Блуждающие души

Глава 6

Заморозки начались. Пока еще легкие, но скоро Марго пересядет в машину, и что тогда станет со мной? С нами: Егором и мной? Ночные сумерки уходили неохотно. Я поеживалась не от холода снаружи, а от одиночества. Мы с Марго гостили у ее друзей на даче. Народу на гулянку с ночевкой собралось много, только Глеб в последний момент не смог поехать с Марго. Поэтому я стояла на свежем воздухе и торопила утро, умоляя его быстрее наступить, чтобы подруга проснулась, и мы уехали отсюда. Поближе к Егору.

Неожиданно двери дома скрипнули, и наружу вышла Марго. Помятая со сна и злая как черт. Она на ходу застегивала куртку, надевала перчатки и шапку. Прикрепила к багажнику спортивную сумку, оседлала меня и с ревом стартанула прочь.

Я ощущала в ее душе омерзение, горечь и злость. И довольно сильную злость! Словно ее в помоях искупали. Или заставили съесть лягушку.

По возвращении домой я с нетерпением ждала встречи с Егором и Глебом. Но прошел один день, второй, а свидания не было. И Марго странно осунулась, ее душа металась и недоумевала. Со мной она не разговаривала. Лишь постоянно пыталась дозвониться до кого-то. Неделя прошла в бесплодном ожидании.

Как-то утром Марго вышла из лифта, вертя перед собой конверт. Она села на меня, и раскрыла чье-то письмо. Потом я услышала тихий плач, а сверху посыпался дождь из фотографий, где Марго спит в кровати на той самой даче, такая милая, беззащитная, свернувшись клубочком и положив ладошку под щеку. А позади нее лежит незнакомый парень и улыбается в камеру объектива. И мужская рука на талии девушки недвусмысленно дает понять, чем они занимались. Если бы я была ревнивым Глебом, не увидела бы подставу; не заметила бы, как сладко и глубоко спит Марго; и уж верно не после секса, потому что на ней футболка и коса заплетена на ночь, а ведь в повседневной жизни она любит распущенные волосы. На месте Глеба я бы решила, что ему изменили. Как же ужасно осознавать, что он не позвонит никогда. Гордый, ревнивый дурак!

В этот момент я сама внутри «кавасаки» завыла белугой. Марго, рыдая и скуля, сползла вниз, на бетонный пол и собирала эти фотки. Она с таким ожесточением их рвала, что, казалось, убивает в этот момент того, кто их сделал. По сути, разрушил ее жизнь, убил ее любовь, растоптал счастье.

Резкое движение – это Марго хотела выкинуть клочки, а потом сунула в валяющийся рядом конверт, который затем положила за пазуху. Я не знаю что она решила, но за подругу стало страшно. Ее душа заледенела и странно замерцала, трепыхаясь в груди девушки. Но анализировать все это я просто не могла, сама на грани потери рассудка.

Мы снова летели, только теперь я упивалась ледяным ветром в лицо, он вымораживает мысли и чувства. И боль приглушает. Знакомый пригород, а потом и серпантин. Когда мы прибыли на площадку, где проходил пикник, я испугалась. Ужаснулась внутренней решимости Марго на отчаянный шаг.

Она припарковала меня, глядя мертвым пустым взглядом на горизонт, погладила меня, словно прощаясь, а потом пошла к обрыву. А я ничего не могла сделать, чтобы остановить.

Марго встала на краю и стояла там долго, мне кажется, она заледенела там вся, но вряд ли чувствовала холод. Ветер трепал ее черные волосы, и выглядели они как траурный флаг по нашим несбывшимся мечтам. А потом она вытащила письмо из-за пазухи, кусочки фоток и резко швырнула их на потеху ветру.

Клочки затрепыхались, заволновались, словно извиняясь за причиненное зло, и медленно полетели вниз.

Я услышала шум гравия под мощными колесами. Прямо рядом со мной остановился «бентли». Если бы могла, задохнулась от первозданного счастья. Егор! Мой любимый Егор! И полыхающее безумие в его душе. Накатило привычное ощущение слияния с его душой, но только в этот раз удушающее, подавляющее просто сумасшедшей любовью, недавней тоски и болью от столь долгой разлуки.

Мы-то с Егором стояли рядышком, упиваясь близостью друг друга, а вот Глеб подошел к столу и, облокотившись на него, сложил руки на груди в защитном жесте и мрачно произнес:

– Если бы знал, что ты здесь, не приехал бы!

Марго молчала, широко распахнутыми глазами она смотрела на Глеба, кажущегося равнодушным. Да только мы с Егором чувствовали, насколько тяжело ему дается это равнодушие. Он в бешенстве, злится, его злость и бесконтрольная ревность заглушают разум и ростки надежды на невиновность девушки.

Марго как-то рывками, словно боялась, что он сорвется и уйдет, подошла к нему и шепнула:

– Поверь мне, пожалуйста. Просто поверь!

– Я думал – ты особенная! Впервые в жизни влюбился, не думая ни о чем. Заболел тобой… и это очень больно. Поверь!

– Я верю, Глебушка! Меня терзает та же боль, но только я тебе верю, а ты, оказывается, – нет!

– Какая же ты сука, Марго! Чего тебе не хватало? Этот Эдик просто моральный урод. Как же ты смогла с ним…

– Замолчи, Глеб! Замолчи! Ты же знаешь, меня Машка пригласила на день рождения. Она же с твоим другом сейчас встречается… ну позвони ему. Спроси, как все было! Я просто спала в комнате, которую они мне выделили. Нам выделили. Твой друг пригласил твою бывшую… Крис. Это она с этим подонком пришла. А ночью я проснулась от вспышек, а эти… в моей комнате. Урод этот на моей кровати сидит, а Крис стоит рядом. Я испугалась, закричала от неожиданности, и Тимоха видел всю эту картину. Он вбежал сразу и все видел. Это твоя Крис специально подстроила, подставила меня, а ты… Как ты мог поверить им, а не мне?

Глеб смотрел не веря, мрачно, ехидно улыбаясь. Хоть и выходила эта улыбка слишком кривой.

– Твоя Машка заставит кого угодно подтвердить твое алиби, а Тимоха…

– Алиби? Мне нужно алиби? – истерично выкрикнула Марго.

Разговор ушел не в ту степь. Они ругались впервые в жизни, и к концу мы с Егором поняли, что это конец. У них любви до гроба не выйдет, первое же испытание провалили. На доверии прокололись.

Сейчас мужчина и женщина стояли словно чужие друг другу, с каждой секундой отдаляясь все больше. А у нас с Егором исчез последний шанс быть вместе, жить вместе. И я не знала, что должно произойти, чтобы эта пара снова соединилась.

Я судорожно решала, что делать, а вот от Егора пришла твердая решимость. Он уже решился на что-то.

Глеб и Марго пошли каждый к своему транспортному средству, она на полпути замерла и, оглянувшись, глухо спросила:

– Неужели это все? Неужели все между нами кончено? Что должно случиться, чтобы ты поверил мне и дал нам обоим второй шанс?

Глеб тоже замер, подумал и глухо ответил:

– Ну, если Бог все же есть, он даст нам знак, что ты права во всем и нам нельзя расс