– Бесспорно, – ответил он и положил большой палец на мой подбородок, приподнимая его вверх.
Его взгляд опустился на мои приоткрытые губы и потемнел. Я почувствовала, как они задрожали и заныли, нуждаясь снова в манящих поцелуях. Однако предугадав, что произойдет дальше, я завертела головой, но ничего сказать не успела, лишь ощутила, как тяжелое мужское дыхание вновь плясало на моих губах, а затем обожгло требовательным поцелуем.
Глава 17
Мне показалось, что я упала в глубокий колодец. Только вместо воды – вязкая глина, затягивающая тебя все глубже и глубже. Красноречивых речей больше не было, лишь умелые и крепкие руки, скользящие вдоль тела и стирающие начисто собственные страхи и переживания. В голове стоял гул, а в ушах заложило от режущей тишины.
Разорвав поцелуй, я позволила стянуть с себя футболку и осталась топлес, поздно вспомнив, что нижнее белье оставила сушиться в ванной. Мне стало неловко и зябко, я крепче прижалась к мужской груди, но Руслан мягко отстранил меня и опрокинул на кровать, которая по-старчески скрипнула, как только моя голова коснулась матраса. Сам поставил колено на край кровати и наклонился ко мне, вновь даря пылкий, но короткий поцелуй.
Я негромко захныкала, когда мужчина уклонился от моих губ, и попыталась схватить его за шею, но он со смехом отодвинулся и, сняв рывком с себя футболку, поинтересовался:
– Хочешь меня?
Признаваться в том, я действительно хотела Руслана, мне казалось довольно глупой затеей. Я облизала опухшие от поцелуев губы и уклонилась от ответа:
– Я все еще хочу услышать правду. У нас вроде был уговор, после которого ты хотя бы что-то мне объяснишь.
– То есть позволишь сначала себя трахнуть…, – заключил он довольным голосом, от которого я поморщилась.
– Ты можешь выражаться не так грубо?
– Да, ладно, принцесса, кого не заводят грязные словечки, – ухмыльнулся мерзавец. – Я же не джентльмен, мне разрешается. Иначе сидели бы сейчас в ресторане и хавали креветки.
– Не люблю их, – зачем-то решила уточнить это.
– Как приятно узнать, что у нас есть кое-что общее, – с сарказмом в голосе прошептал он мне в губы и начала обсыпать мою шею поцелуями.
– Ммм…, – промычала я от удовольствия, не совсем поняв смысл его фразы.
– Ты же помнишь, что все еще девственница, Марина? – его указательный палец нежно прочертил линию от подбородка до пупка, а затем его губы прикоснулись в легком касании к моему подрагивающему животу. – Иначе придется наказать тебя за ложь.
– Я не хочу, чтобы ты меня наказывал, – с закрытыми глазами призналась я, спустившись с небес на землю, и равно дернулась, когда почувствовала прикосновение его языка ниже дозволенного.
Руслан усмехнулся и поднял на меня взгляд, обещая:
– Поверь, наказание будет приятным. Ты даже попросишь еще.
Мысленно напомнила себе о том, что случившееся сейчас никогда больше не повторится и не выйдет за стены этой обшарпанной комнаты.
Стараться Руслану нравилось, он будто отыгрывался на мне за все доставленные неприятности. Ему было важно выбить из меня еще один стон, как признание того, что он мне безумно нравится. Он был нежен, словно в его руках находится что-то настолько хрупкое, что при каждом касании может разбиться на тысячи кусочков. Мне лишь оставалось принимать его ласку, цепляться за его сильные плечи и напоминать себе о том, что он герой не моего романа.
– Так сколько тебе лет? – спросила я позже, положив голову на руку и наблюдая за тем, как Щербаков натягивает спортивные штаны.
– Тридцать четыре, не женат, даже не знаю, какого это, так что можно тему моей личной жизни смело опустить.
– А как же девушка?
– Хочешь ею стать? – вздернул бровь и прямо посмотрел на меня, отчего я растерялась. – Бывают, промежутками.
Руслан футболку не спешил надевать, поставил телефон на зарядку и лег рядом в постель. При всей своей стройности, я занимала не так много места на кровати, нежели чем он, раскинувшись, как барин.
– Что там насчет твоего ухажера? – неожиданно спросил он и взглянул мне в глаза. – Кто он такой?
Видимо, ему было некогда проверять информацию о нем, поскольку иначе вопрос бы играл совсем другими буквами. Мне пришлось соврать, защищая Диму.
– Он не мой ухажер, мы просто приятели.
Брови Руслана поползли вверх, словно я сказала что-то абсурдное.
– Что? – изумилась и легла на спину.
– Только не говори, что веришь в дружбу между мужчиной и женщиной?
– В жизни все бывает. Так же как и предательство близких подруг, разве можно все загонять в рамки? Всегда бывают исключения.
– У меня нет друзей среди женского пола.
– Это потому что ты со всеми спишь, – заключила я и услышала усмешку.
– Ты слишком плохого мнения обо мне, принцесса.
– Твоими молитвами, – тихо пробормотала я, чувствуя, как начинает клонить в сон. Уснула я разбитая, но с улыбкой на губах, которую, надеюсь, не смог увидеть Щербаков.
Проснулась я довольно рано. Приоткрыла глаза, обвела взглядом комнату и про себя чертыхнулась, обнаружив спящего Руслана на боку, лицом ко мне. Присмотрелась. В уголках его глаз собрались небольшие морщинки, ресницы немного подрагивали во сне, а вечная ухмылка сошла на нет. Таким он мне нравился больше. Хотелось дотянуться рукой до манящих губ и пробудить их утренним поцелуем.
Нельзя.
Иначе будет слишком поздно выбираться из оков дурманящих чувств.
Я приподнялась на локтях, норовившись встать, но ощутила давление в районе живота. Рука Руслана крепко обнимала, не позволяя шелохнуться. Будить его не хотелось, но оставаться чуть ли не в обнимку с ним в одной постели, я тоже не намерена. Меня с каждой нотой пробуждения все больше окутывали смущение и стыд.
Кое-как скинув огромную лапищу со своего тела, я села на кровать и начала перелезать через мужчину. Смешная ситуация, но улыбаться почему-то не хотелось. Наши лица разделяло несколько крошечных миллиметров, преодолев их, я с упоением могла бы ощутить солоноватый привкус мужских губ. Но не стала. Лишь всматривалась в резкие черты лица и думала, какого это: вставать каждое утро и проводить его вместе в постели, занимаясь любовью и рассказывая невероятные глупости друг другу.
Кончики моих волос защекотали нос Руслана. Все что я успела увидеть, как левый уголок губ дрогнул и замер. Будто очнувшись от столетнего сна, я подорвалась с места и, подняв футболку и штаны с пола, помчалась в ванную, забыв даже закрыться.
Капли горячей воды заставили окончательно проснуться и понять, что я переспала с Русланом.
Я вышла из душа и только успела обернуться полотенцем, как открылась дверь, и на пороге возник Щербаков с заспанным лицом. В одних боксерах, с полотенцем на плече.
– Доброе утро, – проговорила я, не желая больше ощущать давящую тишину.
Руслан все смотрел и смотрел. Затем стряхнул оцепенение и вошел в комнату, отрезая нас от остального мира. Я крепче сжала то место, благодаря которому полотенце держалось и не падало.
– Мило, – заметил Щербаков, снимая с полотенцесушителя мое нижнее белье, и начал его крутить на указательном пальце. – Это ты сейчас без него?
– Отдай, – больше попросила, чем приказала я, сделав необдуманный шаг вперед.
– А ты чего? Стесняешься? – склонив голову набок, поинтересовался он, как мне кажется, чтобы меня окончательно смутить. – А что вчера было между нами? Почему постельное белье все скомкано?
Я вскинула голову выше и прямо ответила:
– Мы поцеловались.
Руслан цокнул языком и протянул мне мои трусики:
– И только? Как-то скучно, я думал, ты решила подарить мне свою девственность.
– Ты прекрасно знаешь, я не была ей. А теперь можешь выйти на пару минут? Мне нужно привести себя в порядок.
– Я бы с удовольствием, но уж больно хочется посмотреть, как стринги впиваются в твой красивый зад.
Плотно сжав губы, я выхватила из его рук свое чисто белье, и, проглотив девичье смущение, задрала полы полотенца и живо надела трусики. Славу Богу, Руслан молчал, иначе я бы не выдержала его язвительных замечаний и треснула чем-нибудь хорошенько по голове.
Бюстгальтер я положила на тумбочку рядом с раковиной, решив не доставлять ему изощренного удовольствия лицезреть мою грудь, на что собственно я услышала сдавленный смешок, а после почувствовала невесомое прикосновение к локтю со словами:
– Подвинься. Новая щетка в первом ящике.
Щербаков открыл кран и принялся умывать лицо. Я стояла чуть впереди, сначала смотрела на темную макушку, а затем перевела взгляд на отражение зеркала и почему-то замерзла, забыв как дышать. Мы неплохо смотримся.
Что-то меняется в воздухе – Руслан ловит мой взгляд в зеркале, словно читая мои мысли. Выглядим, как молодожены после бурной ночи. Кончики пальцев начинает покалывать, и чтобы не задохнуться от неправильных эмоций, я разрываю контакт и наклоняюсь к ящику в поисках новой зубной щетки. Затылок жжет, я зажмуриваюсь и кусаю губу.
Пожалуйста, выйди. Оставь меня одну.
Возможно, мужчина все читает с моего лица, как только я выпрямляюсь, но вида не показывает. Неспешно чистит зубы и сплевывает, затем разминает шею и через зеркало бросает внимательный взгляд на меня. Я быстро себя одергиваю. Попалась как дурочка.
– Что? – спрашиваю его, когда больше не могу делать вид отстраненности.
Откладываю щетку в сторону и поворачиваюсь к Руслану. Смотрю исключительно в глаза. Торс с кубиками меня совершенно не привлекают.
– Ты же помнишь, зачем ты здесь?
Я облизываю губы, которые успели за долю секунды стать сухими, и замечаю не к месту, как Руслан следит за движениями языка.
– Это очень сильно отвлекает, Марина, – улыбнувшись уголком губ, признается он.
– Не могу ни согласиться, – обвожу руками в воздухе его фигуру и растеряно спрашиваю: – я что-то вроде пленницы, да? Руслан, я, правда, ничего не знаю. У меня никаких дел не было со Степановым. Почему-то мне не веришь? Я еще в отеле все тебе сказала.
– Он тащился по тебе. В курсе?
Я поджимаю губы и выдаю:
– Какое это имеет значение?
– Очень простое. Он жил в моем мире. Если бы я захотел выйти из него – прихватил бы кое-что и доверил это человеку извне. Он тебе ничего не передавал?
Призадумавшись, я начала копаться в памяти, однако, ничего подозрительного не нашлось. Я покачала головой и, воспользовавшись моментом откровения, полюбопытствовала:
– Ты был знаком с ним до? Например, вы могли дружить или приходиться родственниками.
Вот это я ляпнула. Щербаков может понять, откуда растут ноги и что Дима – это не просто приятель, а человек, который наградил меня полезной информацией. Тогда не только ему конец, но и мне.
Мужчина испытывающе посмотрел на меня и преодолел между нами расстояние. Его внешнее спокойствие сменилось на настороженность.
Винтики в моей голове мигом заработали, я рвано выдохнула и попыталась перевести все в шутку:
– Тогда я бы поняла твою заинтересованность в нем. А ты о чем подумал?
Складка на лбу разгладилась, но повисшее напряжение никуда не исчезло.
– А я ни о чем таком не подумал. Лишь о том, что будь это ерундой, ты бы не стала заострять на этом внимание.
Плевое дело – он мне не поверил.
Продолжаю смотреть в глаза и оставаться невозмутимой, вместе с тем голос подводит, когда я нахожу себе глупое оправдание:
– Я просто предположила. А судя по тому, как ты всполошился, я попала хоть и рандомно, но в точку. Знаешь, у меня такое чувство, что я не просто так втянута в это дело. Поначалу, может быть, все действительно выглядело стечением обстоятельств. Однако потом что-то изменилось, и ты стал более тщательно следить за моими действиями, стал интересоваться моей жизнью, – шумно проглотив подкативший ком в горле, продолжила и сжала до хруста пальцев края полотенца. – Если бы это не был бы ты, я подумала бы, что тебе нравлюсь. Если честно, я устала слушать в свою сторону, что якобы что-то знаю и специально жду момента, чтобы пойти в полицию и все рассказать.
– Тогда не делай вид, что будто ничего не знаешь. Ты как открытая книга. Я прекрасно считываю каждую эмоцию на твоем лице. Даже сейчас… Ты боишься.
– Считаешь, что зря? – тихо спрашиваю я и отвожу взгляд. – Ты похитил меня. После этого я должна по-прежнему доверять тебе? Расскажи мне правила, так хотя бы я попытаюсь сыграть в нее.
– Для начала перестань искать подвох в моих словах. Ты мне нравишься как человек, правда. Я не собираюсь ничего плохого с тобой делать, как ты думаешь. Я действительно хочу помочь. Твоей главной задачей сейчас является сидеть тихо и не задавать никаких вопросов, поскольку ответить на них я все равно не смогу. Тебя ищет один человек, который водил дела с Кабаном.
– Зачем я ему?
Щербаков прожигает меня взглядом. Он так всегда делает, когда ему не по душе что-то, к моему удивлению, его глаза светлеют и смягчаются. В них появляется сожаление.
– Пришлось убрать Кабана. Он переходил все границы. К тебе это никого отношения не имеет, но, блять, по закону подлости, случилось так, что из-за меня ты теперь втянута тоже в это дело.
Я ничего не понимаю. Руслан говорит загадками. В голову приходит одна мысль, я ее заталкиваю подальше, но губы сами по себе размыкаются и растеряно уточняют:
– Это не из-за Никиты уже, да? Тот выстрел в номере… Это…рук человека, который меня ищет?
– Да. Он понял, что я спланировал все до мелочей. В том числе и то, как ты отдашь нужную флешку Кабану. На данный момент его задача – убить тебя.
Его горькие слова отзываются дрожью в моем теле. Я обхватываю рукой горло, когда мне кажется, что комната сжимается, а воздуха становится меньше. За что? Я же ничего ужасного не сделала. Я самый обычный человек. На глазах наворачиваются слезы, я моргаю, поспешно прогоняя их и безразличным голосом, не боясь последствий, заявляю и с силой толкаю руками мужчину в грудь:
– Ты просто омерзителен. Во всем, что со мной случилось – виноват ты и вся твоя грязь.
– Не волнуйся, при моем подходе и образе жизни, меня уже скоро кто-то завалит, и тогда ты сможешь в полной мере насладиться таким раскладом, – бесстрастно отозвался он и кинул на меня задумчивый, пристальный взгляд.
Затем обошел и бросил строгим голосом через плечо:
– Приеду вечером. Надеюсь, когда я вернусь, увижу тебя живой на кровати, а не с дыркой на лбу в снегу по дороге до дома.
Сделав глубокий вдох, я прислушалась к себе и пообещала, что буду сидеть смирно. Спустя секунду послышалось, как хлопнула дверь, а затем удаляющиеся шаги. Дрожь прошла, но на ее месте появился всепоглощающий страх за собственную жизнь.
Глава 18
Все утро я провела лежа на кровати, листая новости в сети, которые практически не загружались из-за плохого интернета. Руслана уже не было, когда я вернулась в комнату. Увидела лишь застеленную кровать и аккуратно сложенные вещи на стуле. Наверняка, это к лучшему. Нам двоим нужно время, чтобы разобраться в себе и своих чувствах.
Раскинув руки над головой, я закрыла глаза и представила нас с Русланом на улице, где мы гуляем, кидаемся снежками, а затем падаем в объятия друг друга и крепко целуемся.
Думать о чем-то возвышенном – удел моей невзрачной жизни. Немного помечтав о том о сем, я решила пойти позавтракать, так как сильно проголодалась.
– Ты сегодня поздно что-то встала, милая, – проговорила пожилая женщина, увидев меня на пороге кухни. – Чего стоишь? Проходи, давай. Ванюша уже доедает, я поела. – Она поставила на стол еще один бокал и поинтересовалась: – Руслана покормила? Я увидела, как он отъезжает, как только встала.
– Он не захотел… – поясню я, немного отойдя шока, что должна кормить человека, который мне приходится никем. Сажусь за стол, напротив брата Руслана. – Здравствуй, Вань. Давно тебя не видела. Как ты себя чувствуешь?
Выглядел он не очень: бледный болезненный цвет лица, щеки впали, лицо осунулось, глаза грустные.
– Да, нормально, – голос подстать его виду, мрачный и обессиленный. – Слышал, ты у нас погостишь несколько дней.
Я только усмехнулась, ничего не сказав, и принялась за еду. Овсяная каша оказалась невероятно вкусной, что я энергично попросила добавки, отчего Нина Петровна замлела и начала топтаться по комнате, гремя посудой. Видимо, ей было очень приятно услышать, что кто-то оценил ее стряпню.
– Вань, у тебя не найдется зарядник от андроида? Я свой оставила дома, – спросила я позже, в его комнате.
От скуки мы стали обсуждать свое детство. Я постеснялась спросить, какая беда свалилась Ване на голову, из-за чего он теперь прикован к инвалидной коляске. Подслушав вчерашний разговор, я поняла, что это не было злым роком или случайной аварией, в результате чего у него отказали ноги. Кто-то умно распланировал шаги в банде Руслана. Он знает об этом и мстит.
Немного погодя я попросила Ваня показать семейные детские фотографии. Родители Руслана были видными, и свою красоту они передали ему. Ваня, к моему удивлению, похож ни на кого не был. У их отца были черные волосы, у матери русые. Оба смуглые и высокие. Ваня же светленький с вьющимися на концах волосами.
– У меня айфон, зарядник не подойдет. У бабули вообще допотопный.
– Мне нужно позвонить родителям, иначе они начнут беспокоиться. Может быть, где-то завалялся андроисвкий? Вань, подумай, пожалуйста. Мне очень нужно.
– Марин, тут такое дело…, – было, начал он и почесал затылок.
Я нахмурила брови и поинтересовалась:
– Что такое?
– Руслан попросил присмотреть за тобой и не допустить, чтобы ты кому-то звонила. Так что… Сама понимаешь…, – развел он руками беспомощно и отъехал к столу. Через секунду в воздухе появился белый провод, по-видимому, от зарядки.
– Ты всегда слушаешься брата? – мне стала интересна эта тема, поэтому я отложила альбом в сторону и уставилась немигающим взглядом на мальчишку.
Ответом мне послужил кивок головы и непринужденная улыбка.
– Руслан хороший, Марин. Он тебя в обиду не даст.
От его теплоты стало приятно, но сказанные слова, относящиеся к Щербакову старшему, казались мне настолько далекими и нереальными, что стало тоскливо на душе.
Ваня уважает Руслана, потому что тот к нему всегда относится безукоризненно, помогает и защищает, ни капли не раздумывая. Как настоящий брат. Безусловно, это похвально. При всем этом, у Руслана есть сторона, которая озлобилась на весь мир, и застилает своей чернотой все, что касается.
– Позвони Руслану. Я хочу с ним поговорить.
– Но…
– Просто позвони.
Ваня еще пару долгих секунд наблюдал за мной, затем начал рассматривать свой телефон в руке, наверное, в надежде на то, что тот испарится в воздухе. После протяжно вздохнул и набрал номер брата, протягивая мне мобильный:
– Да? – резкий голос бьет по ушам. – Звонишь чего? Через пару часов дома буду.
– Это я, – закрыв рукой низ телефона и рот, почему-то мямлю в трубку и, встав под скрип дивана, поворачиваюсь спиной к Ване.
– Соскучилась уже?
– Мне нужно позвонить.
– Кому?
– Родителям.
– Зачем?
– Руслан, я, что, не могу просто так им позвонить? Благодаря тебе я не могу включить телефон, так как зарядки от моего телефона нет у вас в доме.
– Она есть.
– Тогда почему мне ее не дают? Только не говори, что действительно запретил мне звонить.
– Ладно, не буду.
Тишина.
– Ты издеваешься?
Руслан устало испустил вздох и объяснил:
– Ты же просила не говорить. Вот я и не говорю.
– Я тебя убью!
– Притормози, принцесса, ты не первая в очереди, кто хочет это сделать. Список, знаешь ли, долгий.
– Если ты через два часа не приедешь домой и не отдашь мне зарядник, то я просто пойду до дома пешком, так как это равносильно тому, что я не позвоню родителям… В любом случае я смертник.
Мое дыхание начало выравниваться после бурной речи.
– Остынь, скоро буду, – и бросил трубку.
Сволочь! И как теперь его не ждать!
– Что сказал брат? – спросил Ваня и поспешил забрать телефон из моих рук.
– Сказал сидеть и ждать. Ты же знаешь его. Он немногословен.
Он кивнул, и мы, решив возобновить просмотр старых фотографий, направились к дивану. Я села, поджав под себя ноги, а Ваня остановился рядом, около обтертых пыльных подлокотников.
Первый альбом я уже пролистала, он содержал черно-белые фотографии молодых родителей Руслана и Вани, Анны Викторовны и Андрея Георгиевича. На них они выглядели молодыми и счастливыми. Будто и не догадывались о своей горькой судьбе, которая разбила в прах все мечты и надежды будущих детей.
Второй альбом я бегло просмотрела и остановилась где-то в середине, на том месте, где пошли детские фотографии Руслана и Вани. Перелистываю белую страницу и не сдерживаю улыбку, как только натыкаюсь прищуренным взглядом на цветную фотографию, на которой запечатлен маленький Руслан с короткой стрижкой, но довольно улыбающийся, и Ваня. Его совсем не узнать, никогда бы не подумала, что на этой и предыдущих фотографиях действительно он.
Перелистываю следующую страницу и немедля дергаюсь, почувствовав, как указательный палец поранился об острый край страницы. Шиплю сквозь зубы и прикладываю к губам подушечку пальца, втягивая появившиеся капли крови.
– Сейчас пластырь дам. Подожди, – начинает копошиться Ваня и отъезжает к столу.
Пока он усердно что-то ищет в ящике, мой взгляд приковывает одна фотография, от которой все мои внутренности стягиваются в один тугой узел и крепко сжимаются. Черт! Неужели это…
– Держи, – кидает мне пластырь на коленки и спрашивает: – сильно болит?
– Пустяк! – отмахиваюсь и продолжаю гипнотизировать детскую фотографию.
Руслану здесь примерно тринадцать лет, длинная челка на лбу, синие бриджи и оранжевая футболка. Видно, что в то время его одевала мама. Рядом с ним в обнимку стоит не кто иной, как Степанов Никита. Смешно, до одури. Со светлыми волосами, тоже с челкой, бледнолицый, угрюмо смотрит в камеру, но улыбается.
Что, черт возьми, здесь происходит? Руслан и Никита знакомы с детства? Дима говорил о том, что они переехали с Украины, еще в подростковом возрасте. Потихоньку, пазлы в моей голове начинают складываться, один за другим, выстраиваясь в огромную мозаику.
Руслан, Ваня, Никита…Три человека со сложными судьбами, нити которых переплетены и связаны. И сейчас мне уже не кажется, что переплетены они случайно.
День проходит быстро, за просмотром какого-то фильма на диске. Расположились мы с гостиной, представляющей собой небольшую комнату с длинным диваном, двумя креслами и старой антресолью. На низкой тумбочке стоял Смарт-ТВ.
Нина Петровна сидела на кресле, пила чай и читала книгу. На нас не обращала никакого внимания, лишь однажды спросила, хотим ли мы поужинать, но Ваня ответил, что сначала нужно дождаться Руслана.
Когда мне надоело карать время в доме, я быстро накинула на себя куртку, обула сапоги и вышла на крыльцо, попутно захватив с собой кружку душистого травяного чая.
На улице уже стояла сплошная темень. Были видны только разветвленные ветви деревьев, покрытые блестящим белым покрывалом.
Обхватив горячий напиток обеими руками, я сделала маленький глоток и стала всматриваться в лес.
– Ты решила менингит заработать? – испугал мужской голос со стороны, отчего я подавилась чаем и стала кашлять. – Где твоя шапка?
Руслан оказался лицом ко мне и в следующую секунду похлопал меня по спине, забирая из рук кружку. На глазах выступили слезы от нехватки воздуха, а горло першило. Я выставила руку вперед и хриплым голосом запротестовала:
– Не нужно. Все!
– Чего стоишь-то тут? – он не спешил отходить. По-прежнему стоял в двух шагах от меня и скользил темным взглядом по моему телу, затем посмотрел в глаза и отхлебнул мой чай.
– Тебя жду. Ты же велел.
– Да? – заискивающе хмыкнул мужчина и поставил чай на деревянную стойку крыльца. – А ты на этот раз решила послушаться? И никакой истерики не последует?
Кинув возмущенный взгляд Руслану, я поджала губы и сложила руки на груди:
– Когда это у меня была истерика?
– Тебе, что, память отбило? – Я даже не поняла, в какой момент он снял с себя шапку и надел ее на меня.
– С тобой невозможно разговаривать, – заключила я недовольно и поинтересовалась: – Где ты был? Ничего плохого же не случилось? А то Нина Петровна весь день переживала за тебя.
– А ты?
Я потупила взгляд и переспросила с хрипотцой. Голос все еще саднило.
– А что я?
– Переживала? – он надел на голову капюшон и подошел непростительно близко, отчего концы наших носов соприкасались, а подушечки моих пальцев заискрило от желания дотронуться до небольшого шрама около виска. – В армии получил, – объяснил мужчина, словно читая мои мысли.
– А откуда другие?
– Я был не самым послушным подростком, принцесса. Всегда встревал в драки. Однажды по юношеству получил ножевое ранение. Бабуля тогда чуть с ума не сошла, ругала родителей, что моим воспитанием должным образом не занимаются.
– Сколько тебе было, когда родители погибли? Мне Ваня поведал, что они отравились угарным газом ночью… – ворошу болезненную для него тему. Ему неприятно, видно по лицу: поджимает плотно губы, щурится, отведя взгляд в сторону.
– Это случилось пятнадцать лет назад. Больше не нашлось темы для общего разговора?
– Я пытаюсь понять, почему ты стал таким… Не оправдываю твои поступки. Просто… Наверное, всегда найдется что-то, что меняет твою жизнь с ног головы. Возможно, жизнь прогнула, заставила…
– Ты все-таки пытаешься придумать мне оправдания. Не нужно. Жизнь меня не заставляла. Я сам.
– Но почему?
– Потому что иногда нужно играть на опережение. По-другому я не смог. Как там говорят? Из двух зол выбирай меньшее? У меня не было такого выбора, принцесса.
Щербаков прислонился своим лбом к моему, закрыв глаза, будто со мной он отдыхал, забывал о главных проблемах.
– Пойдем, простынешь иначе. Я надеюсь, у тебя не хватило мозгов позвонить родителям с телефона брата?
Немного оттолкнув его, я спрятала лицо в руках и приглушенно застонала.
– Что? Действительно не сообразила? – по-настоящему развеселившись, спросил он.
– Замолчи. Просто замолчи.