Loe raamatut: «Агнешка»

Font:

Глава 1. Изобретатель

Апрель, 1897 год

– Доброе утро, милейший! Мои поздравления! – послышался голос с другой стороны улицы.

– Голубчик! О вас снова пишут в газетах! Какой успех! – прокричал с тротуара незнакомый господин. А спустя несколько мгновений из распахнутого окна донеслось:

– Уважаемый, вы просто везунчик!

Мужчина в плотном шерстяном пальто и касторовой шляпе дёрнул вожжи и свернул за угол дома. Он желал поскорее покинуть оживлённую площадь, ведь все эти восхищённые приветствия были адресованы именно ему.

Несмотря на то что было ещё совсем ранее утро, уездный городок уже не спал. А всё потому, что это провинциальное местечко было далеко не захолустным и во всём напоминало столицу. С восходом солнца по его улицам разъезжали запряжённые лошадьми каретки и фаэтоны, а трактиры и торговые лавки принимали посетителей до позднего вечера.

Бегущим от восторженных возгласов был изобретатель – физик и химик Пётр Витольдович Гаос. На вид ему было около тридцати восьми лет. Он был среднего роста и весьма приятной наружности. Его аристократическую натуру выдавали высокий прямой лоб, узкий подбородок и нос с небольшой горбинкой.

Этим утром Пётр Витольдович вернулся из губернии, куда ездил по очень важному и приятному делу. Сам генерал-губернатор в торжественной обстановке вручил ему патент на созданный им аппарат для чистки вееров.

Это новаторство вызвало большой интерес у всех уездных модниц, о нём писали в газетах, его обсуждали на светских раутах. Когда же разговоры дошли до губернии, то супруга генерал-губернатора, имеющая слабость ко всяческим новинкам, тут же пожелала видеть это устройство у себя в хозяйстве.

И этот аппарат был далеко не единственным удачным изобретением Петра Витольдовича. «Сдуватель книжной пыли», «Смыватель грязи с ботинок» и «Взбиватель подушек» также пользовались большим спросом. Прознав о такой востребованности, столичные купцы наперебой стремились заиметь с их создателем деловые отношения. Различных торговых предложений было так много, что Пётр Витольдович, не выслушивая их, сразу давал отказ. Тогда ушлые купцы выискивали чудо-приборы в уездных лавках, а потом очень выгодно продавали их на столичных ярмарках.

***

Изобретатель надвинул на лицо свою большую чёрную шляпу и гнал лошадь по безлюдным переулкам.

Путь домой был не лёгким. Сейчас часы показывали без четверти девять, притом что Пётр Витольдович планировал вернуться ещё до рассвета. Ничего не предвещало досадного происшествия, приключившегося с ним на обратной дороге. У брички отвалилось заднее колесо и стремительно ускакало под откос, утонув в полной воды канаве. Поиски утраченного колеса сильно затянулись, и путь был продолжен уже за полночь.

К счастью, теперь это путешествие подходило к концу. После Малой Лаврушки шла улица Варваровская, а там горбатый мостик и до дома совсем близёхонько.

– Пётр Витольдович, постойте! – так некстати позади раздался знакомый голос. – Ну, постойте же, наконец!

С бричкой поравнялась очень красивая новая каретка. В ней сидел купец Сорокин и дружелюбно улыбался.

Изобретатель неохотно потянул на себя вожжи.

– А, Борис Никитич, доброе утро! – поздоровался он, сделав вид, будто не слышал голосящего купца.

– Куда ж вы так торопитесь? Не угнаться за вами!

– Домой, уважаемый, домой. Только вернулся из губернии, очень устал.

– Понимаю, понимаю! – закивал головой купец. – Поздравляю вас с очередным патентом! Газетные писаки уже обо всём рассказали. Ваша популярность скоро затмит самого императора!

– Бог с вами, Борис Никитич! Мне это ни к чему! – произнёс Пётр Витольдович и чуть преклонил голову в знак благодарности.

– Надеюсь, наши деловые договорённости в силе?

На этих словах Сорокин обеспокоенно посмотрел в сторону собеседника.

– Конечно, Борис Никитич, конечно, – желая поскорее закончить разговор, ответил изобретатель.

– Вот и славно! Не смею более вас отвлекать. Заходите ко мне в ближайшие дни, обсудим ваш патент! Привет Настасье Андревне!

Уже отъезжая, купец вдруг вывалился по пояс из каретки и прокричал:

– Кстати, в лавке снова для вас оставили письмо! Заберите, а то мало ли… Чем чёрт не шутит, вдруг что-то важное!

***

Наконец-то горбатый мостик был преодолён и под колёсами заскрипел песок. Среди вековых сосен на пригорке показался особняк лилового цвета. Это красивое двухэтажное строение с узорчатыми белыми верандами и большим высоким крыльцом Пётр Витольдович унаследовал от своей тётушки Виолы.

Никогда не имевшая собственных детей тётушка также завещала любимому племяннику все свои драгоценности и антиквариат. Бережно храня память об умершей родственнице, благодарный наследник каждое воскресное утро навещал её могилу на местном кладбище, а фотокарточка тётушки почётно занимала центральное место на камине в гостиной.

На крыше лилового особняка изобретатель закрепил лунные батареи, берущие энергию лунного света. Над входной дверью повесил часы, минутная стрелка которых двигалась в противоположную сторону от часовой. Посмотрев на всё это, можно было подумать, что в лиловом особняке проживает какой-нибудь чудак.

***

Солнце поднялось чуть выше и заиграло в пушистых кронах яркими лучами.

Несмотря на усталость, на душе у Петра Витольдовича было хорошо. Он представлял, как через несколько минут переступит порог дома и его встретят ангельской красоты супруга Настасья Андреевна и их маленькая дочь Агнешка.

С особым трепетом Пётр Витольдович думал о Настасье Андреевне. И во всем уезде знали её, как порядочную барышню. Эта прелестница была хороша во всём. Она приятно пела, красиво рисовала, аккуратно вышивала. Но лучше всего она играла на фортепиано.

Пётр Витольдович часто вспоминал тот день, когда впервые встретил ещё совсем юную Настасью Андреевну. Тогда младшая дочь старого извозчика была приглашена на званый ужин для музицирования. Звуки фортепиано и шуршание кружев на запястьях девушки сливались в какой-то божественно-красивый мотив. Весь вечер очарованный Пётр Витольдович простоял в стороне, стесняясь заговорить с прекрасной Настасьей. Уже с рассветом он метался по городу в поисках старого извозчика, чтобы просить руки и сердца его младшей дочери.

Что же касается Агнешки, то к восьми годам она была очень похожа на свою маменьку. Золотисто-рыжие локоны спадали по её маленьким покатым плечикам, а прозрачная кожа на её вытянутом личике была полностью покрыта конопушками. И лишь небольшой просвет на лбу оставался не тронутым этими маленькими рыжими пятнышками. За пушистыми длинными ресницами скрывались два больших разноцветных глаза – зелёный и коричневый. Пётр Витольдович часто шутил, говоря дочери, что один глаз ей достался от маменьки, а второй от папеньки.

Без нянь и гувернанток Агнешка была воспитана очень нежно. А потому предпочитала лениться и находила скучным всё то, чему её учили приглашённые педагоги. И каждый раз, пока учителя глазели на антиквариат тётушки Виолы, она незаметно ускользала в мастерскую своего папеньки. Здесь открывался совершенно другой мир. От пола до потолка простирались полки с сосудами причудливых форм. Подвешенные макеты дирижаблей медленно парили в потоках воздушных масс. Приборы то тикали, то щёлкали, то испускали густой белый пар. Взмахивая руками, изобретатель рассказывал дочери о своих открытиях. Склянки в его руках сверкали, а бурлящие в них жидкости меняли цвет и испарялись.

***

Ещё на подъезде к особняку Пётр Витольдович заприметил своего дворового Фёдора. Он стоял спиной и, согнувшись пополам, собирал упавшие на двор сухие ветки.

– Фёдор, здравствуй! – крикнул ему уставший путешественник.

Не оборачиваясь и не разгибая спины, дворовой очень тихо ответил:

– Здрасьте, барин.

Изобретатель вышел из брички и осмотрелся. Окружающая обстановка показалась ему мрачной и напряжённой. На окнах всё ещё были тяжёлые шторы, притом что Настасья Андреевна обычно подбирает их с первыми лучами солнца. Птицы молчали, и не слышался привычный для этого времени детский смех.

– Напои лошадь и сними упряжку!

В ответ не послышалось ничего внятного, и Пётр Витольдович направился к дворовому.

– А где Агнешка? – подходя ближе, спросил он. – В это время она обычно бегает в саду.

– Отослали к вашей сестре, – процедил Фёдор и наконец-то повернулся.

Увидев перед собой два красных глаза и очень распухшее лицо, Пётр Витольдович нахмурился и спросил:

– Ты случаем не приболел?! Зачем отослали?!

– Барин! – вдруг завопил Фёдор. Он бросил на землю собранные ветки и закрыл лицо своими огромными грубыми ладонями. – Настасья Андревна…

– Что случилось?! Говори же! Что с Настасьей Андревной? – кинулся к нему изобретатель.

Но Фёдор не мог произнести ни слова, он стоял как вкопанный и издавал какое-то мучительное мычание.

***

В прихожей находился глава уездной полиции капитан-исправник Иван Алексеевич Левицкий. В уезде его знали все, и, увидев его в своём доме, Пётр Витольдович понял, что произошло что-то очень серьёзное. Лицо капитана-исправника всегда было хмурым. В этот раз эта хмурость была чрезвычайной.

– Иван Алексеевич, зачем вы здесь?! Что случилось?! – забежав в прихожую, завопил Пётр Витольдович.

– Господин Гаос, приготовьтесь, у меня для вас тяжёлое известие, – мрачно объявил капитан-исправник. – Ваша супруга Настасья Андревна трагически погибла.

– Как?! – в ужасе воскликнул изобретатель.

– Три часа назад соседская дворничиха обнаружила Настасью Андревну у подъезда к вашему особняку. Скорее всего, она стала жертвой задремавшего извозчика или же по своей неосторожности угодила под повозку.

Пётр Витольдович не верил своим ушам. На его лице странным образом сочетались две эмоции. Одной из них было страдание в связи с кончиной его любимой супруги, а второй – разочарование и отчаяние, будто он предвидел, что такой исход мог случиться, и теперь покорно принял его как факт.

– Мне неловко об этом вас спрашивать, – продолжил Иван Алексеевич, – но для разбирательства в этом происшествии я должен уточнить один момент. Куда могла направляться Настасья Андревна примерно в 6 часов утра, будучи в одной ночной сорочке? И где находились вы в указанный период времени?

Выдержав паузу, но так и не получив никакого ответа, капитан-исправник нахмурился ещё больше.

– Происшествие будет расследовать судебный следователь окружного суда, – очень хладнокровно произнёс он давно заученную фразу. – Когда следователь прибудет из губернии, он вас навестит.

Пётр Витольдович, казалось, уже не слышал Ивана Алексеевича. Более ничего не спрашивая и не отвечая на его вопросы, он дрожащими руками снял с себя пальто и повесил на крючок. Потом прошёл в гостиную, которая сейчас как никогда показалась ему пустой и холодной, и молча принялся разжигать огонь в камине.

Наш изобретатель ещё не знал, какой круговорот таинственных событий повлечёт это утреннее несчастье и какие мистические явления теперь поджидают его и маленькую Агнешку.

Глава 2. Странный разговор

Май, 1898 год

Весь день шёл дождь, небо было хмурым и холодным.

Когда стемнело, в лиловом особняке зажгли свет и опустили тяжёлые шторы. На кухне забренчала посуда, зашкворчали сковороды, и по гостиной забегали горничные, стуча своими маленькими каблучками.

С картин скинули пыльные балдахины, вазы и статуэтки натёрли до блеска, в переднюю часть комнаты выдвинули мягкую софу с ореховыми подлокотниками.

Овальный стол застелили шёлковой скатертью. На плоские тарелки поставили глубокие супницы. По их правую и левую стороны выложили сверкающей чистоты серебряные приборы.

К большому столу подкатили столик поменьше. На нём пестрили закуски из различных деликатесов, а в центральной части фыркал медный кофейник, источая приятный аромат благородного напитка.

Всё вокруг сияло и благоухало, всё было готово к приёму гостей.

Рыжеволосая девочка в молочном платье с голубой лентой на поясе стремительно сбежала по широкой лестнице. Своими большими разноцветными глазами она пристально осмотрела каждый угол в гостиной. Убедившись, что кроме суетных горничных в комнате никого нет, девочка подкралась к столу и потянулась своей тоненькой ручкой к вазочке со сладостями.

– Агнешка, милая! – вдруг послышалось из соседней комнаты.

Успев ухватить из вазочки кусочек мармелада, рыжеволосая воришка быстро одёрнула руку и отвела её за спину.

В гостиную вошёл парадно одетый Пётр Витольдович. Застёгивая на своей белоснежной рубашке запонки, он посмотрел на дочь и улыбнулся:

– Чудесно выглядишь! Вот-вот придут гости, сильно не балуй. И прошу тебя больше не щепать генерал-адъютанта за нос. Я буду в мастерской, нужно кое-что проверить.

С этими словами Пётр Витольдович вышел из гостиной, и Агнешка шустро закинула в рот сладкий трофей.

– И не таскай со стола! – послышалось уже из мастерской.

Ещё немного посмотрев на манящую вазочку, девочка отошла от стола и бухнулась в кресло, ожидая прихода гостей.

***

В обусловленный час в дверях начали появляться знатные особы. Оставляя в прихожей мокрые зонты, они проходили в гостиную и важно обменивались впечатлениями о ненастной погоде.

Комната постепенно наполнилась разговорами.

Прелестные дамы звонко смеялись и разводили руками, демонстрируя собеседницам свои красивые платья. А столпившиеся у окна джентльмены очень серьёзно о чём-то бурчали, поглаживая свои блестящие усы и похрустывая крахмалеными рубашками.

Сидя в своём кресле, Агнешка скучала, ведь сегодня для неё компании не было. Близнецы Крючковы приболели ветрянкой, и родители оставили их дома с няней.

Некоторое время девочка наблюдала за гостями, как они пыжились изо всех сил, пытаясь обозначить своё превосходство. Чтобы хоть как-то себя развлечь, она начала копировать их ужимки, очень похоже разводить руками и закатывать глаза.

Вот одна тоненькая барышня вынула из своего рукава носовой платок и грациозно промокнула им капли дождя, упавшие на подол при выходе из каретки. Агнешка тут же изобразила, что у неё в руке находится именно такой же платок, и принялась очень аккуратно осушать им воображаемые капли на своём платьице.

Сидящая рядом с тоненькой барышней полная дама при разговоре постоянно поправляла локон седых волос, назойливо спадающий на её лоб. Агнешка отделила прядь рыжих волос и свесила её на свой пятнистый носик. Корча на лице жеманную гримасу, она начала дуть на прядь, пытаясь забросить её себе на затылок.

Спустя около часа все наисвежайшие новости иссякли. Гости завершили ритуал самовосхваления, и в комнате стало заметно тихо. В этой тишине до Агнешки донёсся чей-то шёпот:

– Бедное дитя! В таком возрасте остаться без матери, – сплетничали у окна.

– Прошло уже более года! Ах, какая же трагичная судьба постигла её маменьку! Угодить под повозку!

– И не говорите! Как это нелепо!

– А как же она на неё похожа! Посмотрите, девочка вылитая Настасья Андревна!

– У бедняжки не было ни няни, ни гувернантки. Зачем же Пётр Витольдович тянет время? Девочку необходимо передать на воспитание её родной тётке, иначе она вырастет невеждой.

– Это той, что не замужем и проживает одна?! Извольте, но как это неприлично!

– Да-да. Надеюсь, Настасья Андревна хотя бы обучила дочь молиться и соблюдать посты!

– Ну что вы, милочка! Разве только игре на фортепиано!

– Что ж, у каждого свои пороки и слабости.

Вдруг в прихожей раздался грохот, и сплетники умолкли. Это повалилась корзина с зонтами после того, как с улицы зашёл кто-то очень крупный. Агнешка узнала вошедшего и поспешила его встречать.

Запоздавшим гостем был профессор Лев Филиппович Бегельфер. От лишнего веса он прихрамывал на правую ногу и был очень неуклюж. Войдя в комнату, профессор непременно задевал какой-нибудь предмет, за что искренне извинялся. А потом, поправляя его, обязательно задевал другой, стоящий рядом предмет, за что также сердечно извинялся. По характеру Лев Филиппович был человеком мягким и сговорчивым. Казалось, он всегда был готов выслушать и прийти на помощь и постоянно пребывал в весёлом настроении, отчего в здешнем окружении слыл добряком и благодетелем.

Но сегодня всё было иначе. Кряхтя и посапывая, Лев Филиппович поставил на место корзину с зонтами, снял с себя плащ и, встав на цыпочки, повесил его на крючок. Посмотрев в зеркало, он нервно причесал гребешком редкие волосы на макушке, после чего направился в гостиную.

Увидев Агнешку, профессор на ходу раскрыл свой большой ридикюль, отыскал в нём несколько конфет и протянул их девочке. В ответ на её благодарность он не сказал ни слова, а только стремительно прошагал мимо. Его движения были резкими, а взгляд взволнованным. Остановившись в дверном проёме, Лев Филиппович заглянул в гостиную и обвёл взглядом всех, кто в ней находился. Не обнаружив среди гостей изобретателя, он фыркнул и взял курс в направлении мастерской.

Агнешка поспешила за ним, ей было любопытно узнать, отчего же профессор сегодня не в духе.

***

Лев Филиппович буквально ворвался в мастерскую и уверенно прошёл к столу, за которым, склонясь над микроскопом, сидел Пётр Витольдович.

– Проходи, мой друг! – не поднимая головы, изобретатель поприветствовал гостя.

В этот момент кто-то закрыл окно в гостиной и от сквозняка дверь мастерской захлопнулась. Агнешка припала ухом к замочной скважине.

Мучаясь отдышкой, Лев Филиппович достал из нагрудного кармана платок и промокнул им вспотевший лоб.

– Дорогой мой гений! – тяжело дыша, произнёс он. – Понимаешь ли ты, какая это ответственность?

Пётр Витольдович выразительно нахмурил лоб.

– Думаешь, что никто ничего не заметит?! Ты представляешь, к чему всё это может привести?! – с явным раздражением продолжал Лев Филиппович. – К тому же он явно захочет его забрать!

Изобретатель наконец-то отвёл глаза от окуляра микроскопа, встал из-за стола и подошёл к встревоженному профессору. Улыбнувшись, он похлопал его по плечу.

– Уже подходит к шести, пора приглашать к столу. Сегодня ожидается просто отменный суп-пюре! – довольно произнёс он.

– Мы должны уничтожить его, пока не случилось непоправимое! – возразил профессор. – Если бы не письмо этого сумасшедшего, ничего бы не было. Ты сошёл с ума, опомнись!

В этот момент изобретатель уже направлялся к дверям, и Лев Филиппович понял, что продолжать этот разговор не имеет смысла.

Услышав шаги, Агнешка отскочила от двери и затаилась в тёмном коридоре за напольными часами.

«Какой странный разговор», – подумала она.

В это мгновенье из маленького домика на часах вылетела кукушка и оповестила своими пронзительными «ку-ку», о том, что наступило время ужина.

***

Пётр Витольдович вошёл в гостиную. Он поприветствовал каждого из мужчин пожатием руки, отпустил несколько сдержанных комплиментов напудренным женщинам, а потом громко объявил:

– Прошу к столу!

Гости оживились и начали занимать свои места.

Виолончелист Нахалов, как обычно, устроился около икорных тарталеток, а художник Каралькин сел поближе к билгорайскому пирогу.

Справа от Петра Витольдовича каждый раз почётно располагался профессор Бегельфер. Но в этот раз Лев Филиппович вежливо предложил своё место пожилой актрисе Анфисе Карловне Прыщ. Гостья с радостью приняла это предложение и поспешила усесться возле хозяина дома.

Агнешка заняла место напротив своего папеньки, с такого ракурса ей открывалась удачная панорама на весь бомонд.

Традиционно на званом ужине обсуждались события светской жизни. Гости делились своими успехами, рассказывали о планах на будущее. Когда же подходило время завершать вечер, Пётр Витольдович, намекая на это, многозначительно смотрел на часы и громко спрашивал: «Который час, господа?!» Тогда гости вдруг вспоминали, что уже совсем поздно. Они вежливо благодарили за приятный вечер и очень быстро расходились по домам.

– Друзья мои! – раздался голос банкира Ключникова, толкающего салфетку за свой воротник. – Вопиющий случай произошёл в столичном университете! На лекции студенты освистали профессора Плющевского. Добрейшей души человек! Великий историк! Я знаю его многие годы!

– И отчего же студенты проявили такое неуважение к своему учителю? – поинтересовался Пётр Витольдович.

– Им, понимаете ли, пришлось не по нраву, как профессор читал лекцию! Не оригинально, понимаете ли!

После этого банкир взял паузу и сердито посмотрел на юных особ, сидящих напротив него.

– Сочувствую профессору! – вступил в разговор генерал-адъютант Бибиков. – Молодёжь совершенно отбилась от рук! Ещё немного и они перестанут при встрече прикладывать руку к козырьку и уступать дорогу. Позвольте узнать, какое же наказание постигло бунтарей?

– Троих исключили, ещё двое получили выговоры, а зачинщик отправлен в карцер, – с довольной ухмылкой ответил Ключников и снова бросил грозный взгляд на сидящих напротив.

Наконец-то к столу подали горячее, и гости вооружились ложками. Спустя несколько минут осуждающее молодёжь бурчание сменилось восторженными возгласами.

– Чудесный суп-пюре, не правда ли?! – заискивая, к Петру Витольдовичу обратилась Анфиса Карловна. И, не дожидаясь ответа, тут же продолжила:

– Пётр Витольдович, слышали ли вы что-нибудь о художнике Монашкине? Очень талантливый и благочестивый молодой человек!

– Признаться, я впервые о нём слышу, – любезно ответил Пётр Витольдович. – Но, если он и в правду талантлив, я уверен, что в скором времени мы прочтём о нём в газетах.

После этих слов Анфиса Карловна часто закивала головой, давая понять Петру Витольдовичу, что она разделяет его мнение. При этом шишка седых волос то и дело скакала на её узкой голове.

– Анфиса Карловна, вы это о ком?! – с другой стороны стола послышался вальяжный голос художника Каралькина. – Кто этот Монашкин?! Один из тех шарлатанов и бездарностей, которые называют свою примитивную мазню особым видением?

При этом Каралькин ехидно улыбнулся, все гости зашептались и послышались смешки.

И без того навыкат, по-старчески мутные, глаза актрисы округлились, а шишка на её голове задрожала от возмущения.

– Как это понимать, Николай Ильич?! – взвизгнула Анфиса Карловна. – Вы допускаете, что какой-то шарлатан смог бы привлечь внимание моей уважаемой персоны?!

И тут глаза гостьи вытаращились так сильно, что она стала походить на китайского мопса. Увидев это, Каралькин решил промолчать.

– Николай Ильич! – произнёс Пётр Витольдович, дабы вступиться за бедолагу Монашкина. – Не вижу повода недооценивать это молодое дарование. Согласитесь, у молодёжи всегда есть козырь – время.

Услышав это, Анфиса Карловна снова подобострастно закивала головой. А набивший рот билгорайским пирогом Каралькин только развёл руками, не имея возможности что-либо ответить.

Гости практически доели суп-пюре, и к столу подали треску.

Заскучавшая Агнешка заметила, как виолончелист Нахалов что-то шепчет на ушко балерине Стручковой. Балерина хихикала, прикрывая ладошками своё разрумянившееся личико, на котором под правым глазом красовался жёлто-зелёный синяк.

– Что это у вас под глазом? – громко с искренним любопытством спросила Агнешка.

Веки балерины вздёрнулись вверх, и на лбу проступили капельки пота.

– Неудачный «па де пуасон», – смущаясь, ответила гостья. – Извините, я припудрю носик.

После этих слов она быстро встала из-за стола и направилась в уборную.

Дабы смягчить неловкую ситуацию и отвлечь внимание от стушевавшейся барышни виолончелист Нахалов встал, смахнул с густых усов крошки и громко хлопнул в ладоши.

– Господа! – произнёс он. – Сегодня все обсуждают только одну новость. Якобы в нашем городе был замечен один сумасшедший старик! Он бегает по улицам, наступая на свою длинную седую бороду, при этом что-то бормочет себе поднос про какие-то хлястики!

На этих словах Пётр Витольдович поперхнулся треской, и сидящая рядом Анфиса Карловна сочла делом чести похлопать его по спине.

Среди гостей началось оживлённое обсуждение озвученной Нахаловым новости. Одни жалели бегающего по улицам старика, другие осуждали. Стало очень шумно.

В этот момент из уборной с перепудренным белым лицом вернулась балерина Стручкова. Увидев её, Нахалов сел на стул, переключив все своё внимание на юную особу.

– А теперь скажите, пожалуйста, ваше мнение! – раздался голос профессора Бегельфера, и дискуссии гостей прекратились. – Если бы вы вдруг узнали, что кто-то из уважаемых вами коллег изобрёл нечто такое, что изменило бы всё ваше представление о нашей реальности?!

После сказанного Лев Филиппович забросил ногу на ногу и суетливо принялся убирать невидимые ворсинки со своего жилета.

Над столом пронеслась волна возмущений, гости недоумевали. Анфиса Карловна начала подпрыгивать на стуле, озираться по сторонам. При этом она вскрикивала:

– Лев Филиппович, вам придётся пояснить! Вам придётся!

Профессор встал из-за стола, снял с груди салфетку и аккуратно положил её возле своей тарелки.

– Благодарю за ужин, суп-пюре и правда весьма удался, – неуверенно произнёс он и, шаркая ногой, вышел в прихожую.

Гости в недоумении направили свои взгляды в сторону хозяина дома, и через мгновенье послышалось, как хлопнула входная дверь.

Пётр Витольдович многозначительно посмотрел на часы и громко спросил:

– Который час, господа?!

Tekst, helivorming on saadaval
Vanusepiirang:
12+
Ilmumiskuupäev Litres'is:
11 jaanuar 2024
Kirjutamise kuupäev:
2024
Objętość:
130 lk 1 illustratsioon
Õiguste omanik:
Автор
Allalaadimise formaat:
Audio
Keskmine hinnang 5, põhineb 51 hinnangul
Tekst PDF
Keskmine hinnang 5, põhineb 157 hinnangul
Audio
Keskmine hinnang 4,9, põhineb 88 hinnangul
Tekst
Keskmine hinnang 4,5, põhineb 31 hinnangul
Audio
Keskmine hinnang 5, põhineb 48 hinnangul
Tekst, helivorming on saadaval
Keskmine hinnang 4,8, põhineb 6 hinnangul
Audio
Keskmine hinnang 5, põhineb 151 hinnangul
Tekst
Keskmine hinnang 4,7, põhineb 40 hinnangul
Audio
Keskmine hinnang 5, põhineb 36 hinnangul