Сага о МаТане, или Сестры-двойняшки: все дальше вперед

Вчера Маха лежала у нас в комнате, мы задернули занавески от солнца, и она смотрела на тени птиц, которые прилетают на кормушку, как кино. А сегодня они с Таней обе смотрели уже без занавесок и пытались поймать особо бесстрашных птичек прямо через стекло, и кричали им: «не жадничай!» Птички не боялись и не слушались. Ничем не отличаются от девчонок, вот вообще.

Подумала, что болезнь, как и любой кризис, наверное, обнажает внутреннюю сущность человека. Таня, когда болеет, становится еще больше вещь в себе, и за исключением редких обострений ее обычной злющности, даже гораздо спокойнее и приятнее в общении, чем всегда. Сопливая Маха становится еще более мультяшной и кукольной, но и адски требовательной. Лишь бы ходить сильно хуже не стала, а то у Махи тонус, как в стране цены на бензин – повышается всегда и от всего, чего угодно, и нормализовать его – задача. Но пока вроде хорошо ходит и, главное, по собственной инициативе.

Девочки внезапно поинтересовались, почему их только две. Я представила себе трех таких, вздрогнула и сказала, что от трех я бы точно лопнула еще гораздо раньше, чем в 29 недель. Но спросила, как бы мы назвали третью. Они обе в один голос: «Аня!» В общем, ня-ня-ня. За неимением третьей девочки они назвали Аней чечетку, которая неизменно торчит в нашей кормушке и стала уже практически членом семьи.

Маха разглядывает раскраску: «разноцветный рисунок, хотя расположен на черном». Она всегда так солидно выражается.

Маха тут ностальгировала по тем временам, когда они спали на полу, и спрашивала, когда снова. Особенно с ее соплями и в такой мороз вот только на полу не хватало спать. А Таня пришла с предложением: «а давай все время переезжать! Только в разные места». Да я смотрю, в них просто неистребим дух авантюризма.

Пока Маха выздоравливает, мы вместо обычных упражнений позанимались немного мелкой моторикой. Двигали грибы по шахматной доске, шевелили пальцами и тому подобное. И я не пойму, в чем дело. Или Таня очень быстро соображает, или Маха тормозит, но у нее заметные сложности, когда надо запомнить и повторить движение. Что же, будем тренировать.

Маха профессионально выдувает из носа радужные пузыри, а на улице -20, поэтому я убежала гулять одна, и это было прекрасно. А потом Таня для участия в конкурсе нарисовала доктора и, разогнавшись, села рисовать еще и еще, потом лепить, и они обе с головой погрузились в творчество. Я предложила Махе слепить доктора – пластика ей дается лучше графики – но Маха сказала: «это для меня очень трудно!» Ну, еще не вечер, может, попробуем.

Мы и правда слепили доктора – Маха смешивала и разминала кинетическую глину, чтобы получить нужный цвет и желаемую пластичность, а мелкие детали, конечно же, лепила я. И надо было быстро, пока материал не засох. А когда доктор был готов, девочки стали в него играть, и я только и слышала: «я засунула доктора в кабину», «доктор помялся, мама! У него ботинки помялись!». Потом они случайно оторвали ему палец, и пришлось сделать новый. В общем, сильно надеюсь, что у нас не получилась нечаянно кукла Вуду. Судьба игрушечного доктора очень непроста.

Таня в ванне занимается аутопсихотренингом: «я уже большая, я не утеку. Вода и то меньше меня! И к тому же она жидкая. А я не утеку». Давно пора было догадаться. Потом, вынырнув из ванны и вытираясь: «мама, а где доктор?» А доктор рядом с банкой с физраствором, где девочки не могут его достать. Игрушечному доктору тоже отдыхать надо.

Сидела и пыталась читать книгу, но, как всегда, со всех сторон наползли девочки и стали чего-то от меня хотеть. Тогда я предложила почитать им вслух, и они по неопытности согласились, а был это «Тысячеликий герой» Кемпбелла. В принципе, ничего такого, чего они бы не поняли – там и про сказки всего полно, им как раз достался эпизод про спящую красавицу и всякие ее скрытые и явные смыслы. Дети выдержали три страницы и самоликвидировались в свою комнату. Отлично, всегда буду пользоваться этим методом.

Маха наконец спала у себя всю ночь и не вопила, и я от такой непривычной роскоши даже проснулась прежде детей и наслаждалась тишиной почти полчаса. Мечта же.

Маха озабоченно спрашивает: «мам, а что, везде ковид?» Откуда у нее такая информация, затрудняюсь представить, мы при детях это не обсуждаем. Говорю, что не везде, а даже если, нам не страшно, мы уже переболели. Маха: «а зачем тогда в Мед-Амко в масках?» Здравый смысл пятилетнего ребенка с инвалидностью торжествует над политическими мерами. Я ей попыталась объяснить, что сейчас так положено, и маски мы носим не для своей защиты, а чтобы спокойней было тем, кто опасается заразиться от нас. И играть мы будем по правилам. Маха смотрела недоверчиво. У нее в голове не укладывается, что кто-то может ее опасаться с какой бы то ни было точки зрения. Ничего, все проходит, пройдет и это. Я уже читала рекомендацию для переболевших не носить маски, чтобы поддерживать уровень антител. Только нужно какое-нибудь обозначение ввести на этот случай. Звезду ковида. Кто первый наладит массовое производство, сорвет банк.

Таня: «пошли скорее заниматься мелкой моторикой!» Девочки прямо не могут без занятий. Не растяжка с приседаниями, так хоть мелкая моторика. Но сегодня Маха почти не отставала от Тани. Человек обучаемый, все не безнадежно. Еще бы. Ногами ходить ей гораздо труднее, чем фигурки по шахматной доске передвигать, а и то научилась.

Маха шагает в гостиную: «в гостиной так уютно! Чувствую ее родной комнатой!» Вот откуда у нее такие аристократические замашки и язык? Тургенева я им еще не читала, и среди предков потомственных дворян не было. Если только личные, и то в меньшинстве. Удивительное рядом.

Таня положила себе на спину подушку для табуретки, сказала: «я улитка», и ползает на четвереньках. И громко негодует: «я улитка, а панцирь сваливается!!» Потом улеглась на эту подушку сама и продолжила страдать.

Маху помыли с головой. Это и обычно довольно экстремальный процесс, а после болезни ее на этой почве еще сильнее переклинило. Она вцеплялась в бортики руками и верещала: «хочу на сушу!!!» При этом вынуть ее на сушу не было реальной возможности, она же держалась за ванну изо всех своих богатырских сил. Я кое-как ее отодрала от бортика и вытащила, за малым не вместе с ванной, а она брыкалась и вопила как потерпевшая. У меня после их мытья ощущение, что я не двух милых девочек купала, а вагоны с углем разгружала. 15 штук.

Переодеваю Маху в очередные штаны. И прежние, и новые – все подаренное. Маха радуется: «а мне подарки дают просто так, за хорошее поведение». За хорошее поведение – это уже не просто так. А ей и в самом деле подарки дарят просто так, за красивые глаза. Но глаза и правда красивые, куда деваться.

Таня прибегает ко мне и рапортует: «Маня что-то грубое сказала. От этого у нее немного волосы дыбом встали». Этот изящный оборот речи обозначает, что Таня закатила Махе трепку. Меня это прям раздражает, и так еле заплетаю их, чтобы волосы отовсюду не торчали, а Таня вытрепывает. Заколола заколками все, что встало дыбом, они еще более довольные стали. Никакого воспитательного процесса.

Маха смотрит видео с собой, очень гордая: «какая я! С розовым цветочком!» Девочки улавливают самую суть. То, что идет она как киркалыга, ее не смущает. Подумаешь, дело житейское. А вот розовый цветочек – это да, это красота! И я начинаю с ней соглашаться. И в самом деле, жизнь прекрасна. Еще недавно мне и не снилось, чтобы Маха вот так сразу без разговоров и без проблем прошла под запись, просто потому что я ее попросила. И храпеть ночами почти перестала. Красота.

Папа научил детей играть в крестики-нолики. Махе проблема самостоятельно нарисовать крестик или нолик, но суть игры она поняла первая и Таню обыграла.

После перерыва впервые вышли погулять с девочками. Насколько Маха привыкла ходить по дому, настолько же она отвыкла покорять снега, поэтому ходила немного, а страдала от души, хотя у нее очень неплохо получалось. Требовала, чтобы я ее ловила: «я не могу без тебя!» Талантливо у нее выходят драматические этюды. У калитки сказала мне: «закрой калитку, а то дует!» Я конечно закрыла, но дуть не перестало. А погода очень мягкая сегодня.

Таня нарисовала ежика, а потом еще целый пейзаж. Вот у кого нет проблем с тем, чтобы удержать в руке карандаш. Маруськина мелкая моторика начинает всерьез тревожить папу, потому что в обозримом будущем девочкам светит школа. Но есть множество разных вариантов, то же семейное обучение. В полнокомлектном классе мало шансов.

Маха искусно разнообразит серые будни. На этот раз дурную шутку с ней сыграла ее привычка хвататься за дверные косяки, когда она выходит из комнаты – она взялась за косяк, а дверь захлопнулась. Маха орала так, что я думала, ей как минимум оторвало голову. Прибегаю, фух, голова на месте. Зато палец прищемило и заблокировало. Я кое-как выдернула ее руку из дверной щели, засунула под холодную воду и стала гуглить травмпункты, потому что сила вопля и вид повреждений наводили на мысли о переломе. Зато, пока Маха рыдала, она выплакала все еще остававшиеся у нее сопли и стала вообще как новенькая.

После холодной воды дали Махе снег, и она стала его трогать и утешаться: «какой мягкий, прямо как овечка!» Она уже давно мечтала притащить в дом снег и тут с ним играть. Вот, бойтесь своих желаний. Теперь каждые два часа играет в него и радуется: «какой кудрявенький!» Кудрявенький снег – это только Маха может придумать.

Круглосуточных травм с рентгеном дефицит, и мы поехали в наш любимый Эксперт. Экстренно можно и без направления. Маха теперь такой завсегдатай рентген-кабинета, что сама в темноте светится. И так любит внимание врачей к своей персоне, что там у нее моментально улучшилось настроение, она сидела и щебетала: «пошли уже к доктору, снимем мне боль с пальчика». Снимки ее собственной лапы привели ее в бурный восторг, да и меня тоже, потому что сделаны с увеличением. Перелома нет, врач сделал ей перевязку и отпустил с миром. У Махи теперь будет еще более аристократически, чем раньше, оттопыриваться мизинчик. Ортопед удивился, когда я сказала, что у Махи ДЦП, а Маха, польщенная, старательно прошлась по кабинету. ДЦП стало заметнее, но врач сделал комплимент ее успехам. Приятно.

Уже утром я подумала, что пластилиновый доктор и в самом деле оказался куклой Вуду, только заговоренным не на доктора, а на Маху. Ведь ему я именно мизинец чинила. А если серьезно, имея в виду все возрастающую маруськину подвижность и самостоятельность, сопровождаемую ограничением двигательных возможностей, думаю, это первая ласточка, и нам надо морально готовиться к повторению подобных эпизодов. Не этим ли обусловлена сравнительно невысокая продолжительность жизни людей с ДЦП? Я встречала в литературе цифры и не понимала, с чем это связано, а сейчас начинаю понимать. Если не рассматривать самые тяжелые случаи, а вот таких, как Маха, относительно подвижных ребят – вероятно, они больше других подвержены бытовому, и не только бытовому, травматизму. Вспомнила, сколько раз меня спасала быстрота реакции и точность движения, и подумала, что надо как-то Маху информировать о том, что у нее есть определенные ограничения, и их необходимо учитывать.

Во сне Маха, конечно же, отколупала повязку, и утром радостно демонстрировала Тане свой малиновый от фукорцина палец: «смотри, какой фиолетовый!» На перевязке она и не орала только потому, что это ее любимый цвет, а значит, и потерпеть можно. А Таня вечером старательно пряталась от Махи, чтобы случайно не увидеть ее раненую руку, и утром с большим трудом заставила себя посмотреть. А уж когда я возобновила перевязку, Таня стала совсем довольная: «а палец как небольшой мумия!» И потом сидела и расспрашивала Маху: «Маня, а что ты почувствовала? Боль? А как это было?» Все с ней ясно, она не хирург, она психотерапевт.

Я немного переживала, как Маха сможет ходить, такая контуженная, но она в первые же минуты опровергла все мои опасения и пошла лучше, чем когда-либо. За стенки и косяки уже не хваталась, не неслась сломя голову, потому что боялась упасть и ушибить руку, а быстро схватиться за опору тоже не могла. В общем, стала гораздо больше рассчитывать только на свои ноги, и это прямо сразу улучшило ее походку. Тот результат, которого я тщетно добивалась миллионом замечаний, просьб, требований и уговоров, получился сам, ценой всего одного прищемленного пальца. И на улице она ходила аккуратнее и нарочно не падала. Какая красота! Если вдруг что, у Махи осталось еще девять пальцев, всегда можно повторить)) А мы с ней даже мелкой моторикой позанимались, ничему ее повязка не помешала. У Махи сейчас неповторимый шанс переквалифицироваться в левшу или в амбидекстра.

А Таня рисует чудиков и зверюшек, как две капли воды похожих на нее. Творения художника – это всегда о нем самом.

Таня схватила где-то большой полиэтиленовый пакет и уже прицеливается залезть в него с головой. Я отобрала пакет и спрятала, сказав, что так делать нельзя, это опасно. Таня тут же с козырей пошла: «я хочу умереть!» Я ответила, что способ можно и получше выбрать, раз уж припала такая охота, а в пакете задохнуться – это фу и неизящно. Она побузила еще немного и пошла гонять на толокаре: «это мой мотоцикл». Вот тоже камикадзе растет.

Девочки совершенно загадочные. Когда мою им головы – орут, когда причесываю и заплетаю – орут, но когда я предлагаю им подстричься, тут вообще поднимается вой и рыдания и все доступные им акции протеста. Хотя казалось бы. Вроде им еще рановато возводить страдания в культ. Но волосья и правда прикольные, жалко стричь.

Таня: «помнишь, когда мы вчера шли с прогулки, я увидела мусор и сказала: мусор выкидывают в мусорницу, а не так, куда попало». Еще бы не помнить. Просто не все в курсе, что мусор надо выкидывать в мусорницу. Это знание в нашей культуре, судя по всему, вообще относится к эзотерическим и доступно только посвященным.

Девчонки тискают Тоторо. Маха: «пузо такое большое, в шею впадает». Такое бывает в жизни, и даже не только у Тоторо.

Маха, не взирая на перевязанную руку, презирает риск и ходит даже в туторах. В ботинках вообще рассекает только так. Врач, который делал ей перевязку, предупреждал, что она будет плохо спать, надо будет давать ей нурофен – но он просто мало знает Маху. Она и правда проснулась поорать, но потому, что болели ноги, и мой вопрос, не из-за пальца ли она так огорчается, она восприняла как личное оскорбление. Палец ее не волнует уже нисколечко, и повязка для нее – как модный аксессуар. Так держать.

Таня на прогулке завела светский разговор с вороной. Пока Маха шагала, Таня убежала с санками вперед, а там в сторонке на дереве сидела ворона и каркала. Таня стала ей отвечать, и очень похоже. Так они переговаривались, потом ворона пересела поближе, на провода. А потом еще ближе – прямо на дерево рядом с Таней. Но тут подошли мы с Махой, и она улетела. А жаль. Разговор был очень экспрессивным и, судя по всему, весьма содержательным. Но Таня не рассказала, о чем они беседовали.

По вечерам, когда девочки уже лежат в постельках, и книжку мы прочитали, и пора спать, я им говорю, что за день произошло хорошего. Таня всегда напоминает, чтобы я не забыла, и когда я говорю про Маху, уточняет: «а со мной что хорошего сегодня произошло?» И если они днем бесились, и я говорю: «вы очень звонко ныли», Таню это не устраивает: «нет, про это не надо, а что хорошего произошло?» О спящих – или хорошо, или ничего. Ну что же, логично.

У Махи новый стимул ходить – она подходит к огромному сугробу на краю дороги, падает в него и радостно уползает в снежную глубь. И не проваливается, а вот когда я лезу туда ее доставать, мне там выше колен.

Таня все время грызет пальцы, и я дала ей пустышку. Таня погрызла ее совсем немножко и с негодованием отвергла: «я уже большая!» Зато Маха потребовала себе тоже пустышку, хотя она пальцы не жует, и сказала, что будет с ней спать. Вот оригиналка, да они никогда с пустышками не спали, даже в самые ранние моменты своей биографии. Сказала ей, что тем, кто спит с пустышкой, не читают на ночь книжки. Она выбрала книжку, но не без внутренней борьбы.

Выходные это прекрасно. Бросила детишек на папу и пошла проверять крепость льда на реке. Не очень крепкий))))

Маха просит посадить ее на верхний ярус кровати и балдеет там: «у Тани клевей, чем у меня, потому что высоко». Дай ей волю, она там и останется. Но Маха и со своего яруса любит спускаться, ныряя вниз головой, поэтому на верхнем не оставляем ее без страховки ни на секунду.

Иногда Маха впадает в нигилистические настроения: «мам, я ничего не могу, ни сидеть, ни лежать, ни стоять». Ничего, зато ходить может, и даже не пытается это отрицать. Шла тут по улице и ныла, а я хотела записать видео. Прошу ее перестать ныть, она ни в какую. Тогда говорю: «я пошлю это видео доктору, и он огорчится, что ты ноешь. Он ведь думает, что ты рада, что ходишь!» Маха в тот же миг прекратила нытье, приосанилась, сказала: «да, я рада!» И пошла хорошо и радостно. Правильно; кому как, а для Махи ходить – это ее суперспособность.

Маха: «я принесу тебе это из сна». Почему-то я думаю, что она легко это может сделать. Еще одна суперспособность.

Маха отсмаркивается после физраствора, папа удивляется, откуда у нее столько соплищ. Маха: «это потому, что надо опять начать ковид. Как это будет угарно!» Нет уж, хватит нам ковидов, и так уже было достаточно угарно.

Таня утром, как только проснулась: «а когда мои именины?» Говорю, что завтра. Таня: «какая красота!» Да не то слово.

Поднимаю Маху, чтобы посадить ее за стол, и говорю: «гиря!» Маха, радостно: «пудовая!» На самом деле, в одежде и обуви совершенно точно пудовая.

Девочки после обеда направляются в гостиную. Таня, забежав туда: «тут папа!» Маха: «не бойся, папа, мы тебе не помешаем. Наверное». Хорошее уточнение было, уместное.

Девочки нашли в своих игрушках двух зайцев, которые похожи друг на друга, как Таня с Махой. А я нашла вязаные глаза, и когда показала их девочкам, они засияли улыбками и попросили повесить их в детской. Теперь у нас там еще и глаза висят. Хорошо хоть, что они не светятся в темноте.

Девочки в ванне наливают воду в ведерки и крошат туда же мыло: «мы растворили мыло в воде, и она превратилась в молоко». Чудеса. Я очень надеялась, что они не станут его пить, но уверенности не было.

Поехали в Мед-Амко только с Таней, без Махи – кажется, впервые так. Но у Махи занятие только завтра, а тащить пудовую гирю просто за компанию вот именно сегодня мне что-то не захотелось. Еще придется. Маха, конечно, расстроилась, но бабуля утешила ее книгой. Зато Таня была горда неимоверно. На массаже рассказывала нам сказки про телевизорщика, очень подробные и с такими прочувствованными интонациями, что интересно было даже мне. Садясь в машину, сказала: «Мед-Амко – это бооольшой дом!» Ну так-то да, медцентр находится на первом этаже 14-и этажной башни. Большой дом.

На обратном пути Таня сделала мне комплимент всех времен. Ваня ведь принципиально не поставил в машину магнитолу. То есть поставил, а потом вынул, потому что нечего от дороги отвлекаться. Поэтому я за рулем поневоле пою сама. И Таня в самом начале дороги попросила меня петь погромче. Понятно, у более строгого ценителя сразу бы завяли уши, но Тане понравилась даже «Иволга» Заболоцкого в моем исполнении, хотя лажаю я всегда чудовищно.

По нынешней дороге я поняла, что прошлогодняя бесснежная зима была просто специально для меня создана. Маха только благодаря погоде могла начать ходить по улице – это сейчас она по сугробам шпарит, как будто всю жизнь так умела, а тогда она передвигала ноги с черепашьей скоростью, и даже по сухому асфальту идти было огромной проблемой. Я катала девочек еще в двойной коляске – снег сделал бы это невозможным. Ну и главное, впервые совсем сама села за руль, через 7 лет после обучения – по такой зиме, как сейчас, я бы точно куда-нибудь улетела.

Тане подарили на именины кучу всего, и разумеется, все это не только ей, но и Махе. Основной подарок – это шестилапый. Таня просила себе на именины сперва ехидну, потом шестилапого, потом чечетку. В итоге она получила самого чудовищного чудищу, которого я смогла найти, но у него только 4 лапы. Мы решили, что пятая и шестая эволюционировали в уши. Не для того я полгода безуспешно искала по всем магазинам ехидну, чтобы бросить ее и еще столько же искать шестилапого. Вместо чечетки прилетели иволга и свиристель, и еще слон. И всех их надо раскрашивать. Сижу раскрашиваю слона, девочки пристально смотрят. Прошу их не толкаться, Маха изрекает: «я учительница. Не хами!» Мариванна в чистом виде.

Таня: «мама, я пойду наверх. А Маня здесь останется поиграть, а то она очень громко хохочет. И так испуганно говорит, когда я бегу». Когда Таня бежит на меня, я тоже заикаться начинаю.

Маха просит: «слепи мне какое-то странное чучело!» Да я уже слепила двух странных чучел, бегают вокруг и все время чего-то от меня хотят. А ведь именно в этот день пять лет назад Таню положили в палату к нам с Махой, и жизнь потеряла последние очертания реальности. Как вспомню… Хотя иногда тот факт, что их две, был очень удобен – когда одна из них давилась и синела, или мне казалось, что она посинела, я быстренько клала их рядом и сравнивала, и чаще всего оказывалось, что все нормально. Но совершенно точно помню, что они никогда не плакали без меня. Как пишут про отказных младенцев в учреждениях – что они не кричат. Я это увидела своими глазами – Маху увезли на промывание слезного канала, до меня донесся вопль, и тут же привозят совершенно спокойного ребенка. Я беру ее на руки – она тут же начинает рыдать. Кладу – замолкает и отрубается. Маха еще быстро оттаяла. Таня начала реагировать на нас уже дома и далеко не сразу.

Раз уж в Мед-Амко художественный конкурс, я тоже нарисовала Валентину Михайловну, правда в маске, потому что мои художественные таланты весьма ограничены. Но девочки, когда я утром показала им свое творение, сразу же ее узнали, что не может не радовать. А потом они наконец сообразили, что такое конкурс, что значит победить, и какая полагается награда победителю. И Маха тут же воодушевилась сама нарисовать доктора. Если учесть, что ее обычно вообще не заставить взять карандаш и хоть раскрасить что-нибудь, не то что самой нарисовать, то это вообще чудо из чудес. Сказала: «я хочу выиграть приз!!» И видимо на самом деле хочет, потому что она действительно нарисовала доктора. Правда, со спины, потому что изобразить лицо на первый случай сложновато, и в абстрактной манере, но нарисовала же. В сиреневых тонах. Сиреневый – это у нее цвет для самого любимого. Так мило.

Вообще сегодня получился день художеств, потому что вечером они потребовали раскрашивать птичек. И Маха ударилась в долгие философские рассуждения, почему у птиц клюв длинный, «а у меня плоский рот». Не хватало Махе еще клюва. Они мне и так обе весь мозг выклевали.

Девочки провели полдня в Мед-Амко довольно весело и с пользой для здоровья. И если не считать мелких взбрыков, вели себя даже довольно прилично, но зато как только вошли в дом, устроили такое грандиозное орево – прямо как в старые добрые времена. Нет, я все понимаю, они просто проголодались, но гораздо быстрее было сесть за стол без предварительных воплей и выяснения отношений на полчаса. Когда я сама смогла сесть пообедать, мне уже больше всего хотелось съесть девчонок, и можно даже без соли. Придется опять, как давным-давно, брать с собой еду и кормить их на всех стоянках и прямо на ходу.

А левшой Маха так и не стала, и амбидекстром тоже. Даже доктора рисовала правой рукой, и повязка нисколечко ей не мешала.

Едем с девочками в машинке; на трассе им и так нормально – быстро и весело, а по городу Таня начинает руководить и командовать: «направо! Теперь налево! Мам, а где право где лево?» Вот неплохо было бы сначала это узнать, а потом уже подсказывать мне, куда ехать, потому что у нее получается чаще всего невпопад. Но с таким важным видом, куда деваться.

Девочки всю дорогу в Мед-Амко предвкушали мультики, а доктор включил их не сразу. Таня быстро утешилась шведской стенкой, а Маха картинно страдала: «хочу покоя!» И на наши просьбы прекратить нытье отвечала трагическим голосом: «не могу не ныть!» Ей только Дездемону играть в финальной сцене. А в другом амплуа можно Джульетту, потому что, когда мультики настроили ее на благостный лад, она снова зацеловала доктора. Быть объектом машкиной любви – это испытание не для слабонервных, да.

Из Мед-Амко поехали делать Махе ЭЭГ. Еще разок так съездим, и ЭЭГ нужно будет делать уже мне. Девочки считают себя такими самостоятельными – туда не пойду, сюда пойду – а стоит мне отойти от них на полметра, сразу визг резаного поросенка: «мама!! Подожди!!!» Двух резаных поросят. А Маха вообще тут же шмякается в знак протеста. Потом они, к счастью, переключились на игрухи, а потом стали кошмарить пацана, который пришел туда же поиграть.

После ЭЭГ Маха, садясь в машину, возмущается: «темнеет! Мы что, так и поедем в темноте?» Нет, специально ради Махи солнце встанет снова и осветит нам путь. В каком-то смысле так и произошло – на дороге прямо над нами зажглись фонари.

Таня, когда я сажала ее в машинку, сказала: «ты весишь больше нас! Ты весишь много километров в час!» Интересная мера веса. Отчасти так и есть, потому что Ваня настаивает, чтобы я по трассе ехала не быстрее, чем весит он, а по городу – как вешу я сама. По городу быстрее и не получается, а вот по трассе я прибавляю Ване немного… километров в час.

Девочки посмотрели сегодня недельную норму мультиков. На ЭЭГ им поставили Лунтика, чтобы их обеих обезвредить. Потом Маха смотрит на вечернюю луну: «луна! Наверное, на ней родился Лунтик!» Именно на ней. Другой Луны нет.

Достала разноцветные пуговицы, чтобы Маха тренировала мелкую моторику. Девочки за них только что не дерутся, и Махе приходится раскладывать их по цветам на скорость, иначе ее опередит Таня, и Махе ничего не достанется. Круто зашло.

Папа принес шахматы и стал приобщать девочек к игре. Они, конечно, сначала запищали: «лошадкииии!» А потом вроде включились и даже начали пытаться осознать правила. К пяти годам включили в свою картину мира существование правил, но вспоминают об этом редко.

Сегодня Маха закатила доктору такие мощные сопли-вопли, что мы прям вспомнили, что такое Маха. Когда ей говорили, что она все эти упражнения отлично умеет и уже много раз делала, Маха парировала: «я разучилась!» Хитрющая. Но придется заново учиться, всего делов. Она очень быстро вспоминает все, чему разучилась. Приходится.

Таня, заглядывая в маруськин горшок, со знанием дела: «ну она немного покакала. Я какаю-то больше». Уделала Маху во всех смыслах, ага.

Маха при ходьбе стала очень сильно поднимать руки, и, чтобы отучить ее от этого, я ее минут на пять замотала эластичным бинтом, типа смирительной рубашки. Чтобы она хоть принцип поняла, как надо руки держать. А у нее развился стокгольмский синдром)) она теперь берет этот бинт на ручки, нежит его, качает и говорит: «мой милый бинтик». У меня нет слов.

Вышли погулять, как раз самый скользкий лед снегом присыпало, и Маха даже смогла пройтись. Она любовалась снегом изо всех сил: «как одеяло! Какая красота! Я вот именно о таком и мечтала!» Смотрит на меня: «мама, у тебя вся челка белая». Потом на фонарь: «что это такое большое яблоко?» Говорю, что это у нее снег очки залепил, и ей фонарь кажется яблоком. Маха: «налетело на линзы, поэтому не видно». А правда красиво.

Маха в Мед-Амко пытается сделать упражнение типа полумостика, только на просьбу доктора поднять попу поднимает голову. А что, попа, голова, какая разница. Маха путает спину с животом, голову с попой, но право и лево она не путает никогда. Достижение, что ж.

Таня, глядя, как папа поспешил на кухню за их ужином: «и бегом прямо по лестнице, как ладья!» Сразу видно – папины уроки по шахматам не прошли даром. Их и послушать любо-дорого: «Таня, как ты можешь съесть ферзя?» Пока Таня думает, как, Маха радостно кричит: «я могу съесть ферзя!!» Махе лишь бы есть.

Маха в перерыве между домашними ходилками сидит и нежится, уткнувшись носом в мою шею: «я пригрелась на теплой груди». Из какого литературного произведения эта цитата, ума не приложу, но получилось так смешно, что я опять своим хохотом спугнула всю романтику.

Снова замотала Махе руки бинтом, надела ей шлем, но, как показала практика, ей нужен для таких случаев скафандр, потому что она все равно умудрилась подбить себе бровь. И после упражнений, устав, идет к лестнице и снова шмякается: «ой, я сустав подбила!» Ой, я уже боюсь им анатомию давать изучать, а то она начнет каждое свое падение называть максимально наукообразно. Зову ее идти дальше, она: «не могу даже ходить при таких упавках!» Ее шмяки – это прямо точно упавки, по-другому и не скажешь.

Таня: «я большой, но мелкий хищник». Не в бровь, а в глаз. И рисует таких же. Сегодня пачку драконов нарисовала, один другого лучше.

Читала где-то давным-давно, что детское поведение отражает тайные мечты родителей. Кошмар, я не мечтала о таком! Разве что настолько тайно, что сама до сих пор об этом не догадываюсь. Мы с братом всегда были максимально цивильными, двигались осторожно, говорили негромко, занимали мало места и прилично себя вели. Ну, не всегда конечно, но чаще всего. И хотя это прошло вместе с детством, но все же. Наверное, это неизбежно, когда растешь в большом городе. И на детей, орущих в поликлинике от страха, а в магазине – для того, чтобы родители им что-нибудь купили, смотрели с легким презрением – это ж надо так унижаться из-за ерунды! И мои мысли на этот счет нисколько не изменились, только теперь с легким презрением я смотрю уже на собственных детей. Особенно когда они устраивают вопли в магазине. И если Таня – она все-таки на меня похожа, и у нее тормоза работают лучше – уловив, что я все равно ничего не куплю, только озверею, быстро замолкает и берет себя в руки, то Маха верещит до тех пор, пока не окажется за дверью. А там у нее тут же срабатывает тумблер: «я больше не буду!» Только в следующем магазине она напрочь про это забывает, и у нее снова сносит крышечку. Наверное, это особенности нервной системы, она не виновата, мы тоже, но трудно постоянно помнить это. А поскольку это ведь мои дети, у меня еще всегда возникает ощущение, что я в их лице встретилась с собственным внутренним миром, и от этого иногда просто ступор. Неужели?..