Закон подлецов

Глава двадцать третья

Люся неотрывно наблюдала, как Сергей читает статью, после каждой прочитанной строчки хмурясь все больше и больше.

– Сережа, это правда? – спросила она, когда муж отложил газету.

– Это спрашиваешь меня ты, моя жена, человек, который знает меня лучше всех?

– Ах, ну перестань, что ты к словам цепляешься. Прямо как Юрий Никулин в «Бриллиантовой руке». Я вовсе не то хотела спросить. Я хотела спросить, откуда она все это взяла? Ты знаешь, я вчера зашла в наш магазин за сосисками, мне соседка сказала, что сосиски привезли, хотела девчонкам взять. А на мне они как раз и закончились, всего-то три штучки осталось. Какой-то мужик из очереди говорит продавщице: «Гляди, дура, это же жена Михея, вот пожалуется мужу, он твой магазин спалит, а из тебя самой сосиски сделает». Так та у меня прощения начала просить. Я оттуда бежала сломя голову.

– Знаешь, Люся, – задумчиво произнес Сергей, постукивая пальцем по газете. – Это не просто статья. Ну в смысле необычная газетная сплетня. Это хорошо продуманный удар. И, надо полагать, не последний. Да-да, первый, но не последний, – повторил он.

Он по-прежнему занимался бизнесом, развивал сеть магазинов, продумывал и придумывал новые и новые проекты. Но в жизни что-то, сначала неуловимо, а потом все отчетливее стало меняться. То ловил на себе какие-то непонятные взгляды людей, которых хорошо знал, то шепоток невнятный доносился. Как-то раз к нему в гостиничный офис заявился один старый знакомый. Не друг, не приятель, а так, не припомнить когда, случайно познакомились.

Посетитель рассказал, что у него небольшой магазин оргтехники, в основном продает компьютеры и принтеры. На него «наехали» какие-то бандиты и требуют денег. Сказали, что, если «крыши» нет, они будут его «крышей», а если кто-то есть, пусть приходят на «стрелку».

– Ну, а от меня ты чего хочешь? – рассердился Сергей, уже понимая, зачем явился к нему этот человек.

– Анатольич, ты мне только разреши сказать, что ты моя «крыша», они сами отвалят. Я же не за просто так прошу, я же понимаю, – и он положил на стол довольно пухлый конверт.

Никаких денег у него Сергей не взял, кое-как выпроводив назойливого визитера. Он прекрасно понимал, что тот, побывав у него, будет теперь прикрываться его именем, как ему этого ни запрещай. До Михеева уже не раз доходили слухи, что кто-то пользуется его именем, решая свои «вопросы». Ерунда, сплетни, думал он, и только теперь понял – не сплетни, и уж совсем не ерунда. Но вот как противостоять этому, он пока не знал.

***

На юбилее известного художника, любимца московской богемы, куда Сергей был приглашен, его познакомили с высоким, невероятно худым человеком, который артисту был то ли дальним родственником, то ли близким соседом. За столом они оказались рядом, разговорились. У Сергея, еще с ранней юности, была удивительная способность – он умел слушать людей. Что-то во взгляде его было такое, может, искренний интерес, что людям рядом с ним всегда хотелось выговориться, даже душу открыть. Так произошло и в этот раз. Станислав Николаевич Дмитриев, так представился его сосед по столу, оказался инженером-изобретателем. И изобрел он какой-то фантастический метод замены старых труб на новые. Суть его изобретения состояла в том, что во время замены сам трубопровод продолжал работать и его эксплуатация не прекращалась.

В отличие от собратьев-изобретателей, Стас оказался не занудой, не способным говорить ни о чем, кроме своего открытия, а напротив – вполне вменяемым парнем.

– Знаете что, Сережа, мы с вами, пока вы меня не прокляли, больше о моем изобретении говорить не будем. Есть интерес, давайте обменяемся телефонами и встретимся, а нет, так и не надо. Мы же здесь собрались юбилей праздновать, а не дела обсуждать. В это время к ним подошел юбиляр – человек талантливый, всей стране известный сценограф Борис Краснов, славящийся еще и тем, что непревзойденно умел рассказывать анекдоты.

– Ага, вы уже познакомились, – с удовлетворением констатировал он. – Имей в виду, Серега, что ты сегодня сидишь за столом с будущим лауреатом Нобелевской премии.

– Без Нобелевской я как-нибудь проживу, лишь бы Шнобелевскую не всучили, – остроумно отреагировал Стас.

– Ладно, ладно, не скромничай, лучше учи английский, чтобы на вручении премии речь сказать, – и, обернувшись к Сергею: – А ты, брат, становишься знаменит, о тебе уже анекдоты рассказывают, а это первый признак популярности и даже славы. Вот, послушай. Поймал мужик золотую рыбку, а та ему молвит: «Отпусти меня, я тебе любое желание исполню». Призадумался мужик, потом говорит: «Освободи меня от Солнечных». «Эх, чего захотел, – говорит рыбка. – Да я сама под ними хожу», – и юбиляр первым весело рассмеялся.

Станислав и Сергей не смеялись: изобретатель просто не понял, о чем в анекдоте шла речь, а герою анекдота было совсем не до смеха.

Через неделю кто-то еще раз рассказал Михееву анекдот про Солнечных и золотую рыбку и он, по ассоциации, вспомнил изобретателя Стаса. Салфетку, на которой Дмитриев накарябал свой телефон, он, понятно, не сохранил, но раздобыть номер не представляло особых трудов – стоило позвонить Боре. Для чего ему нужна эта встреча, Сергей и сам толком не осознавал.

Звонку нового знакомого Станислав не удивился, даже признался, что ждал звонка. «Надо же какой проницательный», – подумал Сергей и пригласил Станислава на обед в ресторан своей гостиницы, предложил прислать за ним машину. Тот отказался, сославшись, что по московским пробкам предпочитает любому автомобилю метро.

– Расскажи мне о своем изобретении, – попросил Сергей, когда они встретились. В институте я изучал городское хозяйство, подземные коммуникации, кое-что соображаю, надеюсь, что суть пойму.

– Да-да, я без технических подробностей, только суть.

Когда Станислав закончил свой рассказ, Сергей сказал ему открыто, что он думает:

– Если все это не твои, извини за резкость, фантазии, то Боря Краснов прав – это открытие века. Но я не любитель прожектов, я сторонник проектов. Скажи, какие-то документы на твое открытие у тебя есть?

– В нашем патентном бюро я, конечно, соответствующее свидетельство получил. Но это просто документ, удостоверяющий, что за мной закреплены авторские права на данное изобретение. И не более. Никаких технических оценок. Чтобы начать мое изобретение внедрять, нужна серьезная техническая экспертиза, желательно международная, лучше всего – швейцарская – она в этой области самая авторитетная.

– А это что, очень сложно? – поинтересовался Михеев.

– Это совсем не сложно, это очень дорого. Во всяком случае, у меня таких денег нет.

– А если я тебе эти деньги дам?

– А если швейцарцы дадут отрицательный отзыв?

– Ну тогда у моих детей – папа всего лишь миллионер, – беззаботно рассмеялся Сергей.

– В каком смысле? – не понял Станислав.

– Ну в смысле не миллиардер, а только миллионер.

Документы в Швейцарию они отправили. Отзыв пришел через полгода. Самый восторженный. В строгом пакете с отзывом лежал отдельный конверт с письмом, адресованным господам Михееву и Дмитриеву. Некий швейцарский предприниматель Сильвен Маурер изъявлял желание встретиться на предмет обсуждения конкретных технических деталей в целях осуществления совместного международного проекта. В случае если господа Михеев и Дмитриев сочтут возможным провести переговоры в Женеве, господин Маурер берет на себя все хлопоты по оформлению означенным господам визы в Швейцарскую Конфедерацию, а также оплатит все расходы, связанные с авиабилетами и пребыванием дорогих гостей в Женеве.

– Похоже, Стас, что мой друг был прав, когда утверждал, что тебя ждет Нобелевская премия, – сказал Сергей, прочитав переведенное на русский язык письмо. – Ну что, господин Дмитриев, вы не против пройтись по берегу Женевского озера и покормить булкой лебедей.

– Каких лебедей? – не понял Станислав, погруженный в какие-то свои мысли.

– Ну по телевизору когда показывают Швейцарию, там всегда туристы стоят на берегу озера и кормят лебедей хлебом.

***

Из Швейцарии им пришлось поехать в Австрию, потом в Бельгию и в ФРГ, снова вернуться в Швейцарию. По всему выходило, что есть прямой смысл охватить новым проектом сразу несколько стран Европы и, с большой долей вероятности, Турцию. Следовало найти предприятия, которые смогут изготовить необходимое количество труб нужного диаметра и качества, произвести тщательные экономические расчеты, создать отделения фирмы в тех странах, где будет осуществляться реконструкция трубопроводов.

Поначалу Сергей разрывался между Москвой и Европой, но в итоге семья переехала в Австрию, где была зарегистрирована фирма Михеева и находился головной офис. Детей определили в частную школу с пансионом, сам Сергей без устали мотался между европейскими странами и Россией. В аэропортах самых разных столиц этого высокого плечистого респектабельного мужчину уже узнавали многие служащие, улыбались как доброму знакомому.

***

Все складывалось прекрасно. Открытие русского изобретателя Станислава Дмитриева было столь простым, какими бывают только истинно гениальные открытия. Работа в отделениях фирмы Михеева, а их уже было несколько, кипела, все шло к тому, что уже в скором времени можно будет приступить к непосредственно технической части осуществления проекта. Сильвен Маурер, подсчитывая предстоящую прибыль, довольно потирал руки и не переставал восхищаться своим русским партнером, отмечая его деловые качества и неутомимость. Тем более странным показалось Сергею поведение и мрачный вид Маурера, когда они, в очередной раз, встретились в Женеве.

– Послушайте, месье Михеев, у меня к вам серьезный разговор. – Обратился к нему швейцарец. Разговор шел на немецком языке, который Сергей и до того знал неплохо, а за время своих путешествий освоил так, что изъяснялся теперь уже без всяких затруднений. – Я навел о вас кое-какие справки, – и, заметив тень недовольства, пробежавшую по лицу собеседника, поспешил уверить: – Вы напрасно обижаетесь, у нас это совершенно нормальное явление. Должен же я знать, с кем работаю и с кем мне предстоит делить прибыль. Я совершенно не против, если подобные сведения вы соберете обо мне и о других наших партнерах. Но сейчас речь о вас. Мне сообщили, что в российской прессе вас величают не иначе, как крестным отцом русской мафии. Газеты пишут, что преступная организация, во главе которой стоите вы, самая сильная в России. Я хочу знать, так ли это? – и он пристально посмотрел Сергею в глаза.

– А если я вам сейчас скажу, что это не так, вы мне поверите?

– Сергей, согласитесь, это мое право – верить вам или своим информаторам. Но я вам сейчас говорю только о том, что пишут газеты. Пока эти публикации за пределы России не выходят, а если они просочатся к нам, в Европу? Вы представляете, как это может повредить нашему совместному бизнесу? С нами просто не захотят иметь дела, прекратят всякие отношения.

– Что вы предлагаете? – с раздражением спросил Михеев. – Может быть, мне стать медиамагнатом и скупить все российские газеты, чтобы они перестали печатать про меня всяческую клевету?

– Ну нет, конечно, об этом речь не идет, – Маурер иронии не понял. – Но надо подавать в суд. Когда суд подтвердит, что все опубликованное в вашей прессе не что иное, как клевета и выдумка, тогда отпадут все вопросы к вам лично.

– Я пытался, – огорченно признался Сергей. – Но у моего адвоката не принимают иски, либо они лежат в судах без рассмотрения.

– Как такое может быть? – поразился Маурер.

«В России все может быть», – хотел ответить Сергей, но смягчил формулировку:

– Вы плохо знаете Россию, Сильвен.

Глава двадцать четвертая

Позвонил Виктор Аверьянов:

– Серега, где я тебя застал?

– В женевском аэропорту.

– Куда летишь?

– В Москву лечу, не беспокойся.

– А я думал, ты забыл, что у нас завтра открытие, хотел напомнить.

– Так я и забыл, мне Наташа напомнила, так что секретарь тебя, Витек, опередила.

…Еще пару лет назад они с Виктором не так уж задорого купили в центре города захиревший торговый центр. В советские времена солидное и престижное, это «предприятие торговли» не выдержало конкуренции современных ярких и броских магазинов со сверкающими и по-новому оформленными витринами. Городские власти торговый центр продали. Друзья купили, не спеша делали ремонт, и вот наконец наступил день открытия.

Народу собралась тьма, тем более, что прошел слушок о беспрецедентных скидках, которые посулили первым покупателям новые владельцы, и многократных сюрпризах в день открытия. Перед центральным входом публику веселили цирковые артисты, девушки в коротких белых юбочках раздавали детишкам, да и желающим взрослым, конфеты и маленькие пирожные. Когда приглашенный оркестр грянул туш и гостеприимно распахнулись двери, многие автомашины, проезжающие мимо, притормозили, чтобы поглазеть на яркое зрелище. В короткой этой пробке застрял и лимузин всем известного олигарха Сосновского. Последнее время все звали Савелия Абрамовича – Сааб, от первых букв имени и отчества. Поддерживая свое прозвище, которое ему чрезвычайно импонировало, Сосновский стал ездить исключительно на машинах марки «Сааб», разумеется, не серийного производства, а индивидуальной сборки. Даже цвет у лимузинов, присылаемых из Швеции Саабу, был особым, не повторяющимся в серийном производстве.

– Что такое? Почему стоим? – недовольно спросил Савелий Абрамович, отделенный от водителя перегородкой, в переговорное устройство.

– Торговый центр открывают, сейчас поедем, – извиняющимся тоном проговорил сидящий рядом с водителем охранник.

– А ну-ка, подрули поближе, – велел заинтересовавшийся Сосновский. Он давно уже положил глаз на это здание, хотел открыть здесь автосалон, но, надо же, в свое время упустил из виду, а вот теперь кто-то и опередил, не зря же сказано – свято место пусто не бывает.

– А кто открывает, не знаешь? – снова проговорил в переговорное устройство.

– Точно не знаю, Савелий Абрамович, вроде, говорили, что «солнечные».

– Ну-ну, давай подруливай, заодно и поздравлю, – скомандовал олигарх.

Включив проблесковый мачок на крыше машины и порыкивая сиреной, лимузин остановился у самой нижней ступени перед центральным входом. В сопровождении охраны Сосновский проследовал в огромный светящийся торговый зал. Посередине стояли улыбающиеся совладельцы нового торгового центра Михеев и Аверьянов, рядом топтались чиновники из мэрии Москвы, суетились телерепортеры.

Сосновский подошел поближе, но остался стоять несколько в сторонке, ждал, когда его заметят. Первым увидел олигарха человек из мэрии. Он что-то шепнул на ухо Михееву, тот, в свою очередь, сообщил новость Аверьянову. Друзья подошли поприветствовать нежданного гостя, недоумевая, чего это Сааб решил почтить своим присутствием столь незначительное по его масштабам событие.

***

Сосновского Серей и Виктор встречали в основном на юбилеях да презентациях, дружбы не водили, общих дел не имели, потому и удивились нежданному визиту. Поприветствовав гостя, предложили ему показать торговый центр.

– Не стоит, – довольно бесцеремонно отказался Сосновский, – я и так вижу, что все сделано добротно, современно.

Виктор глянул на часы и, извинившись, заторопился – он уже опаздывал.

– Важная встреча? – ехидно поинтересовался олигарх, полагая, причем искренне, что важнее, чем встреча с ним, иной и быть не может.

– Самая важная, – подтвердил Виктор, – важнее и быть не может. День рождения дочери. Я ее утром только успел в щечку чмокнуть и сюда умчался, пообещал, что через часик вернусь, а сам задержался, так что еще раз извините…

Сосновский и Михеев обменялись еще парочкой ничего не значащих фраз, и олигарх, пробормотав невнятные поздравления, направился к выходу. Сергей проводил гостя до машины. Уже усаживаясь, Сааб, как о чем-то незначительном, сказал:

– А знаете что, продайте-ка вы мне этот торговый центр…

– Прямо сейчас? – улыбнулся Сергей, решив, что это неудачная шутка известного своей эксцентричностью олигарха.

– Ну зачем же прямо сейчас, – не принял шутки Сосновский. – Можете до завтра подумать, – и он протянул Михееву свою визитную карточку, заметив со значением: – Здесь телефоны, по которым дозваниваются.

Вечером, отмечая в ресторане день рождения дочери Виктора, Сергей поведал другу об утреннем разговоре с олигархом.

– А что, – неожиданно загорелся Виктор. – Давай продадим. Ну сам посуди, на кой хрен он нам сдался, этот торговый центр. Мало гостиницы, так еще и это себе на шею повесили. Это ж тебе не какой-нибудь магазинчик или цветочная палатка. Здесь и специалисты нужны,и персонал соответствующий, контроль за поставками, оборотом. Да что я тебе толкую, ты все это не хуже меня знаешь. А так, продадим – и прибыль солидная, и хлопот никаких. Тем более тебя-то теперь в Москве вообще почти не бывает.

«Может, и прав Виктор, – подумалось Сергею. – Когда еще заниматься торговым центром, когда с проектом по трубам головы поднять некогда, в самолетах больше времени провожу, чем дома». На следующий день он позвонил Сосновскому.

– В принципе мы готовы продать торговый центр, – сказал он. – Но ваше предложение, не скрою, застало нас врасплох. Мы хотим еще пару дней обдумать ваше предложение, посчитать наши расходы и назвать реальную цену.

– Да нечего считать, – грубо заявил олигарх. – Я предлагаю .., – и он назвал сумму, за которую разве лишь его индивидуальной сборки «Сааб» приобрести можно было.

– Это шутка? – сухо осведомился Михеев.

– Я что, похож на шутника? – вопросом на вопрос ответил Сааб. – Эта та цена, которая меня устраивает, – отчеканил он.

– В таком случае я должен вам сообщить, что это та цена, которая не устраивает меня, – в тон собеседнику отчеканил Сергей.

– Ну, это твои проблемы. Мне отказывать не принято, – с угрозой в голосе заявил Сосновский.

– Если уж мы перешли на «ты», то я тебе хочу сообщить, что нам с тобой не по пути. Тебе подсказать адрес, куда идти, или сам дорогу найдешь?

Сааб аж задохнулся от гнева, не в силах ничего произнести. С ним давно уже никто не позволял себе разговаривать в подобном тоне. А тут какой-то мальчишка! Что он о себе возомнил?!

***

Уже через несколько часов запись этого разговора прослушивал на специально оборудованной для этого конспиративной квартире подполковник Мингажев. Никакой санкции на прослушку олигарха, тем более занимающего несколько весьма важных позиций в правительственных структурах, у него не было, да и быть не могло. Но, готовя себя к делам важным, Марат Дамирович методично и скрупулезно составлял досье на всех, кто входил в круг его интересов и кого в дальнейшем можно было использовать в хитросплетенных комбинациях, роившихся в его мозгу сотнями.

«Какой подарок, ну какой же бесценный подарок преподнес Михей», – размышлял Чингисхан. В эту минуту он даже почувствовал к Михееву что-то вроде симпатии.

– Через сорок минут буду у тебя, – предупредил Мингажев Пруткова – даже верный «пес» о существовании этой конспиративной квартиры ничего не знал. – А впрочем, нет, давай лучше встретимся на Суворовском бульваре, возле старого дома журналистов.

Он подумал, что при таком разговоре следует перестраховаться не на сто, а на все тысячу процентов, и потому решил перенести встречу на улицу, где, при определенных мерах безопасности, их разговор прослушать было практически невозможно.

***

– Но у меня нет в Москве сапера такого уровня, – словно оправдываясь, говорил Прутков, выслушав шефа. – Я же в Москве без году неделя, еще не успел обзавестись своими кадрами. Может быть, разрешите мне привлечь капитана из вашего отдела, ну этого, кажется, Упорова…

– Не Упорова, а Укорова, – машинально поправил Мингажев и тут же возмутился: – Совсем с ума сошел! Ни одна живая душа у нас в конторе не должна знать об этом. Даже если тень не то что подозрений, а сомнений возникнет, что взрыв машины олигарха организовали спецслужбы, ты себе даже представить не можешь, что с нами со всеми сделают. Твой Термез тебе курортом покажется. Как вообще тебе такая мысль могла в голову прийти?!

– Я все понял, – покаянно ответил Прутков.

Послушай, Ан–дрей, по городу бродят полчища безработных нищих «афганцев». Пошуруй среди них, только энергично, все надо делать быстро, – сменил гнев на милость успокоившийся подполковник.

– И как я сам не додумался? – хлопнул себя по лбу ладонью Прутик. – Спасибо, шеф, надоумили. Там я точно кого-нибудь подходящего найду.

– Но только втемную, только втемную, – категорически потребовал подполковник. Если после дела увидишь, что сапер о чем-то догадывается, – спишешь. А лучше спиши в любом случае, так оно надежнее будет. Как говорит наш подучетный контингент: «Береженого Бог бережет, а не береженого конвой стережет». Да, и еще, это важно. Желательно, чтобы пассажир пострадал, но не сильно. Очень желательно. Понимаю, времени на подготовку мало, понимаю нелегко, но надо постараться. От этого, учти, и для меня, и для тебя может зависеть очень многое.

… Прервав дневную передачу о бедственном положении индейских племен в США, диктор Первого канала российского телевидения зачитал официальное сообщение ИТАР-ТАСС:

«Несколько минут назад на одной из центральных улиц Москвы был взорван автомобиль известного предпринимателя, общественного и государственного деятеля Савелия Абрамовича Сосновского. Водитель и охранник предпринимателя погибли на месте. Сам Савелий Абрамович доставлен в реанимацию института Склифосовского. Врачи оценивают его состояние как критическое».

Когда Ельцин узнал о покушении на Сосновского, он спросил своего помощника: «Погиб?»

– Жив пока.

– Жаль, я б его, суку, сам взорвал.