Loe raamatut: «Я тебя отпускаю»

Глава 1

25 июня 2019 года

Первое, что ее разбудило – это сильная головная боль. Боль была настолько нестерпимой, что казалось, будто кто-то стоит рядом и отбойным молотком бьет со всей силы в районе висков. Рита чуть слышно застонала и тут же подумала о том, что все-таки в ее возрасте уже нельзя так сильно напиваться, как в двадцать лет. Хотя ей всего-навсего лишь недавно исполнилось тридцать лет. Не такая уж и большая разница. Годовщина свадьбы вчера удалась на славу. Рита даже и не припомнит, когда они с мужем так в последний раз отдыхали. Она попыталась приоткрыть один глаз, но яркое солнце тут же ослепило своими лучами, и Рита снова застонала, закрывая глаза и сильно сжимая их.

– Очнулась, – послышался где-то сверху над головой хриплый голос ее мужа, и она наконец-то открыла глаза. Рита не могла понять, почему вместе с головой так сильно болит тело. Кости ломило так, словно она упала с балкона их десятиэтажного дома и разбилась в лепешку.

– Воды, – прохрипела она одними губами, и муж тут же, словно волшебник, протянул ей спасительный стакан прохладной жидкости. Приподнявшись на локтях, Рита отпила немного, отдала стакан обратно мужу и снова упала на подушку.

Перед ней нависло уставшее лицо супруга. Серо-синие глаза Максима были чуть бледнее, а белки глаз покрасневшие и воспаленные. На лице заметно виднелась несколько дневная щетина, губы поджаты в тонкую линию. Так Макс делал, когда был чем-то огорчен или обеспокоен. Немного отросшие черные волосы цветом вороньего крыла были грязные и поблескивали на солнечном свете. Она спустила чуть ниже взгляд, цепляясь за измятую и несвежую футболку. Рита не припомнила, что Максим был когда-то небрежным. Для нее это было в новинку.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался Максим и с заметным волнением посмотрел на бледную жену.

– Плохо. Голова раскалывается, как и тело. Что вчера вообще произошло? Ничего не помню, – на выдохе произнесла Рита.

Максим заметно напрягся. И только сейчас Рита учуяла медикаментозный запах вперемешку с хлоркой. Она снова приподнялась на локтях и осмотрелась. Маргарита находилась в больничной палате со стенами, выкрашенными в миндальный цвет. К ее телу были подключены какие-то датчики, рядом с кроватью стояли аппараты, издающие противное пиканье. Когда она проснулась, то не заметила окружающей обстановки. Скорее всего, сильная головная боль вперемешку с болью в теле сыграли отвлекающую на себя роль.

– Я что, в больнице? – она снова перевела взгляд на мужа, который внимательно следил за ее реакцией.

– Да. Ты попала в аварию, – тихо произнес он.

– В смысле? Я что, пьяная села за руль? Как такое могло произойти? – с недоумением проговорила Рита и снова посмотрела на мужа.

Она всегда серьезно относилась к вождению автомобиля и даже в мыслях бы не подумала о том, чтобы сесть выпивши за руль. И тут же подумала о том, что, скорее всего, таксист, который вез их домой после праздника, не справился с управлением, но голос мужа тут же вывел ее из раздумий, не дав хоть что-то решить.

– Что ты помнишь? – голос Максима раздался уже чуть дальше, и он присел на край кровати.

– Помню, как мы в баре отмечали годовщину нашей свадьбы. Там были наши друзья, родственники, – осторожно проговорила она, словно боялась сказать что-то неправильное. Максим чуть слышно застонал и протер ладонью уставшее лицо.

– Рит, это было год назад. Наша годовщина свадьбы была ровно год назад, – раздраженным голосом проговорил он и замолчал.

От его слов Маргарита чуть не поперхнулась воздухом. Она слегка заметно качнула головой из стороны в сторону, не соглашаясь с ним. Как годовщина их свадьбы была год назад, если она отчетливо помнит, что это было вчера?

– Ты разыгрываешь меня, да? – уже с раздражением в голосе произнесла она и села на кровати, опираясь спиной на спинку кровати. Фокусировать свой взгляд все еще было трудно, да и тело обуревала сильная слабость.

– Ты полежи, я сейчас врача позову.

Она не успела еще хоть что-то сказать, как Максим словно ошпаренный, подскочил с кровати и скрылся за дверью палаты. Рита снова осмотрела больничную палату и на одно мгновение прикрыла глаза, нажала пальцами на глазные яблоки, а когда открыла веки, то картинка не изменилась. Если первые секунды ей казалось, что это был какой-то дурной сон, то сейчас так не казалось. Она опустила глаза на белоснежную больничную рубашку и откинула одеяло. Ноги все были в синяках, как и руки. Ладонями Рита подняла рубашку и тут же заметила, что на ее животе приклеена хирургическая повязка. Живот немного увеличен, а внизу живота, под повязкой, ноющая боль. Все еще не понимая, что происходит, ее тело стало мелко подрагивать. Она не могла понять, почему она не помнит аварию? И куда делся целый год из ее головы?

Когда она снова легла и прикрыла себя одеялом, то дверь распахнулась, и в палату вошел мужчина в белом халате. Мужчина явно недавно только прилетел из отпуска, откуда-нибудь из жарких стран. Кожа его была загорелой, что контрастировало с его соломенными волосами и белоснежным медицинским халатом. На лице мужчины были очки в модной дорогой оправе, а в руках тонкий планшет. Рита узнала его. Это был заведующий частной клиникой, в которой работал ее муж.

– Здравствуйте, Маргарита Дмитриевна, – голос мужчины был уверенным и с мягкими нотками. Он словно общался с ребенком. – Вы меня помните?

На его вопрос Рита только молча кивнула и перевела взгляд на Максима, который стоял позади Михаила Сергеевича и смотрел на нее жалостливым взглядом вперемешку с разочарованием. Рита так и не могла понять, о чем сожалел ее муж. Голова еще не могла нормально думать. А еще ей ужасно хотелось попросить какого-нибудь обезболивающего. Если боль в теле была еще терпима, то вот с головой было все куда намного хуже. Казалось, еще немного и она просто лопнет от давления.

– Максим сказал, что вы не помните, что с вами произошло? – вопросительно проговорил доктор и изучающим взглядом прошелся по ее растерянному бледному лицу.

– Да, – хриплым голосом отозвалась Рита и доктор что-то записал в планшет.

– А что вы последнее помните? – мужчины снова посмотрели на нее выжидающе, что она им ответит. Рита тяжело сглотнула, сложила руки в замок на груди и посмотрела на стоящих перед ней Михаила Сергеевича и Максима.

– Помню, что мы вчера праздновали годовщину нашей свадьбы. А потом я проснулась в палате.

Рита ясно помнила, как вчера собиралась в бар, который они с мужем сняли, чтобы отпраздновать годовщину их брака. Они позвали родственников Макса, сестру Риты и всех друзей. Она помнила, как с утра к ней домой приехал визажист и парикмахер. Как они подбирали оттенок помады к ее нежно-персиковому платью, которое она купила за баснословные деньги. Все это она отчетливо помнила, потому что готовилась к этому важному событию.

Рита стояла и рассматривала себя в зеркале гардеробной, когда сзади подошел Максим и поцеловал ее в оголенное плечо.

– Я безумно тебя люблю, – произнес он чуть слышно.

– Я знаю, – ответила она ему, и улыбнулась его отражению в зеркале.

А потом они поехали в бар, который находился в центре города, и там уже ждали все те, кого они пригласили. Риту завалили цветами, подарками и комплиментами вперемешку с поздравлениями. Она помнит, как пила свое любимое красное вино и ловила себя на том, что счастлива.

– Годовщина была год назад, – тихо ответил Максим доктору, и тот снова что-то пометил в своем планшете.

– Вы помните ваши инициалы? Сколько вам лет? Где вы живете?

Почему-то эти вопросы и мужчины, стоящие напротив нее и смотрящие как на подопытное животное, так разозлили Риту, что ей хотелось только одного – отобрать планшет, который доктор держал в своих длинных худых пальцах, и треснуть как следует планшетом их обоих, чтобы перестали так на нее смотреть и задавать свои глупые вопросы.

– Конечно, помню, – с раздражением в голосе произнесла она. – Я еще в своем уме. Зовут меня Солнцева Маргарита Дмитриевна. Мне тридцать лет. Адрес жительства и место прописки с паспортными данными назвать?

– Не стоит, – улыбнулся доктор и, выключив планшет, подошел ближе к кровати, забирая на себя все внимание. – Рита, неделю назад вы поступили в нашу клинику после аварии. Мы сделали вам операцию. Вы потеряли ребенка и не приходили в себя неделю. Видимо, на фоне пережитого у вас частично пропала память. Но думаю, при должном лечении и терапии в скором времени память вернется.

Мужчина замолчал, следя внимательно за ее реакцией, а Рите показалось, что ее словно обухом по голове ударили и забросили на глубину захлебываться в ледяной воде. Она смотрела на Михаила Сергеевича, словно на умалишенного. О каком ребенке он говорит? Она что, была беременна? Тут же вспомнила хирургический пластырь на животе, что только подтвердил слова мужчины. Тут же тело отозвалось новой болью.

– Ребенок? Я была беременна? – спросила она, при этом смотря уже на мужа, который почему-то прятал свой взгляд и не хотел смотреть на жену, но Рита позвала его. – Максим, это правда?

Ей хотелось, чтобы он сказал «нет» и это прошло шуткой. Но Максим только поднял на нее затуманенный влажный взгляд и молча кивнул.

– Я, – Рита замотала головой из стороны в сторону и положила ладонь на живот. Внутри нее взорвалось странное чувство, словно все это происходит не с ней, и вообще это тело не ее. – Ничего не понимаю.

Рите сейчас хотелось запереться в какой-нибудь комнате и остаться одной, обдумать все происходящее. До сих пор она не могла понять, как так получилось, что она забеременела? Они же с Максимом не хотели детей и всегда предохранялись. Она еще помнила тот момент, когда после их свадьбы мама Максима намекнула на то, что с нетерпением ждет внуков, а Максим сказал категоричное нет. Рита потом поднимала тему про детей, но они сошлись только на том, чтобы подумать об этом лет так минимум через десять. На тот момент им было по двадцать пять. А потом, со временем, она и сама ушла в работу и забыла про то, что когда-то вообще думала о детях. А сейчас получается, что она была беременна? Услышанные слова никак не хотели приживаться у нее в голове.

– А какой у меня был срок? – практически одними губами проговорила она, смотря в одну точку на стене.

– Восемь месяцев, – отозвался доктор.

От его ответа она слегка заметно вздрогнула и сжала в ладонях одеяло. Она была беременна целых восемь месяцев и не помнит об этом. Это вообще возможно? Она не помнит, как носила ребенка. А еще, скорее всего, в их большом доме они уже сделали детскую и купили все нужные для малыша вещи.

– Каков ваш диагноз, доктор? – спросил Максим, а Михаил Сергеевич тяжело вздохнул и с сочувствием посмотрел на Риту.

– Избирательная потеря памяти, с учетом недавних событий. Видимо, потеря ребенка спровоцировала это.

– Доктор, воспоминания вернуться ко мне? – Рита с надеждой посмотрела на мужчину.

– Возможно. Но для этого потребуется время. Возможно, много времени. Понимаете, Маргарита, ваш мозг по какой-то причине отторгает то, что происходило с вами на протяжении последнего года жизни. Возможно, он так защищается. Возможно, на протяжении этого периода были какие-то воспоминания, которые введут вас в сильнейший стресс. Все воспоминания хранятся в вашей голове, они никуда не делись, нужно только приоткрыть дверь, за которой они прячутся. Я бы вам посоветовал пройти курс у психолога, чтобы он поработал с вами, нашел очаг проблемы, – доктор обернулся к Максиму. – И вам я тоже советую это сделать. Вашей жене сейчас потребуется поддержка. Первые дни в окружении, в котором она жила последний год, будет непросто.

Максим только молча кивнул, соглашаясь с Михаилом Сергеевичем.

После того как доктор ушел, оставив супругов наедине, Максим отошел к окну, повернувшись спиной к Рите, и молча стоял так, пока она разглядывала его спину и мечтала, чтобы он подошел к ней и обнял, утешил, но он этого не делал. Он просто убрал руки в карманы и задумчиво молчал. И его это тяжелое молчание раздражало ее настолько, что хотелось заорать на него, но Рита этого не сделала, а сильнее сжав кулаки, прикрыла глаза и попыталась успокоиться.

– Макс? – позвала она его, не выдержав этого гнетущего молчания, но он не обернулся, а только чуть слышно проговорил:

– Ты правда ничего не помнишь?

От его вопроса Рита чуть не задохнулась. Он что, думает, что она врала ему? И от этой мысли ей становилось еще хуже.

– Нет, я и правда ничего не помню, – ответила она, и он наконец-то обернулся к ней. Их взгляды встретились. Его растерянный, усталый и ее потерянный.

– Я не понимаю. Я уже ничего не понимаю.

Рита поймала себя на том, что ей жалко Максима. А еще ей было стыдно. Стыдно за то, что он страдает от потери их ребенка настолько сильно, что стал больше походить на живой труп, чем на когда-то улыбчивого мужчину, а она даже не чувствует и не помнит, как была беременна. А должна ведь, правда? Она же должна хоть что-то чувствовать. Куда делись ее материнские инстинкты?

– Расскажи мне, – тут же произнесла Рита.

– Что рассказать? – с непониманием Максим посмотрел на нее, и она заметила, как его плечи напряглись.

– Как я попала в аварию? Куда я ехала?

Прежде чем ответить на ее вопрос, Максим тяжело вздохнул и подошел ближе к кровати. Он опустился на край и, сложив руки в замок, посмотрел на них так, словно на них была написана подсказка, что ему нужно говорить.

– Мы поругались. Сильно поругались. Такого никогда еще не было. Ты психанула и пока я был в ванной, забрала ключи от машины, документы и уехала. От дома отъехала недалеко. Буквально пару кварталов. Ты врезалась на повороте в грузовик. Не справилась с управлением. Был дождь и на улице было темно. – Он закончил говорить, а Рита посмотрела на него выжидающе и ждала, когда он продолжит и еще что-нибудь расскажет, но Максим молчал. Они и правда практически никогда не ругались. Все, кто их знал, всегда говорили, что они отличная пара и очень подходят друг другу. Некоторые, кто их видел впервые, вообще говорили, что они похожи друг на друга как брат и сестра.

– Из-за чего мы поругались?

– Это была какая-то ерунда, я даже уже и сам толком не помню. – Но его ответ показался Рите неправдоподобным. За одиннадцать лет, что они были вместе, она прекрасно узнала своего мужа, и сейчас ей казалось, что он врал или что-то недоговаривал.

– Максим, из-за чего мы поругались? – уже с нажимом в голосе спросила Рита. Казалось, что если она узнает причину их ссоры, то память тут же вернется, но Максим только нервно вскочил с кровати и снова отошел к окну.

– Не помню я, – резко и с нотками раздражения проговорил он. – Я в тот день задержался на работе, не предупредил тебя. А ты в последнее время стала нервная, постоянно что-то мне высказывала, обвиняла во всех грехах подряд, вот я и не выдержал. Сорвался. Если бы я только знал, что ты уйдешь, то я бы промолчал. Мы в последние полгода часто ругались, я списывал все это на гормональный фон, ты беременна, и это нормально. Но после каждой ссоры ты уходила в гостевую спальню и ночевала там, а наутро мы мирились, и все снова становилось хорошо. И в этот раз я думал, что будет так же. Но ты ушла. Я не знал, что делать. Ты не отвечала на мои звонки, сбрасывала вызовы. А потом мне позвонили, сказали, что ты попала в аварию. Когда тебя привезли в нашу клинику, ты была еще в сознании и все помнила, а потом… – он замолчал и отвернулся от Риты, а по ее лицу тонкой струйкой побежали слезы. В голове только и крутились мысли о том, что она убила их ребенка. Просто по глупости и от обиды. Она вышла из дома, села за руль, несмотря на то, что шел дождь. Она не подумала о своей безопасности. Не подумала о последствиях, и вот что в итоге получилось. Она лишила их семью нерожденного счастья. Она лишила их будущего. Навряд ли Максим такое простит.

– А потом ты очнулась и ничего не помнишь, – уже чуть слышно проговорил он.

– Прости меня, – из ее рта вырвался всхлип, который она попыталась сдержать. Максим, услышав это, тут же обернулся и, заметив, что Рита плачет, подошел к ней, аккуратно притянул ее к себе, хотя у самого внутри все внутренности узлом скручивало и хотелось орать от моральной боли.

– Прости меня, что я убила нашего ребенка, – очередной всхлип Риты и глаза Максима увлажнились. Когда ему сообщили, что его жена попала в аварию, он чуть с ума не сошел. А когда сказали, что не смогли спасти их ребенка, то ему самому захотелось быть на месте Риты, только не выжить. Всю неделю, пока Рита была без сознания, он практически не спал и ночевал у нее в палате. Дома за неделю он был несколько раз. Не мог там находиться. Когда заходил внутрь, стены словно начинали на него давить, и он задыхался.

Максим никогда не хотел детей, но когда о беременности ему сказала Рита, он сначала разозлился, потому что ребенок не входил в его намеченные планы, а потом, пережив сутки с этой новостью, у него внутри что-то зародилось, что заставило взглянуть на этот мир совершенно другими глазами. Ему нравилось выбирать детские вещи в магазине и обустраивать спальню их нерожденному сыну. Ему нравилось ходить с Ритой на УЗИ и слышать сердцебиения малыша. А сейчас его не стало. И в этом он больше винил себя, чем Риту. Хотя первые сутки было наоборот. Умом он понимал, что ему в тот вечер нужно было быть чуть сдержаннее, но несколько тяжелых операций на работе дали о себе знать, и он сорвался на своей жене, что никогда себе не позволял. Он высказал ей много всего, что никогда бы не сказал. И вот результат.

– Ты не виновата. Просто так получилось. Это обстоятельства так сложились. Не вини себя, – проговорил Максим уже заученную фразу, которую все эти дни повторял как мантру и успокаивал себя, хотя это совсем не помогало.

Он поцеловал Риту в макушку и прижал сильнее к себе. Кого он сейчас успокаивал – ее или себя, он точно не знал. Но от этих слов легче не становилось и уже навряд ли будет. Все, что могло случиться, уже случилось и этого не изменить, что бы ты не сказал и не сделал. Вселенная сыграла с ними злую шутку, навсегда перечеркнув их прежнюю жизнь и подведя черту перед новой.

Глава 2

Черный, представительского класса автомобиль остановился у двухэтажного дома, несколько секунд подождал, пока автоматические ворота отъедут вверх, пропуская хозяев дома внутрь. Машина снова тронулась с места и уже остановилась за забором. Максим вышел с водительского места и, обойдя спереди машину, помог выбраться и Рите. Забрал сумки, и они неспешно вошли в дом. Рита любила эти стены. Она помнит, как выбирала каждую деталь интерьера в доме сама, без подсказок дизайнеров. Она помнит, как кто-то им с Максимом сказал, что дом нужно обязательно строить самим, чтобы в нем никто еще не жил, потому что от старых хозяев остается энергетика, которая может повлиять на их семейное благополучие. И Рита так вдохновилась этим, что готова была не спать ночами и создавать чертежи их будущего дома. Семья Максима была обеспеченной. У его отца была частная клиника, там же врачом работала и его мать. Максим продолжил дело своих родственников, которые в нескольких поколениях были врачами и уже после окончания института его взяли хирургом в довольно престижную частную клинику. Рита, будучи замужем за Максимом, никогда не нуждалась в деньгах и вообще могла не работать, но она не хотела сидеть на одном месте и тем более от кого-то зависеть.

Да, у нее не было богатых родителей, они умерли довольно рано. Опеку над ней и ее младшей сестрой взяла бабушка, чтобы девочек не отдали в детский дом. Но, несмотря на это, она сама воспитывала младшую сестренку. Рита еще с самого детства любила фотографировать, а когда стала уже взрослой, выучилась на фотографа, открыла свою студию, где уже сейчас работает с десятком первоклассных специалистов в отделе фото- и видеосъемки. Она и сама часто до сих пор может выезжать и брать заказы.

Войдя в просторную прихожую, Рита огляделась и с облегчением вздохнула. Все дни, которые провела в больнице, она только и мечтала, чтобы побыстрее сбежать домой. Рита была уверена, что в родных стенах быстрее встанет на ноги и хоть что-то вспомнит.

– Дома еды нет. Я заказал доставку, скоро должны привезти. Вечером нас с тобой ждет мама на семейный ужин в честь твоего выздоровления, – сухо оповестил Максим и, войдя на кухню, подошел к холодильнику, открыл его и достал оттуда бутылку минеральной воды. Открутил крышку и принялся жадно пить.

– Обязательно именно сегодня было делать семейный ужин? – тут же ответила Рита.

С самого начала мать Максима не особо воспылала любовью к ней, хотя пыталась скрыть это, но получалось плохо. Елена Станиславовна для своего сына желала другую невестку. Более образованную, более домашнюю, и чтобы она во всем соглашалась с мужем, и вообще по любой возможности ему в рот заглядывала. Но Рита была не такой. Она не пренебрегала высказать свое мнение, если считала нужным, и всегда на все находила ответ. А вот отец Максима, Георгий Иванович, любил свою невестку и всегда пытался сгладить любые конфликты в ее сторону, которые затевала его жена.

Сегодня Рита хотела приехать домой и заняться тем, чтобы начать исследовать прошедший год ее жизни. Ведь за целый год должны были остаться хоть какие-то сведения. Да даже то, что она работала. Не могла она без работы. И должны были остаться фотографии заказчиков. Может, они помогут ей хоть что-то вспомнить? А еще она безумно хотела посмотреть на детскую. В больнице она пыталась избегать разговоров о ребенке. Рита видела, как Максиму тяжело об этом говорить.

– Мама хотела сделать как лучше. Поддержать тебя, – отозвался Максим, когда опустошил половину бутылки минералки.

– Угу, я так и подумала, – буркнула Рита, но так, чтобы ее не услышал муж. Она проследила, как Максим снова убрал бутылку воды в холодильник и быстрыми шагами пошел на второй этаж.

– Куда ты? – крикнула она ему вслед.

– Пойду приму душ. Мне еще на работу сегодня нужно будет съездить, – ответил он ей, уже скрываясь за поворотом в длинном коридоре.

Рите казалось глупым обижаться на то, что Максим бросает ее именно сейчас. Она понимала, что его ждут больные и никуда от работы не уйдешь. Тем более, если ты ведущий специалист в клинике и на тебя возлагают большие надежды. И сейчас это было кстати. Она сможет в полном одиночестве и тишине подумать и пройтись по дому, рассматривая все вещи. А новых вещей было много. К примеру, она не помнит, как они покупали новый телевизор, который сейчас вместо старого висел на стене. И Рита была уверена, что найдет немало таких вещей.

Минут через сорок Максим уже уехал, а она пошла исследовать дом. Каждая комната ей казалась незнакомой, словно она попала не в свой дом, где сама обустраивала каждый уголок, а чужой, где не было ничего родного. Единственным местом, где ничего не изменилось, это был ее кабинет. Рита прошла внутрь, присела на стул и включила свой ноутбук. Тот знакомо пикнул, и экран загорелся, показывая ярлыки на рабочем столе. Она открыла первую попавшуюся папку под названием «Море. Заказчик 2» и всмотрелась в фотоснимки. Кажется, она во время беременности ездила куда-то на заказную фотосессию на море. Так странно смотреть на свои работы, когда ты ничего не помнишь. И сколько бы Рита ни всматривалась в фотографии, сделанные ей самой, она ничего не могла вспомнить и от этого только злилась.

Закончив поиски хоть чего-то в своем кабинете, Рита вышла в общий коридор и пошла в самую дальнюю комнату, где они с Максимом сделали детскую. Она не помнила об этом ничего. Не могла вспомнить, почему именно в этой комнате они сделали спальню для их малыша, как они вместе выбирали обои, мебель. В больнице, когда она расспрашивала мужа, он нехотя рассказывал ей и постоянно с подозрением косился на нее.

Эту комнату она оставила напоследок. Когда подошла к двери, первым чувством был страх. Но когда она открыла дверь и вошла внутрь, то ничего не почувствовала. Вот вообще ничего. Комната и комната. Да, она отличалась ото всех комнат в их доме. Здесь были поклеены синие обои с жирафами, стояла детская кроватка, пеленальный столик, комод для одежды. На потолке висела люстра в виде солнышка. Рита подошла к небольшому столику и взяла с него рамку, на которой они с Максимом стояли в каком-то помещении. Муж нежно приобнимал ее, и они улыбались. У Риты был уже виден животик, а их глаза светились счастьем. Внутри больно кольнуло от осознания, что теперь они больше не будут так улыбаться. В их жизни появился отрезок, который уже ничем не сотрешь и не забудешь, как бы ты не старался. Разозлившись на себя, Рита бросила рамку на стол и быстро вышла из детской, громко хлопнув дверью.

Она стояла под горячими струями воды, уперевшись лбом в стену, и плакала. Из глаз катились немые слезы, а изо рта вырывались неудержимые всхлипы.

Когда Рита наконец-то смогла помыться и смыть с себя запах больницы, то стало даже легче. Теперь от ее кожи и волос пахло не медикаментами, а сладким ароматом цветов с пряными нотками. Замотавшись в белоснежное махровое полотенце, Рита вышла из ванной комнаты и прошла в просторную светлую гардеробную, где висело большое зеркало в пол. Скинув с себя полотенце, она принялась рассматривать свое тело, которое заметно изменилось. У нее появился животик, на котором слегка заметно просматривался шрам после операции. На боках и ногах появились растяжки, а грудь немного обвисла. Она смотрела на себя новую и начинала ненавидеть свое тело. Сейчас оно казалось чужим, не таким, каким она привыкла видеть его. Корни волос отросли, и Рите срочно требовался парикмахер. Странно было видеть себя такую. Словно твое сознание и душу впихнули в чужое для тебя тело.

– Рита? Что ты делаешь? – позади раздался голос Максима, который, оперевшись плечом о дверной косяк, с интересом смотрел на жену. От неожиданности она вздрогнула и тут же попыталась прикрыться полотенцем. Ей было стыдно, что он увидел ее в таком состоянии.

– Я просто… – она замялась, не зная, что сказать. – Я смотрела, как изуродовалось мое тело, – тихо ответила она и отвернулась от Максима, чтобы не показывать свое смущение. Но через несколько секунд она почувствовала, как он подошел сзади и приобнял ее за талию.

– Я люблю тебя. Любую, – прошептал он ей на ухо и поцеловал в висок.

Быстро развернувшись в кольце его рук, Рита обняла мужа за талию, прижимаясь щекой к его твердой груди.

– Спасибо тебе за все, – прошептала она и вслушалась в биение его сердца.

Они стояли молча так несколько минут, слушая тишину, пока Макс снова не заговорил.

– Нас ждут родители.

За всеми попытками вспомнить прошедший год Рита уже и забыла о семейном ужине. Сейчас она уж точно не хотела никуда идти, зная, что мама Максима созвала, скорее всего, не меньше десятка человек, половина из которых никак не относится к их родственникам. Но деваться было некуда.

Из своего немаленького гардероба Рита смогла подобрать только брюки клеш с высокой посадкой и в тон им неброскую кофточку. Все вещи, которые она носила до беременности, были ей малы, а одежда для беременных висела на ней в области живота. Смотря на себя в зеркало и поправляя помаду на губах, Рита думала о том, что завтра в срочном порядке нужно сходить к косметологу и парикмахеру. А потом заехать в магазин и купить себе нормальную одежду.

До дома родителей Максима они добрались довольно быстро. У ворот уже стояло несколько машин гостей, среди которых Рита увидела машину своей младшей сестры.

– Юля тоже здесь? – машинально проговорила она, смотря на автомобиль.

– Да. Я ее позвал сегодня утром. Она хотела приехать к нам вечером, но я сказал, что мы будем у родителей. Они семейный ужин готовят, и позвал ее.

– А почему она мне не позвонила?

– Рит, ты же телефон в аварии разбила, а нового еще нет.

Рита мысленно чертыхнулась. Она совсем про это забыла. Сегодня ей как-то не понадобился телефон, хотя раньше она без него и дня не могла прожить.

Припарковав автомобиль, они вышли из машины, и Максим по-хозяйски взял ее за руку, прижимая чуть ближе к себе. Стоило им переступить порог, как на них накинулись с приветствиями буквально все, кто их заметил.

– Ритка! – Юля бросилась сестре на шею и сильно сжала в своих объятиях. – Как ты? Я только недавно узнала, что с тобой произошло. Прилетела, как только смогла.

Юля работала удаленно графическим дизайнером в одной небольшой компании, что позволяло ей часто путешествовать. Сестры всегда были близки, даже когда их разделяли сотни километров. Так как у них рано умерли родители, Рите пришлось рано устроиться на работу и помогать бабушке воспитывать сестренку и делать так, чтобы та ни в чем не нуждалась.

– И где ты на этот раз пропадала? – улыбнулась Рита Юле, так же сильно сжимая ее в своих объятиях.

– Я в Калининграде была. Максим мне рассказал, что ты потеряла память, – последние слова сестра произнесла чуть слышно, и с лица Риты мгновенно спала улыбка. Но о чем-то другом ей не дали подумать. К ним подошла Елена Станиславовна, и Рита тут же заметила, что та смотрит на нее не то с сожалением, не то с обвинением. Только вот откуда и почему такой взгляд, Рита так и не поняла. Хотя предполагала, что мать Максима тоже обвиняет ее в том, что случилось.

– Я рада, что вы пришли, – проговорила Елена Станиславовна и приобняла сына, целуя его в щеку. А вот невестку она оставила в стороне, удостоив ее лишь слегка заметной улыбкой. Георгий Иванович, наоборот, уделил немного времени своему сыну и выразил сочувствие Рите, интересуясь, как она сейчас себя чувствует и не нуждается ли в чем-то, чем он мог бы помочь.

Семейный вечер, как это назвала Елена Станиславовна, проходил довольно неплохо, за исключением того, что Рите казалось, что на нее смотрят как на врага народа и все что-то хотят ей сказать, но не рискуют. Но больше ее настораживало то, что во многих лицах, которые она раньше считала более-менее близкими, появились осуждающие взгляды. Она пыталась абстрагироваться от этих взглядов, но, встречая их раз за разом, ее выдержка и терпение рушились. Рита пыталась расспросить Максима, знает ли он, почему на нее все так смотрят, но муж только отмахивался, говоря, что все это просто ей кажется и вообще не нужно ни на кого обращать внимания.

Только когда они наконец-то приехали домой и легли отдыхать, Рита почувствовала, что с ее плеч спала тяжесть, и стало заметно легче дышать.