Loe raamatut: «Так кто тут хомо сапиенс?!»

Font:

Редактор Елена Васильевна Степанова

ISBN 978-5-4490-6157-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

О СОБАКАХ

Легенда о перуанской орхидее

Давным-давно в одном из самых загадочных мест на планете, рядом с океаном, стоят четыре огромные террасы, выкрашенные в красный цвет. В них, высоко над водой, жил вездесущий дух Пачакамак, сын матери-земли Пачакамамы. Дружил волшебный дух с солнцем, луной и звёздами. Вокруг его террас росли удивительные деревья, цвели необыкновенной красоты яркие тропические цветы, разгуливали странные животные. Все эти творения: деревья, цветы, животные – были созданы им из земли. В каждое из них Пачакамак вдохнул душу. Но за всем этим надо было следить и Пачакамак задумал сотворить существо, способное ухаживать за растениями, и оберегать это райское место. Существо способное дружить с животными. Долго думал Пачакамак. Три дня и три ночи сидел на утёсе. Днём просил помочь Солнце, ночью – Луну. Никак у него получался пастырь. На четвёртый день на рассвете, когда день встречается с ночью, когда полоска света появилась над тихой гладью океана, прилетел лёгкий ветерок и дунул в ухо Пачакамаку. Солнце с Луной дали свой ответ. Пачакамаку нужно было найти три металла: золото, серебро и медь. Сделать из каждого металла по яйцу. Смешать эти яйца с глиной Матери-земли, создать три расы людей, и вдохнуть в них жизнь.

Сложная работа появилась у духа. Тяжёлая. Стал он летать над землёй, искать помощников. Вспомнил про волшебных эльфов-шиншилл, что стерегут пещеры и все подземные богатства. Попросил их указать места, где лежат волшебные крупицы металлов. Разбежались серые пушистые шиншиллы в разные стороны. На седьмой день пришли к террасам Пачакамака, показали ему твёрдые разноцветные крошки: жёлтые, белые и красные. И велел им дух собирать эти крупицы, да складывать в горки у его террас. Долго сновали маленькие эльфы туда-сюда, пока не собрали три пирамиды. Поблагодарил их Пачакамак, отпустил в их подземные пещеры и принялся за дело. Попросил у Солнца огня. Растопило Солнце крошки. Стали они жидким металлом и слепил Пачакамак три больших яйца. Попросил у Луны бледного света – засияли яйца светом необыкновенным. Выдохнул Пачакамак воздух на золотое яйцо, появились перед ним люди с жёлтым цветом кожи, дунул на белую пирамиду, появились люди с белой кожей, дунул в третий раз, появились люди с красной кожей.

И каждому народу был дан свой язык, на котором тот должен был говорить, песни, чтобы петь, пища, семена которой они должны были сеять, научил добывать зверя, птицу и рыбу. Каждому мужчине и женщине повелел пройти под землёй. Поэтому каждый народ вышел на поверхность в тех местах, куда он повелел им идти. Одни люди вышли из пещер, другие пришли с гор, третьи – из источников, а кто-то – из стволов деревьев. И сделали люди святыни и места поклонения в память о своем происхождении.

Появились среди людей волшебники, помощники Пачакамака. Они умели обращаться в соколов, кондоров и других животных, и птиц. Они умели говорить с Пачакамаком без слов, вызывая духа песнями, флейтами и барабанным боем.

Красных людей Пачакамак поселил возле себя. Они более других понравились Духу. Так появились древние индейцы. Прошло время. Люди поклонялись Пачакамаку. И однажды он решил создать ещё одно божество. Не похожее ни на кого. Создать друга, такого, чтобы глаз радовал, чтобы от прикосновения к нему дух его ликовал, чтобы рядом всегда был и в других делах помогал. Поиграть с ним, пошалить, отправить посмотреть, что вокруг делается, как идут дела у людей. Очень любил Пачакамак своё творение – цветы орхидей. Богатое разнообразие форм, запахов, оттенков этих цветов, каждый раз радовали его взгляд и решил он создать животное, похожее на орхидею: необычное, тёплое, яркое, обладающее целительной силой. Посоветовался на закате дня Пачакамак с Солнцем, попросил помочь, и снова Великое светило откликнулось. Дунул ветер в ухо Пачакамаку: «В полдень, когда я грею землю сильнее всякого другого времени, возьми цветы орхидей, смешай их с глиной разных цветов: голубой, белой, чёрной и красной. Слепи из них существо на четырёх лапах, с хвостом, длинной мордой и крепким телом. Зваться оно будет собакой. Будет тебе друг, помощник, проводник.»

В полдень следующего дня Пачакамак всё сделал, как велело Солнце. Слепил из четырёх глин собаку. Дунул на неё, едва успел увернуться. Кинулась к нему собака, завиляла хвостом, завертелась юлой, запрыгала, забегала. Хвостик длинный, покрыта шерстью редкой, но мягкой, глаза умные. Очень мягкая и нежная, на ощупь, напоминающая замшу. Кожа на человеческую похожа. Пачакамак давно так не веселился. По душе ему пришлось творение. Решил оставить подле себя. Пусть по его террасам бегает, ночью покой сторожит, а когда нужно на землю спускается и ему докладывает, что люди в разных уголках земли делают.

В те далёкие времена в тех местах жили люди из великого племени Моче. Занимались охотой и рыболовством. Выращивали маис, фасоль, картофель, томаты юкка, перец. Они были богатым народом, по сравнению с другими племенами, так как уже тогда постигли секреты Пачакамака. Он подарил им знания о металлах. Индейцы этого племени научились обрабатывать: золото, серебро и медь. Мочики не умели писать и читать, зато они были большими рукодельниками и мастерами. Под ногами людей находилась глина и они лепили из неё удивительные вещи: необыкновенные расписанные красками сосуды, тарелки, чаши, делали красочные маски. За их работами охотились люди из других племён. Нередко между соседями возникали стычки, но Пачакамак оберегал мочиков от напастей. И родилась в этом племени очень красивая девушка с глазами горной ламы. Тоненькая, как тростинка, с длинными чёрными волосами, заплетёнными в две густые косы. Большая мастерица и рукодельница. Она делала очень красивую посуду и изготавливала легчайшие ткани. Много женихов к ней сваталось, но она никому не открывала своё сердце. Однажды в их племя пришли соседи поменять выращенные маис и томаты на глиняную посуду. Молодой юноша с мешком маиса за плечами пришёл к отцу девушки обменять его на красивые чаши. Молодые люди увидели друг друга и между ними вспыхнуло сильное чувство. Парень и девушка стали тайком встречаться далеко от территорий их племён. Родители обоих были против этого брака. Как-то раз девушка не пришла на свидание. Пропала. Парень ждал её до утра, но так и не дождался. Утром побежал к отцу девушки. В деревне царил переполох. Всё племя знало, что девушка пропала. Отец рассердился на влюблённого юношу, ведь он думал, что именно из-за него его дочка пропала, но горе от потери усмирило его гнев. Всё племя бросилось на поиски девушки.

Юноша плакал и решил обратиться за советом к шаману, что жил далеко в горах. Шаман всегда помогал обратившимся к нему за помощью. Он выслушал юношу. Напоил его колдовскими травами, собранными в горах, и уложил спать. Когда юноша заснул, шаман обратился кондором и полетел на поиски девушки.

Огромная птица парила над горами, равниной и джунглями. Ничто не могло укрыться от её острого глаза. Всё осмотрел кондор… но так и не нашёл девушку. И тогда он полетел к террасам Пачакамака взывая его о помощи. Пачакамак явился ему в образе огненного шара, вертящегося над одной из террас. Шар подлетел к кондору и выслушал его, ведь Великий Дух знал все языки: растений, камней, воды, ветра, дождя, животных, птиц и все человеческие. И он обещал помочь, отправив шамана назад к спящему юноше.

Кондор улетел, а Пачакамак позвал свою собаку, приказал ей спуститься в мир людей и отыскать девушку. Пёсик бросился выполнять приказ любимого хозяина. Он нашёл её в яме вырытой охотниками для поимки животных. Девушка упала туда и не могла выбраться. Она дрожала от холода. Пёсик смело прыгнул в яму, сбросил свою шерсть, укрыл ей девушку и громко загавкал, сообщая о находке.

Люди из деревни прибежали на его лай. Вытащили из ямы девушку и голую собаку. Отвели их в деревню. Пачакамак видел с какой любовью люди отнеслись к собаке. Людям очень тяжело было жить на Земле без верных помощников, и он решил оставить им свой дар.

Юноша с девушкой поженились. У них родилось много детишек. А голую собаку мочики поселили в храме жрецов. Она стала священным животным. За окраску её тела, напоминающего пятнистый цветок древесной орхидеи, её назвали «Перуанская орхидея». В благодарность дару Пачакамака мочики построили две удивительные пирамиды: Huaca del Sol – Солнечная пирамида и Huaca de la Luna – Лунная пирамида.

Прошла эпоха мочиков, на смену им пришли инки. Голые собаки служили инкам при охране священных алтарей в храмах, располагаясь на золотых постаментах по обе стороны от них. Животные могли часами сидеть неподвижно как статуи, но в случае посягания на охраняемую ими святыню реагировали мгновенно и беспощадно.

Шли века. Исчезли инки. В земли Перу пришли испанцы. «Перуанские орхидеи», одни из первых собак на земле, разделяли с людьми все тяжести и невзгоды их повседневной жизни.

Люди по сей день считают её подарком Бога Солнца. Перуанские голые собаки обладают удивительной целительной силой: излечивают ревматизм, приступы астмы, снижают давление и дарят любовь своим хозяевам. Эта древняя порода тысячелетиями хранит в себе огромный запас положительной энергии, которую всегда жертвенно отдают хозяину, спасая его от болезней и злого сглаза.

Мишка

Был холодный февральский день. Мела метель. У булочной с тоской наблюдал за прохожими, спешившими по своим делам, несчастный лохматый пес с чёрной грязной шерстью и покорно ждал, может, бросит кто голодной собаке хоть небольшой тёплый кусочек хлеба. Но люди сновали мимо, некоторые, правда, останавливались, жалея собачку, и доставали из сумки угощение.

Целый месяц мимо собаки ходили двое прохожих, они всегда её угощали, но, однажды, остановились рядом. Мужчина с грустью сказал своей спутнице:

– У этого пса нет хозяина. Посмотри в его глаза, в них столько тоски…

– Да нет, – ответила женщина, – хозяин, наверное, в булочной. Или вон тот гражданин, который звонит в телефонной будке.

Но покупатели выходили из булочной, не обращая ровным счетом никакого внимания на собаку. И гражданин из телефонной будки тоже ушел, даже не взглянув в сторону пса. Тогда эти двое достали кусочек вкусного хлеба и протянули собаке. Она с жадностью съела его. Они достали ещё кусочек, и ещё…. Пёс ел и не мог насытиться. А когда люди собрались уходить, собака побежала за ними. Они так и дошли вместе до дома. Собака робко вошла в подъезд, заглядывая в глаза людям. Поднялась с ними до квартиры. Дверь открыли. Пёс вошел и сел у входной двери. Он не побежал нюхать воздух, проверяя, кто здесь живет, как это делают другие собаки. Он сидел и смотрел с тоской в глазах – выгонят или нет.

Своей тактичностью интеллигентный пёс покорил мужчину и женщину. Они смотрели на него и рассуждали:

– Интересно, какой он породы? Или «дворянин»?

– Какой же он грязный, лохматый… – ворчала женщина.

– Какой-то прям мешок с шерстью, – согласился мужчина.

– Как бы нам его назвать?

– Давай назовем его Мишок?! Нет, Мишка.

Пёс продолжал сидеть у двери, но что-то ему подсказывало, что его возьмут. Обязательно возьмут.

И действительно. Его взяли на руки, отнесли в ванную комнату, где долго-долго мыли. Когда отмыли и высушили, обнаружили, что перед ними стоит абсолютно пушистое облако слегка серебристого цвета. Мужчина с женщиной стали к нему приглядываться. Показалось, четвероногое существо похоже на пуделя. Но нет, сошлись во мнении, возможно, пудель и пробегал мимо мамы, но, скорее всего, он всё же «дворянин».

А на следующий день пригласили ветеринарного врача, который осмотрел пёсика и подтвердил, что это настоящий пудель. Здоров и молод. Его просто нужно откормить, так как он много скитался и наголодался.

Мишку откормили. Сделали ему собачью стрижку, и у него появился задорный помпончик на хвосте. Очаровательные ушки с курчавой шерсткой висели по бокам головы. В карих глазах блеснула искорка – теперь они весело смотрели на мир. Так, в нашем дворе появился серебристый пудель Мишка.

Скоро Мишка подружился с собаками и их хозяевами. Стал гулять каждый вечер на дружной собачьей площадке и прожил много-много лет со своими хозяевами, став их самым любимым пёсиком на свете.

Про лайку Беллу

Лайки – собаки особенные. Есть в них такое, чего ни в одной другой породе не найдёшь. Вернее, в каждой есть свои чудинки, свойственные именно конкретной породе. Белла – красивая лаечка зонарного окраса со стоячими ушками, хвост – колечком, крепкая, жизнерадостная. И был у Беллы закадычный друг Аякс, тоже лайка, и в скором времени Белла затяжелела: у неё должны были появиться детки.

Беременность повлияла на поведение будущей мамаши. Беременные вообще склонны ко всякого рода чудачествам. Как и у людей, у них изменяются вкусы, появляется так называемая пищевая интуиция беременной, повышается интерес к запахам, возникают странные желания. Ну и начудила Белла.

В один из вечеров беременная Белла вышла погулять с хозяином на собачью площадку. И тут появилась собачка породы акита-ину, эдакая девица, с которой у Беллы давно сложился конфликт. Они возненавидели друг друга с первого взгляда. А неудобно с большим животом драться. Акита – хитрая бестия – из тех собачек, что не лают, а кусают. Видать, тявкнула Белле, что будущий отец её щенят – дворовой кот, и – понеслась! Драка случилась мгновенно, собаки покатились клубком.

У обоих шерсть густая с подшёрстком. Клочья летят во все стороны: то Белла вырвет кусок рыжей шерсти, то японка клок белого подшёрстка оторвёт. Еле-еле разняли задир. Поволок хозяин акиту домой, да не закрыл за собой калитку. Белла это приметила, и сиганула в ту калитку. Оглянулась напоследок, и – в ближайший лесок. Обычное дело для лайки.

Хозяин – за ней. Стал кликать Беллу. Как правило, она всегда откликалась: либо возвращалась на место, либо выскакивала из кустов, показывая, мол, здесь я. А тут тишина. Хозяин перепугался. Схватил плетёную удавку, пошёл в лес. Всё бы ничего, да заметили мужчину с верёвкой в руке два полицейских. Пошли потихоньку за ним. Подумали, висельник. Мужчина по лесочку мечется: лицо нервное, удавку руками теребит, кричит: «Белла! Белла!»

Полицейские решили, место мужик ищет, решил повеситься из-за какой-то Беллы. Хвать его под белы рученьки, и – в участок. Документов у мужика с собой нет, легенда про собаку полицейских не впечатляет. Мужик им что-то про беременную заливает, полицейские, знать, тащат его. Только через два часа его домой отпустили: всё это время выясняли информацию по клиенту.

Приходит мужик домой, встречают его встревоженная жена и Белла. И ухмыляется, паршивка, во всю свою лаечную пасть. Чуть не прибил беременную.

Жулька

В детстве мои родители, когда уезжали в отпуск, отвозили меня к дедушке и бабушке в подмосковный город Подольск, где те жили в частном секторе в небольшом домике на десяти сотках земли. В саду росли яблони, сливы, две вишни, вдоль забора сидели огромные кусты белой, красной и черной смородины и парочка – колючего крыжовника. Дедушка держал несушек, и каждое утро на завтрак заставлял всех выпивать по свежему, ещё тёплому яичку – прямо из-под курочки. Особенно дедушка радовался, когда появлялся голыш – яичко в плёнке, без скорлупы. Его дед прятал, собрав в шапку приблизительно десяток яиц, потом предлагал каждому на ощупь вытащить свой завтрак. Счастливчиком считался тот, кто вытаскивал голыша.

У дедушки с бабушкой водились свои любимцы. Бабушка обожала чёрно-белого пушистого кота Ваську, дед не чаял души в русском спаниеле Жульке, которого ему подарили его ученики. Всю жизнь дед учительствовал, а после войны был назначен директором школы.

Жулька частенько скандалил с Васькой. Кот жил в доме, и каждый день исправно ходил на улицу, где его поджидал спаниель. Жульку держали в будке, однако на цепь сажали редко. Очевидно, в душе пёсик завидовал Ваське, жившему при хозяевах в доме – в тепле, сытости, ласке, и за это исправно загонял кота на высокое дерево, где тот испуганно раскачивался на тяжёлых ветвях с полчаса, а то и больше, пока бабушка не обнаруживала это безобразие и не звала деда на выручку. Васька ругался с Жулькой, дед ругался с бабушкой.

Мы с Жулькой были друзьями – не разлей вода. Всё моё шкодство всегда проходило с участием спаниеля. Втихаря я выпускала из курятника кур, а потом бегала ловила их, чтобы снова загнать, понятное дело, Жулька постоянно был моим верным помощником. Почти каждый вечер меня отчитывали за непослушание, охали, де, куры с моим приездом стали плохо нестись. Ясное дело: когда тебя десять раз на дню гоняют по всему участку, да ещё и с собакой – тут не до яиц. Васька слушал, как меня ругают, философски жмурился и тёр мордочку лапкой: «Мур-р…» Проходит, мол, всё, пройдёт и это. Мне было шесть лет.

В выходной приехали мама с папой. Мы решили все вместе – дед, папа, мама, я и Жулька – сходить за грибами в лес. Утром собрались рано, еще только начало светать. Взяли корзинки, выпили чаю, свистнули Жульку и пошли. У последнего по улице дома все обратили внимание, что наш пёсик куда-то исчез. Дед начал его присвистывать, но Жульки и след простыл, а что такое поводок спаниель вообще не знал.

Через несколько минут раздался пронзительный женский визг, а в дырке под забором показалась Жулькина морда. Он яростно лез, крепко держа зубами дохлого цыплёнка. Через мгновение пёс уже подал дичь деду в руки и расплылся в широченной улыбке. Следом щелкнула калитка – перед нами возникла разъярённая фурия. Женщина орала благим матом, почти на ультразвуке:

– Задрал куря! На моих глазах! А ну, платите! На привязи надо держать свою собаку.

Дед полез в карман, протянул бабе деньги, взял Жульку за загривок и сделал вид, что треплет его в наказание. Пёс взвизгнул немного, хотя морда светилась от счастья. Баба быстро схватила деньги, вырвала из рук деда цыплёнка и растворилась за калиткой. Мы отправились дальше.

Дед подсмеивался и хвалил Жульку.

– Молодец, Жулик! Правильно мы тебя назвали. Хороший охотник, грамотно птичку взял. Без шума и пыли. А тётка бульон себе сегодня сварит.

Потом почему-то дед отстал. Не помню, то ли зашел к кому попутно, то ли ещё что, но мы с родителями ушли вперед. Жулька носился челноком – добежит до нас, и обратно деда искать.

Вскоре мы вышли к трассе, где со страшной скоростью проносились машины. Деда сзади не было, и мы вместе с Жулькой быстро перебежали дорогу. Жулька нырнул в кусты и исчез. Остановились подождать деда. Через некоторое время он показался с корзинкой по ту сторону дороги и замахал нам рукой. Жулька выскочил из кустов и пулей вылетел к нему навстречу…

Машина, которая сбила собаку, даже не притормозила. Нелюдь за рулём поддал газу и стал растворяться вдали. Посередине оживленной трассы, отлетев туда от сильного удара, теперь лежал недвижимо наш пёс, мой бело-чёрный Жулька, любимый дружочек, а под которым медленно растекалась лужа крови…

С диким, не детским криком я бросилась к пёсику, мама схватила меня и держала изо всех сил. На дорогу выбежал папа и, схватив Жульку на руки, вынес его оттуда. У пса текла кровь из ушей и из носа, но он был жив. Потрясённый дед, прошедший всю Великую Отечественную войну на передовой, стоял теперь со слезами на глазах. Папа осторожно передал Жульку в руки деда. От боли пёс взвизгнул и неожиданно прокусил ему руку насквозь.

Дедушка положил спаниеля на траву в кусты, и сказал, что нужно скорее идти домой за тележкой, чтобы аккуратно перевезти раненого домой. Я наотрез отказалась отходить от Жульки, и тогда дед с прокушенной рукой, из которой капала кровь, пошел сам. Жулькина голова покоилась у меня на коленях. Он даже не скулил, но слабел с каждой минутой. Я гладила его по голове и умоляла, чтобы он не умирал. Тогда я ещё верила в чудеса, надеялась, что кто-то там, на небесах, услышит меня – надо только очень сильно захотеть, – и собака обязательно выживет, и мы снова будем вместе гонять Ваську и кур. Я захлёбывалась слезами, мама боялась за мою психику, отец мрачно ходил вокруг и курил папиросы одну за другой, приговаривая, словно читал молитву: «Нельзя было переходить трассу, надо было здесь деда ждать…», почему-то обвиняя во всём маму: «Это всё ты! Ты! Пошли перейдём дорогу…»

Сколько прошло времени, никто не помнит. Пришёл дед с перебинтованной рукой и с тележкой, внутри которой всё было обложено старыми мягкими подушками. Он попытался приподнять безжизненное тело Жульки, тот слабо вскрикнул. Дед бережно потрогал его бока и покачал головой:

– Похоже, переломаны рёбра и повреждены внутренние органы, боюсь… – глядя на меня, дед не договорил, только глубоко, по-мужски, вздохнул и положил собаку в тележку. Хотя я и так всё поняла. Всю обратную дорогу мы молчали.

Дома Жулька практически не шевелился, но ещё дышал. Некоторое время он лежал у меня на коленях и боролся за жизнь. Я гладила его до последней минуты. Потом меня оттащили от собаки, а дед унёс Жульку.

Он так не сказал мне, где его похоронил.

Детское горе – самое ужасное на свете. Дед не мог жить без собак – после Жульки были другие, я их тоже любила, играла с ними, только мой чёрно-белый друг так и остался памяти маленьким бело-чёрным псом с длинными ушами, лежащим у меня на коленях и пытающимся слабым языком лизнуть мою руку.