того-же кабинета.
– Все это: очень странно, – девушка подтащила обогреватель ближе и накинула на стул одеяло, – они все продолжают меняться, но словно бы каждый в своем направлении. У того пораженного, на лестнице, были сильно видоизменены мышцы ног, словно бы он был рожден для бега и занимался им всю жизнь. У пораженного за дверью, – она кивнула в сторону двери в коридор, – сильно изменилась челюсть.
– Они продолжают мутировать? – я следил за обстановкой за окном, внимательно слушая девушку.
– Да, и очень активно. Если я правильно понимаю, то они эволюционируют именно в том направлении, которое у данной конкретной особи востребовано.
– Если их тела так быстро и радикально меняются, то они должны испытывать постоянную боль. А еще им нужно очень много пищи, – задумчиво протянул Макс.
– Не могу сказать, в живой природе не предусмотрены столь радикальные изменения. Обычно они происходят через поколения, но никак не сразу. Если в нашем организме что-то слишком резко изменить – он погибнет. Наша эволюция длилась сотни тысяч лет, а у них это протекает в реальном времени. Это как нам с вами начать активно приседать, через какое-то время соответствующие группы мышц будут более развиты, чем менее нагруженные. У них же перестраиваются суставы, кости, в целом вид тела. Я даже не представляла, что такое возможно.
– И насколько это плохо? – я скорчил страдальческую мину.
– А насколько опасен хищник, который в течении нескольких дней может адаптироваться к новым условиям на биологическом уровне?
– Тем не менее, они до сих пор все слепы, – Макс кивнул каким-то своим мыслям.
– Да, что странно. Видимо, даже в их природе нужно чем-то платить за такие способности к адаптации. Еще я заметила одну интересную вещь. Они не могут стать радикально отличными от того вида, от которого они произошли. То есть с такими способностями к адаптации они могут лишь развить какую-то часть тела, немного ее перестроить, например, ноги. Но полностью видоизмениться они не могут. Проще говоря, пораженный никогда не отрастит крылья, даже если будет жить в горах и вить гнезда, а псы не начнут бегать на двух ногах. Но это лишь мое предположение.
– Летающие пораженные?! – Макса передернуло.
Меня тоже тряхнуло, когда вспомнил птиц.
– Почему тогда птицы не выжили, если они такие приспособленные ко всему?
– Думаю, по тому, что они ослепли. Летать без ориентации в крайней степени трудно.
– Летучие мыши же летают, – возразил я.
– Летучие мыши имеют эхолокацию. У птиц такого нет. Они ориентировались на слух, но долго на одном органе чувств ты не выживешь. Я тоже об этом думала и пришла к ранее упомянутому выводу: они не могут слишком сильно превзойти свой исходник. Не отрастят дополнительную пару конечностей, не обзаведутся новым органом чувств. А может, они просто не успели достаточно измениться, чтобы выжить. Птицы ведь прилетели намного раньше животных, которые имели достаточно времени для эволюции в жизнеспособную форму, по крайней мере в их рамках.
– Нам бы к военным попасть, выслушать их головастиков, – задумчиво почесал подбородок Макс.
– Тихо! – шикнул я и внимательней присмотрелся к темноте за окном.
Снег блестел под светом луны и звезд, видимость была отличная, воздух прозрачный благодаря морозу. Из подвального помещения магазина в доме напротив, вышла черная туша. Принюхалась и осторожно двинулась по сугробам, утопая в них почти по самую холку. Для преодоления препятствия она начала активно прыгать, стараясь преодолеть расстояние до одной ей видимой цели.
По другой стороне улицы, из-за угла дома вынырнула еще одна псина, снега там было меньше и двигалась она бодрее. Она встала и прислушалась к звукам, которые издавало первое животное.
Резко вскинув голову, пес завыл, на его зов откликнулись другие голоса. Его сородич в сугробе так же откликнулся, а за ним и еще невидимые нам псы.
– Они на хоровое пение собрались? – прошептал друг.
– Каждую пятницу и четверг собираются, конечно-же, – нервно хихикнул я.
– Смотрите! – девушка ткнула пальцем в стекло.
Из подвала, откуда вышла первая тварь, высыпало еще пять туш. Они рванули вслед за первым по уже проторенной дороге. А тот в свою очередь уже выбрался на возвышенность, где снега было намного меньше и доходил он ему до середины лап.
Ко второму так же спешили сородичи, псы один за другим выбегали из-за угла дома и вставали рядом.
Мы продолжали наблюдать затаив дыхание. Собаки долго рычали, а после их предводители бросились друг на друга. Они выскочили на проезжую часть и начали рвать друг друга, во все стороны разлетались клочки черной шерсти, на всю улицу стоял визг и вой.
Спустя пару мгновений так же друг на друга бросились и стаи.
– Да это же борьба за территорию! – восхищенно прошептала девушка.
– Это кто победит, тот нас и сожрет? – скептически приподнял бровь друг.
– Ну, что-то вроде, – кивнула Алиса.
В это время свора начала смещаться к краю нашей видимости из окна.
– Что интересно, днем здесь абсолютно тихо, – я привстал и уже чуть ли не прижался к окну щекой, чтобы лучше видеть происходящее.
– Возможно, что днем они спят, – девушка пожала плечами.
– Все равно мы не сможем дойти до той части города до темна, – покачал головой Макс, – По таким сугробам нам до соседней улицы даже не дойти.
– Мы можем заглянуть туда, – я указал на большой торговый центр, который стоял буквально в пятистах метрах от Института. – Все снаряжение в отпуск я покупал там, помню, был и отдел для зимней рыбалки. Сможем попытать счастье и раздобыть какие-нибудь снегоступы.
– Если его еще не разграбили, – резонно заметил Макс.
– Или если он не является убежищем какой-нибудь милой зверушки, – добавила Алиса.
– Нет, ну если есть еще предложения… – я пожал плечами.