Loe raamatut: «Каникулы в затопленном городе»

худож. Л. Пипченко

©АО «Издательство «Просвещение», 2024

©Художественное оформление. АО «Издательство «Просвещение», 2024

Все права защищены

Даша
Встреча

– Даша, поезжай к бабушке, хватит дома сидеть! Надо ей лекарства передать, да и ты позагораешь, покупаешься.

Мама ходила с пульверизатором по дому. Шутя, брызнула и на меня.

– Ай, мам!

Я подскочила, побежала в ванную и вылетела оттуда тоже с пульверизатором в руках.

– Вот тебе!

– Ай! – вскрикнула теперь мама.

После недолгой водной баталии, когда с носов уже капало, решили, что поехать к бабушке можно и сегодня. На автобусе до Весьегонска каких-то пять часов езды.

Много вещей мне не надо. Я переоделась, быстро закинула в сиреневый рюкзак зубную щётку, купальник и смартфон с наушниками. Подмигнула старенькому жёлтому зайцу с разноцветными ушами, что всегда прицеплен к рюкзаку:

– Ну что, в путь?

Хотела взять книгу из школьного списка, но потом вспомнила, что у бабушки в городе есть отличная библиотека, куда я хожу с детства. Библиотекари меня знают и всегда предлагают что-нибудь интересное помимо программы. Каждое лето я открываю для себя новых писателей: Андрея Жвалевского и Евгению Пастернак, Анну Никольскую, Юлию Лавряшину. А страшного «Убыра» Шамиля Идиатуллина аж три раза перечитывала! Так что книги возьму в библиотеке, заодно узнаю, что новенького за год появилось. А то во время учёбы только и успеваю по программе читать, на дополнительные по английскому ходить, в бассейн да в музыкалку.

А ведь это – последнее лето, когда можно нормально отдохнуть от учёбы. На следующий год всё – экзамены.

«Нет, не буду про это думать! Впереди – весьегонские каникулы!»

– Ой, тональник забыла!

Я кинулась в ванную комнату, схватила тюбик и мельком глянула в зеркало – острые скулы, длинные, чуть вьющиеся каштановые волосы, забранные в высокий хвост, серо-голубые глаза. Ничего так. Вот только эти веснушки, как букашки, каждую весну по лицу разбегаются… Где там моя джинсовая кепка с большим козырьком? Так-то лучше – козырёк пол-лица закрывает.

Мама позвонила бабушке, чтобы та ждала меня. Я успела на вечерний рейс. Выехала под звуки любимых Green Day в наушниках.

Ровный ход автобуса укачивал, и я закрыла глаза. Кажется, даже задремала ненадолго. Дорога стелилась узкой лентой. Иногда автобус останавливался, в него заходили новые пассажиры. Дачников сегодня немного – будний день.

В Бежецке на вокзале стоянка подольше. Я вышла на улицу, чтобы размять ноги. Теперь уж до Весьегонска рукой подать. Засмотрелась на воркующих голубей и чуть не осталась на станции. Автобус закрыл двери и поехал! Пришлось за ним бежать, руками махать. Уф! Вечно со мной что-нибудь случается. Мама говорит, что у меня «шило в попе».

Дорога стала не такой ровной. Автобус катился по горкам и пригоркам, заходил в крутые повороты, объезжал выбоины в ещё не отремонтированном после зимы асфальте.

Солнце чуть опустилось и мелькало между нагретыми за день сосновыми стволами. И тут я поняла, что за год соскучилась по лесу. Хотя, честно говоря, я его не очень люблю из-за комаров и паутины, которая липнет к лицу. А однажды в лесу я чуть не провалилась в болото! Зато грибы собирать люблю. Я глубоко вздохнула, и мне показалось, будто запахло смолой и хвоей.

За окном разлился нежный сиренево-розовый свет, но темнота всё не наступала. В июне на севере белые ночи. Я сделала несколько снимков заката на телефон, порисовала в скетчбуке и продолжила слушать музыку.

Выбираясь из автобуса, нечаянно задела кого-то рюкзаком. Быстро обернулась и увидела высокого темноволосого парня с внимательным взглядом. Загорелые руки выглядывали из-под рубашки цвета хаки с закатанными по локоть рукавами. Он держал корзину, накрытую светлой тканью. За плечами – большой рюкзак.

– Извини! – сказали мы одновременно и улыбнулись друг другу.

От станции до бабушки рукой подать. Я шагала по щербатым шпалам заброшенной железной дороги, вбирая вечерние запахи разогретой земли и металла. И вскоре обнимала бабушку и тискала рыжего кота.

Спать легли поздно – долго разговаривали. Я рассказывала про школьные дела, про подругу Симу, которая улетела с родителями отдыхать на море. Потом бабушка напоила меня молоком от соседской козы Дуньки, и мои глаза стали слипаться. Даже не помню, как до кровати добралась.

Снился мне лес, будто качалась я на верхушках столетних сосен, перепрыгивая с одной на другую, как белка. А внизу расстилались поляны из белоснежных ландышей, летали бабочки с сиреневыми крылышками. Вид портила только сломанная берёза, что раскорячилась посреди большой поляны и стояла, будто большой шалаш. Интересно, что там внутри? Может, кто-нибудь прячется?

Саша
Весьегонск

– Сань, ну хватит уже мечтать! Ты чего сегодня такой задумчивый? Пойдём, дрова перенесём в сарай.

– Да, конечно, дед!

Я встряхнул головой, отгоняя мысли о девчонке в джинсовой кепке, и пошёл помогать деду.

Мы живём с ним на берегу большой реки в маленьком городке. Вроде бы город, ага, но всё здесь как-то по-деревенски. Даже газа нет. Поэтому дом отапливаем берёзовыми дровами. Мне нравится. Сядешь зимой перед стеклянной дверцей, смотришь на рыжее пламя, что лижет поленья, будто дракон. От потрескивания уютно становится. А у неё, кстати, веснушки рыжие, а волосы тёмные, каштановые. Да что это я опять про неё?! Никак из головы не выходит!

Когда перетаскали с дедом оставшиеся дрова, которые привёз грузовик на прошлой неделе, я глянул на часы и понял, что пришло время для скайпа. У нас девять часов вечера, у родителей шесть утра. Это я с ними так общаюсь – через день на связи по скайпу. Они у меня археологи, на Камчатке собирают артефакты о переселении народов на север. А ведь могли бы и здесь собирать. История у Весьегонска – ого-го какая! Аж от ледникового периода начинается. Потом финно-угорские племена тут селились по берегам реки. Затем новгородцы пришли, земли, как говорят, ославянили. Монголо-татары по лесам рыскали. У нас даже названия деревень сохранились старинные: Баскаки там, Косодавль, Батеевка, Пленишник или вот – Орда. После монголо-татар курганы остались. Находки оттуда даже в музеи крупных городов отправляли – в Москву, Санкт-Петербург.

А ещё наш город затопленный. Не совсем, конечно, иначе бы мы здесь не жили. В прошлом веке затопили, когда гидроэлектростанцию строили. Чтобы пароходы могли спокойно проходить, здания и храмы взорвали. Дома разобрали и по брёвнышку на телегах лошадьми на высокое место перевезли, туда, где мы сейчас и живём.

Осенью, когда водохранилище воду скидывает, берег старого города обнажается, и там находят предметы разные: пуговицы, подвески, кресты и монеты старинные. Вот и мы с дедом на раскопки ходим. Ну, да это отдельная история, как-нибудь расскажу.

– Мам, привет! – на экране появилась мамина кудрявая голова, за ней папина, с высоким лбом. – Пап, салют!

– Привет, сыночек.

Они уселись рядом и стали двухголовыми родителями.

– Как раскопки? – я всегда успевал их спросить что-нибудь первым.

– Да ничего, продвигаются потихоньку. Как вы? Как дед себя чувствует?

– Всё нормально, дрова сегодня таскали.

– Ой, да не надо бы ему, – забеспокоилась мама.

– Мы потихоньку. Я на тележке возил, а он в поленницу укладывал, – успокоил я её.

– А, ну хорошо тогда. Где он сейчас-то?

– Отдыхает. Привет вам передавал, – ритуал соблюдён.

Дед не одобряет, что родители надолго уезжают, меня оставляют, поэтому не часто присоединяется к нашим виртуальным сеансам. Но я понимаю родителей. Вот вырасту, тоже стану каким-нибудь геологом-археологом, и сам буду везде ездить. Но пока мне надо за дедом присматривать, у него, бывает, сердце шалит. А я уже почти взрослый, восьмой класс окончил. Да мне и самому с дедом интересно, он столько всего знает! А как рассказывать начнёт, я рот от удивления открываю. И не только я.

Дед у меня – краевед. Он и в местной библиотеке выступает, и в газете печатается, и даже книжки издаёт со своими рассказами. Когда дед говорит, тихо становится – слышно, как муха пролетает. Я раньше дедовы истории запоминал, мог на уроках ввернуть что-нибудь, к слову. Заметил, что и меня начали слушать внимательно. В этом году по истории у меня «отлично» вышло. Теперь я серьёзно увлёкся артефактами. Мне даже с одноклассниками неинтересно стало общаться, у них какая-то ерунда на уме – музыка, девчонки. Да, девчонка. Интересно, надолго она к нам приехала? Что-то я раньше её здесь не видел.

Мы ещё немного поболтали с родителями. Они сказали, что недели две связи не будет, они куда-то удаляются с раскопками. Просили беречь себя и деда, пожелали хорошенько отдохнуть за лето. Мне почему-то так захотелось их обнять – прямо вот вместе эти две родные головы. Я и обнял – ноутбук.

– Далеко не плавай, – добавил папа на прощанье.

Мог бы и не говорить.

– Спокойной ночи! Ой, то есть хорошего дня вам. Вы тоже осторожнее там.

Саша
Домовой

– Дед, а краеведческие чтения сегодня?

Солнце прокралось через занавески и щекотало нос.

– Сегодня.

Он копошился у шкафа, доставая рубашку и праздничные брюки. На улице жарко, но дед всегда одевается как на парад, когда идёт в библиотеку. Там полгорода собирается на краеведческие чтения. Не только местные, но и приезжие приходят, а летом их в два раза больше становится. У кого-то здесь малая родина, кто-то на отдых приехал, детей привезли на каникулы.

Библиотека у нас – любопытное местечко. Двухэтажное старинное здание, шириной в десять окон, в центре города, выкрашенное в небесный цвет. Ступеньки на крыльце в виде корешков книг с именами известных авторов: Михаила Булгакова, Марины Цветаевой и других. Среди них и местный краевед Геннадий Ларин. Его называют Нестором весьегонской истории – столько он собрал и записал сведений. Дом перевезли из старого города, раньше он принадлежал купцу Кочегарову. Семья жила на втором этаже, а на первом располагалась книжная лавка. Получается, дом лет двести с книгами связан! Круто, конечно.

Каждый год к летним краеведческим чтениям здесь обновляется парадная деревянная лестница. После покраски в шоколадный цвет ступени и высокие резные перила блестят, как леденец. Так и хочется по ним скатиться, как с горки. Директор библиотеки – хрупкая женщина, сама взбирается на крышу и чинит её.

Единственное, все переживают, чтобы Домовой не помешал чтения провести. Историю про уборщицу Александру и библиотекаря дядю Юру здесь любят рассказывать.

Говорят, однажды зимой дядя Юра зачитался в стеллажах, а работники ушли домой и его нечаянно закрыли. Он и остался ночевать в библиотеке – не в окно же выпрыгивать! Утром пришла уборщица – печку топить. Только дверь открыла, слышит, а там шаги. Она дрова бросила на пол, библиотеку снова закрыла и принялась остальных ждать. «Девки, – говорит, – там домовой ходит». Этот случай сотрудники до сих пор вспоминают со смехом, хотя уже столько лет прошло.

Но хотя дядя Юра здесь давно не работает, бывает, особенно по вечерам, слышны чьи-то шаркающие шаги. Поэтому библиотекари оставляют на всякий случай тарелку с угощением – баранками, конфетами, печеньем. Чтобы Домовой не сердился, светом не баловался, книги с полок не сбрасывал. Говорят, и такое бывает.

Дед, конечно, усмехается в усы, когда эту историю рассказывает. Но я думаю, что кроме нашего мира есть и другие – параллельные. Мало ли кто там обитает. Иначе почему столько веков люди во всё это верят?

Я потянулся и тоже начал собираться. Хоть там и будет много народа, а я толпу не очень люблю, но деда пойду поддержать, послушать.

– Дед, а о чём ты сегодня рассказывать будешь? – поинтересовался я, разливая нам чай с чабрецом из пузатого белого чайника с трещинкой на крышке, с нарисованными по бокам красными ягодами и узкими зелёными листочками.

– Про Матрёну, – коротко ответил дед и откусил бутерброд с сыром.

Ладно, не буду приставать, в библиотеке послушаю. А вдруг и девчонка та придёт? Хотя вряд ли она про краеведческие знает. Но к кому-то же она приехала? Может, расскажут ей? Эх, какая заноза! Ведь один раз только видел, рядом посидел, и теперь никак забыть не могу веснушки из-под кепки джинсовой, вьющиеся каштановые волосы, жёлтого зайца с разноцветными ушами.

Я в тот день в Бежецк ездил, напечатанные книги краеведов забирать из издательства да крольчат отвозить дедушкиному другу. А она чуть от автобуса не отстала, бежала, руками размахивала. Хорошо, что я водителю крикнул, а то мог и не заметить.

Она через проход от меня сидела в наушниках: то глаза закроет, то в окно посмотрит, то улыбнётся, будто вспомнит что-то. А потом скетчбук достала и карандашом рисовать быстро стала: сосны и солнце, что бежит между ними. Здорово у неё получалось! Мне вроде и неловко было заглядывать, но как магнитом тянуло.