Loe raamatut: «Великие полководцы»

Font:

ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2021

Machaon®

* * *

«Народ, не знающий своего прошлого, не имеет будущего»

Это высказывание Михаила Ломоносова не утратило своего значения и сегодня, когда мир меняется особенно стремительно. Сталкиваясь с новыми вызовами, важно помнить о таких качествах русского человека, как храбрость, стойкость, находчивость, милосердие. Все они в полной мере воплотились в героях этой книги – защитниках своей страны, отстаивавших её свободу и независимость.

С древних времён воинственные соседи, степняки и северяне, вынуждали славян жить в постоянной готовности к войне. Знатных воинов буквально «с пелёнок» обучали ратному делу. Так, Александра Невского впервые посадили на коня в четыре года, а уже в двенадцать он отправился в свой первый поход. За всю жизнь полководец не проиграл ни одного сражения, раз за разом отражая атаки с Запада. Благодаря победе над шведами на Неве в 1240 году и разгрому немецких рыцарей-крестоносцев на Чудском озере в 1242-м, Александр надолго обезопасил Русь от угроз католической Европы. А ещё он заложил основу для сопротивления Золотой Орде, которой наши предки вынужденно платили дань на протяжении трёх столетий. Князь понимал, что с одной лишь новгородской дружиной ему не выстоять перед многотысячной армией. И пройдёт много лет, прежде чем русские земли соберутся в единое государство, чтобы дать отпор захватчику.

8 сентября 1380 года русские войска под началом московского князя Дмитрия Донского разбили полчище Мамая – темника Золотой Орды. Победа не принесла окончательного освобождения, но показала важность объединения перед лицом врага. Недаром позднее, в период Смутного времени, в борьбу с польскими захватчиками вступило народное ополчение, собранное нижегородским купцом Кузьмой Мининым и князем Дмитрием Пожарским. Усилиями восставших поляки были изгнаны из Московского Кремля. В честь этого события 4 ноября в России ежегодно отмечается День народного единства.

Не только на родине, но и далеко за её пределами снискал признание Александр Васильевич Суворов. В числе достижений генералиссимуса – взятие турецкой крепости Измаил в 1790 году, подавление польского восстания в 1794-м, освобождение Северной Италии от французов… Человек железной дисциплины, в свои 68 лет он вёл солдат через Альпы и, попав в окружение, разгромил французские войска, которые по численности превышали русские в два раза. Суровый на поле боя, в личной жизни полководец был мягким человеком. Он строил солдатские школы, тратил большие суммы на благотворительность, заботился о крестьянских детях.

Не забывал и о тех, с кем сражался бок о бок. В имении Суворова содержались ветераны, а слугам было приказано ухаживать за конём Мишкой, раненным под Измаилом. Неудивительно, что такого человека русские солдаты обожали, а противники уважали. Сам же Суворов страстно хотел сразиться с Наполеоном, но его мечта не сбылась. Императрица отменила поход против Бонапарта. Однако же в 1812 году Наполеон сразился с учениками Суворова: Милорадовичем, Багратионом, Кутузовым…

О личности Михаила Илларионовича Кутузова до сих пор ведётся много споров. От противников он получил прозвище «хитрого северного лиса». Но порой полководца критиковали за уклонение от масштабных сражений. После знаменитой Бородинской битвы и Военного совета в Филях Кутузов постановил оставить Москву и вывести армию к селу Тарутино. Только благодаря этому французы, вступившие в город, не обнаружили в нём необходимого продовольствия. Вскоре первые морозы и постоянные нападения «летучих гусар» вынудили Наполеона просить российского императора Александра I о мире, а неудачное сражение за Малоярославец и вовсе вынудило неприятеля беспорядочно отступать по Смоленской дороге. К сожалению, триумф русской армии в Париже Кутузов не застал. 28 апреля 1813 года, простудившись во время Заграничного похода, фельдмаршал скончался в польском городке Бунцлау. Недалеко от этого места, на кладбище, установлен памятник нашему полководцу. По одной из легенд, там захоронено сердце Кутузова.

Много лет спустя, во время Великой Отечественной войны 1941–1945 годов, на этом же кладбище свой последний приют нашли советские воины, освобождавшие Польшу от фашистских захватчиков. Так и тянется связь времён. От великих полководцев прошлого до наших прадедов, павших за мир. Перелистывая страницы книги, сохраним и мы благодарную память о каждом из них, передав её своим детям вместе с любовью к родине.

Виктория Хруслова

Александр Невский

Вольный город

В 1227 году новгородское вече (общее собрание всех горожан) решило пригласить «на княжение» переяславского князя Ярослава Всеволодовича. Новгород был богатым, независимым городом, который сам «звал к себе княжить» на какой-то срок того или иного князя со стороны. Так и оказались вместе с отцом его сыновья Фёдор и Александр в незнакомом вольном городе.

Княжение Ярослава началось с походов. Нужно обороняться. К вольному городу часто подступали воинственные западные соседи. Особенно досаждали немцы и шведы. Да и язычники-литовцы при любой возможности нападали на владения новгородцев.

– Опять ухожу, – говорил князь сыновьям, отправляясь в поход. – Новгород на вас оставляю, – добавлял он полушутя. – Доглядайте тут, чтобы порядок был. Боярам спуску не давайте. Враз на шею сядут.

Братья понимали, в каждой шутке есть доля истины.

Неспроста упоминал Ярослав о боярах. Управлять вольным городом становилось всё труднее. Боярский совет то и дело старался ограничить княжескую власть.

После того как бояре помешали Ярославу идти походом на Ригу, которой в ту пору владели немцы, разгневанный князь сам покинул Новгород и увёл своё войско. Два года правил городом черниговский князь Михаил. Потом Ярослав вернулся и опять стал защищать новгородские земли от всех западных захватчиков.

В 1236 году он заявил всем горожанам, собравшимся на вечевой площади:

– Добрые люди, новгородцы. Я сполна послужил вам верой и правдой. А ныне оставляю вам вместо себя сына своего Александра. Вы его хорошо знаете, и, если он Новгороду люб, будет у вас княжить.

– Люб, – раздались голоса. – Хотим в князья Александра.

Так шестнадцатилетний Александр Ярославич стал новгородским князем.

…Минуло ещё четыре года. Ой, каким страшным было то время! Чёрной тучей надвинулось с востока на Русь огромное татаро-монгольское войско. Пылали города и сёла, реками лилась кровь. Только северные Псков и Новгород оставались пока не разорёнными.

Дозорные

Пелугий и Гришата просидели в дозоре до полуночи. Их место было почти у самой воды за первой грядой кустов, что сбегали к берегу залива. Позади, шагах в ста, прятался в зарослях шалаш, в котором спали ещё двое дозорных: Онфим и Илья Кривой.

С вечера на воду сел туман, густой, как сметана, но, когда Гришата сказал, поёживаясь от холода, что можно бы и костерок запалить, Пелугий коротко отрезал:

– Не надобно.

Пелугий был старшой в дозоре, а Гришате стукнул лишь пятнадцатый год, спорить тут было негоже, и он умолк, сунул руку за пазуху, где у него пригрелась краюха хлеба, отломил ноздреватый кусочек.

В полночь пришли их сменить Илья и Онфим.

– Как-то вы здесь? – спросил Илья.

– Не видать ничего. Туман. – Пелугий поднял с земли лук, прицепил колчан со стрелами.

– Туман надолго, – промолвил Онфим. – Ветру нет. – И зевнул. – А я, други, чудный сон видел…

– Нам твой сон ни к чему, – усмехнулся Пелугий. – Идём, Гришата, свои смотреть.

Они шагнули в ночную тьму, и в это же время сильный всплеск раздался у залива, будто упал кто в воду. Руки дёрнулись к топору. Но опять всё заполнила тишина. Такая тишина, что начиналась ломота в ушах, если долго вслушиваться.

– Кто ж такой? – шепнул Гришата.

Ему никто не ответил, и он опять спросил:

– Может, рыбина?

– Молчи ты.

Всплесков больше не было. Где-то поблизости пролетела ночная птица.

– Ладно, – сказал Пелугий. – Мы пойдём. Сидите тихо, а ежели что, будите меня.

Он двинулся первым, следом осторожно ступал Гришата.

Возле шалаша они малость обогрелись у небольшого костра, который всегда разводили в яме, чтобы огонь не могли приметить с воды.

Гришата уже у костра клевал носом, а как только, пригнувшись, влез в шалаш да плюхнулся на сено, тут же уснул. Пелугий заснул не сразу. Тревожно ему было. Два раза посылал он гонца в Новгород, просил прислать людей, чтобы усилить охрану. Но ни с чем гонец возвращался. Видно, нет лишних людей у воевод.

А ведь сам Александр Ярославич поручил Пелугию вести «стражу морскую» – охранять пути к Неве со стороны моря.

Дозоры стояли по обоим берегам Финского залива. Пелугий бывал то у одних дозорных, то у других – приглядывал, справно ли всё идёт, иной раз подменял кого и сторожил сам. А в этот дозор он старался наведываться почаще. В случае чего здесь лишь на Онфима можно положиться. Гришата ещё малец, а Илью неспроста Кривым прозвали – один глаз у него.

Но что может произойти? Что может случиться? Видно, ждёт князь кого-то? Не зря же приказал расставить дозоры. Да пока всё тихо.

Только под утро уснул Пелугий. Недобрый сон приснился ему. Увиделось, как пробирается он во вражеский стан. Где лисой прокрадётся, где змеёй проползёт. Но всё же приметили его. Погнались, схватили. «Пелугий, – кричат, – Пелугий!..» «Как же это они имя моё знают», – подумал он.

– Пелугий, Пелугий, – дёргали его за руку. – Проснись.

Старшой открыл глаза. Перед ним был Илья Кривой.

– Чего тебе? – приподнялся Пелугий.

– Беда. На кораблях войско пришло.

– Идём.

Туман над заливом ещё не рассеялся. А повыше, там, где белая пелена таяла, уже хорошо проглядывались острые шпили кораблей.

– Один, два, три… – начал считать Пелугий. По мачтам он насчитал около двух десятков кораблей.

Дозорные стали держать совет: как быть, что делать?

Илья предлагал уходить в Новгород, донести обо всём князю. То же сказал и Онфим. Но старшой порешил всё по-своему.

В Новгород он отослал одного Гришату, а сам с товарищами стал дожидаться, что будет дальше.

Когда же туман растаял полностью, дозорные увидели, что корабли один за другим начали входить в Неву. Долго шли за ними следом дозорные, пока корабли не повернули к берегу. В этом месте в Неву впадала речка Ижора. Войско стало высиживаться с кораблей, сгружать какие-то тюки и ящики.

– Оставайтесь здесь, – сказал Пелугий и пополз в сторону берега.

Пробравшись поближе, Пелугий затаился в кустах и принялся подсчитывать, по скольку людей сходит с корабля. Он лежал в укрытии до тех пор, покуда пришлые воины не стали рубить деревья, что росли поблизости. Пелугий отполз к Илье и Онфиму.

– Лагерь ставят, – сказал он. – Пора уходить.

Бесшумно, один за другим, скрылись дозорные в зарослях… Теперь скорее нужно добраться до деревни, там взять лошадей и – во весь опор к Новгороду.

Они бежали, и ветви секли их лица, но три товарища не останавливались ни на миг. Лишь когда выскочили в поле, упали как по команде в нагретую траву.

Трава была жёлтой, выгоревшей. Такое жаркое выдалось лето.

Лето 1240 года.

Биргер посылает гонца

Шведский король Эрих Картавый давно собирался отправить свои войска в русские северные земли. Уж там было чем поживиться. Не только красотой, но и богатством славились Великий Новгород и Псков. Напасть на них, разграбить, обложить русских пошлинами – вот о чём мечтали шведские рыцари.

Предводителем войска, посланного на Русь, король назначил Биргера. Этот знатный рыцарь был женат на его дочери. Король доверял ему.

– Ключи от Новгорода скоро будут у вас, – пообещал королю Биргер.

Он был уверен в победе. Рыцари отлично вооружены, их ждала богатая добыча. Ну какие тут сомнения!

И вот теперь Биргер стоял на палубе самого большого корабля в окружении знати и епископов и смотрел, как высаживаются его войска.

Застучали топоры. Быстро и сноровисто устраивали шведы свой лагерь. А вот заблистал шитый золотом шатёр Биргера. Как и было приказано, поставили его в самом центре лагеря.

Разгорелись костры.

Запахло жареным мясом.

По трапам скатывались бочки с вином.

До позднего вечера шёл у шведов пир. Захмелевшие воины орали песни и плясали.

А утром Биргер написал новгородскому князю такое послание: «Если можешь, сопротивляйся. Знай, что я уже здесь и пленю землю твою».

– Да не гни перед князем низко голову, – напутствовал он гонца.

«Нет, – думал Биргер, – не осмелятся русские выступить против меня. На поклон должны прийти, а ворота Новгорода распахнуть, да пошире».

В Новгороде

Князь Александр Ярославич стоял у окна, задумчиво смотрел во двор. Только что побывал у него посланец Биргера. Держался он нагло: чувствовал за собой силу. Вспыхнул было Александр Ярославич, рука в кулак сжалась, да вовремя совладал с собой.

– Ступай, – сказал он. – А Биргеру я сам ответ пошлю.

В тяжкую пору заступил Александр Ярославич на княжение в Великом Новгороде. Вся Южная Русь была завоёвана Золотой Ордой – так называли своё государство татаро-монголы. После их набегов от городов и сёл оставались лишь голые пепелища.

До последнего воина дрались русские в злых сечах. И большой урон был Орде от этих сражений. Но русские княжества поодиночке встречали своего врага. А татары шли на них такой ратью, что и числа ей не было, – горели города, и лилась рекой кровь.

До Великого Новгорода ещё не дошла ордынская конница. Зато с запада и севера стали подбираться к княжеству то немцы, то шведы.

От дозорных князь уже знал о войске, что высадилось на невском берегу. Всё донесли дозорные: и сколько кораблей пришло, и какая сила на них, и в каком месте шведы свой лагерь разбили.

«Не миновать войны, – думал Александр, а всё же надеялся, что не против него выступило это войско, постоит, отдохнёт после морского похода, двинется дальше. И вот послание Биргера. – Что ж, – отошёл от окна князь, – встретим незваных гостей как надобно».

И стал думать, как ему одолеть Биргера. Дружина у него крепкая, но числом не сравнишь её со шведским войском. Можно ещё прибавить пеших новгородцев из простого люда. А больше помощи негде взять.

А если напасть на Биргера неожиданно, пока его войско отдыхает, пока не двинулись шведы в поход на Новгород?

Битва на Неве

В полдень 15 июля, когда шведские рыцари, пообедав, скрылись от жаркого солнца в шатрах, Александр Ярославич напал на вражеский лагерь. Охрана даже растерялась в первый миг. Что за конница? Откуда? А русская дружина неслась без крика, без свиста. Лишь нарастал гул, лишь сотрясалась земля. Подняла охрана тревогу, но было поздно. Ураганным ветром налетела конница. Заплясали в руках мечи, покатились с плеч долой головы рыцарей.

Князь Александр бился в первых рядах. Молод он был, горяч. Двадцать второй год шёл ему в ту пору.

Но не только силой славился Александр. На военном совете предложил он вот какой план. Пока дружина будет сражаться со шведами в лагере, пешие ополченцы и несколько конных отрядов нападут на корабли. Тогда главное войско Биргера будет отрезано от Невы и своих кораблей.

Так оно и вышло. Александр Ярославич ещё не успел прорваться к шатру, чтобы схватиться в поединке с самим Биргером, а на берегу уже зазвенели мечи.

Первый корабль захватил Пелугий со своими людьми. Шведов на борту корабля было мало, и стычка длилась недолго. Отбитый корабль сразу подожгли, как было велено воеводами. Разыгрались бои и возле других кораблей.

А князь Александр пробился наконец к шатру Биргера.

– Выходи, Биргер! – закричал он и увидел, как рыцари, теснившиеся перед шатром, расступились.

Шведский военачальник сидел верхом на вороном коне, прикрытом красной попоной, и сжимал в руке тяжёлый меч.

Они двинулись один на другого, сшиблись, и полетели искры от ударов мечей.

Оба воина были ловки и ратному делу хорошо обучены. Но тяжёлые доспехи на Биргере сковывали его, поэтому князь был подвижнее и легче уходил от ударов шведа.

Но вот княжеский ловчий Яков протянул Александру копьё, и князь неуловимым движением ткнул Биргера снизу вверх. Швед не успел отразить удара, и копьё князя скользнуло по скуле Биргера.

Дрогнул швед, кровь побежала из рассечённой щеки. Плотно окружили своего военачальника рыцари. Под ударом Александра упал ещё один, но достать Биргера князь уже не смог.

Тем временем рухнул наземь златоверхий шатёр. Это дружинник Савва подрубил его топором. В страхе попятились шведы.

А тут ещё увидели они дым позади себя – догадались, что горят корабли…

Ужас охватил рыцарей. Побежали они сломя голову к реке.

Много незваных гостей было порублено на берегу. Без устали дрались князь, и дружина, и пешие воины.

Новгородец Гаврила Олексич, преследуя епископа, верхом на коне ворвался на корабль. Шведы даже сходни не успели скинуть, а Гаврила уже свалил одного, другого. Вот и епископ упал, сражённый мечом Олексича.

Окружили враги дружинника, прижали к борту, сбросили вместе с конём в воду. Гаврила на берег выбрался – и опять в бой, в самую гущу.

Лишь нескольким кораблям удалось отчалить. На одном из них спасся и Биргер. Вместо ключей от Новгорода да награбленного добра повёз он назад жалкие остатки своего войска.

Новая угроза

Новгород ликовал. Все его жители вышли за городские ворота встречать войско Александра. За победу над шведами народ прозвал князя Невским. Повсюду слышалось: «Слава князю!», «Слава Александру Невскому!».

Бояре тоже вначале окружили князя почестями и поднимали кубки в его честь. Но вот спохватились: что же хорошего, если народ так восхваляет Александра? Так, пожалуй, князь и вовсе над ними возвысится, один начнёт править городом, а их, богатых, знатных бояр, и слушать перестанет.

И начали они всё делать наперекор князю. Он так решит, а они сговорятся меж собой и по-своему поступают. Никакой помощи Александру, никакой поддержки. Созвал он тогда бояр и сказал:

– Вы меня на княжение поставили, а теперь я вам неугоден. Сами управляйте городом или ищите другого князя. А я ухожу от вас.

Бояре не стали его отговаривать. Они думали, никто теперь не нападёт на Новгород. С юга Орде не пробраться сквозь дремучие леса и болота. И с севера опасности тоже нет: после невского разгрома шведы не сунутся.

Оставил Александр Ярославич Новгород и уехал в Переяславль-Залесский.

Но поживиться на русских землях хотели не только золотоордынцы да шведы. Чесались руки и у немецких рыцарей. Был у них такой союз под названием Тевтонский орден. Вот и двинулись на Русь отряды тевтонцев.

Они захватили крепость Изборск. А почувствовав свою силу, стали рваться к новым походам. Ждали только подкрепления от магистра – так звали главу рыцарского ордена. Когда же подкрепление пришло, «на Псков!» – закричали тевтонцы и выхватили мечи.

Не испугались русские, увидев отряды рыцарей под своими стенами. Двадцать шесть осад выдержал до этого Псков и ни разу не открыл ворот врагу.

Но и немцы готовились к штурму. Подвезли метательные орудия, поближе к воротам подтащили тараны.

Вот тут-то псковских бояр и взял страх: а ну как немцы прорвутся! Тогда пощады не жди – всё заберут, всё разграбят, а то и жизни лишат. Лучше сдать им город добровольно. И открыли ворота тевтонским рыцарям. Сделал это посадник Твердило, который хотел владеть Псковом вместе с немцами.

Теперь очередь была за другим русским городом. Самым крупным, самым богатым в этом краю был Великий Новгород. Над ним-то и нависла угроза.

В доме у кузнеца

Дом, в котором жил Гришата, стоял на окраине, поодаль от других домов. Отец был кузнецом, а раз в твоём ремесле огонь – первый помощник, то и жить ты должен отдельно от других. Горожане боялись пожаров, дома-то у всех были деревянные.

Гришата привык, что в доме у них всегда были люди. Но сегодня гость был особый. Пришёл Пелугий, с которым Гришата стоял в дозоре.

С собой Пелугий привёл ещё троих. Один из них – высокий и крепкий, с русой бородой – был кожевник Данила. Гришата его знал, слышал про его удивительную силу. Второй человек – низкорослый и скуластый – тоже был знаком Гришате: не раз попадался в городской толпе. А третьего – чернявого – видел впервые. Мрачный он был, смотрел насторожённо, а в глазах порой вспыхивал огонь.

– Дело у нас к тебе, – поздоровавшись, сказал Пелугий хозяину.

Яким усадил гостей на скамью, сел рядом. Хозяйка поставила на стол кувшин с брагой, нарезала пирог и ушла.

– Дело у нас вот какое… – начал Пелугий.

Но чернявый кашлянул и так сверкнул глазами на Гришату, что тот схватился было за дверь.

– Малец пусть останется, – сказал Пелугий и в первый раз улыбнулся. – Сиди, Гришата. Ты здесь не лишний.

Но вот Пелугий опять посуровел, отхлебнул браги и сказал:

– Беда к нам идёт, Яким. Этот человек бежал из Пскова. – Он кивнул на чернявого. – Говорит, немцы на нас поход готовят. Князя нет. Далеко Александр Ярославич. А бояре могут и Новгород сдать. Расскажи, Фома, – повернулся он к чернявому незнакомцу, – расскажи, как под немцем жить.

Фома заговорил горячо и торопливо, жестокий огонь как зажёгся в глазах его, так больше и не угасал. Страшные вещи поведал пскович.

На каждом шагу в городе грабежи и убийства. А ещё говорил Фома, что негоже новгородцам в стороне стоять, когда бьют их братьев.

– И вы и мы русские, – говорил он, – так почто ж мы псов со своей земли не выгоним? Доколе терпеть их будем?

«Нужно волновать народ, – решили в доме у кузнеца, – нужно посылать за князем. Пусть князь вернётся со дружиною. Пусть собирает войско. Спасать нужно Новгород. Спасать нужно русские земли от псов-рыцарей».

А кузнец Яким с того дня не брал больше никаких заказов. День и ночь ковал он длинный тяжёлый меч для князя Александра Невского. Дар князю от простого люда Новгорода.