Loe raamatut: «Малина для мага, или Сорванная любовь»

Глава 1. Ритуал

– Ты?! – Я не могла поверить глазам.

Темные волосы с легкой волной, черты резче и жестче, будто годы обтесали их испытаниями, но я так часто видела это лицо во снах, что не могла ошибиться. Я узнала его даже в сумеречном полумраке, разгоняемом редкими фонарями. Эйдан сол Гир.

Тот, кого я любила когда-то.

Тот, кого ненавидела.

Тот, кого хотела забыть, стоял перед входом в женское общежитие академии, будто поджидая меня.

– Прекрасно выглядишь, Малин, – сказал Эйдан, галантно склонив голову, а я, опомнившись, поправила маску.

Я оделась как и прочие девушки на сплетенную ночь: белое платье фривольно открывало куда больше положенного, и голые плечи покрылись мурашками то ли от прохладного воздуха, то ли от низких вибраций мужского голоса.

– Вы обознались, – проворковала я. – Да и я перепутала… Приятного вечера.

Твердые пальцы сомкнулись на моем предплечье, когда я попыталась проскользнуть мимо, а на губах, которые когда-то горячо меня целовали, промелькнула кривая усмешка.

– Собралась удрать, Малинка? Не выйдет, – сказал Эйдан и пошел вперед, увлекая меня за собой.

Я семенила на каблуках новеньких туфель, едва поспевая за его размашистым шагом.

– Чего тебе надо? – сердито выпалила, осознав, что соврать не вышло. – Ты ведь служишь в дозоре. Какими судьбами?

– Отслужил, – бросил Эйдан. – Решил навестить давнюю подругу.

– Рада была повидаться, – едко сказала я. – Пока.

Эйдан повернул ко мне голову и вновь усмехнулся. Раньше он улыбался широко и открыто, но эта кривая ухмылка куда лучше отражала его паскудный характер.

– Как жилось без меня, Малин? – ровно спросил он, будто мы сидели за чашечкой чая, а не неслись по территории академии, незнамо куда. Впрочем, Эйдан шел весьма целенаправленно. Что там дальше: оранжерея, садовые парники, кладбище… Он собрался меня прикопать?!

– Прекрасно жилось, – ответила я, не покривив душой.

Все и правда складывалось замечательно: я отучилась в магической академии, получила диплом травницы, и теперь передо мной открывались очень многие двери. Вспомнив об этом, я невольно приободрилась.

– Куда ты меня тащишь? Предупреждаю, я больше не простая служанка. Я получила магический дар и могу за себя постоять.

Он насмешливо на меня глянул.

Ну, да, куда я против высшего мага.

– Я буду кричать! – пригрозила я, и его черты на мгновение смягчились.

– Помню, – коротко сказал он. – Ты довольно громко стонала.

Кровь прильнула к щекам, и от возмущения я не нашлась что ответить, поэтому просто пнула его острым носком туфельки, но сама едва не упала. Эйдан придержал меня и развернул к себе. Запах леса и дубовой коры – от него несло корневой магией, на которой держался наш мир, но для меня этот аромат означал нечто личное.

– Ты ведь не за этим приехал? – поинтересовалась я.

– Провести с тобой еще одну ночь? – уточнил Эйдан. Он поднял руки, аккуратно снял с меня маску и изучающе посмотрел на мое лицо.

Вздернув подбородок, я выдержала пронизывающий взгляд. Да, я тоже изменилась. Я больше не та наивная девочка, с которой господский сын разок повалялся.

– Нет, Малин, я здесь не за этим, – продолжил он. – Надеюсь, не слишком тебя разочаровал?

– Катись в скверну, сол Гир! – вырвалось у меня.

– Я только оттуда, – сухо ответил он и, вновь поймав меня за руку, повел дальше, а маска хрустнула под ботинком и осталась в дорожной пыли.

Забавно, но именно сегодня я собиралась в некотором роде поставить на воспоминаниях крест. Вытеснить призрак Эйдана из своего сердца, выбить клин клином. Я шла на сплетенную ночь с твердым намерением переспать с другим парнем и заранее выбрала кандидата, весьма опытного в этом смысле. Но судьба вновь бросила меня к тому, кто когда-то разбил мое сердце, и теперь он ведет меня…

– В храм? – ахнула я.

Эйдан распахнул дверь и подтолкнул меня в спину.

– Вот и первая пара! – обрадовался служитель, поднимаясь с дальней скамьи и откладывая книжицу в мягкой обложке. – Сплетенная ночь – время истинной любви, когда соединяются и тела, и души. Когда боги благословляют идеальную пару на вечный союз и…

– Я не хочу! – в панике воскликнула я, уцепившись за дверной косяк обеими руками.

– Невеста кокетничает, – пояснил Эйдан, терпеливо разгибая мои пальцы.

Я пиналась и брыкалась, но короткая борьба завершилась полным моим поражением: Эйдан поймал меня и, подхватив на руки, закинул себе на плечо. Прическа, над которой я трудилась весь вечер, рассыпалась, и волосы густой шторой заслонили обзор. Эйдан подошел к алтарю, и я услышала звон монет.

– Это взятка! – выкрикнула я, упираясь ему в спину руками и пытаясь сползти на пол.

– Пожертвование, – исправил меня сол Гир, припечатав тяжелой рукой по заду. – Начинайте.

– Не имеете права!

Я стукнула кулаком по широкой спине, и Эйдан сгрузил меня на пол. Я откинула с лица волосы, поправила платье.

– Вообще-то имею, – заявил сол Гир. – Ты должна мне, Малинка. Ты получила магический дар от моего дома, но не расплатилась. Я, как корневой маг башни, вправе требовать уплаты долга.

– Цена за дар устанавливается законодательно, – проявила я осведомленность, подтягивая сбившееся декольте. – Три борзые собаки, племенной жеребец, драгоценный камень стоимостью не менее десяти золотых или же просто десять монет золотом, или…

Я невольно запнулась.

– Или девственность, если стороны придут к таковому соглашению, – закончил вместо меня Эйдан.

– Именно, – согласилась я. – Если помнишь, я уже расплатилась сполна.

– Это случилось до обретения дара, – возразил он. – По взаимному согласию.

– Что ж, поедем в город, купим тебе собак, – фыркнула я.

– Не пойдет, – возразил он. – Долг тянется пять лет, накапали проценты. Теперь я вправе сам устанавливать плату. Мы поженимся.

– Давайте выслушаем волю богов, – предложил служитель, ловко сгребая монеты в корзинку под алтарем.

Пока мы препирались, он успел принести ритуальную чашу, кинжал, зажег свечи. Подумать только, пять лет назад я об этом мечтала, теперь же все напоминало кошмар. Эйдан протянул руку, уколол палец о ритуальный кинжал, и алая капля крови упала в блестящую чашу.

– Теперь невеста, – служитель повернулся ко мне, но я упрямо завела руку за спину.

Вот балда, совсем забыла, как проходит ритуал сплетенной ночи. Кинжал взметнулся, сверкнув в пламени свечей, и прядь моих волос упала в чашу.

Священник покрутил ее в руке, прочитал короткую молитву. Пухлый, добродушный и как будто слегка навеселе, он носил чашу над свечами, напевая себе под нос то ли гимны, то ли застольные песни.

– Какая-то нелепица, – громким шепотом сообщила я. – Знаешь, Эйдан, ничего я тебе не должна. Может, я получила магию как раз во время… Ну, ты понимаешь. Просто дар проявился позже. Так что ты ничего не докажешь. Да и вообще, ты правда потащишь меня в суд?

Почему он явился именно сейчас? Почему не приехал позже? Пусть бы побегал по академии, пытаясь найти меня на сплетенной ночи, когда все девушки носят маски. Праздник настоящей любви, когда создаются идеальные пары, а любящие сердца бьются в унисон… Мое колотилось так, будто собиралось выпрыгнуть из груди. Вряд ли сол Гир волнуется столь же сильно – рожа каменная, глаза холодные.

– Зачем тебе жениться на мне, Эйдан? – продолжила я его увещевать. – Прошло столько лет…

– Пять.

– Ты – корневой маг, я – обычная одаренка. Уверена, ты найдешь ту, что оценит тебя по достоинству.

По наглой физиономии, гадкому характеру и самоуверенности выше гор.

Проигнорировав мои слова, Эйдан поднес руку к ритуальной чаше.

– На что ты вообще надеешься? – ехидно спросила я. – Ты правда веришь, что…

– Получилось! – с искренним изумлением воскликнул служитель. – Вы только взгляните!

Из чаши выползал стебелек, расправлял резные зеленые листья, обвивал запястье сол Гира. Тугой бутон распахнул лепестки, темно-красные, точно кровь. Я недоверчиво потянулась к цветку, и вокруг моего запястья тут же обвился зеленый стебель. Ойкнув, я потрясла рукой, попыталась сбросить – куда там. Стебель сплетался в узор, превращаясь в брачный браслет, такой же, как у Эйдана.

– Боги говорят, вы – идеальная пара, – произнес служитель с некоторым сомнением в голосе.

– Я всегда это знал, – ответил сол Гир.

\\\

«Ритуалистика корневой магии, экзаменационный вопрос №25

Что может разрушить брак, заключенный ритуалом сплетенной ночи?

А. Конец света

Б. Смерть одного или обоих супругов

В. Ничего»

Глава 2. Ночь

– Я буду жаловаться, – забившись в угол кареты, в очередной раз пригрозила я. – Пойду в суд и потребую развод! Ты не имеешь права просто являться в мою жизнь и рушить все на корню. Что ты втемяшил в свою высокородную голову, сол Гир? Какая блоха тебя укусила? Ты что, проиграл пари? Это какой-то дурацкий спор?

Смежив веки, он сидел напротив и делал вид, что спит. Карета мягко покачивалась на дороге, дверцы Эйдан предусмотрительно заблокировал магией, и мне не оставалось ничего, кроме сомнительного удовольствия любоваться его физиономией. Когда-то я считала его красивым, надо же.

Он молча поднял руку, демонстрируя брачный браслет, обвивающий запястье.

– Никто нас не разведет, – заявил Эйдан, по-прежнему не открывая глаз. – Все решат: милые бранятся, только тешатся.

Я облизнула губы, задумалась. Так и было. Союз, заключенный в сплетенную ночь, считается нерушимым, если только… Я расплылась в улыбке и откинулась на спинку сиденья. Ритуалу не нужны ни подписи, ни печати. Такой брак заключается в небесах и закрепляется любовью. По идее, если любви не будет, то через какое-то время браслеты спадут. Наверное.

– Ты что там удумала? – поинтересовался Эйдан, заметив мою улыбку.

Так и знала, что он наблюдает за мной.

– Спи-спи, – елейным голосом пожелала я. – Ты, наверное, устал в дозоре.

Эйдан вздохнул и открыл глаза.

– Кратко обрисую тебе ситуацию, – начал он. – Мой дом гибнет.

– Башня Сол-Гират? – невольно ахнула я. – Как такое возможно?

– Моя бабушка, прежняя хозяйка дома, умерла пять лет назад. Буквально через пару недель после моего отъезда в дозор.

Я помнила Джиневру сол Гир: ямочки на щеках, смеющиеся зеленые глаза, она выглядела куда моложе своих лет и казалась вполне здоровой. Весть о ее неожиданной смерти застала меня уже в академии.

– Все это время Сол-Гират стоял без хозяйки, – продолжил Эйдан.

– А твоя мать? – задала я резонный вопрос.

– Дом не принял ее, – сказал он. – Он выбрал тебя.

Я помолчала, опешив. Вопросы так и роились в голове, но я даже не знала, какой задать первым.

– Дом следует за желаниями хозяина, а ты последняя женщина, с которой я переспал под его крышей. Видимо, дело в этом, – равнодушно пояснил Эйдан. – Так что поздравляю, Малин, теперь ты хозяйка корневой башни, одной из тех, на которых держится мир. И если ты думаешь, что не дашь мне и тем самым разрушишь сплетенный союз, то ничего у тебя не выйдет.

Снова эта кривая ухмылка, а бесстыжий взгляд пробежался по моим растрепанным волосам и развратному платью.

– Ты же не станешь меня насиловать, – пробормотала я.

– Если на чашу весов ляжет существование моего дома, – безапелляционно заявил Эйдан, – то я так тебя отымею, Малинка, что ты собственное имя забудешь.

– Скотина!

Его равнодушное лицо наконец отразило эмоции: темные брови сошлись в грозовую линию, в глазах заблестела зелень, и даже воздух в карете как будто заискрился.

– Чем я тебе был плох? – раздраженно поинтересовался сол Гир. – Стоило мне уехать, как ты помчалась покорять новые горизонты?!

– А должна была сидеть у окошка и ждать твоего возвращения? – фыркнула я.

– Да! Ты клялась мне в любви!

– Ты тоже много чего говорил!

Мы подались друг к другу, словно готовясь к драке, карету подбросило на кочке, и я, ахнув, слетела на пол и невольно оперлась на бедра Эйдана.

– Можем начать и так, – согласился он, запустив пятерню мне в волосы.

Оттолкнув его руку, я поднялась с колен и вернулась назад на сиденье.

– Ненавижу тебя, – выпалила, отвернувшись к окну.

– Взаимно, – бросил сол Гир, вновь смежив веки.

Мы остановились часа через четыре, когда ночь стала темной, точно чернила. Эйдан подал мне руку, но я выбралась из кареты сама. Огляделась по сторонам – ну и глушь: приземистые домишки вдоль дороги, единственный фонарь у козырька таверны, собака выглянула из будки, гавкнула и пошла спать.

Допустим, я убегу. Но куда? Я собиралась домой, даже собрала вещи. Мои чемоданы теперь лежали на запятках кареты, куда Эйдан их закинул. Я думала устроить себе небольшие каникулы и неспешно подыскать работу. Травницы требуются везде: лекарни, салоны красоты, сады и фермы, рестораны. Немного особых приправ – и самый жирный кусок свинины не причинит вреда ни фигуре, ни здоровью.

Эйдан обнял меня за талию, но я не обманывалась – это вовсе не нежность, скорее способ предотвратить попытку к бегству.

– Я тебя везде найду, – прошептал он, склонившись к моему уху. – Но ты подумай вот о чем: если Сол-Гират погибнет, то что станет со всеми, кто живет в округе? Твоя семья, друзья, бывшие любовники…

– Что касается бывших любовников, то меня как раз все устраивает, – нежно улыбнулась я, пытаясь сбросить со своей талии его руку, но она будто ко мне приросла.

Если Эйдан не врет, то весь край Сол-Гират придет в упадок. Вместо цветущих садов, богатых полей и лесов, где не водится скверна, придут гниль, плесень и смерть.

– Лучшую комнату для молодоженов, – потребовал Эйдан, когда нам навстречу вышел заспанный хозяин.

– Раздельные спальни, – попросила я.

– Одну большую кровать.

– Две!

Хозяин перевел взгляд с Эйдана на меня и буркнул:

– Комната одна, так что, дамочка, не ломайтесь.

– Я ей весь вечер это говорю, – доверительно поведал Эйдан, и его рука спустилась с талии ниже, а пальцы легонько сжались.

Я подпрыгнула от неожиданности и занесла для удара руку, но сол Гир ловко ее перехватил и поцеловал.

– Такая стеснительная, – добавил он, вновь обняв мою талию. – А ведь нас повенчали боги!

Он сунул под нос трактирщику брачный браслет, но тот не произвел на него особого впечатления. Гремя ключами, мужик поднялся по скрипучей лестнице, открыл перед нами дверь, и Эйдан втолкнул меня в комнатушку со скошенным потолком, где была большая кровать и… все.

– Поесть изволите? – спросил мужик.

– Сыты по горло, – ответил за нас обоих сол Гир.

– Спокойной ночи, – пожелал трактирщик и удалился.

Замок за ним щелкнул, повинуясь движению ладони Эйдана. Окна распахнулись, впуская свежий воздух, и в комнате запахло дубовой рощей. Я метнулась к окну, выглянула наружу – высоко, но при должной сноровке…

– Ты обречешь Сол-Гират на гибель? – спросил Эйдан.

Я сжала подоконник так, что пальцам стало больно. Нет, так поступить я не могу. Если по какой-то прихоти корневая башня выбрала меня хозяйкой, то я обязана ей помочь. Слишком многое связано с этим местом, и не все было плохим. У меня и правда есть неоплаченный долг, не перед Эйданом, но перед его домом.

Сол Гир тем временем скинул мундир, расстегнул пуговицы на рубашке. Пять лет дозора не прошли даром: он раздался в плечах, обзавелся рельефным прессом и парочкой шрамов. Вот тот, на груди, выглядит как след от смертельной раны. Но корневые маги обладают уникальным запасом жизненных сил. Магия текла в его теле, проявляясь на смуглой коже мерцающими узорами, переплетаясь, распадаясь лентами, соединяясь вновь. Вспомнилось, как я лежала у него на груди и бездумно следила пальцем за потоками магии…

Эйдан похлопал ладонью по кровати.

– Я не буду с тобой спать, – быстро сказала я.

– Такова воля богов, – глумясь, напомнил он.

– Эйдан, серьезно, – мой голос дрогнул. – Это все слишком.

– Слишком – это декольте на твоем платье. К кому ты собиралась в таком виде, Малинка?

– Не твое дело!

– Теперь мое. Я твой муж!

– Пока не совсем.

Он вздернул брови и расстегнул пояс на брюках.

– Предлагаешь по-быстрому закончить с формальностями?

– Такую брачную ночь получит твоя жена? – уточнила я ледяным тоном. – Затрапезная койка в придорожной таверне и быстрый секс?

Эйдан поморщился и, сняв штаны, лег в кровать и накрылся одеялом.

– Я слишком устал, – сказал он. – Так что супружеский долг отдам позже, с процентами.

А затем повернулся на бок и затих.

Я прикрыла окно, оглядела комнату. Ни диванчика, ни софы. Сняв туфли, присела и потрогала дощатый пол. Боги знают, когда его мыли.

– Может, поспишь на полу? – предложила я. – Ты в дозоре наверняка спал, где придется.

– Не наглей, – бросил Эйдан. – И ложись уже. Завтра у нас долгий день.

Вздохнув, я присела на край кровати, опасливо оглянулась через плечо. Легла, не раздеваясь, на самый краешек и потеребила браслет. Затвердевшие стебли переплетались в тугую косу, мягко обхватывая руку, и теплая живая магия ответила на мое прикосновение ласковой волной энергии.

Чудно это все. Идеальная пара. Сплетенный союз. И слова Эйдана в конце церемонии: «Я всегда это знал». Отчего тогда пять лет назад поступил как последняя сволочь?

Вздохнув, я позвала магию и бросила ее к потолку. Стебель малины пробился из щели между досками, быстро пополз по широкой балке, выпуская все новые стрелы.

– Это еще что? – спросил Эйдан, повернувшись на спину.

– Это твоя половина, это моя, – пояснила я, взбивая подушку.

Колючая штора малинника опускалась между нами, заслоняя хмурое лицо Эйдана, сплетаясь все гуще и зеленее. Вот бы так же просто я могла отгородиться от всех проблем.

– Какая у тебя степень дара, Малинка?

Первая.

– Не твое дело, – вновь буркнула я, поворачиваясь к нему спиной. – И не называй меня так.

\\\

«Виды и особенности магии. Экзаменационный вопрос №38

Девушка-пустышка потеряла невинность с корневым магом в его башне. Какова вероятность, что после соития она получит магический дар? От чего зависит степень обретаемой магической силы?»

Глава 3. Башня Сол-Гират

Малин изменилась, вызрела из симпатичной девчонки в роскошную молодую женщину. Но это все еще была она, его сладкая ягодка, ядовитая лгунья… Их судьбы сплелись задолго до ритуала, и теперь придется восстанавливать из руин не только башню Сол-Гират.

– Подъезжаем, – сказал Эйдан.

Малин бросила на него раздраженный взгляд и вновь отвернулась к окну. Что означало – без тебя вижу, придурок.

С утра он сорвал пару ягодок, что успели вызреть на колючей стене между ними, и вкус малины еще оставался на губах. Такими же сладкими были ее поцелуи когда-то. За малинником угадывался женский силуэт, и Эйдану ничего не стоило бы разрушить хрупкую преграду. Малин теперь его жена, чего она никогда не хотела – это знание разъедало душу почище отравы.

Они пересекли границу Сол-Гирата, за окном потянулись поля, и Малин растерянно посмотрела на Эйдана. То же самое чувствовал он, когда вернулся в родные края. Где буйная зелень? Где цветы? Где тот воздух, которым хотелось дышать полной грудью. В дозоре Эйдан больше всего скучал по аромату родного края. И еще по Малинке.

– Эйдан, – прошептала она, не отрывая взгляд от окна, и голубые глаза влажно блестели. – Что случилось?

Он сердито пожал плечами.

– Я ведь уже говорил…

– Что-то не так, – упрямо сказала Малин. – Чувствуешь запах?

Эйдан кивнул. Так пахла скверна. Поначалу он думал – мерещится. Решил, что настолько пропитался вонью в дозоре, что теперь этот запах будет преследовать его до конца. Ведь не может такого быть, чтобы скверна просочилась в его Сол-Гират!

Но цветы облетали с деревьев, не давая завязей, редкие всходы на полях предвещали голод, и даже птицы почти исчезли. Ближе к башне ситуация стала лучше, но на лице Малин читалось недоумение и скорбь.

– Ты что, не приезжала домой все эти годы? – не удержался от любопытства Эйдан.

Она мотнула головой.

– Оставалась подработать в столице. Мама все жаловалась на неурожай и нехватку денег, и я старалась помочь. Хотя думала, что она преувеличивает из-за ее вечного скупердяйства… Ну, ты знаешь мою маму.

Он знал.

Когда-то Клотильда Руа сама привела подросшую дочь в башню Сол-Гир в услужение. Она цепко держала за руку Малинку, а та краснела, бледнела и не знала, куда глаза девать. Всем известно, зачем молодых девушек отдают в корневые башни. А ну как приглянется молодому хозяину, и башня одарит магией? А это совсем другая жизнь, куда более легкая и богатая, чем у обычной булочницы. Эйдан пришел к хорошенькой служанке в первую же ночь, но с удивлением наткнулся на запертую дверь. Закрыто! В его собственном доме!

– А ты, значит, тоже не приезжал из дозора? – спросила Малин, выдергивая его из воспоминаний.

– Нет, – коротко бросил Эйдан.

Мать писала, что есть кое-какие проблемы, но он думал, что это мелочи, которые решатся с его возвращением сами собой. И лишь приехав, осознал, как все серьезно.

Карета остановилась, и Малин, не став дожидаться, пока перед ней откроют дверь, выпорхнула наружу и замерла перед башней. Задержавшись в карете, Эйдан с силой потер лицо ладонями, пытаясь собраться с духом: не хотелось выдавать горя перед Малин.

Башня Сол-Гират была живой. Исполинский организм, выросший из семечка, посаженного богиней-матерью, возвышался до самого неба. Массивный ствол, широкий как дом, покрывала твердая точно камень кора. Ветви тянулись к облакам, переплетаясь в ярусы и балконы, а огромная двустворчатая дверь с гербом Сол-Гир – роза и меч – вела в лабиринт из залов, лестниц и переходов. Башня дышала, ее стены сжимались и расширялись, она могла добавить комнаты по своему усмотрению, или напротив – убрать.

Эйдан привык воспринимать дом как древнего родича – мудрого, несокрушимого, вечного. Его корни, его семья. Иногда на рисунке коры угадывались лики давно ушедших предков, а пару раз он видел отца. Тот погиб в дозоре, но похоронили его честь по чести – в корнях Сол-Гирата, и его дух обрел здесь покой.

И вот теперь дом погибал.

Один из стволов-башенок засох и почернел, листья желтели и скручивались, а у самых корней Эйдан с ужасом обнаружил колонию лизунов – мелких вредителей скверны. Он их выжег, конечно, но вспоминал о том с содроганием. Все равно что откинуть фату невесты, и увидеть на любимом лице следы постыдной болезни.

Сол-Гират умирал, и Эйдан не мог понять – почему. Пять лет – солидный срок, но бывали случаи, когда корневая башня обходилась без хозяйки и дольше. В конце концов, она сама по себе источник живительной силы.

– Ему больно, – прошептала Малинка, повернув заплаканное лицо. – Ох, Эйдан, ты слышишь?! Дом так страдает!

Она порывисто схватила его за руку и, тут же ее оттолкнув, бросилась в башню. Двери жалобно застонали, открывая ей объятия, и Малин исчезла внутри.

– Я привез ее, – сказал Эйдан, подойдя ближе и погладив шершавую стену. – Теперь все будет нормально.

Он всей душой на это надеялся.

***

В башне я вдруг успокоилась. То ли знакомые стены тому виной, то ли тот самый запах – дуба, согретого солнцем мха и чего-то сладкого, ягодного. Пять лет назад дом подарил мне магию, и теперь я в силах ему помочь. Я ведь травница, в самом деле. Возвращать к жизни увядающие растения – простейшая из задач. Да, работа предстоит необычная, большая…

– Покажи, где болит, – попросила я, и башня жалобно загудела.

Зато вот и плюс – пациент способен общаться. Башня повела меня переходами, скрипящими лестницами, анфиладами комнат. А я гладила кончиками пальцев чуть шершавые стены и хладнокровно прикидывала, что нужно сделать в первую очередь: распрощаться со всей этой роскошью. Сейчас дому главное – беречь силы, а значит…

– Убери все лишние комнаты, – приказала я. – Оставь самое необходимое.

Дом виновато вздохнул, но стены согласно заскрипели. Обойдется сол Гир без бильярдной, гардеробной, оружейной и всяких там чайных комнат. На кухне чаю попьет, не переломится.

Лестница вывела меня на террасу почерневшего ствола.

– Это надо убрать.

Мне в ответ зашумели сухие ветки. Отсюда город виднелся как на ладони, и глаза сами нашли крышу родной пекарни, но я уже была дома – мое сердце так говорило. Спустившись по лестницам в самый низ, в круглую комнату, где были лишь стены и пол, я прочла свое новое имя на гладкой коре.

Малин сол Гир.

А передо мной – Джиневра. И еще сотни имен, тысячи, по которым можно было бы измерить возраст корневой башни, как по годовым кольцам.

– Решила убедиться? – спросил Эйдан, появляясь рядом. – Думала, я вру?

– Этого следовало ожидать, – холодно ответила я. – От чего умерла твоя бабушка?

Он пожал плечами, прислонился к стене и ласково провел подушечкой пальца по имени Джиневры.

– Башня решила, пришел ее срок, – в голосе явственно прозвучала печаль.

Наверное, было бы правильней проявить деликатность и не лезть в его горе. Я полезла.

– Лекарь с этим согласился?

– Дом не дал проститься с телом.

– Это как? – нахмурилась я. – То есть… Джиневра сол Гир пропала?

Эйдан разглядывал меня с непонятным выражением лица, и я едва сдерживалась, чтобы не подтянуть выше вырез развратного платья. Принять бы ванну, привести себя в порядок, выспаться, не прислушиваясь к чужому дыханию…

– В каком-то смысле бабушка все еще здесь, – сказал Эйдан. – Она умерла, дом сам похоронил ее. Так иногда происходит. Меня не было рядом, никаких членов семьи.

– А твоя мать?

– Не думаю, что бабуля хотела, чтобы мать лила по ней слезы, – обтекаемо ответил он. – Так что скажешь, Малин? Сумеешь помочь?

Нетерпение прорвалось в его голосе, и я нарочно потянула с ответом. Вот как забавно повернулась судьба: то он выбрасывает меня как использованную вещь, то тащит в храм и умоляет о помощи.

– Я попробую, – наконец ответила я. – От корневой башни зависит судьба нашего края. Ты бы мог попросить, а не волочь меня к алтарю.

– Это дом тебя выбрал, – напомнил Эйдан. – Что мне еще оставалось? А чем ты недовольна? Были другие планы на жизнь?

– В них не было тебя, – бросила я и пошла прочь.

Стены изогнулись, сталкивая нас друг с другом, но я выскользнула в коридор, лишь слегка задев Эйдана бедром.

– Опять ты за старое? – расслышала позади тихое ворчание.

Пять лет назад башня будто решила свести нас вместе. Лестницы меняли направление, стены исчезали, мы сталкивались постоянно, по сто раз на дню. Но дверь моей спальни оставалась закрытой, пока я не открыла ее сама.

Я тряхнула головой, прогоняя неуместные воспоминания. Итак, сперва наложу поддерживающие руны, что выравнивают потоки силы. Завтра по ним будет ясно, где идет искажение. Надо найти заразу, из-за которой Сол-Гират чахнет, и Эйдан не оставит от нее ни следа.

Что-что, а уничтожение скверны правильнее доверить корневому магу. Он в этом лучший, каким бы придурком ни был.

Фыркнув, я нарисовала первую руну и пошла дальше по периметру главного зала. Здесь все дышало временем и стариной: резная мебель, картины на стенах, тяжелая ткань гардин, на которые никогда не садится пыль. Поначалу я недоумевала – зачем вообще служанки, раз дом со всем управляется сам. Правда, кухню он не любил, да еще норовил потушить огонь в очаге, если я разводила его слишком сильно.

У башни был свой характер, она боялась огня, любила дождь и хотела, чтобы мы с Эйданом были вместе. Я раздраженно дернула брачный браслет на запястье, но он держался крепко. Надо же, еще спрашивает, чем я посмела быть недовольной! Видимо, в его представлении я должна была разрыдаться от счастья и отдаться ему в той замшелой таверне со всем пылом нерастраченной страсти. Как же, сам великолепный сол Гир соизволил на мне жениться!

Вторая руна вышла кривоватой, но я заставила себя успокоиться и переделала. Мерцающий магией знак вспыхнул на коричневатой стене.

– Не переживай, ты ни при чем, – заверила я дом. – Тебя я люблю.

Дом молчал, и мне померещился намек: как можно любить Сол-Гират и ненавидеть его хозяина? А что поделать, если он такой самовлюбленный болван?! Привык, что все крутится вокруг него, а малейшие прихоти исполняются по щелчку пальцев. Ничего странного, что, получив желаемое, он тут же остыл.

Я наносила все новые руны, щедро вливая в них силу. Первая степень – не кот начхал. Дом был со мной щедрым, и я тоже не стану жадничать. Я работала, пока пальцы не онемели, а в глазах не замерцали черные мушки.

– Сделаешь мне ванну? – попросила у дома, и тот согласно загудел.

Все же странно это – корневая башня гибнет. Да еще внезапная смерть Джиневры, которой даже не довелось проститься с любимым внуком. Узнать бы, что на самом деле произошло пять лет назад. Может, это пролило бы свет на настоящее?

///

Арифметика магии, экзаменационная задача №7

«Одаренный маг третьей степени ежедневно тратит 5/16 магического резерва на ускорение вызревания плодов яблоневого сада, 1/8 на создание благожелательного настроения у сварливой жены и 3/16 на то, чтобы отбить тягу к алкоголю у отца, запойного пьяницы.

С помощью прогулок и медитаций одаренному магу удается восполнить 3/8 резерва. Через сколько дней он окажется выжат досуха?»