Loe raamatut: «Good offer: какого чёрта»

Моя мама – настоящая советская женщина, воспитавшая меня в лучших традициях травмирования детей. Все, кто рос в странах СНГ в 90-е годы, знают, что это значит ценить каждый рубль и каждый кусок хлеба, который у тебя есть, а ещё знают, что лучше не высовываться.

И пока мне казалось, что я победил страх перед неизвестностью, избавился от страха перед всем, что вложило в меня детство, в самый ответственный момент меня откатило. Моё сердце бешено колотилось, руки начали трястись, лёгкие забыли, как дышать, а в глазах начали летать маленькие мошки.

– Стойте, – сказал я и упёрся руками в колени, пытаясь прийти в себя. Мой мозг ещё не сформулировал объяснение тому, как Алиса завершила сказку, но моё подсознание, моя интуиция уже знали наперёд.

Мой психолог непременно сказал бы мне, что страх в переломный момент – это нормальная реакция организма, что меня откатывает к этому страху, подтверждая, что я живой и что я могу преодолеть его, но моё тело не слушало разум.

Я сел на диван, закрыл лицо руками и посмотрел на Кера, Олгу и Сальмона, которые внимательно следили за мной, синхронно поворачивая головы вслед за каждым моим движением.

– Значит ли это, что деградации нет? – спросил я.

– Да, – Олга, наконец, вскочила с места и начала ходить по комнате, воодушевлённая открытием. Она что-то говорила о том, что у неё есть несколько идей про цели Рави, но все они имеют противоречия, она жарко спорила с Сальмоном и кивала Керу, пока я сидел в эмоциональной коме, глядя себе под ноги.

– Значит ли это, – начал я, перебив Олгу, – Что моей эволюции тоже не было?

Комната погрузилась в слишком шумную тишину. Олга опустила глаза, Сальмон начал перебирать пальцы, разглядывая свежий маникюр, а Кер встал, подошёл ко мне и обнял.

– Я не знаю, почему для тебя это так важно, – начал Кер, – Но никто не увидит эволюцию внутри тебя лучше, чем ты сам.

Я поднял глаза, посмотрел на Кера, вернее, посмотрел в глаза Кати, и мой внутренний ребёнок упал ей на колени.

– Кер, – я всхлипывал, словно вернулся в первый класс, – Неужели я не достоин эволюции? Она права, я никогда не стану…

– Тимоти, твоя мама не понимала тогда, как сильно ты воспримешь её слова, – тихо сказала Олга.

– Откуда ты знаешь? – всхлипывал я, потеряв всю мужественность в мгновение.

– Мы смотрели в кинотеатре, – Олга села с другой стороны и взяла мои руки в свои ладони, – Она злилась не на тебя, а на него.

В глазах в мгновение всплыло воспоминание о том дне, когда я вернулся из школы сразу с тремя двойками, порванными брюками и синяком под глазом. Синяк был не так важен, как мои единственные парадные брюки и мамино самолюбие. Она не могла себе позволить, чтобы её сын был двоечником, а я никак не мог запомнить страны, нарисовать слона и прочитать страницу из книги с нужной скоростью.

– Да окажись ты хоть на луне в полном одиночестве, всё равно из тебя ничего не выйдет. Беспросветная бездарность. Только и можешь, что в драки ввязываться. Не высовывался бы, позорище. Весь в отца, – мама хлопнула дверью и вышла из дома.

Это сейчас мы не можем детей одних на улицу выпустить, а тогда нас могли оставить на целый день в полнейшем одиночестве, а в этом случае на целые сутки. Мама вернулась следующим вечером, пьяная, но счастливая. Она обнимала меня, извинялась, говорила, что очень любит.

Я не получил с тех пор ни одной двойки, но и сильно не высовывался. Есть особая прелесть в том, чтобы быть обычным среднестатистическим человеком. И как бы я ни отрицал это, мысль о том, что я эволюционировал, что я не то чтобы на луне, я во множестве галактик стал особенным, грела мне душу и доказывала, как была неправа мама.

– Почему я вообще о ней думаю, – я вскочил с дивана, вытер глаза, глубоко вздохнул и продолжил, – Я уехал в Европу. Я эволюционировал… возможно. Она была не права. Я могу всё. Я талантлив. Я гениален.

Олга и Кер переглянулись. Сальмон вскочил и встал рядом.

– Мы можем всё, – добавил он, – И мы найдём работу.

– Это тут при чём, – удивилась Олга.

– После того, что мы нашли, нас никогда не вернут в офисы, – сказал Сальмон, – придётся приспосабливаться здесь, на этой загнивающей планете.

– Что вы нашли? – чувствуя, как злость внутри меня закипает, спросил я, потирая руки и пританцовывая от избытка энергии.

– Рави – единственный сотрудник офисов, который работает не только с энергетическими платформами Земли, но и курирует Землю как доброволец, а, соответственно, срок нашего пребывания на Земле тоже курирует он.

Я прищурился и посмотрел на Кера в поисках ответов.

– Когда планету «утилизируют», – начал Кер.

– Не говори так, – Сальмон взмахнул руками и вышел в кухню.

– Когда в планете не видят потенциала, – продолжил Кер, – Вокруг неё ставят защиту, чтобы при разрушении это не влияло на остальные планеты, а доступ к координации планеты отдают любому добровольцу.

– Но Рави не может, – начал я, – Разве можно поменять добровольного куратора. Рави же работает не так давно, кто был куратором до него?

– Скажем так, – ответила Олга, опустив глаза, – Можно, если куратора планеты больше нет в живых. А Землю раньше курировал мой брат Мирт.

Я округлил глаза:

– Так вот как он тебе помог… – я внезапно обрубил мысль, понимая, что могу раскрыть секрет Олги.

– Оказаться на платформе. Ребята знают историю, – сказала Олга, – Мирт следил за показателями и ни один раз отправлял отчёты о том, что энергетическое поле меняется, но, до тех пор, пока туристам безопасно находится на Земле, никому нет дела до того, куда катиться наша планета.

– Рави получил должность после того, как Мирта… эм… убрали? – спросил я, пытаясь улыбаться.

– Да, – добавил Кер, – Рави вызвался добровольцем сразу, пока шёл процесс. Он был первым в списке, его и назначили.

– Интересно, а мог ли он стать причиной того, что вас с Миртом поймали? – вслух подумал я.

Олга с удивлением посмотрела на меня, её взгляд упал, она закрыла лицо ладонями и тяжело вздохнула. Нет, она не плакала, она была разочарована, и судя по её реакции, она была разочарована тем, что догадался я, а не она.

– Как он мог?! – воскликнула Олга, – Мы были друзьями! Они с Миртом были лучшими друзьями! Он всё знал и поэтому подставил Мирта.

– У нас нет доказательств, – пытался добавить Кер.

– Мирт рассказывал ему о том, как беспокоится из-за меня, про то, что на Земле начало происходить что-то странное, – Олга продолжала тереть лицо руками.

– Олга, – любезно и очень корректно пытался остановить поток её мыслей Кер, – У нас нет доказательств, что это Рави.

– У Мирта была возможность провести последние часы с теми, с кем он хотел, и это были я, Алиса и Рави, человек, который виноват в его смерти.

– О-о-олга, – более настойчивым тоном продолжал Кер, – Это всего лишь догадки.

– Если бы не Алиса, я бы продолжала верить Рави, – не унималась Олга, – И тогда мы все уже давно отправились бы вслед за Миртом и Алисой.

– Олга, – Кер вскочил с дивана и топнул ногой.

Если честно, это выглядело немного забавно. Кер, который всё ещё не очень умел пользоваться новым телом, больше походил на огромного ребёнка. А Катя казалась мне невероятно забавной в этом новом образе, будто она снова вернулась в то неуклюжее состояние, в котором проживала во время нашего знакомства.

– У тебя нет никаких доказательств, только предположение, – сказал Кер, – И пока ты его не проверила, не делай поспешных выводов. Всё может оказаться совсем не так, как ты думаешь.

Олга, не ожидавшая такого ответа от Кера, скривила лицо, взяла куртку и выбежала на улицу.

– Ну вот, – я пожал плечами, – Кажется, ты её обидел.

– Я лишь хотел быть объективным, – сказал Кер, – Но в этом теле у меня плохо получается. Человеческие тела совершенно не предназначены для тотального контроля эмоций.

– Как говорила Катя, – улыбнулся я, посмотрев на Кера в Катином обличии, – Главное – это…

– Научится контролировать свои желания, – продолжили мы в один голос с Кером и засмеялись.

– Я толстая? – Сальмон выбежал из кухни, доедая мороженое со шпинатом, которое хранилось в холодильнике чуть меньше года.

– Почему ты спрашиваешь, – удивился Кер, – Разве тебя это когда-то волновало?

– Нет, – сказал Сальмон, – Но я нашёл работу. Алиса очень красивая и может стать моделью.

– Моделью? – усмехнулся я, вспомнив, как Катя пыталась пройти этот же путь, но полгода её стараний были заброшены, так как в итоге ей удалось сняться только для рекламы вязаных шапок.

– Где? – спросил Кер.

– Есть один сайт, я создал там аккаунт и у меня уже много подписчиков. Там нужно позировать онлайн, называется On…

– Нет, – с ужасом вскрикнул я, – Сальмон, пожалуйста, удали немедленно оттуда свой аккаунт. Займись аккаунтом в Amnesi, а работу найду я.

– Но там все такие милые, – сказал Сальмон, – Один мужчина написал, что у меня сочные дыньки. Вы не знаете, Алисы, случайно, не выращивает дыни?

– Сальмон, я тебя умоляю, – взмолился я, – Удали и не заставляй меня объяснять, что это такое. И я немедленно поставлю родительский контроль на ноутбук.

– Не указывай мне, – возмутился Сальмон, – Что хочу, то и делаю.

– Но, – добавил Кер, – Так как официально это тело принадлежит Алисе, то ты должен спросить у неё разрешение. Напиши ей сообщение и спроси разрешение на аккаунт.