Шалость судьбы

– Ты! – Я ткнула пальцем парню в грудь. – Вот ведь приглючится! Танцевать с тобой!

– Я не глюк! – оскорбился Исар.

– Не глюк? – Даже мурашки побежали по телу. А может, глюк и не обязан признаваться в том, что он глюк?

– Сама ты глюк!

– А кто ты тогда, если не глюк? – с сомнением протянула я, по-прежнему находясь в объятиях Исара-глюка.

– Исар я, – буркнул парень, – до чертиков уже допилась?

– До чертиков пока нет, – вяло ответила я, – а вот до Исаров, похоже, уже допилась.

Внезапно кружка стала не просто теплой, а даже обжигающей, мои руки дрогнули, и горячая жидкость опрокинулась прямо на брюки мужчины.

- Что ж ты мужика-то обварила. - испуганно закричал Шета,начиная махать на ректора крыльями. - Тебе за него еще замуж выходить! Ему еще наследников делать!

И в мгновение ока,протянув вперед лапы, сдернул с мужчины брюки...

Мы с ректором застыли,уставившись друг на друга, и я нервно сглотнула,чувствуя себя не в своей тарелке. Единственный, кто не растерялся, был Шета, потянувшийся лапами к трусам Дакара.

- Скорей снимай! Надо спасать наследие!

— И что же вы все тут делаете? — он обвел кампанию внимательным взглядом, но меня куда больше интересовало, почему кампания не в полном составе.

Айк с взъерошенными волосами и красным следом на щеке оглянулся на Шету и бабулю, явно не зная, что сказать.

— И что здесь делаешь ты, — ректор недовольно посмотрел на свою бабушку, которая с невозмутимым видом стояла между двух проказников.

— А вот это тебе внучек знать необязательно, мало ли чем я ночью в комнате у парня занимаюсь.

Я только что призналась своему ректору в любви, и все за этим столом понимали, что сказанное было чистой правдой. Но что самое пугающее, я призналась в этом самой себе и теперь разрывалась от нахлынувших чувств. Я даже не могла сказать, что соврала ради нашего прикрытия. Именно этого боялся ректор, что после вопроса бабули я не смогу лгать и отвечу что-то, что полностью разрушит нашу легенду. Он не верил, что я способна сказать, что люблю его, потому что это было действительно смелое заявление. Но теперь, когда эти слова прозвучали, их уже нельзя взять назад. Они повисли в воздухе и обрели смысл, хотя я скорее бы умерла со стыда, чем решилась бы сказать это мужчине, который лишь прикрывал мою спину. Больше всего мне хотелось встать и уйти из-за стола, из этого дома, потому что, несмотря на все мои чувства, все оставалось всего лишь игрой.

— Что табличку не я повесила — не верили, что самолетик не вам предназначался — не верите, что духа случайно вызвала — не верите, с пригорочка правда специально спустила, это да, — момент этот очень ярко представился у меня в голове, и я захихикала, — но это и правда забавно было.