Loe raamatut: «Книжный магазин чудесницы»

Font:

* * *

Посвящается моей семье, открывшей мне дверь книжного магазина «Под звездами».
И коту Дымку, который лежал на клавиатуре, – без его помощи эта история могла быть закончена гораздо раньше

– Дося! – воскликнула Соня. – Это же Снежин! И он… у тебя на кухне! Что он там делает, святые небеса?
Евдокия, стоя с подругами в коридоре, прислушалась к звукам, которые раздавались на кухне, – это открывались и закрывались шкафчики. Соня смотрела на нее, как на безумицу, не осознающую смертельную опасность. Аврора же, сначала тоже удивленная, загадочно улыбнулась. Той самой улыбкой Гермионы Грейнджер, которая говорила что-то вроде: «А если бы вы тоже прочитали ту главу, вы бы поняли задание профессора Флитвика. Я предугадала все эти события с самого начала».
– Что Снежин делает на твоей кухне? – снова спросила Соня.
– Кажется, ищет чай, – мирно ответила Евдокия.
– Снежин, – повторила Соня.
– Знаю.
Фаина нервно хихикнула. Соня продолжала пораженно разглядывать лицо Евдокии, словно не могла понять, слышит та ее или нет. Фаина хлопнула себя по лбу, выдрала листочек из блокнота, написала «Снежин» и вручила его Евдокии.
– Снежин, Дося, – упорно повторила Соня, тыча пальцем на бумажку и в сторону кухни. – Он у тебя там.
– Да, так и должно быть. Я вам сейчас всё объясню, – сказала Евдокия.
– Я предугадала все эти события с самого начала, – просияла улыбкой Аврора.
Но всё это произошло уже потом…

Глава 1. Евдокия

При любимом человеке грустно и трудно быть нелюбимым.
(Одна ночная мысль Евдокии)

Есть много историй о людях, которые создали что-то великое, пережили удивительные приключения или нашли свою любовь. А что же делать тем, кто очень застенчив, неуклюж и старомоден? Что делать тургеневским девушкам? Ведь они совсем не вписываются в этот мир, да и сам он словно не хочет их замечать. Евдокия Лаптинская всегда чувствовала себя так, будто топталась на станции метро, где остальные пассажиры встречали своих близких и обнимали друг друга, а она пыталась найти свое место, но не могла – и с задумчивой улыбкой проходила мимо остальных.

– Девушка, не подскажете, где тут выход на такую-то улицу? – спросили у Евдокии на станции две незнакомые старушки-подружки.

Евдокия застыла и серьезно задумалась, несмотря на то что много лет ездила сюда на работу и, казалось бы, должна была уже знать выходы и входы. Впрочем, она всегда очень плохо ориентировалась в пространстве. Не факт, что смогла бы объяснить дорогу, даже если бы сама только что пришла с этой улицы.

– Туда, – наконец неуверенно произнесла она.

– Спасибо!

– Не за что!

Бабушки встали на эскалатор. Евдокия некоторое время смотрела им вслед, а потом, помешкав, пристроилась за ними. Теперь ей нужно было лично удостовериться, что она отправила их верным путем, а не куда-нибудь в Бразилию. Евдокия надела капюшон джинсовки и спрятала непослушные рыжие локоны – со стороны, должно быть, выглядела неловкой шпионкой. Самая провальная миссия в ее жизни. Даже более провальная, чем в позапрошлый четверг, когда ей показалось, что за хрупкой прохожей на улице идет подозрительный тип, и Евдокия на всякий случай отправилась следом за ними. В этом была вся Евдокия – просто шла по улице за человеком, которому, вероятно, нужна помощь, и не решалась эту помощь предложить.

Утреннее метро жило своей жизнью, люди вокруг спешили на работу, и у каждого из них была своя история. Если бы стены вагонов умели говорить, сколько бы они рассказали! В первую очередь – о том, что любовь – существует. Вот бабушка с дедушкой с авоськами и в масочках; он, опираясь на палку, трогательно помог ей сесть в вагоне. Вот уставшая интеллигентная женщина с добрым лицом читает книгу вместе с дочерью – девочкой-подростком в круглых очках и с косичками. Вот мальчик держит на коленях переноску со щенком и постоянно обеспокоенно заглядывает внутрь, желая убедиться, что его питомец не боится шума и движения поездов.

Порой смотришь на эти лица, и так хочется узнать их истории в деталях. А если выйти из вагона или ступить с эскалатора именно сейчас – такое ощущение, будто теряешь нечто ценное. Не увидишь, как бабушка и дедушка будут, улыбаясь, что-то говорить друг другу на ухо. Не узнаешь, что ждет маму с дочкой, когда они перелистнут новую страницу увлекательной книги.

– Евдокия! – крикнул кто-то на эскалаторе.

Евдокия обернулась, но радостно машущего ей юношу-подростка не узнала. Однако улыбнулась и помахала ему тоже. Тут мимо нее пробежала девушка и бросилась к нему в объятия.

– Евдокия, наконец-то ты пришла! – сказал он той девушке.

А наша Евдокия натянула капюшон еще ниже и сделала вид, что не махала рукой, а просто почесалась.

«Главное – не подавать виду, – подумала она. – И бочком-бочком двигаться по эскалатору».

Она надеялась, что за женщиной, держащей на руках собаку в бальном платье, ее не особо видно. Тут стоящая неподалеку девушка в костюме пирожного засмеялась и улыбнулась ей. Она перепрыгнула через несколько ступенек и оказалась рядом с Евдокией.

Со стороны они выглядели, должно быть, как две планеты из разных вселенных, которые случайно столкнулись и поразились разной природе друг друга. Евдокия – высокая и не очень стройная, а незнакомка – низенькая и хрупкая. У Евдокии – большие голубые глаза, нос картошкой, веснушки, и при одном ракурсе она казалась красавицей, а при другом – совсем нет. У незнакомки же – маленький нос, круглые очки, каре на темных волосах. Из-под волос выбивались довольно большие уши, но они ее никак не портили, а только казались гармоничным дополнением к искренней улыбке и веселому взгляду. Ну и, конечно, главное – девушка была в костюме выпечки с кремом, а Евдокия – обычного офисного работника. Пиджак и брючки серого цвета в крупную клеточку и блузка, которую мама называет «Ой, а что это на тебе надето?».

– Привет, – сказала девушка-пирожное. – Как продвигается расследование преступления?

– Что? – опешила Евдокия.

– Я заметила, что ты следишь за теми бабушками, – заговорщически зашептала незнакомка.

– О нет. Просто они спросили у меня дорогу к театру, а я их отправила, наверное, не туда.

– Ясно. Не волнуйся, они идут в правильную сторону.

– О, спасибо, – пробормотала Евдокия.

– Да не за что. Если не трудно, помоги достать у меня из костюма бутылочку воды. Ты даже не представляешь, как летом в нем жарко. И вообще, я говорила дедушке и Лидии, что костюм пирожного ни к чему. Ну кто будет рекламировать книжные магазины в костюме пирожного? Но Лидия сделала надменное лицо в своем стиле и сказала: «Надевай что есть, другого я пока не нашла». Вон там бутылка, под кусочком шоколадного печенья.

Опешившая из-за этого длинного рассказа, Евдокия даже не сразу поняла, что от нее хотят. Потом стала искать на костюме шоколадное печенье – как оказалось, это маленькая коричневая подушка торчала сбоку.

– Там потайной карман, – сказала девушка. – Ну же, тяни бутылку.

Евдокия засунула туда руку.

– Осторожнее, – предупредила незнакомка. – Там еще флаеры, моя карта «Тройка» и кошачий корм.

Другие пассажиры уже начали с интересом наблюдать за происходящим. Евдокия наконец выудила бутылку и протянула ее собеседнице. Девушки сошли с эскалатора.

– Ух, спасибо, – сказала незнакомка. – А ведь я говорила Лидии, что лучше было выбрать костюм Гэндальфа. Кстати, я Соня Коробейникова.

– Евдокия Лаптинская, – ответила все еще удивленная до глубины души Евдокия.

– Очень приятно. О, смотри, собака в бальном платье!

Евдокия посмотрела на женщину и собачку, которые гордо вышагивали рядом с ними, и улыбнулась. Почему-то создалось впечатление, что они с Соней знакомы уже миллион лет и три года. Наверное, если бы с Евдокией заговорила другая незнакомка в метро, она бы слегка испугалась и на всякий случай крепче бы держала свою сумку.

– Приходи к нам в книжный магазин, – между тем продолжила Соня. – Называется «Под звездами». Мы там рады всем. Сейчас флаер достану.

– С удовольствием приду. Но сейчас на работу опаздываю.

– Понимаю. Шеф строгий?

– Шефиня.

– О, ужасная ситуация.

Евдокия улыбнулась.

– Спасибо. Но у меня на работе есть и поужаснее ситуация – я там безответно влюблена, – неожиданно для себя самой выпалила она.

Соня посмотрела на нее и похлопала ее по плечу. Для этого ей пришлось встать на носочки.

– Тоже понимаю. Почему-то теплые люди часто тянутся к холодным, – мягко сказала она. – Это не моя фраза, ее придумала одна знакомая мне девушка из МЧС. А ты обязательно приходи к нам в книжный. Там всегда рады тургеневским девушкам. До встречи, Евдокия Лаптинская.

Они как раз вышли из вестибюля. Соня протянула Евдокии руку, и та пожала ее.

– До встречи, Соня Коробейникова.

И Соня, подмигнув Евдокии, ушла в другую сторону с толпой пешеходов. Только белые плюшевые сливки еще долго плыли над головами людей. Евдокия некоторое время смотрела им вслед, а потом отправилась на работу.

«Буду знать, что ответить, если меня однажды вдруг спросят: “Вели ли вы когда-нибудь душевные разговоры с пирожным?”» – подумала она.

Надо сказать, что Соня была полностью права насчет Евдокии – та действительно могла бы назвать себя тургеневской девушкой. С чего всё началось? Наверное, с детства. Евдокия всегда была очень высокой и сверстницам очень не нравилась, поэтому привыкла проводить время одна в своей комнате с горами книг. Ее первое воспоминание о детском саде – это то, как воспитательница просит ее не участвовать в выступлении, потому что она выше всех девочек на две головы.

Впрочем, папа Евдокии – еще больший социофоб, чем она. А вот мама, несмотря на то что скромный человек, больше всего обожает общаться. Для нее – как, должно быть, и для Сони Коробейниковой – вполне нормально на светофоре в ожидании зеленого света увидеть женщину со знакомым лицом, поздороваться и тут же за оставшиеся секунды обменяться с ней историями семей до седьмого колена. И расстаться лучшими подругами. Обычно эти встречи мама пересказывает так:

– Дося, я сегодня встретила на светофоре сестру матери твоей одноклассницы, которая училась с тобой в третьем классе. У нее такие же проблемы, как у меня, – ее дочь тоже в двадцать шесть лет еще не нашла себе мужа.

Поэтому порой кажется, что эти диалоги выглядят так:

– Здравствуйте, – говорит мама. – У вас знакомое лицо. У меня дочь не замужем, а у вас?

Наверное, мама не переживала бы так по поводу незамужней дочери, если бы ее не заставляли волноваться разговоры с тремя тетями – Ташей, Глашей и Пашей. Но самое интересное в том, что все три, по мнению Евдокии, сами не кажутся примерами счастливой семейной жизни. Тетя Таша – деятельная и активная женщина, которую в молодости бил муж, милейший на вид мужчина. Тетя Глаша – веселая и общительная, любящая обсуждать знакомых, а ее муж странно ведет себя на праздниках, когда видит молоденьких дам. А тетя Паша – мрачная и неразговорчивая женщина, которая никогда не была замужем. Она любит молча сидеть в углу, читать что-нибудь и курить.

В общем, для Евдокии тетушки Таша и Глаша с их советами насчет брака порой выглядели как люди, которые вышли из горящего дома и приглашают туда тебя: «О, привет, заходи. Почему ты еще не зашла? Не обращай внимания на то, что стены падают».

Недавно тетушка Таша подошла к Евдокии в ресторане в мамин день рождения.

– Дося, – авторитетно начала она. – Как с личной жизнью?

– Отлично, – бодро отозвалась Евдокия.

Тетушка проницательно уставилась на нее.

– Ты знаешь, что я тебя никогда не осуждаю и никогда не лезу в твою жизнь, но ты ведь понимаешь, что женщина без детей вряд ли может называться полноценной.

Это был первый камушек в огород Евдокии. Тетя Таша все время произносила речи с мудрым и спокойным видом, так что порой Евдокии было трудно понять, почему слова тетки ей неприятны. Первые годы юности Евдокия чувствовала вину за отсутствие расположения к ней, пока не поняла, в чем проблема.

Вообще, Евдокия еще некоторое время назад догадалась, что это не очень удобно – расти хорошей девочкой. Точнее, окружающим удобно, а тебе самой – нет.

– Конечно, жизнь современной молодежи мне не понять, и я никогда не жила так долго с мамой (камушек), – продолжила тетушка. – Ты, конечно, совершенно особенный человек (камушек)… Но в твоем положении (камушек) я бы…

Евдокия улыбнулась и огляделась в поисках способов побега. Но тут ее и Ташу настигла тетя Глаша.

– О, ты здесь, отлично, – громко и жизнерадостно сказала она Евдокии. – Какой у тебя рост?

– Сто восемьдесят, – немного удивилась Евдокия.

– Отлично! – победно воскликнула тетя Глаша. – Мы с Ташей и Пашей уже нашли тебе мужчину. С небольшой разницей в росте – у него сто шестьдесят пять. Таша, ты ей уже сказала? Нет? А что ты молчишь? Дося, я считаю, что ты должна всё бросить и немедленно начать налаживать личную жизнь. Замужество – главное в жизни женщины.

Евдокия бросила взгляд из-за спины тети Глаши на ее мужа дядю Валю, который, выпив, в этот момент как раз обнимал совсем юную девушку в танце. Та покраснела и убежала в угол зала. Евдокия забеспокоилась о том, не нужна ли ей помощь.

Таша снова авторитетно посмотрела на внучатую племянницу.

– Толик – племянник сестры нашей соседки. Ты знаешь, вы с ним в одинаковом положении (два камушка). Такие, как вы (камушек, можно уже дальше не считать), в жизни бы никогда не встретились…

– Еще Толик только что взял ипотеку в Мытищах, ему тяжело оплачивать ее одному, – вставила Глаша. – Вы сможете сделать это вместе! И потом, он как раз недавно…

«Вышел из тюрьмы», – появилась у Евдокии мрачная догадка.

– …сетовал на то, что ему приходится в одиночку заниматься бытом. Ну не дело это для мужчины!

– Толик почти согласен с тобой познакомиться, – снисходительно объявила Таша.

– Если что, есть еще Аркаша, – бодро добавила Глаша. – Правда, он сейчас не сможет с тобой часто встречаться – он не в Москве, скрывается от судебных приставов.

– Подумай насчет Толика, – сказала Таша и даже слегка прикрыла глаза с видом мудрого буддийского монаха, раскрывающего суть жизни ребенку. – Хоть он и пониже тебя, но в ширину его больше, так что тебе не придется переживать из-за своих толстых бедер.

– Что же, – натянуто улыбнулась Евдокия. – Спасибо. А сейчас извините, мне и моим бедрам… э-э-э… надо пойти перекинуться парой слов с кошкой.

Евдокия порой думала: интересно, почему незамужним девушкам всегда ставят в вину именно их семейное положение? Ведь можно найти еще тысячи причин для упреков. Например, спросить, почему это девушка до сих пор не полетела в космос и не изобрела лекарство от рака? А у Евдокии можно поинтересоваться, почему она никак не напишет хорошую книгу, хотя с детства живет литературой и своими фантазиями? А также полюбопытствовать, как она при всех особенностях своей личности умудрилась устроиться автором в журнал и, главное, – как до сих пор не вылетела с работы?

В общем, если бы Евдокии кто-то сейчас предложил заполнить «Анкету для друзей», которые были популярны в ее детстве, то у нее бы получилось примерно следующее:

Имя – Евдокия Лаптинская.
Родственники, которые вечно лезут не в свое дело, – три.
Вторая половинка – нет.
Мысленная вторая половинка – много лет безответно влюблена.
Лучшие друзья – Оля переехала во Францию, Павла нашла работу в Италии, поэтому общение идет в основном по переписке. А Настя вышла замуж, родила близнецов и взяла ипотеку, поэтому встречи с ней стали еще более редкими, чем с Олей и Павлой.
Количество выходов из дома за последнюю неделю, не считая работы, – 0, но сейчас пандемия коронавируса, это уважительная причина.
Перспективы по жизни – пока нет.
Поводы для оптимизма – Бенедикт Камбербэтч существует.

Когда Евдокия все-таки дошла до редакции журнала необычных новостей «Удивительное рядом», на первом этаже была толпа людей, многие из которых – с фотоаппаратами. Она приподнялась на носочки, желая понять, что происходит. И тут ее сердце екнуло – из толпы к ней направился высокий молодой мужчина. Евдокия знала его со школы, но до сих пор не могла привыкнуть к красоте, которая каждый раз открывалась ее глазам: светло-рыжие волосы, карие глаза, правильные черты лица с трогательными веснушками. Девушки в толпе начали оборачиваться в его сторону.

– Кто это? – шепнула одна из стоящих рядом девушек-фотографов другой. – Кто этот рыжий диснеевский принц?

– Петр Милашенков, – тихо ответила та. – Ведущий YouTube-канала «Удивительное рядом».

– Да он же просто… голливудский актер. Муж Барби.

Трудно было сказать, слышал ли «диснеевский принц» и «муж Барби» их разговоры. Он направился прямиком к Евдокии и оглядел ее с ног до головы.

«О боже, он тут, совсем рядом».

Вот как, скажите, можно подготовиться к таким случаям? К тому, что человек, в которого ты тайно влюблена, может внезапно столкнуться с тобой в коридоре? И как в этот момент осторожно проверить, не слишком ли топорщатся у тебя кудри, не задрался ли пиджак, на месте ли брови?

– Привет, – сказал Петя своим привычным полушутливым тоном. – Что это с тобой случилось?

Евдокия пощупала брови, оглядела пиджак и, спохватившись, принялась отряхиваться.

– Ой, это мука, – робко ответила она. – Я сначала разговаривала с девушкой-пирожным, и беседа прошла очень мило, а потом проходила-мимо-ресторанчика-и-там-повариха-потрясла-фартук-из-окна.

Петя пару секунд моргал, пытаясь понять эту сбивчивую речь.

– Что потрясла?

– Фартук, – выпалила Евдокия.

– Девушка-эклер?

– Нет, повариха.

– Ни дня без беды. Из всех проходящих мимо людей она потрясла его именно над тобой?

– Да.

– Круто. И ты не заметила, что вся в муке?

– Я же бежала. Оп-п-паздывала на работу.

– Конечно, ты опаздывала! Пять минут осталось до начала твоей смены. У тебя все волосы белые! Повернись.

Они отошли подальше от любопытных глаз, и Петя, хмурясь, принялся отряхивать ее пиджак. От него притягательно пахло парфюмом и кофе с корицей. В этом был весь Петя – умудрялся совмещать увлечение дорогими вещами и модными тусовками с нежной любовью к Моцарту и классической литературе.

Евдокия чуть на шпагат не села, чтобы спрятать от его глаз свои любимые старенькие кроссовки. Но на самом деле Петя, конечно, опекал ее не ради нее самой. Дело в том, что на канале журнала «Удивительное рядом» было двое ведущих, и они работали посменно, зачитывая в эфире самые удивительные новости, которые писала команда, которая занималась текстами для сайта и журнала. Точнее, две команды. Одна работала для Пети, а другая – для другого ведущего. Вот и считалось, что у каждого своя команда. Евдокия была как раз в Петиной.

– Ну все, пошли, – властно сказал Петя. – Мы повысили твои шансы на то, что охранники пустят тебя на работу.

– Спасибо большое, – произнесла Евдокия. – И-и-извини. А что это там за толпа?

Они благополучно прошли через турникеты, но людей на первом этаже было еще больше. Все они толпились вокруг стеклянной витрины мини-музея журнала.

– Наши корреспонденты отыскали в Воронежской области старинный артефакт, предположительно четырнадцатого века. Это подвеска Лесной Девы, воительницы из легенды. Согласно мифам, она жила в лесу и заступалась за людей, которым нужна помощь. Сегодня ночью подвеску привезли в музей нашего журнала, но уже на днях ее должны забрать ученые. А это фотографы разных изданий, историки и просто любители мистики. Приехали посмотреть.

За витриной на бархатной подушечке лежало маленькое кованое украшение в виде цветка. Присмотревшись, Евдокия поняла, что это подснежник.

Удивительно. Сердце почему-то быстро застучало.

– Значит, Лесная Дева действительно существовала? – решилась спросить Евдокия. – Ты веришь в это?

– Кто знает. Я думаю, что многие персонажи мифов могли быть реальны, просто людская фантазия их немного приукрасила. Жаль, что до нас дошло совсем немного мифов о Деве.

– Мое литературное воображение уже вырисовывает ее историю, я уже мысленно на второй главе, – робко улыбнулась Евдокия.

Петя, к большому удовольствию Евдокии, хмыкнул. Но тем не менее, когда он продолжил, голос его был строгим. Евдокия давно заметила: когда он позволял себе немного расслабиться и пошутить с командой, он вскоре мог резко посерьезнеть, чтобы люди, видимо, не расслаблялись. Даже их общее школьное прошлое Петя никогда не вспоминал – словно и не было его.

– Как бы тебя не подвело твое литературное воображение, – произнес Петя. – Я на неделе исправил много ошибок в твоих текстах. Первая из них: «Сыр итальянского города» вместо «мэр итальянского города».

– Ой, мама. Это от невнимательности. Видимо, в спешке опечаталась, а «Ворд» исправил.

– «Краснопердонский переулок». Вместо «Красноперекопский».

Евдокия чуть не споткнулась.

– Несколько опечаток наехали друг на друга, – пролепетала она. – Прости, пожалуйста.

– «Алиса на фото Фрейндлих». Вместо: «На фото – Алиса Фрейндлих».

– Т-т-торопилась. Извини.

– Слово «собака» было написано с большой буквы.

– Это про бездомного пса, который переводит детей через дорогу на Кубани? Видимо, это Т9, я писала ту заметку с телефона – комп зависал.

– Перепутала братьев Запашных.

– Р-р-р-роковое стечение обстоятельств.

– Ладно, садись на место. Будь внимательнее, не ошибайся больше. Постарайся не попадаться на глаза Наталье…

При упоминании начальницы Натальи Зверевой Евдокия дернулась.

– …И спасибо, что пришла не в этом своем перуанском пончо.

– Оно у меня в ящике на случай, если замерзну, – машинально ответила Евдокия.

Петя и коллеги, услышавшие две последние реплики, рассмеялись. После этого он отошел в сторону к незнакомому Евдокии мужчине, который выглядел очень серьезным и строгим, хотя явно был его ровесником. Постаравшись незаметно пройти мимо Пети (а то вдруг она плохо выглядит сбоку), Евдокия поспешила приземлиться на место. Петя и его собеседник вскоре ушли.

В отделе уже все сидели на своих местах и печатали, занятые делом. Издание называлось «Удивительное рядом», поэтому нетрудно догадаться, что оно освещало необычные и удивительные события, занималось расследованиями мистических и загадочных происшествий, изучало мифы и легенды. Но встречались и другие темы – социально-общественные, про природу и окружающий мир, про научные открытия, криминальные происшествия, а также про шоу-бизнес и природу. Даже детская страничка была.

– О, привет, Масло, – громко сказал местный юморист, бильдредактор Ваня Хохольков.

Масло – это была нелюбимая кличка Евдокии, данная Ваней за то, что она любила периодически сползти по спинке рабочего кресла, словно растекшийся кусочек масла. Ну а что поделать, если рабочая смена – 9 часов без обеда? За это время хочется сменить много поз – выпрямиться или растечься, сесть на шпагат или встать в березку.

– Маслице, что это на тебе надето? – весело продолжил другой юморист, Геннадий Шапошников.

– Рубашка оверсайз, – кашлянув, ответила Евдокия.

– Знаешь, родная, ты в ней немного похожа на старовера.

Гена и Ваня оба отлично шутили. Но если шутки Вани все же казались немного недобрыми, то со стороны Гены Евдокия чувствовала расположение. Он почему-то все время называл ее «родная» и вообще проявлял заботу о девушках в коллективе.

Нинель и Инесса Быстровы, сестры-близняшки, выпускающие редакторы, демонстративно захихикали. Тут надо сказать, что Евдокия измеряла свою антипатию к людям количеством отрицательных персонажей, которых срисовывала с них. Так вот, с Инессы она срисовала уже двух героинь для трех различных историй.

И вот Евдокия услышала, как близняшки привычно шепчутся в шутливом споре:

– Инесса, как ты думаешь, может, наша Масло пытается следовать за модой?

– Да, конечно, Нинель. И я тут не вижу поводов для шуток. Она действительно следует за модой и даже почти наступает моде на пятки. Я имею в виду моду восьмидесятых.

– Зачем ты так говоришь, Инесса? – притворно сделала замечание сестре Нинель. – У Евдокии даже есть страницы в соцсетях.

– Надо же, какая она молодец. Идет в ногу со временем.

Сергей Сморщук, корректор, заинтересованно обернулся и откровенно уставился на Евдокию. Этот сорокалетний мужчина, женатый и с детьми, часто был предметом шуток из-за того, что имел не совсем нормальное в его положении увлечение юными девушками. Его поведение часто выходило за рамки приличий, но руководство его не останавливало, потому что он хорошо работал. Единственными девушками, кого он никогда не беспокоил, были близняшки Нинель и Инесса, что неудивительно – иначе бы ему тут же пришлось попрощаться с работой и жизнью.

Евдокия приступила к делам. Прошли час, два, но внутреннее напряжение оставалось. Вспотела, но ей было неловко встать на глазах у всех и открыть окно. Казалось, Инесса обязательно придумает смешную или уничижительную историю даже про такую мелочь.

«Боже, помоги нам, слишком застенчивым людям и социофобам».

Анатолий Мрачноватых, медлительный монтажер с вечно печальным лицом и большими очками, взглянул на лицо Евдокии и вздохнул. Он придвинулся поближе к Иннокентию Кошкину, их странноватому коллеге из тех, которые есть в любом коллективе. Сейчас Кеша лазил у себя под столом и что-то бормотал себе под нос.

– Что ты там делаешь? – с подозрением спросил Ваня.

– Ищу, куда спрятать степлер.

– Степлер?

– Степлер! – сердито пробухтел Кошкин. – Он стоит на самом видном месте на моем рабочем столе и раздражает меня. Не могу сосредоточиться.

Хлоп! Евдокия дернулась, но это был всего лишь бильдредактор Витечка, стукнувший кулаком по столу из-за конфликта с плохо работающей мышкой. Он вообще человек эмоций, часто кричал на всех, в том числе с нецензурными выражениями.

Эх, а в детстве было проще: сядешь на заднюю парту подальше от своих недругов, и общаться не нужно. А во взрослой жизни уже так не сделаешь.

– Дось, займись статьей про пропавшую в Подмосковье бабку, – повелительно обратился к Евдокии редактор Антон Тихий.

Он всегда считал себя ее руководителем, хотя пришел на эту работу на два года позднее ее и занимал такую же должность.

– Ага.

Евдокия попыталась не раздражаться – мысленно и с интонацией персонажа одной из своих сказок, чудаковатого мудреца по прозвищу Белая Борода, убеждала себя, что на людей злиться не надо.

– Старушка исчезла прямо посреди дороги, – продолжил Антон. – Довольно интересно. Есть небольшая заметка в воронежском СМИ, и наши корреспонденты уже на месте. Опрашивают соседей и знакомых.

«Исчезла посреди дороги?» Евдокию вдруг передернуло, и она выронила мышь.

– Можно потише стучать мышью? – воскликнул Витечка, словно не он только что делал то же самое. – Я тут пытаюсь работать! Гена, ты тоже мешаешь мне!

– Я мешаю? Чем? – бодро спросил Геннадий.

– Тем, что ты на меня уставился! Отвернись!

Но тут все коллеги резко замолчали – стеклянная дверь на этаже открылась, и в опенспейсе торжественно появилась она – женщина тридцати восьми лет с короткими темными волосами и в прямоугольных очках, тащившая за собой по пятам огромный чемодан. На руках у нее сидела маленькая длинношерстная такса по кличке Плакса, каблуки звонко стучали, а взгляд не предвещал ничего хорошего.

В редакции раздался дружный вздох. А потом Инесса и Нинель Быстровы, Сергей Сморщук, Гена Шапошников, Ваня Хохольков и даже Витечка – все притихли при виде главного редактора «Удивительное рядом» Натальи Зверевой.

– Ну что, – возвестила она под стук лихорадочно печатающих на клавиатурах сотрудников, по уши заваленных делами. – Я вижу, что вы опять ни черта не работаете.

Петя, который с пачкой бумаг шел к студии, остановился.

– Они работают, – спокойно сказал он. – Все заняты.

– Заметки про избитую модель на сайте не вижу, – заявила Наталья, хотя еще не включила компьютер. – А не успели выкатить на сайт – не успеете и в журнал!

– Избитая модель есть, – сказал Петя.

– Поезд, сбивший корову, которая отлетела в лес и вырубила там мужчину?

– Корова есть.

– Привидение в доме священника?

– Привидение есть.

– Не пытайтесь меня обмануть! – Наталья явно была сегодня не в духе. Она выудила из кармашка на сумке большой картонный стаканчик с надписью «Утренний кофе» и бросила его в мусорное ведро. – Когда я шла к лифтам, привидение еще не стояло.

– Мы не обманываем тебя, – спокойно возразил Петя. – Привидение поставили на сайт еще несколько минут назад. А для журнала и канала уже пишут.

– Значит, долго ставили! Оно уже разошлось по всем другим СМИ, даже в «Серьезные новости столицы» попало! – Наталья начала запихивать чемодан под свой рабочий стол. – Что вы на меня смотрите? Поссорилась с мужем, решила от него съехать, что тут такого? И уберите, пожалуйста, чьи-то кроссовки из-под стола. Нехорошо, что ваши вещи занимают так много места. Под столом должно быть свободное пространство, чтобы все могли вытянуть ноги. У меня больные ступни, между прочим.

С этими словами она задвинула чемодан под рабочий стол, и все сотрудники, сидящие напротив нее, были вынуждены убрать оттуда ноги. Они замерли в странных позах, словно только что играли в «Море волнуется раз». Мудрец Белая Борода покачал головой. Наталья плюхнулась на свое рабочее кресло так громко, что резиновая «свинья позора», поставленная ею на рабочий стол несчастного Кошкина еще в прошлый четверг, с грустным звуком упала на пол. Кошкин разумно предпочел остаться под столом.

Евдокия воспользовалась этой возможностью, чтобы, пока никто на нее и ее рубашку не смотрит, подлить себе горячей воды в термос. Ей пришлось согнуться под столами по пути к чайнику, чтобы не привлекать внимания Натальи: в прошлый раз, когда Евдокии вздумалось сходить за чаем, Наталья громко крикнула, что «никто не работает, все только гуляют по отделам». Поэтому у Евдокии теперь был термос, а не кружка.

Иногда создавалось ощущение, что Наталья с ее необычным взглядом на мир, где всё происходит почему-то не так, как видят остальные, пребывает где-то в параллельной вселенной. В общем, «Анкета для друзей» Натальи выглядела бы так:

Должность: главный редактор.
Обязанности: никто не знает. Вроде как кричать на людей, каждый раз раздувая из мухи слона.
Хобби: кричать на людей, каждый раз раздувая из мухи слона.

Когда Евдокия прокралась на место с чаем, работа уже вошла в привычный ритм. Кошкин вернулся за стол, а Наталья прекратила ругаться с бильдредакторами, которые «слишком громко дышали», отвлекая ее от дел. Петя сел за закрепленный за ним компьютер и печатал со скоростью света, его нос был слегка розоватым. Наверное, он сам не замечал, что когда он сосредоточен, то часто начинает задумчиво тереть переносицу.