Loe raamatut: «Брак понарошку»

Глава 1

Марина

Я сидела в ресторане и поглядывала на часы. Илья опаздывал, это в его стиле. Он любит заставлять меня понервничать. Гул людских голосов раздражал, в висках неприятно пульсировало.

Возле моего столика в третий раз материализовался официант.

– Что-нибудь закажете? – Он уставился на меня с вежливой, но нетерпеливой улыбкой. Видимо, подумал, что я пришла сюда просто посидеть за пустым столом.

– Нет, спасибо, я подожду. Хотя… стакан простой воды без газа, пожалуйста.

– Конечно, – улыбнулся он, но я ясно представила те проклятия, которые он мысленно обрушил на мою голову. Он явно надеялся на хороший заказ.

Я полезла в сумочку за таблетками от головной боли. Запив лекарство, еще раз оглянулась, в глаза бил свет огромных хрустальных люстр.

Илья пригласил меня именно сюда специально, лишний раз подчеркнуть, что он ходит только по помпезным ресторанам. Вряд ли он собирался за меня платить, поэтому здесь я могу заказать лишь воду. В конце концов сколько еще он собирается надо мной издеваться? Жду его уже час, а я и так отпросилась с работы, за задержку меня по голове не погладят. Но он прекрасно знает, что я дождусь в любом случае, ведь нам нужно поговорить о Максе.

Я откинулась в шикарном кресле, закрыла глаза и помассировала ноющие виски. Весь последний год Илья выматывал меня судебными тяжбами по поводу нашего сына. Мы быстро развелись, я не требовала ничего из его драгоценного имущества, мне нужно было только чтобы сын остался со мной. Я не возражала, чтобы Илья встречался с Максом, когда захочет, но ему что-то взбрело в голову, и он стал настаивать на полной опеке. У нас прошло уже три суда, и пока судьи были на моей стороне, но вот Илья сообщил мне, что снова хочет поговорить на эту тему. Не представляю, что он там придумал, но чувствую, что ни к чему хорошему это не приведет.

– Привет, – услышала я его голос и открыла глаза.

Он уселся напротив, небрежным жестом подозвал официанта.

Я подалась вперед и оперлась локтями на стол.

– О чем ты хотел поговорить?

– О Максе, я же тебе сказал по телефону. – Он окинул меня насмешливым взглядом.

– Ты хочешь забрать его на выходные?

– Это тоже, но не только. Я подал новое заявление в суд. Решение об опеке будет пересмотрено.

– Илья, зачем?.. – Я осеклась, к нашему столику подошел официант.

– «Маргариту», пожалуйста. И лайм не кладите, у меня на него аллергия. А что вы можете предложить из закусок?

Я теряла терпение, пока Илья неторопливо перебирал все меню и целую вечность терроризировал официанта. Закончив, он бросил взгляд на мой стакан.

– Тебе что-нибудь заказать?

Я покачала головой и едва дождалась, пока официант отойдет от нашего столика, чтобы продолжить разговор.

– Илья. Зачем ты все это снова затеваешь? Я разве против твоего общения с Максом?

Он откинулся в кресле и, прищурившись, посмотрел на меня.

– Знаешь, Марина, я рос без отца. Вернее с таким вот воскресным папой. И моя мать тоже говорила, что не против наших встреч, а потом отец просто пропал. Я винил его. А потом узнал, что моя мать запретила ему приходить. Я хочу быть уверен в том, что смогу быть с сыном, когда захочу. А тебя что же не устраивает роль воскресной мамы?

Я болезненно поморщилась.

– Илья, что ты несешь? Максу всего пять лет. Ему нужна мама. И не по выходным, а каждый день.

– А папа ему значит не нужен? – жестко произнес он.

Я понимала, что мне не удастся его переубедить. Если уж он что-то вбил себе в голову, то его ничего не остановит, он всегда был таким. Я продолжала спорить скорее потому, что хотела любой ценой избежать новых судов.

– Суд уже все решил. Макса оставили со мной. Почему ты думаешь, что в этот раз будет по-другому?

Он хмыкнул и надменно улыбнулся.

– Я нанял новых адвокатов. Лучших в городе. И они считают, что у меня немало шансов. На этот раз я попрошу провести обследование твоих жилищных условий. Как ты думаешь, что больше понравится суду, твоя съемная однушка или мой особняк? – Он сделал предупреждающий жест, мешая мне возразить, и продолжил. – А доходы? Уверен я смогу убедить суд в том, что обеспечу сыну куда лучшие условия, чем ты с зарплатой стажера. Или кем ты там работаешь?

– Но это ты оставил меня без ничего после развода! – вскипела я. – Это от тебя я ушла в съемную однушку, забыл?

– Я тебя не выгонял. – Он равнодушно пожал плечами. – Развод – твоя инициатива.

– Моя? А ты думал я смогу с тобой жить, после того как ты кувыркался в нашей постели с девкой? Да мне даже видеть тебя после этого противно!

Илья зло поджал губы, и я поняла, что перегнула палку. Но каждый раз, когда я вспоминала об его измене, у меня просто сносило крышу. Я схватила стакан с водой и осушила его до дна. Ноющая головная боль превратилась в резкую, она колотила в виски словно молотком.

– И все же тебе придется меня видеть, – ехидно ухмыльнулся он. – Я от своего сына не откажусь. А вот когда получу над ним опеку, то уж постараюсь, чтобы ты больше не увидела ни меня, ни его. Раз уж я так тебе противен.

Я задохнулась от неожиданности и возмущения.

– Что ты такое говоришь?

К нашему столику подошел официант и принялся расставлять заказанную еду. Илья тут же демонстративно уставился в свою тарелку и перестал обращать на меня внимание.

Я поняла, что дальнейший разговор бесполезен. Илья будет стоять на своем только ради того, чтобы разлучить меня с сыном. У меня не было больше сил находиться здесь. Пространство вокруг будто бы уменьшилось и надавило на меня. Стало нечем дышать. Я схватила свою сумку и выскочила из ресторана.

Стало чуть легче, но в груди словно что-то жгло, а к глазам подступили слезы. Я не могла поверить, что Илья действительно задумал это. Отобрать у меня сына из мести, злобы или еще бог знает из-за чего. Он не был плохим отцом. Когда мы жили вместе, он достаточно внимания уделял Максу, проводил с ним свободное время, покупал игрушки. Да и мужем он был неплохим, мне действительно казалось, что у нас любовь. Пока в один прекрасный день я не вернулась раньше домой и не увидела его в постели с рыжей девицей. Тогда я схватила Макса и, не слушая объяснений, уехала в деревню к маме, а потом подала на развод.

Он приезжал, пытался извиниться, но для меня все было кончено. Любовь прошла, остались только презрение и неприязнь. Я не забывала, что у нас общий ребенок, но надеялась, что все наше общение будет ограничено только делами Макса. Я не претендовала на имущество Ильи, когда-то он дал мне подписать брачный договор и я, тогда еще влюбленная дурочка, сделала это, не читая. «Это просто формальность, это нужно для бизнеса», – пел он мне тогда, а я верила. «Конечно, какой брачный договор, какой развод, ведь мы проживем всю жизнь вместе», – думала я. А в суде оказалось, что ничего из имущества мне не положено, а Илья ко всему прочему хочет еще и сына отобрать.

Мне пришлось снять однушку и устроиться на работу в офис. Макса я отдала в сад, но он слишком часто болел, и я постоянно сидела на больничном. Работодателю это не понравилось, и меня уволили. Так я сменила несколько компаний, и вот в последней меня взяли на должность помощника бухгалтера на испытательный срок. Я попросила маму пожить у меня, чтобы не водить снова Макса в сад и хотя бы немного закрепиться на новой работе. Но вот сегодня уже опоздала из-за этой встречи с Ильей.

Я уткнулась в воротник пальто, прячась от налетевшего ветра, и ускорила шаг. Коллега, которую обязали меня учить, явно будет не в восторге от опоздания. Мне нужно зубами и ногтями держаться за это место, иначе Илья точно будет в выигрыше со своими прекрасными условиями и своим бизнесом. При мысли о том, что он может отобрать у меня Макса, слезы подступили к глазам.

* * *

Нина Михайловна строго посмотрела на меня из-под очков, когда я запыхавшаяся появилась в кабинете.

– Простите, пожалуйста, у меня было очень важное дело. Такое больше не повторится, – выпалила я, стараясь заранее смягчить ее гнев.

– Молодые, все-то у вас важное, – только хмыкнула она. – Садись, работай. А я пойду чаю попью. Сегодня без обеда по твоей милости.

Я с готовностью уселась за компьютер.

– Заполняй накладные. Вот тут, тут и тут, – тыкнула Нина Михайловна пальцем в экран и удалилась.

Я уставилась на буквы и цифры на экране. Я, конечно, получила экономическое образование, и должность помощника бухгалтера была мне по силам, но я почти сразу после универа выскочила за Илью, а потом засела в декрете и растеряла все навыки. А в последние годы все менялось вообще со скоростью света, и эти новомодные программы для бухгалтеров казались китайской грамотой. Нина Михайловна не очень-то хотела меня учить, считая, что я молодая и должна разбираться сама. Вот и приходилось учиться методом «научного тыка».

Я заполняла графы в таблицах, но цифры так и скакали перед глазами, а итоговые суммы никак не хотели сходиться. Я промучилась с программой несколько часов, и головная боль, немного утихнувшая, вспыхнула с новой силой. Виски ломило, в глазах все плыло, и я никак не могла сосредоточиться.

– Нина Михайловна! – Я с надеждой взглянула на вернувшуюся коллегу. – У меня вот тут не сходится, посмотрите, пожалуйста…

– Нет, нет, – замахала она рукой. – Я и так твою работу с утра делала, а теперь у меня отчетность. Я ухожу в архив, а ты тут разбирайся.

Я вздохнула и пошла к кулеру за водой. Голова болела просто невыносимо. Я выпила таблетку и вернулась к своим таблицам. Когда я наконец все заполнила и распечатала накладные, оказалось, что я задержалась на работе на целых два часа. На фирме уже никого и не осталось кроме охранника, который запер кабинет и проводил меня сердитым взглядом. Я прождала целую вечность на остановке и пока добралась домой, жутко замерзла и устала.

Мама дожидалась меня, сидя за кухонным столом.

– Привет, мам. Максик уже спит? – Я посмотрела в сторону комнаты, где уже был выключен свет.

– Да, спит. Ждал, ждал тебя и уснул. – Мама подперла голову рукой и внимательно посмотрела на меня.

– Расстроился, наверно, что я сказку ему не почитала? – Я чувствовала себя виноватой, ведь знала как сын всегда ждет вечерней сказки.

– Капризничал чуть-чуть, но я сама ему почитала, и он успокоился. А ты почему так задержалась?

– Да так, работы много было. – Я неопределенно махнула рукой. Не хотелось рассказывать маме про встречу с Ильей, знала, что она будет переживать.

– Все хорошо? Ты бледная какая-то. – Мама встала, подошла поближе, вгляделась мне в лицо.

– Нормально. Голова только раскалывается. Сейчас приму душ и спать.

– Что, даже не поешь? – всплеснула мама руками.

– Нет, голова правда очень болит. Скорее бы в кровать.

– Ну вот, всегда ты так, – с беспокойством проворчала мама. – Не ешь ничего, худющая как палка. Я супчик сварила, может будешь?

– Спасибо, мам. – Я обняла ее и чмокнула в щеку. – Завтра обязательно поем твой вкусный супчик, обещаю. Ты иди ложись, поздно ведь уже.

Я быстро приняла душ и в темноте осторожно пробралась к постели. В нашей однушке мы с Максом спали на диване, а мама рядом на раскладушке.

Я примостилась с краю, чтобы не разбудить сына. Но он сам развернулся ко мне, обнял за шею и прижался, шумно сопя.

– Мамаська, ты плишла? – прошепелявил он сонно.

– Пришла, пришла. Спи, мой зайчик.

– Мамаська, ты не уходи надолго, ладно?

– Ну, куда ж я уйду? Я здесь, спи, родной.

Я крепко прижала Макса к себе, и слезы, которые я сдерживала сегодня целый день, потекли по щекам. Я не переживу, если Илья у меня его заберет. Я сделаю все, что угодно, только бы он жил со мной.

Глава 2

Марина

Утром, несмотря ни на что у меня было хорошее настроение. Мы с Максиком позавтракали под строгим маминым надзором, и я помчалась на остановку. На полпути автобус сломался, пришлось выходить и дожидаться следующего. Понимая, что снова опоздаю, я занервничала, но в итоге задержалась всего на десять минут.

Нина Михайловна посмотрела на меня с таким ужасом, смешанным с неодобрением, что я невольно застыла на пороге кабинета.

– Автобус сломался, честное слово. Пожалуйста, не ругайтесь, – заискивающе протянула я.

Она закашлялась, сняла очки, энергичным жестом протерла их и громко выдохнула.

– Соколова, ты что вчера натворила, а? – Она грузно поднялась, процокала каблуками по полу и угрожающе нависла надо мной.

– Я? Не понимаю о чем вы, – тихо пискнула я.

– Ты накладные вчера оформляла? Что ты там понапутала, безмозглая? Сергей Валентинович сегодня так орал! У меня чуть сердце не остановилось! – Нина Михайловна громко охнула и прижала руку к груди.

Я не понимала вообще ничего. Ни кто такой Сергей Валентинович, ни что вообще случилось.

– Иди к главному, быстро! – Она махнула на меня рукой и, охая, опустилась на стул.

Я шагнула из кабинета и, поняв, что не имею представления, куда идти, просунула голову в дверь.

– А к-куда мне идти? – почти шепотом поинтересовалась я.

– Вот же глупая! – снова вскинулась Нина Михайловна. – Начальник тебя вызывает. Третий этаж, первая дверь направо.

Я поплелась в указанном направлении. С каждым шагом остатки утреннего хорошего настроения улетучивались, и в сердце разрасталась ноющая тревога. Вот опять я вляпалась в неприятности. Но что от меня нужно боссу? Я ведь даже на больничный не успела уйти. Или это из-за вчерашнего опоздания? Ах нет, Нина Михайловна же сказала, что я что-то напутала в накладных…

Становилось все страшнее по мере того, как я подходила к кабинету. Увидев секретаршу, сидящую возле внушительной двери, обитой кожей, я вообще потеряла дар речи от волнения.

Она вопросительно скривила пухлые губки.

– Вы по какому вопросу?

– Я… меня вызвали… кажется…

– Фамилия?

– Соколова.

– Сергей Валентинович, к вам Соколова, – пропищала она в переговорное устройство.

– Пусть войдет, – услышала я отрывистый ответ, и мне вообще расхотелось заходить.

Но делать нечего, я нерешительно потянула на себя ручку двери.

В кабинете за огромным столом сидел мужчина. Он был довольно-таки молод для руководителя такой огромной компании. Это единственное, что я успела отметить. Он грозно посмотрел на меня, и от одного взгляда у меня затряслось все внутри.

– Соколова, значит? – процедил он и медленно поднялся с кресла.

Я кивнула.

– Вы вчера оформляли накладные по сделке с ООО «Электроник»?

Я снова кивнула.

Он заложил руки за спину и подошел ко мне.

Я опустила голову и уткнулась взглядом в его черные лаковые туфли.

– Тогда потрудитесь мне объяснить, каким образом вместо одного миллиона по итоговой оплате у вас оказалось десять миллионов?! – Он все повышал голос и в конце перешел на крик.

Я вздрогнула и подняла голову. Светло-серые, почти прозрачные глаза рассматривали меня в упор с нескрываемой яростью.

– Я не понимаю, – прошептала я. – Наверное, я ошиблась…

– Наверное, вы ошиблись! – Он картинно всплеснул руками и зашагал по комнате. – Наверное, ошиблись! И цена вашей маленькой ошибочки всего лишь девять миллионов!

Я почувствовала как сердце громко стучит у меня где-то в животе, а ноги постепенно слабеют.

– Но это же можно как-то исправить? – выдавила я из себя.

– Нет! – заорал он, и у меня затряслись руки. Я сцепила их за спиной, мысленно мечтая исчезнуть, провалиться сквозь землю и никогда не видеть человека, вышагивающего передо мной из угла в угол.

Босс дернул себя за узел галстука, ослабил его, расстегнул воротник рубашки. Его лицо так покраснело, что мне пришла в голову совсем неподходящая к ситуации мысль, что его сейчас хватит сердечный приступ. Но он замер на месте, снова напротив меня и неожиданно спокойным тоном проговорил:

– Деньги уже ушли с наших счетов на счета другой компании. Я потерял девять миллионов по вашей милости, Марина Дмитриевна.

– П-простите, – пролепетала я. Я понимала, что это самое глупое, что я могу сказать, но мне не шло в голову ничего другого.

– Бог простит, – фыркнул он.

Я даже на секунду почувствовала облегчение от того, что мне удалось его развеселить, и теперь он не будет больше орать.

– Вы уволены, – громко и четко произнес он, чуть наклонившись ко мне. – Завтра мы подпишем соглашение о возврате долга. Вы же не хотите, чтобы я довел дело до суда?

– Долга? – Я отшатнулась и подняла на него взгляд. Его тон был обманчиво спокойным. Судя по его выражению лица, он готов был растерзать меня на месте.

– Долга, – кивнул он и вернулся в свое кресло.

Я не могла понять, что происходит. Не успела еще обдумать новость об увольнении, как на меня свалился какой-то долг. Неужели он серьезно считает, что я способна вернуть ему девять миллионов? Да я за всю жизнь столько не заработаю!

– У меня нет таких денег, – произнесла я, стараясь не переходить на шепот или полузадушенный хрип. Этот мужчина в строгом, деловом костюме может быть и прав, срываясь на меня, ведь не каждый день теряешь девять миллионов по чьей-то глупости. Но он же должен понимать, что я не смогу вернуть ему такую сумму?

– Заработаете и вернете. Я ведь не прошу всю сумму сразу. – Он дернул плечом и со скучающим видом уставился на меня, словно он уже выпустил весь пар, и я стала ему неинтересна.

– Заработаю где? Ведь вы меня увольняете?! – от отчаяния я начала говорить громче.

– А вы считаете я должен оставить вас на работе, чтобы снова потерять несколько миллионов? Устроитесь куда-нибудь еще. Но учтите, что в вашей трудовой книжке будет указана причина увольнения, и вряд ли вы теперь найдете работу по специальности.

Новая мысль, гораздо более ужасная, чем увольнение и долги, поразила меня. Я останусь без денег, без работы, меня выгонят из квартиры, и тогда Илья абсолютно точно заберет у меня Макса.

Пытаясь удержать вскрик ужаса, я прижала руку ко рту. Я должна его переубедить. Я должна что-то сделать, чтобы он хотя бы меня не уволил. С этой мыслью я набрала воздуху в грудь.

– Сергей Владимирович, пожалуйста, не увольняйте меня…

– Я Валентинович, – процедил он, сбив меня с мысли.

Я так и застыла с раскрытым ртом.

– А?

– Меня зовут Сергей Валентинович, – повторил он недовольным тоном.

– Простите. Не увольняйте меня, мне очень нужна работа. Понимаете, мой муж, он заберет у меня сына, если я потеряю работу. Прошу вас, я отработаю, я буду работать кем скажете, только не…

– Вы думаете, мне интересны ваши семейные склоки? – нетерпеливо перебил он. – Придумайте что-нибудь поинтереснее, отговорки детьми и бывшими мужьями слишком банальны.

Глядя в его надменное, чуть ухмыляющееся лицо, я отчетливо поняла: он не поверит и не поможет. А это значит, у меня больше нет никакой надежды. Отчаяние захлестнуло, к горлу подкатили слезы. Я собрала последние силы.

– Сергей Владимирович, поверьте, пожалуйста, я говорю правду. Илья, мой бывший муж, он…

– Я – Сергей Валентинович!!! – заорал он и вскочил с кресла. Вы даже имя не в состоянии запомнить, может, вы не в курсе как два и два сложить? Понаберут дур без образования, а потом они мне тут спектакли разыгрывают!!!

У меня все закружилось перед глазами, я сделала шаг назад, чтобы найти опору, и, пошатнувшись, упала на колени. Отчаяние и боль рвались наружу, я судорожно всхлипнула, и слезы потекли сплошным потоком. Я уже не могла себя контролировать, просто рыдала, сидя на полу и перемежая всхлипы с бессвязными словами. Окружающий мир подернулся дымкой, я уже не понимала, что происходит. Вдруг крепкая рука схватила меня под локоть и потянула наверх, потом меня куда-то усадили. Перед глазами замаячило что-то прозрачное.

– Пейте воду, – услышала я строгий, но не злой голос.

Губ коснулось что-то холодное, с очередным всхлипом я втянула в себя воду, потом еще и еще. Постепенно мир начал проясняться. Я осознала, что сижу в кресле напротив стола босса. А сам он стоит рядом и, чуть наклонившись, смотрит мне в лицо. Видимо, поняв по моему взгляду, что я более-менее пришла в себя, он отвернулся, потом протянул мне пачку салфеток.

Я шумно высморкалась, но не могла остановить поток слез. Уже понимала, что выгляжу жалко и глупо, но все равно могла лишь всхлипывать и икать.

Босс пропал из моего поля зрения, я даже подумала, что он вышел, и собралась сама покинуть кабинет, но ноги все еще не слушались, были слабыми и ватными. Я растеклась по мягкому креслу и совсем не могла шевелиться.

Сергей Валентинович снова появился передо мной, и я поняла, что он и не уходил, а все это время молча наблюдал. Честно сказать, мне уже было все равно, я отчетливо понимала, что моя жизнь кончена, но истерика вытряхнула из меня все эмоции, теперь я не чувствовала ничего.

– Вашего мужа зовут Илья Соколов? – вдруг спросил босс, и это был самый неожиданный вопрос в моей жизни. Но уже ничему не удивляясь, я только кивнула.

– Илья Алексеевич Соколов? – уточнил он, и я опять кивнула.

– А у вас есть его фотография? Могли бы мне показать?

– В сумке… телефон… – слабым голосом сказала я.

Он протянул мне сумку, я вытащила телефон и только сейчас поняла, что руки так дрожат, что я едва могу удержать его. Но я упорно листала галерею, в конце концов, если ему нужна фотография Ильи, то почему бы не показать? Честно, я сейчас не удивилась бы, если бы он попросил от меня фотографию Маргарет Тэтчер.

Фото Ильи у меня оказалось случайно, на одной из прогулок Макс опросил сфотографировать его с папой возле крутой машины. Найдя его, я протянула телефон Сергею Валентиновичу.

Он бегло посмотрел, скривился, будто увидел что-то очень противное и брезгливым жестом сунул его мне обратно. Я ждала дальнейших распоряжений: кукарекнуть, попрыгать на одной ножке, сейчас меня бы не удивило абсолютно ничего.

– Идите домой, Марина Дмитриевна, – произнес он, и его спокойный тон так отличался от его ора и издевательств, что даже показался мне сочувствующим. Но зря я надеялась, окончание фразы подводило черту под всей моей жизнью.

– Завтра придете за расчетом и для подписания соглашения о выплате долга.

Я встала, вышла из кабинета, на автомате дошла до выхода, потыкалась в стеклянную дверь, не понимая, почему она не открывается. Кто-то вошел, открыл дверь с другой стороны, и я поняла, что все это время тыкалась не туда. Я проскользнула на улицу и пошла вперед, почти не осознавая, куда иду.

Кто-то схватил меня за плечо. Я обернулась и увидела нашу гардеробщицу. Она протягивала мне пальто. Я перекинула его через руку и пошла дальше, не чувствуя ни жары, ни холода. Не чувствуя ничего.

Я переступила порог квартиры. Ко мне с радостным воплем, раскинув руки для объятий, летел Макс.

– Мамаська, пливет!!!

Я присела на корточки, чтобы обнять его, как всегда делала. Но мысль о том, что скоро я потеряю сына и уже никогда не смогу его обнять, снова ударила меня всей своей невыразимой тяжестью. Я увидела только перепуганные глаза Макса, совсем близко, услышала испуганный мамин вскрик, а потом все пропало.

– Марина, Марина. – Голос доносился будто издалека. Мне совсем не хотелось отзываться, но кто-то сильно потряс меня. – Марина, доченька, приди в себя. Господи, да что с тобой такое?

Я медленно открыла глаза. Я лежала на полу, рядом на коленях сидела мама и испуганно смотрела на меня. Увидев, что я пришла в себя, она заплакала.

– Мама, ну что ты плачешь, со мной все в порядке, – хрипло сказала я.

– Ну да, в порядке. Упала как мертвая у порога. Максик как испугался, а уж я-то чуть сама рядом не легла. Я сейчас скорую тебе вызову.

– Подожди. Не надо скорой. – Я приподнялась, оперлась спиной о стену и оглянулась. – Где Макс?

– Я его к соседке отвела. Он так испугался, когда ты упала, так плакал. Еле успокоила его. Мариша, доченька, ну что с тобой? Голова болит или живот? Может, в больницу надо поехать?

– Не надо в больницу. – Я крепко сжала мамину руку. – Я тебе все расскажу, только принеси валерьянки. Нам она пригодится.

Мама помогла мне дойти до кровати и села рядом, тревожно поглядывая на меня. Я рассказала ей все, начиная от встречи с Ильей и заканчивая сегодняшним разговором с боссом. Я плакала тихими слезами обреченного человека, который знает, что для него все кончено, и ему больше ничего не поможет, но мне стало немного легче. Мама так накачала меня валерьянкой, что к концу рассказа я даже уснула в ее объятиях. Слышала сквозь дрему болтовню Макса, но сил, чтобы проснуться, уже не осталось.