Loe raamatut: «Чур меня»

Яркий свет фар на мгновение ослепил, но сработал как будильник, разбудив все чувства. Безлюдная дорога казалась бесконечной и обманчиво спокойной, когда резкий гудок клаксона заставил дёрнуть руль вправо, уворачиваясь от неминуемой аварии. Раздался режущий ухо звук шин, машину закрутило. Ремень натянулся, больно впиваясь в плечи и грудь. Удар был несильным, но на какое-то мгновение всё провалилось в темноту и оглушающую тишину.

Уворачиваясь, Настя по-детски зажмурилась, а теперь прислушивалась к малейшему ощущению тела. Плечо ныло, голову слегка кружило, да сердце стучало как бешеное, но какой-либо боли не чувствовалось. Вроде, отделалась испугом. Если что и повреждено, то только машина – слух уловил мерный стук капель и тихое шипение. За этим исключением, ни единого звука вокруг слышно не было. Кажется, грузовик, выехавший на встречку, даже не остановился и умчался прочь.

Разлепив глаза, Настя в первое мгновение не увидела ничего кроме вязкой тьмы, но спустя минуту из-за верхушек обступивших дорогу елей показался серп луны, освещая бледные руки, до сих пор сжимающие руль. Просёлочная дорога, окруженная отвесной стеной леса, никак не освещалась, и только выглянувший луна помогла понять масштаб повреждений, на первый взгляд показавшийся не столь серьёзным. Помятый капот упирался в большой валун, невесть каким образом оказавшийся у самого края обочины. Лобовое стекло не треснуло. Но при попытке завести авто, мотор выдал лишь бесполезное покашливание, а затем и вовсе замолчал. Настя напрасно раз за разом прокручивала ключ в замке, надеясь на иной исход. Бесполезно.

Хуже день окончиться не мог.

Сердце ускорило бег, дыхание участилось, а пальцы судорожно цеплялись за руль. Паника, неотвратимая и внезапная, пробиралась от затылка к плечам, спускаясь по позвоночнику, вызывая мурашки и образы. Воображение стало подкидывать сценарии один хуже другого. Одна на пустой тёмной дороге, в покорёженной машине, а рядом… есть ли кто рядом? Тот грузовик? Водитель? Что, если он где-то притаился?

“Потому что не окончил дело…”

Настя постаралась выровнять дыхание и, как советовал психолог, сосредоточить на чём-то взгляд. Вот только выцепить что-то в темноте было совершенно невозможно. Какой липкой она казалось из окна машины. Стоит приоткрыть дверь, и она утащит тебя.

Таблетки!

Девушка впотьмах нащупала сумку и принялась шарить в ней рукой. Ну как же? Где же? Она точно помнила, как клала пузырёк в сумку утром, ещё и проверила перед выходом, а после суда, забирая свидетельство о разводе, очередную истерику и слёзы смогли сдержать только крошечные белые пилюли, горькие на вкус, но постепенно приносившие отрешённость и безмятежность, уносившие с собой мысли.

“Очень плохие мысли…”

Тревожность и панические атаки могли накрыть где угодно – дома, в пробке, на работе. Последние полгода это происходило с такой завидной регулярностью, что успокоительные стали таким же обязательным атрибутом её сумки, как и ключи от дома. Но сейчас рука нашарила только документы, кошелёк и залежавшиеся конфеты.

Волоски на всём теле будто пришли в движение. И вот уже вполне безопасный салон, за которым чернел лес, стал тесен и будто сжался. Настя рывком открыла дверь и выбежала из машины прямо в темноту. Нужно было хотя бы вдохнуть свежий воздух, чтобы прочистить голову. Она глубоко задышала, выдыхая через рот, и досчитала до десяти. Это немного помогло, но предательский комок застрял в горле. С десяти счёт перешёл на двадцать, затем на пятьдесят и где-то на восьмидесяти остановился. Горло прочистилось и выровнялось дыхание, но только пару минут спустя мысли обрели ясность.