Loe raamatut: «Три дома на Набережной», lehekülg 3

‒ Кто у нас следует? Кажется, я на пороге открытия.

‒ Покорительница.

‒ Ради повышения самооценки? Несостоявшаяся любовь и месть всему миру? Красавица, которая сделала себя сама или безусловная красавица, от скуки?

‒ А есть ещё варианты?

‒ Не так много, как кажется. Это типизируется. Женщина, которая с очень низкими жизненными силами, ей надо дернуть человеку нервы, расстроить его, унизить и тем пополнить свою энергию. Вспомни свое окружение, таких всегда много, и женщин, и мужчин. Они очень неинтересные люди. Легко читаются, против них со временем вырабатывают противоядие. Дальше. Самозащита, она дует на холодную воду, опыт негативный был, восстала из пепла. Эта и сама может попасться в расставленные сети, но и в сетях она остается воином. И наконец влюбленная покорительница. Самый разнообразный тип, он холоден, не замечает, она покоряет, но есть правило, она себя не навязывает. Она то кошка, то мышка. Ими полна литература, она к ним снисходительна, в реальности много неудачниц, не выдерживают, становятся навязчивыми.

‒ Алиса, у меня впечатление, что я имею дело с незаурядным психологом.

‒ Так и есть. За гигантские деньги я получила второе образование. В прошлом году диплом получила. Красный. У меня школьная золотая медаль и два красных диплома. По первому образованию я экономит, потом бухгалтерские куры и параллельно психология. Любимая ученица наших отечественных светил, среди них есть и забронзовевшие, и зашоренные, и просто дутые фигуры. Но авторитетные. Есть и новаторы. Человек плохо ведь изучен. Хуже, чем твоё любимое звездное небо.

‒ А работаешь бухгалтером.

‒ У меня заочная аспирантура. Раскручиваться надо. Практику нарабатывать. Клиентуру. Потихоньку работаю. Пока традиционно. Жить надо на что-то. Сейчас с тобой у меня практикум. Ты интересная, самодостаточная, любимое дело в руках, недавно что-то болезненное произошло, ты справляешься, любишь и любима, этот свет я всегда вижу. Ну так какую мы будем делать покорительницу?

‒ Давай женщину-вамп от природы. Чтобы такая родилась и все делала не специально, мир ей сам подчиняется, все вокруг штабелями, а она не при чем.

‒ Таких практически нет, но попробуем создать. Выросла среди красивых людей. В очень большой, трудолюбивой семье. Самоуглубленная.

‒ А семья при чем?

‒ При том, что всё начинается там.

‒ Давай, мне уже не терпится.

Алиса убрала тревожные брови и вместо них просто оттенила собственные брови Юли, добавила объем, усилила коричневый цвет бровей.

‒ У тебя от природы красивые брови, в тебе есть все для той женщины, что ты описала, но ты другая. Ты созидатель, нам же нужна разрушительница судеб, я правильно тебя поняла.

Алиса поколдовала с глазами, нанесла зеленые тени, очень много разных оттенков, провела зеленым карандашом внутри век, на средину века нанесла полосочку бледно зеленого, почти белого тона и Юлины зеленые глаза вдруг превратились в русалочьи, колдовские и стали огромные. Алиса добавляла и добавляла разные тона кремов, пока перед миром не появилась красотка с высокими скулами, тоненьким аккуратным носиком и нежным овалом лица.

‒ Ох, какая красавица, восхитилась Юля.

‒ Не всё! Сейчас самое главное. Губы, они нам и покажут настоящую стерву, секс-эпил мирового масштаба.

С губами Алиса работала дольше, намного дольше, чем со всем лицом. Сколько там тюбиков открывала, восемь, десять, двадцать? Этот? Не то, не то, не то! Возмущалась, ну и задачку задала. Была недовольна, осторожно, палочками снимала помаду и начинала новый круг сотворения.

‒ Да и черт с ним, без карандашей не получится.

Алиса нашла целый пенал карандашей для губ и уже через минуту, отстранилась:

‒ Ну здравствуй, нашлась? ‒ отстранилась и в зеркале Юля увидела такую красавицу, с такими манящими губами, с такими волшебными глазами, что сердце заколотилось, дыхание стало мощным, как будто она весь мир безжалостно хотела втянуть ноздрями, и выпустить разобранным на молекулы, такая сила исходила от этого лица.

Проводники громко сообщили об остановке поезда и рассказали, что стоянка поезда двадцать три минуты, Юле они показали большой палец.

‒ Давай проверим качество моей работы. Выйдем, постоим. Понаблюдаем. Давай, давай, потом налюбуешься, у тебя сестры покрасивее будут, да и братья не плохи.

Юля хотела возразить, но та, которая была вместо неё, без сопротивления уступила создательнице. Юля ещё раз заглянула в зеркало, но себя не увидела. Ей улыбнулась зеленоглазая колдунья.

‒ От меня не отходи, отбиваться легче вдвоем.

Эффект, который был вызван её появлением, Юлю удивил. Пассажир, который уже прибыл к месту назначения, чуть не упал, наткнувшись на собственный чемодан на колесиках, продолжил движение, но глаз от её лица не мог отвести. Посмеялась над ним. Через минуту вокруг образовалось кольцо самцов. Кто-то просто смотрел, кто-то поглядывал беспрерывно, кто-то делал вид, что просто курит и незаметно приближался, они все прибывали и прибывали, желающие поглядеть на совершенство, а когда сквозь толпу в их сторону стала пробиваться парочка бравых парней, Алиса предложила ретироваться. Ушли в вагон под разочарованный выдох толпы м

Только вошли в купе, звонок от Володи. Ответила.

‒ Юлька, Юлечка, любимая моя, ты жива? Я тебя всегда чувствую, настолько, что знаю где ты, а сейчас потерял. Тебя как будто не стало, понимаешь, тебя как будто нет нигде. На совещании, вдруг ты исчезла, потом появилась, потом опять, а сейчас надолго пропала. Мне стало страшно, я даже объявил перерыв. Я с тобой говорю, слышу, но тебя как будто нет! Что случилось? Я слышу, что это ты, но ты сейчас другая, что происходит?

‒ Я не потерялась, я есть, но кое-что со мной происходит. Потом узнаешь. Совсем скоро. Я в полной безопасности, рядом Алиса, всё хорошо, Володя, у нас с тобой всё хорошо. Я тебя люблю, ты должен это знать, я тебе потом это докажу. Соберись, продолжай совещание. Скоро ты всё поймешь. И давайте уже, скорее сдавайте этот чёртов техпроект.

‒ Ладно, признайся, что там тебе пираньи написали.

‒ Я начну с самого начала. Итак, Юлия Александровна.

Володя засмеялся, у него был заразительный смех, с ним было легко радоваться и смеяться.

‒ Можешь не продолжать, ‒ они конечно хохотушки, но я не подозревал что они глуповаты.

‒ Володь, год был изнуряющим, тебе хотелось беззаботности, а с этими девицами её хоть отбавляй. Это и моя вина, я вас всех, и бедных разработчиков тоже, загнала. Передай им, что я осознала и больше не буду.

‒ А я так и передам, и уже явно кому-то там:

‒ Заходите, заходите, продолжим. Я тебя люблю, Юлька. Юля, народ тоже просит видеоконференцию, готовься? У тебя есть полчаса.

Отключился. При всех признался ей в любви и отключился, откуда взялось это новое?

Они свои отношения не скрывали, но и не афишировали, максимум что он позволял себе это приобнять за плечи, коротко, на мгновение, но все равно, все знали, что Юля и Володя живут вместе, потому что у них любовь.

Юля вспомнила их первый серьезный разговор. Тяжелый.

‒ Я ни за что второй раз не пойду на этот кошмар. Юля, я не женюсь никогда, я не буду этого делать, но я так счастлив, когда ты рядом, что мне кажется, я для того и родился, чтобы любить тебя. Хочешь, прогони, можешь, прими как есть.

Так сильно его любила, что приняла как есть.

‒ Будь что будет, как есть, но только чтобы ты рядом был. Без тебя невыносимо.

И вспомнила как неистово они тогда любили, как дерзко, и яростно, и как нежно. Вытянулась струной от воспоминаний, глотнула холодной воды. Успокоилась.

‒ Разве любовь такой бывает на самом деле? ‒ спросила Алиса, широко распахнув глаза. Столько неверия…

‒ Бывает, Алиса. Ещё как бывает.

‒ Я тоже так хочу.

‒ Если Фильчаковы не твои родственники, то у тебя огромный шанс полюбить раз и навсегда. Их средний сын человек нравный, натура мощная, очень избирательный, ты его женщина.

‒ А если мне он не понравится.

‒ Понравится. Там все мужчины такой редкой красоты, что сердце млеет. Если не наденешь свою примыкающую, то сразу поймешь, что Арсений твой человек. Твоя девочка ‒ простушка, а в тебе и талант, и содержание, и доброта, и аристократизм, как у королевской особы.

‒ Я ж её старательно прячу, эту доброту!

‒ Доброта девушка простая, она и накормит, и посочувствует, от естества своего, я же видела, что ты чуть не заплакала над стихами.

‒ Ну, знаешь, над вымыслом слезами обольюсь!

‒ Не все обливаются, не все, ты сама это понимаешь.

‒ Понимаю, давай свой телефон, посмотри ещё на себя, и запишем эту неосознанную вампиршу.

Опять завораживающие строки Пушкина.

‒ Юля, я хочу ту самую Татьяну. Которая любит, но не будет с любимым. Я хочу почувствовать. Я бы так смогла или нет.

На этот раз Алиса стерла глаза и губы.

Зеленые яркие тени заменила на коричневые, губы сделала тоньше и бледнее, но линия губ осталась привлекательной.

На этот раз Алиса останавливать не стала, по её лицу текли слезы, настоящие, ручейками, слезинка за слезинкой, она эту муку вынесла до конца, до слов «Она ушла». Юля остановилась и пошла обнимать и жалеть Алису, которая позволила себе отрыдаться за долгие годы мытарств и потерь. Юля обняла её и молчала.

Когда поняла, что пора, налила соседке водички.

‒ Я не разрешала себе плакать!

‒ Я знаю.

‒ Спасибо тебе.

‒ И тебе спасибо. Я рядом тобой кое-что поняла. Ты хороший друг, Алиса. Из тебя получится самая нежная жена, самая лучшая мама и ты великий психолог на пороге открытия. У меня есть подруга детства, она психолог, вам найдется, о чем поговорить.

‒ Давай посмотрим, что у нас получилось?

А получилось чудо чудное, диво дивное.

Юля была только на первой. На трех других совсем разные женщины и ничего от Юли в них не было.

Послала три последних видео Володе.

‒ Алиса, дай пожалуйста свою мицелярную воду, а то Володя меня в пространстве пот

Когда стерли последние штрихи пришло сообщение от Володи. Смешное.

«Кто все эти люди? Кастинг?»

«Это я!»

«Вижу, что от тебя.»

«Эти люди – это я! Алиса делала мне разный макияж.»

Очень долго от Володи ничего не было.

Не выдержала, послала первое видео.

Опять нет ответа.

Юля стала нервничать и жаловаться Алисе.

‒ Может он думает, что я его так дурю?

‒ Так он и думает. Показывает это видео кому-то, чтобы разобраться. Ты то сама себя узнаешь?

‒ Конечно не узнаю.

‒ И он не узнает. Господи, что же мы наделали, я не хотела бы тебе навредить. Может я позвоню ему, всё объясню?

‒ Э, нет. Если ты помнишь, у нас эксперимент.

Звонок от Володи. Юля включила громкую связь.

‒ Юля, а эти все женщины, они ведь внутри тебя все есть. С помощью макияжа их вывели на дисплей. Спроси у Алисы это так? И заодно пусть расскажет я их всех должен любить или могу как прежде, тебя одну.

‒ Я и без Алисы тебе скажу, меня одну и только меня.

‒ Они наносные? Их нет? Они овладевают хозяйкой и доминируют?

‒ Да, Володя, да!

‒ Получается, если стерве нанести овечку невинную, то она и станет овечкой, если больной нанести макияж здоровой женщины, то начнется оздоровление организма? Это очень интересно.

Володя был выдающимся экспериментатором, исследователем и аналитиком. Он понял смысл проведенного Алисой эксперимента, которая показывала большой палец и повторяла, он у тебя гений, настоящий гений.

‒ Алиса поставила тебе лайк и сказала, что ты гений.

‒ Ей тоже лайк и пусть продолжает, у неё великолепное будущее.

Алиса смутилась. Порозовела. Юля любовалась ею и начала гордиться, как будто причастна к талантам этой удивительной девушки.

‒ Расскажи, приняли разработчики нашу версию. Юля отключила громкую связь.

Прошлое не всегда красиво

– Если ты готова. Мы начнем видеоконференцию.

Юля включила видеосвязь. Поздоровалась со всеми. Попросила слова.

‒ Коллеги, приветствую. Я вас не бросила в трудную минуту, а освободила от своего давления. Я стала невыносима настолько, что начала ненавидеть сама себя. Володя покрепче меня, вы в хороших руках и сами большие молодцы. Дима Карпов, я поверила в твой третий вариант и считаю его самым оптимальным, у тебя прекрасный коллектив, спасибо за работу, ты правильно понял мои требования и сделал то, что нужно. У всех прошу прошения за резкость, давление и строгость.

‒ Юля, я хочу вам казать, на правах старшего, вы делаете всё правильно и зря себя корите, ‒ слово взял Сергей Борисович Рахманов. Он действительно был самым возрастным специалистом в их, немаленьком, коллективе.

‒ Когда я стал начальником одела, в науке работало восемьсот человек, в нашем отделе двадцать пять. Отделов было одиннадцать. После перестройки, мы, начальники отделов, особо не цеплялись за своих сотрудников и вообще их проблемы нас не беспокоили. Чем меньше отдел, тем выше наша зарплата, мы за это держались. Я видел, как на моих глазах исчезали отделы. Радовался, что сам уцелел. Юля, мы ведь не плохие сами по себе люди. Но все оказались слабаками. Мне стыдно в этом признаться и тяжело, но это была подлая слабость.

‒ Когда через два года Борис Яковлевич дал тебе, молодому специалисту, лабораторию, самую козырную, мы удивились. Это была хорошая лаборатория, у нас были шикарные протеже на эту должность. Но Борис Яковлевич сказал, что впервые встретил человека со стратегическим мышлением, как у командарма. Он ведь был фронтовик. Нам было смешно, женщина со стратегическим мышлением. А когда через год ты свою лабораторию увеличила вдвое и стала кормить практически всю науку, мы поняли его задумку. Он хотел после себя оставить отдел. Мы об этом не думали, а он думал. А когда ты защитилась, он спокойно ушел на пенсию и передал отдел тебе. Мы, великие ученые, почтенные ветераны труда, весело ждали твоего провала. Теперь в науке осталось пять отделов и двести человек. Семьдесят человек это твой, Юля, отдел. Ничего этого не было бы без твоего давления, строгости и твоей, необходимой во многом, резкости. Ты просто устала и я, пользуясь дружбой с директором, уговорил его издать приказ отгулять отпуска полностью. Вы с Володей должны отдохнуть, я не буду раскрывать всей интриги, но вам, перед броском, надо восстановиться. А бросок от нас всех потребуется. Это инсайд, но я на него решился, чтобы твое покаяние не было излишним. Ты всё делаешь правильно, Юлия Александровна.

И ещё, Юля, ‒ Сергей Борисович засмеялся, ‒ хорошо, что тебя не понесло в театральный, это наша большая удача, нам повезло.

Дима Карпов Юлю тоже поддержал и признался, что им всем мешает перфекционизм, что это сибаритство, что если бы не Юля, то они так бы и остались в плену своих дурных привычек.

‒ Я многого не понял вообще, о чем вы тут говорите, но при полной свободе творчества говорить о давлении как-то некорректно. ‒ Дима хохотнул своим коротким странным смехом, он вообще странно смеялся, или очень коротко или надолго, очень длинно и монотонно, от чего всем становилось невероятно смешно ‒ Я, собственно, хотел сказать, что мы написали два варианта отчета. Тот, что вы видели и второй, совпадающий с вашими выводами и предложениями. Неожиданно для меня, это очень странно, со мной такого не было, чтобы так понимали. ‒ сложил ладони и слегка поклонился, опять залился своим странным смешком, но уже надолго, пока все не включились в этот монотонный хохот.

‒ Спасибо, Дим! ‒ Юля не выдержала и тоже засмеялась.

Пожелала всем легкой сдачи этапа, быстрого подписания акта, (та ещё морока), обещала хорошо отдохнуть и привезти черешневый компот.

Когда Володя опять при всех признался ей в любви, Юля сильно смутилась, чем привела в дикий восторг своих коллег и вынуждена была отключиться.

Особенности руководства

‒ Удивительная девушка, ‒ прокомментировала Алиса, с интересом рассматривая Юлю. ‒ Я полагала, что ты из легкой промышленности, а ты оказывается технарь.

‒ Я ещё и разработчик, а не просто технарь. ‒ Юля гордилась своим делом.

‒ И ты не ведешь себя как судья на футбольном поле, ты можешь поменять свое решение?

‒ Могу и поменять, я знаю эту фишку всего российского руководства от прыща на носу до чирья на заднице, своих решений не менять, но это же слабость, хотя все уверены в обратном. Кто-то из врагов России этому научил всех руководителей от мала до велика.

Володя перезвонил.

‒ Как ты поняла его, Юль? Я тобой восхищаюсь. Вот, уже принесли мне на подпись отчет с новыми выводами и рекомендациями, и письма заказчикам с приглашением на НТС. Юля, я сейчас тебя очень хорошо чувствую, скажи это ты исчезала из пространства, когда надевала чужое лицо? Я ребятам видео показал. Они уверены, что это три совершенно разные женщины. А зеленоглазую все хотят взять её себе в жены, кроме Васьки. Он хочет её трахнуть и умереть. Его избить или пусть ходит?

‒ Избить срочно, с каждым ударом напоминать, что у него жена и трое детей. Ишь ты, нашел выход, помереть. Об остальном, по-видимому да, я исчезала, а они появлялись, и ты терял меня. Мистика. Ты всегда, в любой толпе меня находил.

‒ Я помню, как нашел тебя на Грушинском. И тогда я понял, что ты меня любишь. А я шел на поводу у какой-то силы. Просто знал, что мне нужно прийти туда, где ты и шел. Растолкал всех и сел рядом с тобой и обнял тебя, это было такое счастье. И было тихо на душе, как никогда не было. Ты не знаешь, откуда так нахлынуло?

‒ Я догадываюсь. Когда приедешь, расскажу.

‒ Я приеду. Уже осталось шесть дней, а вчера целых семь было и пропасть впереди. А потом ты свернула, мы от её ушли. Хорошо, что ты свернула.

‒ Хорошо, что не дал до неё дойти. Я люблю тебя.

‒ Я люблю тебя.

Отключился.

Алиса сидела в любимой позе, красивой кистью подпирала лоб.

‒ У тебя очень красивые манеры, всё красивое, жесты красивые, черты лица красивые, ты опираешься лбом о руку, как балерина.

Кто ты, Алиса?

‒ Мама была балерина. Прима театра Нимеровича-Данченко. Они с отцом, он тоже танцор, попали в аварию, мама стала на ноги, а папе нужен был уход и постоянная медицинская помощь. Ещё была жива бабушка и мама пошла в медучилище, потом курсы массажа. Папа прожил ещё пять лет и угас. Мне уже семь лет было. Мама через знакомых устроилась в Кремлевку.

Алиса опять отвернулась к окну, её поза, поворот головы просили тишины.

В вагоне поднялся какой-то гвалт. Проводница громко ругалась, было слышно, что она стучит во все двери подряд.

‒ Есть во что переодеться? Быстро, Алиса переоделась сама и бросила Юле халатик. К ним в купе постучали. Открыли. Трое мужчин с любопытством глянули и разочарованно отвернулись.

Подобная катавасия случилась несколько раз подряд.

‒ Юля, ‒ это по твою душу приходили, но ты не при чем. ‒ Алиса веселилась, а потом взяла телефон и сказала кому-то.

‒ Привет, Юра! Давай как договаривались. Второе заявление подпиши. Бухгалтера я вам нашла, телефон скину, или твой дам, как тебе удобно. Она хороший бухгалтер, мы с ней вместе учились. У неё совсем плохо сейчас, дочь сильно болела, сейчас всё в порядке, приехали бабушки-дедушки, но ты ей аванс выплати пожалуйста, как положено.

Послушала терпеливо.

‒ Юр, ну чего мне ловить рядом с ним. Я ухожу от всех и от всего.

‒ Конечно позвоню ему.

Опять набрала какой-то номер.

‒ Света, привет! Я тебе телефон скинула. Это начальник автоколонны, он ждет твоего звонка. Как ты там, как дочь? Маме с папой привет от меня. Я тебе кинула денежку небольшую, до аванса продержитесь.

Послушала, попрощалась, опять набрала чей-то номер.

‒ Гена, здравствуй. Я ухожу с работы.

В телефоне что-то булькало, потом наступила очередь Алисы.

‒ Все ты правильно сказал, от тебя я тоже ухожу. Спасибо за поддержку и будь счастлив. А потом нежно и лаково проворковала:

‒ И не ори на людей, они тебя любят и всё для тебя сделают, Гена, я рядом с тобой лишняя. Ты подумай хорошо, пять лет с нелюбимой женщиной не разводятся. У вас же была очень яркая любовь, а потом что-то произошло, какое-то недопонимание. Поговорите и у вас получится вернуть всё хорошее. Та квартира, что ты мне купил, она не нужна мне. Я нашла твою дочь и квартиру переписала на неё. Ты её там найдешь. Она от вас убежала из-за развода. Помиритесь с ней. Гена, займись собой, своим здоровьем и зрение проверь. Ты его теряешь. Всё у вас наладится. Я это знаю.

Отключилась, встала и сплясала настоящую джигу, насколько позволяло пространство.

‒ Юля, я свободна. Я хочу влюбиться и так, чтобы по-человечески, для счастья.

‒ Ты даже не представляешь, какой у тебя на это есть шанс. Я думаю Зевс на тебя западет.

‒ Какой Зевс?

‒ Арсений Фильчаков. Старший женат, младший молод, а Арсений, средний.

‒ Юль, ну это фу! Зевс, это фу! Я разочарована.

‒ А я гляну на тебя, как ты его сама назовешь. Зевс его за глаза называют. Знает он об этом или нет, мне неизвестно. Но как сломался его голос, и он стал юношей, а не подростком, так его стали называть Зевс. Я тебе больше ничего не скажу. Ни словечка, но человек он хороший.