Лучшая невеста некроманта

– И зачем такому дарованию нищенка, ворующая на свадьбах?

Лорд Баумгартнер на пару секунд задумался.

– Дурачок?

– Ладно! – фыркнула я. – Может, вы и правы, и я бы не отказалась от замужества без любви при условии, что человек хороший. Но это не значит, что так правильно. Мир, в котором приходится выбирать между куском хлеба и любовью, обречен на гибель.

Кажется, последнее, чего ожидал от нищей сиротки королевский некромант – рассуждения о правильности современного уклада. К счастью, в этот момент первый танец молодоженов закончился, и музыка смолкла.

А на смену ей пришел размеренный стук каблуков.

– Шон, Барбара, – услышала я до боли знакомый голос. – Простите, что опоздала.

Леди Катрин Вольгурт, наследница великого рода Вольгурт, темная магиана и директриса приюта Блэкхевен стояла прямо перед нами, с изумлением переводя взгляд с меня на некроманта и обратно.

А вот теперь пора падать в обморок.

– Что-то мне дурно… – пробормотала я.

– Это все торт, – мрачно откликнулся некромант, напрочь забывший о собственном указании.

Лишь когда я начала оседать на пол, в последнюю секунду успел подхватить. Спасибо хоть на этом, а не то я бы оказалась перед трудным выбором: или валиться на грязный пол, как мешок с картошкой (очень дорогой белоснежный мешок с картошкой) или передумать падать в обморок и становиться посмешищем.

– Кхм… дамы, господа, прошу прощения. Длинный утомительный день. Невесте надо прийти в себя.

Подхватив меня на руки, он бодро направился наверх, и я взмолилась всем богам, чтобы не в ту спальню, где еще наверняка лежало тело фрейлины. Интересно, а лорд Баумгартнер не боится что кто-нибудь так же как и я вломится в комнату по ошибке и обнаружит труп? Вот неловко будет.

Когда меня аккуратно положили на что-то мягкое, я решилась приоткрыть один глаз. Уф, всего лишь чайная комната, слава всем богам! Здесь уютно трещали поленья в камине и неповторимо пахло мягкими свечами, отблески пламени от которых плясали на стенах. А лежала я на большом мягком диване и клянусь, никогда еще не хотелось провести на таком хотя бы ночь! Кровати в приюте и койка в съемной комнате были куда жестче.

– Ну и что это было? – поинтересовался лорд Баумгартнер.

– Вы сами сказали: в любой непонятной ситуации падать в обморок.

– И что именно ты не поняла, раз решила прибегнуть к этому сюжетному ходу?

– Полагаю, – раздался мелодичный женский голос, в котором я отчетливо уловила усмешку, – девочка испугалась, что я ее узнаю.

Я отчаянно покраснела и по привычке виновато опустила голову. Директриса Вольгурт обладала крутым нравом и за малейшую провинность могла как следует наказать. Я совсем забыла, что уже не являюсь ее воспитанницей.

– Шон, что происходит? Почему вместо фрейлины я вижу…

Она едва заметно скривилась. Да, я не была любимой воспитанницей.

– Эту девицу?

– Барбара мертва, – мрачно ответил некромант и окончательно вверг меня в растерянность.

Они знакомы? Судя по всему, довольно близко.

– Мы с Катрин, – словно подслушав мои мысли, произнес он, – давно дружим, мы вместе выросли. Катрин в курсе проклятия.

– Проклятие? Но ты ведь был уверен, что оно не подействует.

– Очевидно, я ошибался. Барбара мертва. Мне не удалось найти подозреваемого. Мы снова вернулись к тому, с чего начали.

– О, Шон, мне так жаль.

Украдкой я рассматривала леди Вольгурт. Красивая брюнетка, даже роскошная. Всегда идеальная, от прически до наряда. Вопреки традициям, на свадьбу лучшего друга леди Вольгурт явилась в облегающем черном платье с длинным шлейфом. Как будто у нее траур, честное слово.

– Давай, я попробую проверить гостей. Отпусти бродяжку восвояси, пока она ничего не украла, и вернемся на праздник, а не то пойдут слухи.

От возмущения я вспыхнула.

– Вообще-то я не бродяжка, мне есть, где жить!

– И что же ты делаешь здесь? Ни за что не поверю, что тебя сюда пригласили. Шон, если кто-то из гостей взял в подружки на ночь вот это, выбрось этого человека из друзей. Ува Хендрикс воспитывалась в Блэкхевене и поверь, это абсолютно беспринципная и лживая девица.

– Брось, Катрин, девочка меня выручила. Не будь к ней строга.

Леди Вольгурт равнодушно пожала плечами, но от меня не укрылось, как опасно блеснули ее глаза. Готова поклясться между ними нечто большее, чем дружба. Бедняжка Барбара. Никакой жене не пожелаешь леди Вольгурт в любовницы для мужа.

– Так заплати ей, и идем, пока не пошли слухи.

Со вздохом лорд Баумгартнер вытащил из кармана пиджака несколько купюр и протянул мне.

– Вот, твой гонорар. Распоряжусь, чтобы тебе подали ужин и принесли одежду. Как только закончишь, уходи через черный ход в кухне. И…

Он наклонился так близко, что я невольно вспомнила поцелуй.

– Никому и никогда не рассказывай о том, что видела или слышала. Сейчас я твой друг. Но ты не представляешь, с какой скоростью могу превратиться во врага.

– Не волнуйтесь. Мне не с кем делиться сплетнями.

Стараниями Катрин Вольгурт у меня никогда не было близких друзей. Отчасти поэтому я и оказалась в таком положении: остальные ребята могли снимать жилье вскладчину. А мне приходится платить полную цену.

Потом лорд Баумгартнер и леди Вольгурт ушли. Через несколько минут молчаливый слуга принес одежду, накрыл нескромный ужин на столике у камина и удалился, оставив меня наедине с внезапно свалившимся богатством.

И хоть мне было страшно обидно от слов директрисы Вольгурт, я все равно чувствовала себя счастливой. Некромант не соврал: денег, что он дал, хватит на месяц безбедной жизни и на два, если как следует экономить. Ужин оказался невероятно вкусным, еды было столько, что я не удержалась и быстро завернула в салфетку все, что смогла бы донести до дома. Чтобы вечером насладиться еще раз, вспоминая о забавном приключении в доме лорда Баумгартнера.

Надеюсь, он найдет того, кто наложил проклятие на бедняжку фрейлину.

Я уже собралась было переодеваться, жалея, что не взяла плащ – на улице наверняка стало прохладно, ведь я не планировала пробыть на празднике так долго и хотела вернуться засветло.

И тут вдруг откуда-то из-под дивана раздалось жалобное:

– Мяф!

Глава 3. Некромантское логово и кто в нем обитает

Зло, тьма, обиженные любовницы

Когда живешь в компании еще девяти сироток, привыкаешь не замечать любые звуки. Кто-то храпит как портовый грузчик, и не скажешь, что внешне хрупкая леди. Кто-то во сне выбалтывает все секреты. Кто-то вообще лунатит, пугая воспитательниц и соседок. Если не хочешь выглядеть наутро сонной курицей – учись не обращать внимания на шум.

Поэтому я не сразу обратила внимание на писк. Мало ли, что в старинном особняке может скрипеть, пищать и…

– Мяф!

Теперь звук раздался уже ближе, прямо из-под соседнего кресла.

Совру, если скажу, что не испугалась. Но любопытство оказалось сильнее. Я наклонилась, заглянула под кресло и поймала взгляд двух больших светящихся голубых глазищ.

– Мяф! – отреагировал обладатель глазищ и шустро юркнул под диван.

– Эй! Не бойся! Я тебя не обижу! Хочешь есть? Угощу тебя куриным рулетом…

Но, кажется, таинственный обитатель дома был равнодушен к угощениям. Мне страшно хотелось взглянуть на зверушку. Интересно, это питомец некроманта или бездомная кошка забежала из сада? Вряд ли кошка, они мяукают иначе. Хотя я и кошек-то никогда не видела, они же ужасно дорогие!

Наверное, питомец лорда Баумгартнера.

Я вздохнула и потянулась к вещам, а потом застыла от внезапной догадки.

А если это кошка Барбары? Не знаю, можно ли фрейлинам держать кошек. Бедное животное! Хозяйка притащила его в незнакомый дом, бросила, а теперь и вовсе погибла! Малыш даже не знает, что его любимая хозяйка больше не вернется…

– Эй, выходи… слышишь? Кошечка? Котеночек, выходи! Я тебя не обижу, я тебе вкусняшку дам…

Не знаю, поняла ли меня зверушка, но под креслом что-то зашевелилось, еще раз мяфкнуло, и на спинку проворно, цепляясь острыми коготками, взобралось нечто…

– Ты не кошка, да?

От кошки у зверушки были только нос и тельце. Лапы венчали острые серебристые когти, острые уши стояли торчком, а между ними расположился самый настоящий рог. Кисточка на кончике хвоста состояла из острых шипов. А еще зверушка была странного темно-синего цвета, совсем не свойственного обитателям Вербии. И нет, мне не показалось, голубые глазища действительно светились, так что я сделала однозначный вывод: зверушка магическая.

«Сбежать бы, пока бед не натворила», – подумала я.

Но не успела дернуться в сторону одежды, как зверушка в мощном прыжке приземлилась прямо на них, схватила платье – и понеслась к выходу с ним в зубах.

– Нет-нет-нет! – пискнула я.

Идти домой в чужом платье, да еще и таком вызывающем, я просто не могла! Поэтому выскочила на лестницу и обнаружила, что животинка замерла на середине и смотрит. Будто ждет.

– Верни платье! – прошипела я.

Убедившись, что я иду за ним, создание продолжило путь. И направлялось оно прямиком в зал для приемов, где сейчас догуливали свадьбу лорда Баумгартнера!

Лишь в последний миг, каким-то чудом преодолев оставшиеся ступени, я схватилась за платье и потянула к себе.

– Отдай!

Какая хватка у этой заразы оказалась! Я тянула изо всех сил, а она всего лишь выпустила когти и уперлась ими в деревянный пол. И рычала.

– Это мое!

В напряженной битве между человеком и природой первым сдалось платье. Раздался характерный треск, посыпались пуговицы, и мы полетели в разные стороны. Я – к лестнице, а зверушка к дверям, которые от несильного удара открылись.

Я быстро поднялась и отряхнулась, намереваясь сбежать прежде, чем меня заметят. Но увы.

– Леди Баумгартнер, кажется, лучше.

– Горько! Горько!

Музыка, смех и дружное скандирование обрушились на меня разом. От неожиданности и смущения я густо покраснела и, без присутствия некроманта, вселявшего уверенность ранее, зачем-то руками прикрыла декольте.

В толпе гостей я заметила директрису Вольгурт, выглядевшую так, словно она учуяла перед собой кучу навоза. И лорда Баумгартнера, которому ничего не оставалось, как через весь зал идти к новоиспеченной лже-супруге, воскресшей после обморока.

– Ты что здесь делаешь? – процедил он, обнимая за талию. – Я же дал тебе денег и велел уходить!

– Ваш питомец стащил мое платье. И порвал! В чем мне теперь идти домой?

Некромант старательно изображал заботливого супруга, интересующегося самочувствием возлюбленной: говорил с озабоченным видом, придерживая меня за талию, будто готовился снова ловить.

Впрочем, озабоченный вид быстро приобрел естественное происхождение.

– Какой еще питомец?

– Кошка… или нет, не кошка. Кто-то похожий на кошку, с темно-синей шерстью, рогом, шипами на хвосте и милым носиком.

– Что? Ты что… он… где он?!

– Где-то в зале, среди гостей.

– Значит, так! Ты сейчас идешь в зал, ищешь Катрин, и рассказываешь, где видела эту тварь в последний раз. А я наверх.

– А что случилось-то? Что это за зверь?

– Это темная энергия! Остаточная, от проклятия.

– Это опасно?

– Да, потому что обычно энергия остается в теле жертвы и не вырывается наружу.

– А почему вырвалась сейчас?

Наверху раздался протяжный вой. От страха я начала заикаться.

– Там… ч-ч-что… в-ваша… невеста?

– Труп невесты, – мрачно поправил меня некромант. – Идет проверять, как там торт.

Вот так я и осталась наедине с толпой гостей на чужой свадьбе. Меньше всего мне хотелось идти к директрисе Вольгурт, но она была единственным человеком, который мог помочь. Хотя при виде выражения ее лица впору было усомниться, что захочет.

– Лорд Баумгартнер очень просил вас помочь с одной проблемой… – начала я издалека.

– По-моему, единственная проблема здесь – ты.

– Нет, еще восставшая фрейлина и какая-то остаточная темная энергия в виде тварюшки с хвостом, которая шныряет между гостей. Но можете бороться со мной, если думаете, что лорд просил именно об этом.

Леди Вольгурт позеленела от злости, но, стиснув зубы, промолчала.

– Где тварь?

«Передо мной стоит», – чуть не вырвалось у меня, и я даже испугалась. И это благовоспитанная девица, выпускница Блэкхевена? Я никогда не пылала любовью к педагогическому составу приюта, но в целом относилась к ним как к неизбежному злу. Что это вдруг меня накрыло?

– Убежала, когда двери открылись. Шныряет где-то здесь. Очень юркая и быстрая. И сильная! Вон!

У окна, вдали от толпы, мелькнул знакомый хвост. Я дернулась было туда, но директриса Вольгурт мертвой хваткой вцепилась в мой локоть. Наверняка останутся следы от ее острых когтей!

– Все же на тебя смотрят! Веди себя, как фрейлина, а не как деревенщина!

– Как научили, так и веду! – в очередной раз удивила сама себя.

Похоже, усталость от постоянных упреков и пренебрежения достигли стадии, когда уже плевать, какое впечатление ты произведешь на окружающих. Какая разница, считает ли меня директриса приюта невоспитанной, если главная забота сейчас – найти крышу над головой и место, где можно заработать на еду.

Но я все же послушалась и с самым невинным видом, изредка улыбаясь и кивая в ответ на пожелания здоровья, побрела к большому окну, за которым скрывалась веранда. Именно там, за шторой, внимательно наблюдая одним глазом за происходящим, прятался Мяф – так я решила его называть.

Надеюсь, некромант позволит зверушке жить, раз уж уродилась. Для остаточной темной магии он слишком милый.

Именно в тот момент, когда я подошла к окну, какая-то парочка вышла с веранды, открыв дверь, и Мяф юркнул туда. А потом – клянусь! – застыл у стекла и скорчил рожицу, будто дразнясь.

Не сговариваясь, мы с директрисой Вольгурт направились на веранду.

Мяф сидел на перилах, терпеливо меня дожидаясь. И даже не стал сопротивляться, когда я взяла его в руки.

– Ну и зачем ты мое платье порвал? Надо тебя как-то отсюда унести, чтобы никто не заметил… Так, подержите! – Я сунула Мяфа в руки директрисы. – Сейчас найду какую-нибудь сумку или… не знаю, корзину.

– Ай! – воскликнула она, едва взяв зверушку в руки.

Прежде смахивавший на кошку, Мяф превратился в нечто, напоминающее игольчатый шар. Длинные острые когти торчали отовсюду, как у помеси кошки с дикобразом. А на мордочке появилось злобное выражение. Леди Вольгурт не удержала бесенка, и он плюхнулся на пол, а затем бодро покатился к перилам.

– Нет-нет-нет, только не снова! – взмолилась я.

Но во второй раз схватить Мяфа не успела. Шарик подпрыгнул, втянул колючки – и скрылся в саду.

– Плохой знак… – пробормотала директриса.

Я только злобно на нее зыркнула. Тоже мне, принцесса, не смогла удержать в руках кошку!

– Придется вам идти ловить, – хмыкнула я. – Очередное исчезновение невесты явно заметят. К тому же, белое платье выделяется в темных кустах. А у вас прямо наряд располагает.

Леди Вольгурт скрипнула зубами. Наверняка каждый месяц отдает баснословные суммы зубному целителю, иначе они бы у нее все выкрошились.

– Чтобы ты знала, в саду уже приготовили все для салюта. И если этот… это создание взорвется вместе с ним, то темной магией окропит все вокруг, и последствия будут непредсказуемые!

– Тогда, – я улыбнулась, хотя внутри все похолодело от таких перспектив, – ищите быстрее. Лорд Баумгартнер очень просил решить проблему.

Еще несколько секунд леди Вольгурт пыталась испепелить меня на месте, но все же нехотя признала правоту. Ползающая по кустам невеста определенно привлечет больше внимания, чем неожиданно исчезнувшая куда-то гостья в черном.

«Искренне болею за Мяфа», – подумалось мне.

Бесенок Мяф – это даже мило. Куда милее, чем темная энергия от смертельного проклятия, убившего молодую девушку.

Жаль, в комнате, что я снимаю, нельзя держать живность. Забрала бы Мяфа себе, было бы не так одиноко. Может, мы бы даже заработали с ним на зимней ярмарке – за показ магических диковинок многие готовы платить.

Боги-покровители Вербии, Ува, что за мысли? Держать в качестве домашнего животного сгусток энергии?

Закусив от напряжения губу, я высматривала в темноте сада леди Вольгурт и Мяфа, но ровным счетом ничего не видела. Разве что кусты подозрительно шевелились. В один момент я так устала пялиться во тьму, что перевела взгляд на противоположный конец веранды и похолодела.

Медленно, покачиваясь из стороны в сторону и вытянув руки, ко мне брела фигура в потрепанном белом платье.

Нельзя приходить на чужую свадьбу в белом.

От смеси ужаса и растерянности я оцепенела. В голове лихорадочно метались мысли: что делать?! Бежать?! Спасать гостей? Драться?! Да где этот демонов некромант, чем он там занят, он же пошел упокаивать супругу! Отвлекся на леди Вольгурт, копошащуюся в кустах?!

Когда медленно ковыляющей фрейлине до меня осталось несколько метров, я твердо решила бежать. Пусть сам своих гостей спасает, в конце концов, это его свадьба, а не моя.

Может, потом бы и включилась совесть, но ей просто не дали шанса себя проявить. Из-за угла за спиной умертвия появился какой-то светловолосый парень в черном, округлил глаза и… прыгнул прямо на фрейлину, не дав ей показаться в окне. А потом проворно схватил за ноги и утащил куда-то в темноту, оставив после себя лишь затихающее «ар-р-р-ы-ы-ы».

– Салют! – громогласно объявил невесть откуда взявшийся сияющий лорд Баумгартнер. – Прошу прощения за мой внезапный побег, для продолжения нашего праздника требовалась особая магическая помощь. Прошу на веранду, господа, и пусть вся столица радуется с нами!

Народ повалил на веранду, любоваться чудесами амбресской огненной магии. А сам некромант остановился возле меня и с непринужденной улыбкой обнял. Ни дать ни взять счастливый супруг.

– Проблема решена. Улыбайся!

– Но…

От грохота залпов я на пару секунд оглохла. Снопы искр взмывали в небо, расцветали там огненными узорами всех форм и цветов. И снова, и снова – стоял такой шум и свист, что приходилось кричать, чтобы тебя услышал рядом стоящий. Судя по всему, салют разместили в опасной близости от кустов, куда юркнул Мяф. Надеюсь, темная энергия не боится громких звуков и огня.

– Что ты говоришь?! – наклонился ко мне лорд Баумгартнер.

– Говорю, там в кустах директриса Вольгурт темную энергию ищет! Зачем вы салют запустили?! Ее же контузило!

Лорд Баумгартнер резко выпрямился и закусил губу.

– Да-а-а… неловко получилось.

– Ну у вас и свадьба, – покачала головой я.

– Больше напоминает поминки, – согласился некромант.

А мне не к месту подумалось: жить надо так, чтобы по случаю твоей кончины объявили салют!

***

– Ну прости. Я не знал, что ты там. Их надо было отвлечь, чтобы Айван мог упокоить Барбару. Кстати, ты нашла остаточную энергию? Развеяла?

– Не нашла. Сбежал и растаял, полагаю, когда бедняжка окончательно упокоилась.

Катрин нервно дернула плечиком и поднялась с постели. Простынь скользнула по точеной фигуре и упала на пол. Жаль, в темноте спальни сложно было рассмотреть ее получше. Ему вдруг подумалось: они знают друг друга с детства, и, наверное, каждый, кто знает их обоих, прекрасно понимает, что за дипломатичным словом «дружба» скрываются далеко не только дружеские визиты.

И все же проклятие обходит Катрин стороной.

Раньше Шон думал, это потому что он не испытывает к ней чувств. Но к Барбаре он их тоже не испытывал. Тогда в чем же дело?

– Угомони своего подручного. Айван почти заявил, что подозревает в проклятии меня, – вдруг произнесла Катрин.

– Ты так и не расскажешь, что у вас с ним произошло?

Айван, его последний помощник, оказался одним из лучших. Смышленый боевик, отчисленный из академии по какой-то глупости и лишенный возможности магичить, оказался незаменимым помощником в делах любого рода – бытовых, профессиональных и даже деликатных. Но их ненависть с Катрин – взаимная, кстати – вспыхнула с первой встречи. И порой изрядно досаждала.

– Я напомню, что с моими гостями следует вести себя уважительнее.

Тем более что в свое время Шон проверил всех, от посыльного и газетчика, до Катрин и родной матушки его величества, вдовствующей королевы. Он был бы идиотом, если бы пустил в свою постель женщину, не убедившись, что она не прячет в шкафу темные секреты.

– Помоги, – попросила Катрин, набросив на плечи платье.

В темноте шнуровка занимала больше времени, чем обычно, но ему не хотелось включать свет.

– Что ты собираешься делать дальше? Скрывать смерть Барбары долго не получится.

– Столько, сколько смогу. Это даст мне время. После объявления о ее смерти у короля возникнут вопросы, а ответов у меня нет. Придется покинуть пост. Королевским некромантом не может быть тот, кто не в силах справиться с проклятием.

Если бы он только заподозрил его раньше!

– Как думаешь, почему проклятье не трогает тебя?

– Очевидно, что тот, кто накладывает его, или не считает меня угрозой или хочет поиграть, как кот с пойманной мышкой. Заставить бояться.

Катрин пригладила спутанные после бурной ночи волосы, улыбнулась отражению и грациозно проследовала к двери.

– Я всегда говорила и буду говорить, Шон, ты ищешь не там. Всмотрись в тени. Найди того, кто в них прячется. Кого-то из твоего прошлого, а не из настоящего. Это проклятье – не дворцовые интриги и не игры королевств. Это что-то личное.

Одна проблема: в юности он не был приятным парнем. Возможно, Шон Баумгартнер был тем, кого называют золотым мальчиком. Он не слишком-то считался с авторитетами, правилами и приличиями. И натворил много дел. Вряд ли он даже способен вспомнить всех, кому перешел дорогу, будучи подростком.

Даже если бы вдруг выяснилось, что источник проклятья – его родной дед, решивший с того света покарать маленького засранца, Шон бы не удивился.

И все же Барбара Веллер стала третьей жертвой проклятья. И последней, разумеется, больше он не позволит ни одной девушке надеть на палец его кольцо.

В далекой юности, когда Шон потерял первую любовь, невесту Эллу, ему не хватило опыта распознать темную магию. Зато хватило сил назло всему миру, злорадно посмеивавшемуся над его болью, стать лучшим из лучших в Вербии.

Лишь потратив тысячи часов на обучение и тренировки, заполучив место во дворце, став тем, чье имя произносят, опасливо оглядываясь, он позволил себе полюбить снова. Уже более сдержанно, осознанно, той взрослой любовью, которая романтике и глупостям предпочитает доверие и дружбу. Диана, его помощница, не сразу согласилась стать его женой. Лишь убедившись, что Шон – вовсе не тот мужчина, который запирает супругу в доме, лишая всяких шансов сделать карьеру, она согласилась стать его женой.

После ее смерти он поклялся никогда больше не любить. Очевидно, по всем признакам, проклятье было замешано на чувствах. Как только он влюблялся, невидимый таинственный враг тут же лишал самого дорогого.

Шон не собирался жениться на Барбаре, король настоял, утверждая, что проклятье не подействует на фрейлину, женщину, которую он даже не видел! А теперь по его вине девушка мертва.

И он понятия не имеет, с какой стороны подступиться к новым поискам врага.

Стук каблуков Катрин вскоре затих, и дом погрузился в тишину. Ненадолго, впрочем. Чуткий слух уловил скрип входной двери, а затем Шон Баумгартнер одним прыжком взвился на ноги.

Снизу раздался истошный крик Катрин.

За те секунды, что он преодолевал лестницу, перепрыгивая через несколько ступеней сразу, Шон успел подумать и о том, какой безумный сегодня день, и о том, что если Катрин кричала, потому что обнаружила сломанный каблук или что-то в этом роде, на один труп в саду станет больше, и о том, что, возможно, отставка – не так уж и плохо. Его состояния хватит, чтобы прикупить какой-нибудь виноградничек со старинным замком в придачу и жить в нем в свое удовольствие.

К его величайшему сожалению, все оказалось намного серьезнее.

– Айван, я же просил ее упокоить!

Из недр дома, наверняка тоже разбуженный криком, выскочил взъерошенный сонный помощник.

Надо сказать, в такой суматохе не было необходимости. Катрин и сама обладала достаточной силой, чтобы справиться с умертвием, а кричала, видимо, от неожиданности. Не каждый вечер, уезжая от любовника, вместо слуги за дверью обнаруживаешь мертвяка.

Но, присмотревшись, Шон понял, что магия Катрин на Барбару не действовала.

Женщина безуспешно бросала в нее пылающие шары, электрические импульсы и другие простенькие заклятия общего профиля, а умертвие даже не шаталось! И леди Вольгурт была близка к панике.

Айван примерился было к нежити, чтобы отработать по привычному сценарию: сбить с ног, утащить на задний двор и там упокоить, но прежде, чем он успел что-либо предпринять, по загривку Барбары последовал мощный удар лопатой, сбивший ее с ног.

– Мяф!

– Простите, – Ува смущенно улыбнулась и спрятала за спину лопату, – первое, что под руку попалось.

– Что ты здесь делаешь, я же отправил тебя домой? – спросил Шон, спускаясь.

После салюта гости начали расходиться и, под предлогом неважного самочувствия, он быстренько увел Уву наверх. Пришлось отдать ей пару вещей Айвана, потому что ее платье оказалось безнадежно изорвано, а ходить по улицам в свадебном было бы неразумно. Она и сейчас в них стояла: слегка мешковатых штанах и рубашке. С распущенными иссиня черными локонами, совсем юная, но в то же время уже обладающая той неповторимой красотой, которая притягивает взгляд. Интересно, кто ее родители? У сиротки вполне могут быть секреты.

А еще она забавно покраснела.

– Я и пошла домой. А за мной увязался вон, – кивнула на деловито вылизывающегося не то кота, не то козленка, не то еще какую зверушку, – Мяф.

Мяф? Она назвала сгусток темной энергии смертельного проклятья Мяфом?

– Я давай его ловить, и смотрю – идет. Умертвие. Думаю: наше или не наше? Решила проследить. Если сюда пойдет, то наше. А если не сюда, то сдам его первому встречному стражу. Ну и вот.

Боги, он даже умилился. Девчонка выслеживала по темным улицам восставшего мертвеца, чтобы уберечь чужой секрет некроманта, которого увидела впервые в жизни.

– А вы что тут делаете так поздно? – с интересом спросила эта непосредственность у Катрин, уже оправившейся от шока и вновь напустившей на себя холодную вежливость.

– Так! – Шон понял, что стоит вмешаться, пока Катрин, с присущей ей стервозностью, в красках не расписала, зачем именно осталась после праздника.

Хотя вряд ли Ува Хендрикс такая уж наивная. Скорее, просто не удержалась от издевки в отместку. Но все же Шон вдруг подумал, что ему бы не хотелось выглядеть в глазах Увы тем козлом, который занимается сексом с любовницей прямо в день гибели жены.

Хотя как еще он должен выглядеть, если это правда?

– А вообще… я тут подумала… – Девчонка закусила губу, но набралась смелости и на одном дыхании выпалила. – Раз уж у нас с вами столько общих секретов, может, у вас найдется работа? Любая! По дому или в саду, например. Я много не попрошу, только чтобы хватало на комнату и еду!

– Это исклю… – начал было Шон, но его перебил Айван.

– О, а я давно прошу помощника! Может, возьмем?

– Помощника, а не помощницу. Это немного разные вещи.

– А какая разница? – фыркнул боевик. – Мне же с ней… или с ним работать. Мои проблемы.

– Тебе нужна не горничная, а некромант или, на худой конец, дипломированный маг. А у этой девушки нет активной силы.

– Ноль, – с усмешкой подтвердила Катрин. – Полная бездарность.

Шон едва успел прикусить язык, чтобы не спросить «Ты ведь собиралась домой. Тебя что-то задержало?». Несвойственная ему раздраженность. Какой длинный все-таки день.

– Ну, вам таки помогла не ваша сила, а моя лопата, – хмыкнула в ответ Ува.

– Факт, – хмыкнул Айван. – Давай возьмем, а?

Шон засомневался. Идея взять на работу девицу без образования ему не нравилась. Непонятно только, почему. Работа несложная: убираться в лаборатории, следить за библиотекой, бегать по мелким поручениям в город, разбирать почту. Справится и девчонка. Но почему-то все внутри активно сопротивлялось идее нанять Уву. И это ему не нравилось: Шон Баумгартнер не привык полагаться лишь на интуицию.

– Шон, я бы не советовала, – улыбнулась Катрин. – Если тебе нужен помощник, у меня есть с десяток отличных кандидатур, которые душу продадут за возможность работать на тебя.

– Берем! – заканючил Айван. – Да она за умертвием через пол города кралась, чтобы тебя случайно не подставить!

«А почему бы и не взять?», – подумал Шон.

– Только с Мяфом! – вдруг выдала Ува.

Схватила зверюгу и прижала к себе – у той от удивления даже глаза на рог полезли.

Итого имеем: жена – восставшее умертвие, любовница – директор приюта, помощник – отчисленный студент, помощница – сиротка с Мяфом, а сам он – некромант, за которым следует проклятье.

– Да делайте вы, что хотите, – вздохнул он. – Айван, под твою ответственность.

– Ура-а-а! – завопили они с Увой хором.

– Упокойте Барбару… опять. На этот раз чтоб окончательно! А я спать, у меня с утра совет.

– Шон! – Катрин метнулась к лестнице за ним. – Послушай… ты совершаешь ошибку, нанимая эту девицу на работу!

– Почему? – вежливо поинтересовался он таким тоном, что любая другая на месте Катрин уже бы вылетела из дома, не оборачиваясь.

– Ува Хендрикс не способна подчиняться правилам, выполнять приказы и пользоваться собственной головой! Другой такой невыносимой девицы в Блэкхевене не было со времен основания!

– Когда-то давно, еще когда мы были юны, мы договорились, что между нами только секс. Никаких обязательств, никаких посягательств на друг дружкину свободу. Скажи, пожалуйста, Катрин, в какой момент ты решила, что все изменилось, и почему не сообщила мне?

– Я не… ничего не изменилось, Шон, я – твой друг, и лишь хочу предупредить об ошибке, которую ты совершаешь.

– Ошибка – свадьба с Барбарой Веллер, из-за которой она мертва. Помнится, ты это решение горячо поддерживала. Давай попробуем наоборот, ладно? Вдруг сработает.

С этими словами он ушел прочь, не заботясь о том, найдет ли Катрин выход и не оскорбит ли ее такое пренебрежение. Правда, ушел не в спальню, как собирался, а в кабинет. Шону Баумгартнеру очень хотелось выпить и обдумать дальнейшие шаги. До сих пор он был зол на себя за то, что так и не смог найти виновника проклятья, но сейчас он просто в ярости!

– Мяф! – раздалось из коридора.

Так-так-так… а ведь Мяф – остаточная энергия после проклятия! И его можно использовать, чтобы узнать о магии, убившей Барбару, больше.

– А ну-ка, иди сюда!

Он извернулся и ухватил зверушку за хвост, подтянул к себе и сгреб двумя руками.

– Пш-ш-ш! – из Мяфа полезли острые не то когти, не то иглы, сделав его похожим на шипастый ощерившийся шар.

– Твою ж… – от неожиданности Шон выпустил тварь из рук, и та бодро покатилась к лестнице.

Безумный день. Безумный вечер. Безумная ночь.

Проклятье подождет. Выпить, выспаться и выдержать совет – вот три главные задачи на ближайшее время.

Однако утро, когда Шон Баумгартнер проснулся в своем кабинете и обнаружил, что управляющий уже принес завтрак и свежую газету, порадовало его очередным сюрпризом.