Tsitaadid raamatust «Вырь. Час пса и волка»

– «Мне больше не жаль тебя, Каргаш. Больше нет. Ведь быть несчастным не даёт никому права делать больно другим».

Убийство под предлогом не перестаёт быть убийством, лекарь

– Знаешь, что укрепляет веру в господа? – Боюсь, что нет. – Вера в абсолютное зло.

Любовник, ба! – подхватили сбоку. – Стало быть, у бабы плохой вкус. Ну а ты-то сам, дурило, кем тут всем приходишься? Давай-ка угадаем. Этот раз – любовник, то ты, стало быть – нелюбимый муж?

– «Тишина наступит, если затолкать тебя в бочку и сплавить по реке», – огрызался Каргаш.

Времена меняются, но поступки людей остаются прежними. И пускай человек по имени Благота воздержится от мнения, что вила сидит на своей горе и ничего не знает

Не знаю, что хуже. Слышать твой голос из своих уст или слышать твоё мнение, но… изнутри. Неужто тебе обязательно всё портить, лекарь?

– Как неприлично! – оскорбился Благота. – Неприлично прийти к любимой бабе под окно, высраться и позвать её, чтобы та поглядела. А у нас тут с вами пока что всё прилично.

С утра до ночи я пою песни Старших, взываю к земле. Моё сердце, моя недопрожитая жизнь… Теперь в безопасности. Отныне тебе нет нужды возвращаться сюда, человек, зовущий себя Гораном. Прошлого нет. Оставь мёртвых в своих могилах

Ты ведь сам видел, дядь. Видел, что мы с теми людьми сделали. Такое никогда не забудется. Только со смертью уйдёт. Нашей смертью.