Ценнее власти

Глава 1

– Оль, ты издеваешься? – Марек раздражённо смотрит на часы, на которых без двух минут то время, когда они должны выходить.

– Ты что-то сказал? – слышится приглушённый дверью спальни голос.

– Слэчно Щенкевич, будьте так добры, явитесь уже пред мои светлые очи, – издевательски повторяет он, всё ещё чувствуя себя неуютно под подозрительным взглядом Ириам.

Словно эта собака точно знала ход его мыслей.

– Ты в курсе, что на такие мероприятия принято опаздывать? – Голос приближается и, подойдя к нему, Оля поворачивается то одной стороной, то другой.

– На собрание волчьих кланов не опаздывают.

Его удовольствие от представленного вида вполне вписывается в её планы, потому что Оля насмешливо фыркает.

– Значит, я буду первой. Как тебе?

Как ему? И Марек бы притворился, но чёрта с два он может скрыть истинно мужской оценивающий взгляд, как всегда вылезший не ко времени.

– Гхм, – прокашливается он. – Может, переоденешься? Во дворце холодно, а ты только из больницы.

– Меня выписали три месяца и полтора дела назад, – хмыкает она, задумчиво обводит взглядом собственную гостиную и идёт за сумкой, оставшейся лежать на острове.

– Почему полтора? – хрипло и с желанием никуда не идти.

Нет, это невозможно. После той её самоубийственной выходки он чувствует рядом с Олей слишком много лишнего. И это мешает.

– Потому что найти на теле кровь убийцы и поймать его в тот же день не дело, а так, побаловаться только.

– То есть тебе нужны кровавые ритуалы, могущественные ведьмаки и полутораста летняя предыстория? – Пусть она смеётся, но позволяет ему вольности.

Например, коснуться замороченного кулона, спускающегося до середины обнажённой спины. Коснуться, и лёгким, якобы случайным движением спуститься до поясницы.

– Мне нужен интерес, – ёжится Оля, поведя плечами, – а предыдущее убийство отдавало тухлятиной.

– В следующий раз могу снова посадить тебя в камеру, чтобы было интереснее, – фыркнув, он тянется через неё, чтобы забрать ключи от машины. И это она тоже позволяет.

– И кто тогда будет делать всю грязную работу? – Оля поворачивается с усмешкой, находясь от него на расстоянии каких-то двух пальцев. – Отлично смотришься.

– Вот давай без этого, – кривится он, отстраняется и первым идёт на выход.

– А что не так? – Цоканье туфель преследует, но такой слежке он только рад. – Петя сказал, что ты там большая шишка, сын Главы над главами, так что парадный костюм вместо бесконечных футболок вполне вписывается в роль.

– Калата бы лучше акты быстрее сдавал, а не языком чесал направо и налево. – Марек спускается первым, придерживая Олю под локоть, иначе ей нечем стало бы приподнимать подол длинного платья.

– Зато он много рассказал мне про все эти ваши заморочки, – покачав головой, она отпускает его руку, выходя на брусчатку.

И пусть до машины два шага, но взгляд не отпускает стройную фигурку, осторожно переступающую с камня на камень. Ещё бы, в таких-то туфлях.

– А должен был рассказать ты, – вскользь замечает Оля, дойдя до машины. – И не вчера, как Петя, а неделю назад, как только узнал о вечере.

– У тебя нашёлся информатор поболтливее, – недовольство прорывается, заворочавшимся в глубине сознания зверем, но к этому он почти привык.

– А что, ревнуешь? – Вскинувшись, Марек видит, что Оля без насмешки, но всё же улыбается, впервые настолько чётко обозначив их непонятные отношения.

– А если да?

Два хлопка и они сидят в тёплом, не успевшем ещё остыть, салоне авто.

– Глупо и недальновидно, – вроде бы бесстрастно пожимает плечами она, но ему виден уголок, дёрнувшихся в улыбке, губ. – А к трупам не ревнуешь?

– Они не треплются о чём ни попадя, – хмыкнув, Марек заводит мотор.

– Это смотря с кем.

***

– Оля, ты просто… – Петя восторженно цокает языком, поворачивая меня вокруг своей оси, как на рынке.

Стоило нам с Мареком войти в массивные двустворчатые двери, как всё великолепие «Волчьей тени» попыталось нас ослепить. Мы не ослепли. Я с той стороны видела ещё и не такое, а Марек наверняка привык ко всему этому богатству.

– Убрал бы ты р-руки, Калата. – Марек высматривает кого-то в толпе и игнорирует мой насмешливый взгляд.

– Рычит? – громким шёпотом издевается Петя.

– Порыкивает, – фыркаю в ответ, чувствуя, насколько сильнее сжимается рука Марека на моей талии.

Собственнически.

А всё потому, что наши отношения после моей смерти приобрели интригующий оттенок. Для нас интригующий, потому что Тени всё ещё смотрели на меня с угрозой. Всерьёз считали, что я испугаюсь? Тогда мозгов у них нет вовсе. Марек, похоже, считал также и тоже не боялся подчинённых, которым, по идее, запрещались служебные романы.

У нас романа не было, чтобы там не придумывали Тени.

Да и назвать его служебным… нет, мне, конечно, вручили удостоверение с пометкой «консультант» и печатью в виде оскаленной волчьей морды сразу после развоплощения Тадеаша. Причём, вручал даже не Марек, оставив величественное действо на совесть сотрудников. У которых с совестью было так же, как с мозгами, потому что вручение, названное торжественным, прошло в тусклом сером кабинете без окон и с кислой миной кого-то из канцелярии.

Так что Тени по-прежнему меня любили. Настолько, что придушили бы за углом, если бы могли, но они не могли, и это придавало особую пикантность нашим близким отношениям. Действительно близким, потому что теперь мне приходилось таскаться к ним в офис чуть ли не через день.

Даже Ириам уже выучила маршрут, вместо любимого парка утягивая меня в сторону реки. Туда, где стояло тёмно-серое трёхэтажное здание без опознавательных знаков.

– То ли ещё будет, – многозначительно заявляет Калата. – Не страшно?

– Волков боятся в «Волчью Тень» не ходить. – Мгновение осознания, и мы с Петей весело смеёмся, привлекая неодобрение богатых, высокомерных и кислых.

Мне плевать, потому что я вижу их насквозь, Пете – потому что своим он, полуволк по рождению и полунаследник по желанию отца, не станет никогда. Петя и не стремится, демонстрируя, что хоть у кого-то из Теней есть ум, но всё равно регулярно таскается сюда из-за дурацких волчьих правил.

– Идём. – Похоже, Марек нашел, кого искал.

– Ещё увидимся, – подмигиваю я Пете и иду, увлекаемая Мареком в сторону лестницы.

Хорошей такой, мраморной. С коваными перилами и шириной с мою гостиную. Она прямо просит кого-нибудь с неё сбросить. Тряхнув головой, я отгоняю дурацкие мысли.

Только этого нам сейчас не хватает.

– Отец. – Марек тем временем подводит меня к этой самой убийственной. Точнее, к тому, кто стоит рядом с ней. – Познакомься, Ольга Щенкевич, консультант отдела расследований. Оля, это Джерк Гавел, мой отец и…

Глава над главами.

Глава 2

– Приятно познакомиться, слэчно Щенкевич. Я много слышал о вас от сына и не только. – Зверь недовольно ворочается внутри, глядя, как отец склоняется над Олиной рукой, в то время как она смотрит на него с изумлённо приподнятой бровью.

– Мне тоже очень приятно познакомиться. – Не то, чтобы Марек не ожидал её интереса, но это всё равно напрягает и нервирует. – У вас красивый дом.

– Как по мне, слишком большой, – улыбается отец. – Особенно, для меня одного.

Оригинально он сейчас сбросил со счетов многочисленную прислугу, школу для маленьких волчат, собрания кланов и много чего ещё.

– Разве вы один? – Оля насмешливо обводит взглядом толпу.

– Вы не хуже меня понимаете, что истинного одиночества это не исправит. – Отец смотрит Оле прямо в глаза, и она не отводит взгляда.

– Мы здесь не для светских бесед, – недовольно отзывается Марек, нарушив их переглядывания.

– Как видите, слэчно Щенкевич, даже родной сын навещает меня исключительно по делу, – притворно огорчается отец. – Что же, надеюсь этой ночью вам не придётся скучать, – улыбнувшись, он поворачивается к другим гостям, а я увожу Олю к одной из колонн.

– И многих твой отец казнил? – кривится она, изучая его уже издали. – Хотя какое мне дело до ваших разборок. Лучше объясни наконец зачем я здесь.

Мимо как раз проходит биологический отец Калаты, глава Западного клана, и Марек не сдерживается. Притягивает её в объятие, ближе, чем допускают приличия, склоняется над ней, вдыхает терпкий аромат чего-то неуловимого. И едва слышно, почти касаясь губами её уха, шепчет:

– Отца хотят убить.

***

Убить? Вот этого вот волчару с внешностью эльфа, ледяными глазами и руками по локоть в крови? Хотела бы я на это посмотреть. Но, оставив ехидство при себе, я подыгрываю Мареку, ладонью скользнув по его плечу и коснувшись мощной шеи. И даже не скрывая, что от игры тут разве что слишком серьёзный разговор.

– А может это способ вытащить тебя домой? – На губах соблазнительная улыбка, а во взгляде беспокойство.

Потому что даже я в курсе, что у Гавела проблемы. Мало кому нравится его политика, но только сейчас поднялись возмущённые шепотки. Это может значить только одно – кто-то набрал силу, сравнимую с властью Главы над главами. А дальше возможны варианты. Либо Гавел действительно обеспокоен и вызвал Марека, чтобы найти и наказать виновных, либо ему надоело, что сын игнорирует все приказы, и это лишь способ заставить Марека вернуться домой.

– Это нам и стоит выяснить. – И снова на его лице такая улыбка, что хочется продолжить наш в высшей степени занимательный диалог где-нибудь наедине.

– А твои братья? – Образ влюблённой парочки всё ещё с нами, и стоит признать, что это удобно – прикрываться извечным как мир, желанием уединиться.

– Они тоже здесь. – Марек отводит с моего лица выбившийся из причёски волосок, – ты познакомишься и с ними. Позже.

– Это того стоит? – морщу я нос, надеясь, что Ириам не обидится, если я вернусь поздно. Очень поздно.

– Нет. – Качает Марек головой и происходит непредвиденное – подавшись вперёд его губы касаются моих в лёгком поцелуе. Слишком лёгком. – Но и выбора у нас тоже нет.

Пока я думаю, чем именно возмутиться – его торопливостью или самим фактом поцелуя, Марек отходит на шаг, становясь привычной недоверчивой Тенью.

– А вот и вы! – Появляется из-за его спины Ян, а я даже не вздрагиваю.

Привыкла.

Тени же элита нашего мира. Ну, это они так считают. А ещё считают, что я заработаю невроз, если они станут «шутить» – появляться из ниоткуда прямо перед моим носом, выпрыгивать из-за спины и устраивать дешёвые, жуткие по их мнению, спецэффекты во время ночных прогулок с Ириам.

Как будто они что-то знают о настоящей жути.

И я терпела, правда, недолго. На их несчастье, самый пик клоунады пришёлся на дни, когда Зов крови стал особенно сильным. А я стала особенно раздражительной. И нет, колдовать я по-прежнему не умею, но разве это проблема для той, кто может отщипнуть от твоей ауры немного удачи? Или красоты. Или здоровья, но от этого я удержалась, решив, что шутникам хватит и продолжительной диареи пополам с прыщами по всему телу.

– Вот и мы, – хмыкает Марек.

– Вы сегодня такая сладкая парочка, что вас хотят сожрать половина присутствующих, – прямо заявляет Новотный.

– А другая половина что, на диете?

– А другая прикидывает, что проще – перегрызть горло Мареку и забрать тебя как трофей или тебе, чтобы его ослабить. – За что люблю Яна, так это за неумение интриговать. Зачем, если можно двумя предложениями довести собеседника до нервного тика.

– Ослабить?

– А ты ей не рассказал? – Ян переводит удивлённый взгляд на Марека.

– Не успел, – нагло врёт тот. – А Калата не подумал просветить Олю на этот счёт.

– Неудивительно, ему-то не грозит, – явно не одобряет приемника Новотный. – Шевелил бы ты лапами, а то рассказывать будет некому. – С этим милым напутствием Ян берёт меня за руку и уводит в самый центр зала. Туда, где слышатся первые аккорды обычного вальса. – Оль, ты с танцами как?

– Нормально я с танцами. – Вежливая улыбка становится всё менее вежливой. – А вот с вашими тайнами не очень.

– Да ладно тебе беситься, – отмахивается Ян. – Ты же знаешь, какие мы разговорчивые. Он всё тебе объяснит, только амулетиков сначала прикупит.

– Амулетиков?

– Ну, ты у нас дама нервная, – веселится Ян, – и страшная в гневе, в чём мы не так давно убедились лично. Психанёшь, снова вены резать станешь и придёт нашему известному и перспективному полный и окончательный конец.

– Ещё немного и конец придёт вам всем, – раздражаюсь я, понимая, что влезла туда, куда не стоило.

Необдуманно. Рисково. Впрочем, как и всегда.

Да и запах крови, который я чувствовала с момента, как сюда зашла, раздражал. После происшествия с Тадеашем я надеялась, что потеряла эту способность, но нет. Полезный, но нервный дар возвращался, с каждым месяцем становясь всё сильнее. И это то, о чём я всё ещё не сказала Мареку.

– И я об этом, – фыркает Ян. – Ты же в курсе, как воспринимаешься волками?

– Едой? – невесело хмыкаю я.

– Полувампиром. – От таких откровений я едва не сбиваюсь с шага. – Полувампиром, только что продемонстрировавшей связь с сыном Главы над главами. Как думаешь, что будет дальше?

– Это ты так о моём здоровье беспокоишься? Не стоит.

Надоели мне такие танцы.

Сделав вид, что это не я остановилась, а он, Ян ловко выводит меня из круга и возвращает Мареку с рук на руки.

– Сходили бы вы наверх, что ли, – как бы между прочим заявляет Ян. – Опять же легенду поддержите, да и вряд ли Оля оценит прелесть волчьей охоты.

Марек хмурится и берёт меня за руку.

– Идём.

Глава 3

И снова Марек приоткрывает дверь для сидящего внутри зверя. Позволяет ему и смотреть, и держать её за руку так, чтобы всем становилось понятно куда и зачем они идут. Вот только притворства в этом – капля.

– Что за охота? – тихо спрашивает Оля, когда Марек, услышав идущих на встречу оборотней, прижимает её к стене своим телом. И не для того, чтобы спрятаться.

– Забава, – хрипло отзывается он, носом утыкаясь в основании её шеи. Зверь довольно урчит внутри, требуя продолжать. – Развлечение, в котором на территорию парка выпускают дикого медведя, кабана или ещё кого. И оборотня.

– Скажи, что ты шутишь, – уперевшись ему в грудь ладонью, требует она.

– Если первый кандидат не справляется, выпускают следующего, – продолжает он, видя в её глазах, что его зрачок светится жёлтым. – Но чаще хватает одного захода и остальные в списке чисто для проформы.

– Всегда знала, что оборотни звери, – скривившись, признаёт Оля.

– И я один из них.

Взгляд – глаза в глаза и в голубых всё упрямство мира.

– В коридоре больше никого нет.

– Я в курсе.

Не остаётся даже желания скрыть довольство в голосе. Всё-таки слишком давно Марек не был дома. Отвык. От распрясавшегося зверя внутри. От предвкушения, пропитавшего даже древние каменные стены. От азарта толпы, пробивающего все блоки и ограничения.

Прикрыв глаза и глубоко вздохнув, Марек как ни в чём не бывало отстраняется.

– Идём.

***

Спальня оказывается такой же, как и весь остальной замок – шикарной, готической и должной вызывать восторг вперемешку со страхом. Увы, огромная кровать под кроваво-красным балдахином, резная массивная мебель и тёмная шелкография на стенах всё, что во мне вызывает, так это усмешку. И если бы не стоящий за плечом Марек, можно было бы подумать, что я не в «Волчьей Тени», а на одном из тёмных вампирских балов.

Мероприятие, по высокомерию и кровавости ещё более отвратное, чем сегодняшний вечер.

– Гости заняты, – сделав шаг, я касаюсь рукой балдахина. К счастью, чистого. – Мы одни. В таком антураже… – Чувствуя взгляд Марека в районе собственной обнажённой поясницы, я разворачиваюсь, сажусь на кровать, оперевшись ладонями по обе стороны от себя, и закидываю ногу на ногу. – Чем займёмся?

***

Чем? Марек знал, о чём она, и не испытывал по этому поводу ни капли восторга.

– Видимо, тем же, чем и обычно, – скривившись, он захлопывает дверь и садится на одно из стоящих напротив кровати кресел. – Спрашивай.

– О чём говорил Ян? – подавшись вперёд, сверкает Оля глазами.

– Он много о чём говорил, – отказывается сдаваться он, подозревая, какая именно реакция последует в ответ на его слова.

– То есть ты намерен упираться до последнего. – Хмыкнув, она поднимается и, не дав ему и мгновения на сознание, садится к Мареку на колени. – Спрошу ещё раз, – насмешливо улыбаясь, наклоняется на его грудь Оля, когда он рефлекторно приобнимает её за талию, – почему моя смерть может стать твоей слабостью?

– Потому что большинство оборотней – идиоты, – честно признаётся Марек, не в силах отвести взгляд от голубых глаз.

– Ты серьёзно? – она хмурится и выпрямляется, давая ему возможность хотя бы просто вдохнуть.

– Абсолютно. Видишь ли, – ладонь инстинктивно, без участия мозга, начинает поглаживать её спину, – чем ты сильнее и чем больше у тебя власти, тем больше хочется верить в сказки. В то, что, повинуясь знакам и предзнаменованиям, можно найти армию преданных друзей, любящую семью и настоящую любовь.

– А что, деньги всё это уже не гарантируют?

– То, что можно купить за деньги, легко перекупить. Да и верить в то, что где-то есть твоя истинная пара гораздо проще, чем хоть на миг перестать быть властной скотиной. В нашем мире есть пророчество о том, что у каждого оборотня есть истинная половина. И, встретившись, ни один из них не сможет жить, пока не рядом другой.

– Ты уверен, что не путаешь своё пророчество с кое-каким другим? – едва сдерживая смех, веселится Оля.

– Попробуй спутай, когда последние двадцать лет оборотницы только его и цитируют. – И ладно бы только цитировали. Эти… женщины буквально тыкали его в бредовые строчки, заглядывая в глаза.

– Ну, допустим, – пытаясь стать серьёзней, глубоко вздыхает она.

Ткань закрытого под горло платья натягивается на груди, и Марек предпочитает перевести взгляд. На кровать. Чтоб вас всех.

– Тогда объясни мне, при чём тут я?

– Притом, что после сегодняшнего, – Марек не сдерживает тяжёлого вздоха, – они будут уверены, что мы с тобой истинная пара.

Глава 4

– Действительно, идиоты, – усмехнувшись, я поднимаюсь и поправляю подол платья. – Скажи мне, неужели ваше клановое сообщество настолько замкнуто, что даже интернет не спасает? Потому что на полном серьёзе верить в такую чушь могут только подростки, пересмотревшие «Сумерки». Или что там у них сейчас в моде.

– Как бы там ни было, но я впервые появляюсь здесь с женщиной, – легко пожимает плечами Марек и подходит к окну. – Тем более, с такой и так. – Насмешливый взгляд окидывает меня с головы до ног.

– Ещё скажи, что это всё ты сделал не специально, – фыркаю, руками обозначив собственные формы. Заметно отъевшиеся после истории с Тадеашем.

– Специально, – усмехается Марек, изучая вид за окном, – но я не рассчитывал на такой эффект.

– Кстати, об этом. – Вздохнув, я занимаю кресло, в котором он сидел. – Для этой вашей истинности что, достаточно пары обжиманий и детского поцелуя?

– Нет, – кратко отвечает он и замолкает. Причём очень красноречиво.

– А что надо? – Марек не реагирует, продолжая смотреть куда-то вниз. Видимо, в тот самый парк, где сейчас развлекаются оборотни. – Марек!

– Мы остро реагируем на запахи, – повернувшись, бесстрастно начинает он.

– Я в курсе, что отравить вас не получится, – и его хмык это только подтверждает.

– Я… смухлевал, – наконец, признаётся Марек. – Договорился с Важеком, и он подкорректировал мою ауру на сутки, добавив туда того, чего нет.

– Нет?

– Есть, – после долгого молчания отзывается он, глядя мне в глаза снова подсвеченным зрачком, – но не до такой степени.

– То есть все вот эти, – обойдя его и взглянув в сторону тёмного парка, в котором всё шевелилось и перетекало с места на место, – уверились, что ты…

– Что без тебя мне не жить… в некотором смысле, – иронично добавляет Марек, вставая за моей спиной.

– И зачем? – С улицы раздаётся чей-то страшный рёв, заставивший дрогнуть стекло под моей ладонью. Бедное животное!

– Слишком сладкая добыча, – вздыхает Марек так, что я чувствую шевеление волосков на виске. – Если подозрения отца не плод воображения, то они не смогут удержаться – рискнут, чтобы меня ослабить. Потому что, несмотря на трёх братьев, я остаюсь главной поддержкой Главы. И меня же пророчат в его приемники.

Рискнут. Хмыкнув, я понимаю, что именно он недоговаривает, вот только об этом стоило сообщить немного заранее.

– Имей в виду, – я отворачиваюсь от парка, в котором то тут, то там появляются снопы красных искр, и, приподняв бровь, смотрю на него снизу вверх, – если меня убьют, Ириам переедет к тебе.

– Этого не переживёт никто из нас, – насмешливо усмехается Марек. – И ты же понимаешь, что я не дам тебя тронуть?

Понимаю? Наверное. Я, вообще, много чего понимаю, особенно то, что в смерти нет ничего страшного. Для меня уж точно. С жизнью сложнее и, собираясь ему об этом сообщить, я открываю рот и молчу, засмотревшись на светящийся зрачок напротив.

И не вижу, чувствую, как Марек поднимает руку, собираясь меня коснуться. Подходящий момент, и впервые за пятьдесят семь лет волнительно ёкает где-то в районе солнечного сплетения.

Пока прямо за дверью не раздаётся леденящий душу нечеловеческий крик.

***

– Нет! – надрывается кто-то этажом ниже. – Не-е-ет!

И Марек бы кинулся в самый центр, если бы Оля не сделала того же.

– Сиди здесь! – рявкает он, перехватив её за талию уже у двери.

– Ты меня с кем-то перепутал, – жёстко усмехается она, снова становясь ясновидящей, идущей по Зову крови. Той, кем была на самом деле. – Пусти!

Прикрыв глаза, Марек делает глубокий вдох, понимая, что они теряют время. Теряют из-за него и его разошедшихся инстинктов.

– Не лезь вперёд, – цедит он сквозь зубы, отпуская её и первым выходя в коридор второго этажа.

В «Вольчей Тени» разом становится слишком людно. Или волчно? Как не назови, лучше они от этого не станут, и Марек твёрдым уверенным шагом идёт к лестнице, а люди, оборотни и малая часть вампиров расступаются. Понимая, что их любопытство не стоит того, чтобы отложиться в памяти у лучшего Ищейки всех кланов.

Марек мог бы, перемахнув через перила, за один удар сердца оказаться внизу, если бы не помнил, что Оля идёт следом. И он почти усмиряет рвущуюся резкость, подаёт ей руку и помогает спуститься по крутой для человека лестнице.

Короткий коридор, главный холл и тело.

Обнажённое, с вывернутыми суставами и отколовшимся куском черепа, приоткрывшим вид на грязно-серый с кровавыми прожилками мозг. И никакой крови.

– Запечатать «Волчью Тень», – громко, чтобы слышали все, мрачно сообщает Марек. – Никто не войдёт и не выйдет, пока я не найду убийцу. – Подняв голову, он смотрит прямо в глаза отцу, стоящему рядом с трупом, и различает неуловимый кивок.

– А если это случайность? – слышится крик из толпы.

– Или искать будете вечность?! – второй.

Марек вскидывает голову и обводит взглядом разом притихший народ. Тем взглядом, который многие из них хорошо помнят, а некоторые особо отличившиеся испытали на себе не только его, но и всю крайнюю степень раздражения Марека.

Убедившись, что протестов больше не будет, испытывая странную смесь из вины и ярости, он делает несколько шагов вперёд, пока не встаёт над телом лежащего на животе мужчины. Присев, Марек вглядывается в лицо трупа, до скрипа сжимает челюсти и прикрывает безжизненные голубые глаза того, кто ещё час назад был ВладимИром Гавелом.

Официальным наследником его отца.