Loe raamatut: «Стань моей свободой»

Глава 1

Для чего нужны двадцать лет, если не для чистого безумия?

Музыка. Раскрашенная яркими огнями темнота. Танец.

Тело движется плавно, в такт любимой песни. Руки взлетают вверх, пальцы одной легко скользят по коже другой. Глаза закрыты, на губах полуулыбка.

Чужие липкие взгляды скользят по груди, изгибу талии, бёдрам. Откровенно хотят, не могут не смотреть и не решаются подойти.

Всё как всегда.

Сегодня красные, губы кривятся в привычной усмешке.

Парадокс. Меня здесь знают, меня здесь видят. Возможно, слишком часто, но делают не те выводы. И плевать!

Какая разница, если тело горит, зажжённое ритмичной мелодией. И хочется отдаться сильным рукам. Тем, которые смогут сдержать мой огонь, но где им взяться!

На отцовских ужинах? Так те скряги только и могут, что работать калькуляторами, подсчитывая, сколько стоит моё тело и насколько выгодным окажется их вложение. Для них предел – чопорный круг по залу в скучном вальсе. И вальс – это ещё везение! Чаще дело ограничивается топтанием на месте и попытками сдержать порыв ущипнуть меня за задницу.

Максимум здесь – облапать во время танца и зажать за углом. Проходили – знаем. Знают и они, не раз оставаясь у стеночки в одиночестве, хватая воздух и держась за достоинство, которым стыдно хвастаться. Наверное, стоит быть сдержаннее. Наверное.

Hot summer nights mid July,

When you and I were forever wild.

The crazy days, the city lights,

The way you’d play with me like a child*

Широкие ладони ложатся на талию, не сжимая, оставляя простор для воображения. И танца.

Кажется, вместе со мной на мгновение замирает весь мир. Останавливается музыка, гаснут огни, но нет. Я продолжаю двигаться, и мир следует за моими движениями. Сердце скачет как бешеное, мурашки волнами прокатываются от и до, а я могу думать лишь об этих руках. И мужчине, жар которого я ощущаю всем телом.

Will you stil love me

When I’m no longer young and beautiful?**

Нет, это не один из местных придурков.

Ни один из них не может вести даже тогда, когда я прижимаюсь спиной к чужой груди. Когда скольжу вниз и снова вверх, издеваясь уже над собой, не над ним. Когда он лёгким движением касается моего плеча, локтя, запястья. Заставляет обнять себя за шею.

И мы двигаемся вместе.

До того момента, пока всё не становится слишком. Больше всего на свете желая увидеть того, кто находится за моей спиной, я собираюсь обернуться, но чужая ладонь на талии сжимается сильнее, а низкий голос произносит лишь одно слово:

– Танцуй.

И я подчиняюсь. Закрываю глаза и отдаюсь мелодии целиком.

В конце концов, познакомиться можно и потом. А можно обойтись и без этого.

Will you still love me

When I got nothing but my aching soul?

I know you will, I know you will.

I know that you will***

Песня заканчивается, химия – нет. Той реакции, что бурлит во мне, мало танца, каким бы непростым он не был. Звучат последние аккорды, мелодия сменяется другой, бестолковой и быстрой, и я поворачиваюсь в его руках.

Со всех сторон ощущаются тычки дрыгающихся танцоров, возомнивших себя Цискаридзе, а я стою и не могу отвести от него взгляд.

Высокий, массивный, словно медведь, и такой же сильный. Это я ощутила и, кого я обманываю, не против ощутить ещё. Короткие тёмные волосы, квадратный подбородок, сильная челюсть. Цвет глаз не различить, но это и не надо. Гораздо больше меня сейчас волнует их выражение, а не пигментация радужной оболочки.

– Привет.

Да, я смотрю на него, как вечно худеющая Аня на торт! Смотрю, и сама не понимаю, с чего меня так пробирает. Вот только это не мешает с трудом, но всё же заставить себя отлипнуть от желанного тела. Желанного! Боже, куда я качусь! Может, ради разнообразия, уже стоит послушать папу?..

– Привет.

Не надо слушать. Потому что меня переклинивает на одной-единственной картинке и фантазия вконец отказывает, не в состоянии подкинуть что-то, отличающееся от нас двоих в моей постели.

Мне срочно надо выпить.

Шаг. Чужие локти атакуют со всех сторон. Чужие бёдра неприятно трутся об одежду. А случайный щипок не добавляет настроения. Не добавил бы, если бы я обратила на него внимание.

– Наша Лиссет, наконец, натанцевалась, – иронично хмыкает Олеся и делает глоток. Когда я уходила, коктейль был другим, но здесь каждый развлекается по-своему.

– Вроде того, – плюхнувшись рядом, я залпом осушаю свой бокал. – А остальные где?

– Вышли проветриться. – В ответ на долгий выжидательный взгляд синих глаз я разве что бровь приподнимаю. – Да брось, ты вся взвинченная! – Она откидывает каскад чёрных волос за спину. – Кто он?

– Никто! – фыркаю я.

И, как будто бесцельно, вглядываюсь в танцпол.

– Ага, – Олеська откидывается на спинку дивана. – Слушай, тебе не надоело? Не то чтобы я расстраивалась от того, что через раз ты кидаешь нашу скромную компанию, но настораживать это начинает.

– Чем?

– Да хотя бы опасением найти тебя окочурившейся в ближайшем тёмном переулке.

– Меня? – самоуверенно хмыкаю я.

– Тебя, моя дорогая, тебя. Ни твой отец, ни, якобы лучшие в городе, курсы самообороны не спасут тебя от ножа под рёбра.

– Фу, – презрительно кривлюсь я, – что за гадость! Сейчас этим уже никто не занимается.

– Верь в это и будет тебе счастье, – неодобрительно качает головой Олеська и скользит взглядом по танцующей под нами толпе.

– Кого-то ищешь? – роняю я… ревниво?

Да, ревниво! Потому что всё ещё не могу остыть. Потому что всё ещё чувствую скользящие движения сильных ладоней. Потому что дурацкая кровать в моей голове так никуда и не делась.

– Вам комплимент от того столика, – официант кивает куда-то себе за плечо.

– А вот и жертва, – уничижающе фыркает Олеська, переводя взгляд вглубь зала. – Хотя, знаешь, в этот раз ей вполне можешь оказаться ты.

– О чём ты? – показательно бесстрастно интересуюсь я.

Предвкушение забивает все остальные чувства, заставляя снова лететь в пропасть. Сладкую и обжигающе-опасную. Но когда это меня останавливало!

– Оу, а несравненную Лиссет зацепило, – вглядывается в меня подруга. – Да брось, чем этот громила отличается от остальных твоих ухажёров?!

«Тем, что он не громила!», – едва не огрызаюсь я в ответ.

Это пугает даже больше закручивающегося горячей спиралью желудка. Пожалуй, в этот раз действительно стоит себя ограничить. Хотя бы попробовать остановиться и подумать.

– Ты куда? – вскидывается Олеся.

– Не люблю клубную благотворительность.

Шаг и снова взгляды.

Скользят по коже тёмных брюк. Вместе со сквозняком от кондиционерам, заставившим взлететь лёгкую ткань топа, пытаются коснуться тела. С трудом отрываются от глубокого выреза. И плевать хотят на выражение моих глаз. Даже те двое, что сидят с ним рядом, едва ли замечают что-то, кроме плотно обтянутой задницы и ложбинки в декольте.

Но не он.

Тот, кто приказал мне: «Танцуй», смотрит только в глаза, и мне приходится напомнить себе, что этот мужчина мне никто. Где-то внутри заготовлена насмешливая, остроумная и стопроцентно колкая фраза, но… Не отводя взгляда, я с громким стуком ставлю бокал на их стол и разворачиваюсь, чтобы уйти.

– Это нет?

– Это «Я тебя не знаю».

Мне не трудно развернуться, чтобы уйти. Гораздо труднее не реагировать на его поддевку.

– Можем познакомиться, – голос звучит слишком близко для того, кто сидит на диване, и я убеждаюсь в своей правоте, обнаружив его за спиной.

– Можем, – ни ироничная улыбка, ни оценивающий взгляд не трогают стоящего передо мной мужчину, – но не будем.

А как же хочется!

Настолько, что я сглатываю вязкую слюну и возвращаюсь к его глазам. Да какого хрена?! Я так даже на Кира в своё время не реагировала, а тот был, на минуточку, моим первым мужчиной.

– Я могу сам придумать тебе имя. – Он задумчиво накручивает на палец прядь моих волос и легко пропускает её по ладони.

Относительно невинный флирт, но я чувствую, как в разы ускоряется пульс и сбивается дыхание. Потому что где-то в глубине моего напрочь ударенного сознания он наматывает волосы на кулак и тянет, заставив подставить беззащитную шею. И целует так, что я выпадаю из реальности от одной только фантазии.

– … Алисой.

– Что ты сказал? – хрипло переспрашиваю я, возвращаясь.

Оказывается, чувствовать себя мышью перед удавом может быть приятно. Особенно, если планы удава далеки от обеда.

– Любопытная и упрямая Алиса, – смеётся надо мной, всё ещё неизвестный, он. Смеётся, но кладёт руку на талию, крепко прижимая к своей груди, в то время как вторая ладонь касается подбородка, заставляя поднять взгляд. – Станешь моей девочкой?..

___

«Young and beautiful» Lana Del Rey

Жаркие летние ночи в середине июля,

Когда мы оба бесконечно теряли контроль,

Сумасшедшие дни, городские огни,

Ты играл со мной, как с ребенком*

Будешь ли ты все также любить меня,

Когда я перестану быть юной и прекрасной?**

Будешь ли ты любить меня,

Когда у меня не останется ничего, кроме истерзанной души?

Я знаю, что будешь, я знаю, что будешь.

Я уверена, что ты все ещё будешь.***

Глава 2

– Чёрт! – Яростное шипение разрывает тишину кабинета вслед за упавшим со стола телефоном. Легко дотянувшись до сотового, я принимаю вызов, пока Олеська не начала трезвонить на рабочий.

– Принимай поздравления, моя несравненная Лиссет! – слышится в трубке привычно насмешливый, но всё же счастливый голос. – Это важное событие в жизни каждой двадцатисемилетней старой девы! Это счастливые дни без тебя для твоих работников. Это слёзы на глазах, наконец-то сплавившего надоевшую дочь, отца!

– Иди ты знаешь куда?.. – хмыкаю я.

– Зна-а-аю, – довольно тянет она, – но не пойду. Как настроение? Надеюсь принцессное и на всё согласное?

– Сказала та, кто отбрил трёх потенциальных самоубийц, – качаю я головой и прищуриваюсь, вглядываясь в пришедшее на почту письмо. – Или сколько мужиков пытались тебя захомутать?

– Делать мне больше нечего! – уничижающе хмыкает Олеся. – Менять вольную беззаботную жизнь на… гхм… палку колбасы. Только если в следующей жизни.

– С таким подходом в следующей жизни ты будешь самкой богомола и откусишь муженьку голову. Гарантирую.

– А вот и нет! – торжествует она. – Ты в курсе, что так богомолиха… или богомолка? – задумывается Олеська. – Хотя, последнее больше про другое… короче, самка богомола жрёт самца только в неволе. В природе у них всё чики-пуки.

– Какая прелесть, – заторможенно откликаюсь я, наткнувшись взглядом на странную платёжку. Нам привезли какое-то оборудование без моего ведома? – То есть твоему будущему самоубийце придётся жить с тобой в палатке?

– Мальдивы, знаешь ли, тоже природа, – хмыкает она в ответ.

– Ну да, ну да… – Тишина в трубке заставляет встряхнуться. – Слушай, Олесь, у меня завал, давай вечером поговорим?

– Надеюсь, что вечером тебе будет сильно не до меня.

Без всякой видеосвязи мне видно её, полную ликования, улыбку.

– До связи, – улыбаюсь я и отключаюсь.

Так что там за оплата?..

– Жень, где Алёна? – Остановившись в дверях склада, громко зову я. – Женя!

– Не знаю, Алиса Константиновна, – выпрыгивает он откуда-то сбоку. – Сегодня я её ещё не видел.

– С такими фокусами вы и меня скоро не увидите, – медленно выдыхаю я. – Доведёте либо до греха, либо до инфаркта.

– Мы без вас не сможем, – дурачится Женя, – вы же наша Лиссет Бурерождённая*!

– Прибью! – беззлобно обещаю я. – Вы дети или кто?! Что за цирк!

– Бросьте, Алиса Константиновна, – паршивец чуть младше меня ни капли не жалеет о придуманной ими идиотской кличке. – Мы же любя!

– Выбесите и так же любя я подпишу приказ о лишении премии. Будете вместо драконов дарить мне деньги, – усмехаюсь я, выходя из служебной двери в освещённую часть зала. – И для бизнеса полезно, и мозги вправляет на раз-два.

– Понял, не дурак, – мгновенно становится серьёзным лучший продавец последних трёх месяцев. Из четырёх, что он у меня работает. – Был бы дурак, не понял бы.

– Чеши уже, пора открываться! – покачав головой, я оглядываю пустой ещё магазин.

Шаг, и пальцы скользят по знакомым до каждой неровности полкам. Книги, книги, книги. Отец до последнего думал, что я шучу, когда я пришла к нему с бизнес-планом и расчётами окупаемости. Решительная и обозлённая на весь мир, потому что… Не важно.

Не верил, конечно, но денег дал. Даже больше, чем нужно, позволив делать с ними всё, что угодно.

Дойти до невроза в поисках первого тогда ещё помещения. Не спать, в сотый раз обсуждая концепцию и правя выкладки дизайнера-оформителя. Сбросить шесть килограмм, узнав о задержке поставок. Потерять деньги, положившись не на того человека. И разочароваться в людях…

Чтобы обрести себя.

Потому что моё место здесь, в первом книжном «Саркани». Там, где я впервые ощутила себя по-настоящему сильной…

Не собираясь мешать Жене и девочкам, я возвращаюсь в свой кабинет.

А Алёну всё-таки надо найти! Не нравится мне этот платёж, очень не нравится. Взяв телефон, чтобы набрать своего бухгалтера, я чувствую вибрацию и невольно улыбаюсь, глядя на высветившееся фото.

Париж. Монмартр. Андрей.

– Как поживает моя Полуночная госпожа, свет моих очей? – дурашливо поёт он.

– Открылась, – улыбаюсь я, откидываясь на спинку стула. – Бухгалтера вот ищу.

– Нового, потому что старый сбежал с деньгами? – В трубке слышатся шаги, и Андрей с кем-то здоровается. – Могу подсказать надежного человека.

– Буду иметь в виду, но меня пока старый устраивает. Как у тебя дела? – дурацкий вопрос, но, начав встречаться с Андреем, я начала делать многое из того, о чём раньше не задумывалась. Созваниваться утром и вечером, например.

– Зашёл в кабинет и уже скучаю, двенадцать часов это срок. – Странное чувство, знать человека столько лет и ни капли от него не устать. – Алис, почему мы всё ещё не съехались?

– Потому что я не хочу? – Улыбка меркнет, но шанс отшутиться ещё есть. – Андрей, мы обсуждали это тысячу раз – мне нужна свобода. Хотя бы такая.

Шанса нет. Я и отшутиться! Смешно.

– Тебе нужна свобода, – задумчиво отзывается тот, кого два дня назад видели выходящим из салона Tiffany&Co. – Как скажешь, милая.

– Андрей… – вздыхаю я, в который уже раз всё испортив.

– Извини, Алис, ко мне пришли, – мгновенно меняет он тон. – До вечера?

– Увидимся.

– Увидимся? – И вроде ничего особенного, привычный флирт, но трясёт так, словно меня с двух сторон подключили к электросети.

Или виноваты его руки, в противовес словам, даже не думающие отпускать? Или мои ладони, намертво сцепившиеся за его шеей?

– А надо?

Вместо ответа он склоняется к моим губам.

Жёсткий, требовательный поцелуй оказывается намного лучше всех моих фантазий. Боже, я не хочу заканчивать этот вечер! Не тогда, когда он прижимает меня телом к собственной машине.

Я хочу его здесь и сейчас, а весь остальной мир может катиться ко всем чертям!

И в его взгляде – отражение моего желания. Похоже, домой я сегодня всё-таки не вернусь. Что там обмусоливают психологи насчёт секса на первом свидании? А если свидания, как такового, нет?..

– Алис-с-са…

– Алиса Константиновна, вы меня искали?

– Проходи, Алён. – Старые воспоминания не выбивают из колеи, но заставляют задуматься откуда они, вообще, взялись. Пальцы рассеянно потирают переносицу, и я обращаю всё внимание на своего бухгалтера. – Посмотри, здесь точно что-то не то…

– До свидания.

– Пока, Жень. – Лёгкая улыбка в ответ на долгий и настойчивый взгляд лучшего продавца месяца. – Хорошего вечера.

– И вам, Алиса Константиновна.

Знаю, Карежин, всё знаю.

Когда-то я загоралась от таких вот мужских взглядов. Жаждущих, пошлых или, как у Жени, банально влюблённых. Чувствовала себя всесильной и, смеясь, перескакивала с одного сердца на другое, безжалостно растаптывая их острыми шпильками. Когда-то.

Я повзрослела. Ведь все взрослеют. Ценой потерь, предательств и обманутых ожиданий. Кто-то со временем может сравнять счёт, кто-то нет, оставаясь обиженным ребёнком, лишь играющим взрослую роль. С появлением Андрея, мой баланс резко вышел в плюс и держится там уже долгих четыре года.

Надёжный, терпеливый и, конечно, любящий – он возник в моей жизни внезапно, не спрашивая разрешения, и также самовольно прочно в ней обосновался. Страшно подумать, в моей ванной даже его щётка стоит! И не та, которая попользоваться и выбросить, а внушительная электрическая модель чёрного цвета, приватизировавшая одну из пяти моих розеток.

Выключая свет в зале, я бросаю последний взгляд на своё богатство. Мою прелесть.

«Саркани» с венгерского означает дракон, символ власти, мудрости и силы. Ведь книги помогают обрести мудрость, которая придаёт силу, с которой приходит власть. Когда я объясняла это отцу, он иронизировал, когда маркетологам – те кривили высокооплачиваемые носы. Прогадали все, в тот момент, когда я открыла третий по счёту филиал.

– Что скажешь, моя несравненная Лиссет? – Олесин голос в трубке вызывает закономерный смешок. – Есть новости?

– Нашествие саранчи отменилось, кровавые реки не разлились. Считается?

Сдав магазин на охрану, я выхожу из торгового центра под уверенный стук собственных каблуков.

– Я второй день жду, волнуюсь, обгрызаю трёхдневный маникюр, – возмущается она, – а ты только с работы выходишь?!

– Ой, всё! – смеюсь я, подходя к машине. – Олесь, прекращай. То, что ты видела Андрея выходящим из ювелирки, не значит абсолютно ничего. Тебе посчитать, сколько украшений он надарил мне за это время?

– Там помолвочное кольцо, гарантирую!

– Ты гарантируешь или твоя личная гадалка? – качаю я головой, не спеша трогаться с места.

– Расклады Малики всегда сбываются! – хмыкает она. – Но куда нам, простым смертным, до крутых книжных владетелей!

– Я наберу тебя завтра, – обещаю я, подключаю телефон к машине и выруливаю с парковки.

– Почему не сегодня? Планируешь радовать будущего мужа всю ночь?

– Пока, Олеся! – насмешливо прощаюсь я и беру курс в сторону дома.

___

Лиссет Бурерождённая* – пародия на Дейенерис Бурерождённую из дома Таргариенов, Мать драконов, одну из главных героинь книги «Песнь льда и пламени» Джорджа Мартина.

Глава 3

Тёмные окна говорят о том, что Андрей ещё не добрался. Или решил сделать мне сюрприз. Удивительно, но, заведённая Олеськой, я ощущаю непривычную дрожь где-то в районе желудка.

Свобода.

Я привыкла дорожить ей и тем, какие возможности она мне давала. И, главное, тем, какие скрывала страхи. Стыдно признаться, но в двадцать я была далеко не такой, какой хотела казаться. Да и чёрт с этим.

Захлопнув дверь, я бросаю на столик сумку и ключи. Со стоном скидываю туфли. Включаю свет в гостиной, радуясь, что сюрприза не будет – меня не ждут ни три цветочных магазина, ни коленопреклоненный Андрей. Пошлость какая!

Решение принять душ приходит внезапно и только крепнет, стоит представить его взгляд. С влажными волосами, в одном только полотенце я буду казаться нежной и уязвимой, всё как любит Андрей. Отец бы не поверил, услышав, что его Лиссет может под кого-то подстроиться. И, главное, хочет.

Не знаю, о чём он думал, присваивая мне имя на французский манер. Нет, по паспорту Алиса значилась Алисой, но дома меня так называла разве что мама. Вспоминать о которой не время и не место, даже если бы мне хотелось.

Я никогда не спрашивала, почему Лиссет, хотя подозреваю, что отец надеялся получить этакую француженку. С весёлым взглядом, неотразимым обаянием и толпой поклонников. О том, что угадал он лишь с последним, я не распространялась. Как и о том, кто и когда стал моим первым мужчиной.

Кирилл Самсонов, Кир, был партнёром отца, а стал его же другом. Впрочем, это не помешало ему вместо того, чтобы остановить глупышку, получить и подарить удовольствие. Мы всё ещё встречаемся на семейных праздниках, и я часто ловлю насмешливый понимающий взгляд, но теперь у меня есть Андрей. О визите которого самое время вспомнить и ускориться.

Проходя через гостиную, я расстёгиваю молнию и сбрасываю платье перед дверьми спальни. Заберу на пути в ванную, а пока…

– Привет, милая. Отлично выглядишь

– Я думала, тебя ещё нет, – я с улыбкой прохожу и присаживаюсь на колени Андрея.

– Не стал тебя смущать, – его тёплый взгляд я ощущаю всем телом. Правда, надёжные ладони меня устроили бы больше.

– Что-то случилось?

– Нет. – Подхватив, Андрей ссаживает меня на кровать и встаёт. – Просто я снова покорён твоей красотой, мой Полуночная госпожа, – насмешничает он, но выходит слишком серьёзно.

– Мог предупредить, тогда честь раздеть меня выпала бы тебе, – фыркаю я в ответ. – Андрей, – он встречается со мной взглядом, – что не так?

Не разрывая зрительного контакта, он медленно садится передо мной на корточки.

– Я всего лишь боюсь тебя, Алис. – Внезапное признание заставляет широко распахнуть глаза. – Боюсь твоего равнодушия. Боюсь твоей свободы. Боюсь, что со мной тебе станет скучно. А тебе ведь может стать, Алис, и мы оба это понимаем.

– До сих пор не было, – вздыхаю я и хочу коснуться его щеки, но Андрей уходит от прикосновения. – Жизнь – не сухие цифры, Андрей. Её не получиться просчитать. Метеориты, пандемии, войны и глобальное потепление – мы не знаем, что будет завтра, так какой смысл об этом думать?

– Никакого, – рассеянно качает головой Андрей, – никакого смысла. Знаешь, может я дурак, но… – он обрывает сам себя и смотрит на меня долгим, отчаянным взглядом. Моё сердце без предупреждений срывается с места, разогнавшись от шестидесяти до трёхсот ударов за две секунды. – Мне кажется, что я знаю тебя. Начинаю узнавать и я не хочу прерывать важнейший в своей жизни процесс непониманием, выдумками и… раздельными квартирами.

Андрей тянется и достаёт откуда-то из-под кровати коробочку узнаваемого бирюзового цвета.

Под аккомпанемент, стучащего барабаном, пульса у меня холодеют руки. В абсолютной тишине спальни раздаётся щелчок и меня ослепляет размытым блеском кольца невероятной красоты. Размытым, потому что глаза заволакивает плёнкой слёз. И это у меня!

С другой стороны, может, всё не так, как кажется?..

О том, чего в этом предположении больше, огорчения или надежды, я подумаю потом.

– Это… – я откашливаюсь, внезапно потеряв голос, – подарок?

Господи, как хорошо, что отец не видит моего позора! И взгляда Андрея.

– Полуночная Алиса Константиновна, ты выйдешь за меня замуж? – кажется, с укором спрашивает он.

– Я…

Да? Нет? Я согласна? Выйду? Как, вообще, отвечают на такие вопросы? Это только в фильмах выглядит романтично, на деле же я сижу в одном белье на своей собственной кровати и хватаю ртом воздух.

– Да или нет, Алис, – уже со смешинками в глазах подсказывает мне Андрей.

– А цветы? – выкручиваюсь я. Судя по выражению лица, он с трудом сдерживается от тяжёлого вздоха.

– У тебя аллергия на пыльцу.

Да? Да. Именно поэтому я ненавижу всё это весеннее цветение, от которого тащится большая часть планеты.

– А папа?

– Он счастлив, я узнавал. – Мы долго изучаем друг друга, пока венцом моего безбрачия не становится щелчок захлопнувшейся коробки. – Алис, могла просто отказать.

В полном молчании Андрей поднимается и выходит из спальни, аккуратно закрыв за собой дверь. Оставив меня с полным осознанием собственной дурости. Секунда, вторая, третья. И ничего не происходит.

Хотя как ничего… Решительно тряхнув головой, я быстрым шагом пересекаю спальню.

– Андрей!

В ответ тишина, но он не мог далеко уйти. Всерьёз собираясь догнать его пусть даже в одном белье, я уже вижу входную дверь, но знакомые руки перехватывают меня на полпути.

– Алис, на улицу в этом, – Андрей касается лямки кружевного бюстье, – слишком даже для тебя.

Наивный! Чего мы только не исполняли с девчонками на спор. Хотя не только на спор. И не только с девчонками.

– Я согласна! – выдыхаю я вместо всех глупостей, что могла сказать в ответ. – Да. Конечно. Безусловно. Я выйду за тебя замуж!

– А как же свобода? – улыбается он.

– Совмещу, – шепчу я.

Зрелище, когда Андрей достаёт кольцо, отшвырнув коробку куда-то на стол, и надевает его мне на палец, становится едва ли не самым впечатляющим в моей жизни.

– А как же родители, поздравления и рестораны? – улыбаюсь я, обнимая его за шею и прижимаясь ближе.

– Завтра, – шёпотом отвечает Андрей, блуждая по моему лицу всё более шалеющим взглядом. – Сегодня только мы.

Пиджак падает на пол моими стараниями, галстук он срывает сам одним слитным движением. Всё для того, чтобы подхватить меня и усадить на стол. Вопрос, на черта мне одной стол на двенадцать персон? Подозреваю, что исключительно для секса.

Обхватив Андрея ногами, я стягиваю его рубашку через голову. Тратить время на мелкие пуговицы? Нет уж! Помада оставляет следы на его теле. Да и ладно, потом можно принять душ. Тоже вместе.

Под его восторженным взглядом я медленно опускаюсь на столешницу, прогибаюсь в пояснице, ощущая его пальцы, скользящие по внутренней поверхности бедра. Со стоном хватаюсь за края, стоит одному из них преодолеть хилую преграду кружевных трусиков и…

– Ауч!

– Алиса? – мгновенно став тревожным, Андрей тянет меня вверх, заставив сесть и, откинув волосы, осматривает шею. – Больно?

– Терпимо, – смеюсь я, обнимая его и прижимаясь ближе. – Ты знал, что секс на обеденном столе – травмоопасное занятие?

– Догадывался, – качает он головой и тоже смеётся. – Что это? – В его руке нечто тёмного цвета и авангардной формы с торчащими во все стороны мелкими и острыми выпуклостями.

– Какая-то модная солонка, – отстранившись от него, веселюсь я. – Коллеги подарили на Новый год.

– Они знали, чем тебя обезопасить, – насмешливо качает головой Андрей, возвращая солонку на место.

– Спорное утверждение, – не отрывая от него взгляда, я встаю и иду в сторону спальни. Легко касаюсь дверного косяка и оборачиваюсь. – В спальне нет солонок.

– Уверена? – многозначительно улыбается он, медленно приближаясь.

– А ты проверь! – выдыхаю я в губы… жениху и утягиваю за собой в глубину спальни.

Туда, где смогу доказать своё согласие не словами, а чем-то гораздо более существенным.