Сага о МаТане, или Сестры-двойняшки: все дальше вперед

Доктор поздравил девочек с прошедшим и вручил тюльпаны. Маха их уже не ест, только нежно поколупала пальчиком и сказала: «как мило!» А Таня схватила их и побежала радостно, и потом дома предъявила бабуле восторженно: «смотри, цветы!!» Да еще такие красивые!

Прямо в Мед-Амко я девочек покормила, потому что оттуда мы ехали на рентген, и я надеялась, что сытые девочки будут сговорчивее. Ха. Зато когда сели в машину, и я тоже решила перекусить по-быстрому, они сказали, что хотят еще. Маха: «хочу котлету!», Таня: «а я тыкву!» Все как обычно.

Таня пошла на рентген вместе с нами, и всю дорогу от машины и потом обратно, до машины, стонала и ныла, что она устала идти, хотя на этот раз я припарковалась довольно близко. Зато в клинике скакала кругами, носилась только что не по потолку и ко всем приставала. Атаковала какую-то девочку: «хочу играть!» Та не знала, куда от Тани спрятаться. Это не ребенок, а разрушитель всех границ вообще. А Маха на рентгене клацала зубами именно тогда, когда надо было сделать снимок через открытый рот, поэтому нормально сняли только на третий раз. Но в итоге получился очень милый череп. Скоро у меня соберется такая коллекция машкиных снимков, что можно будет целый скелет собрать. Правда, они в разном масштабе, но так даже интереснее.

Маха сидит в укладке с настолкой и просит Таню ей помочь. Таня прибежала, все разворошила, утащила и радуется: «вот так я помогла!» Маха рыдает в три ручья, Таня: «Маня, не плачь, я сейчас все сделаю! Не плачь! Милая Манечка, я так тебя люблю!» Доводить люблю, ага. Но зато по утрам, когда они просыпаются, Таня спускается к Махе, листает альбом со своими рисунками и рассказывает Махе сказки. Балдеют обе.

Повезла девочек к окулисту. Таня блистала не только 100%-ым зрением, но и знанием цифр. Маха цифры тоже знает, а видит немного похуже. Про последнюю строчку солидно сказала: «не вижу, слишком мелко!» Потом им закапали капли и пустили в коридор играть. Маха благонравно: «мама, я пройдусь, можно?» Давно ли она стала спрашивать.

Едем домой, обгоняем фуры. Говорю девочкам: «смотрите, те фуры везут новые машинки». И каждая еще завернута в бумажку, как конфетка. Маха: «это автовоз». Все-то они знают. Еще окулист сказала мне, что дети прямо так развиты, как будто я с ними занимаюсь денно и нощно. Я ответила, что они самородки. Не помню, чтобы я их специально развивала.

Приехали от окулиста, собираемся в Мед-Амко. Маха: «мама, а можно мне, когда мы приедем, подняться к тебе в спальню и посмотреть цветочки?» В детской и на кухне она уже посмотрела. Потом смотрит: «в нем нектар, в этом цветочке! Я могу нектар весь высосать». Цветы уже не ест, но все-таки чего-то такого хочется))

Приехали в Мед-Амко и сразу услышали доносящиеся из кабинета вопли очередного обучающегося ходить. Маха мечтательно улыбнулась и сказала нежно: «орет! Прямо как я!» Вот уж точно. А Таня: «не люблю крики!» Ну да, кричать имеет право только Таня.

В ожидании приема девочки познакомились с маленькой пациенткой. Ну как познакомились – осадили ее с двух сторон, одна гладит, другая обнимает, а девочка смотрит большими круглыми глазами и боится лишний раз пошевелиться. Как будто ее посадили в клетку к странным человекообразным существам, которые вроде дружелюбные, но кто их знает. Я вот очень ее понимаю. Просила Таню с Махой сильно ее не мучить. Маха: «я рядом села, потому что я очень люблю маленьких!» Сама, главное, такая большая. Таня тоже: «малышик!» Малышикам от девчонок спасенья нет.

Вернулись домой. Махе после занятия не рекомендуется ходить два часа. Говорю ей об этом, Маха: «етидреный хряп! Мне что, и в самом деле нельзя ходить?» Кажется, наши совместные поездки не проходят даром в плане расширения словарного запаса.

Маха полезла потрошить семечки, которые мы насыпаем в кормушку. Таня лезет следом, Маха: «я лучше отойду в сторонку, не стоит мне сестре мешать». Такая предупредительная. Правда, в Мед-Амко Таня точно так же заботилась о Махе: «пусть она еще пораскрашивает, ей надо учиться, ей полезно!»

Читали недавно в книге про жирафа, что в русском языке есть только одно прилагательное с тремя буквами «е» – «длинношеее», и оно как раз про жирафа. Но есть и еще одно – «кривошеее», а это уже про Маху. Когда я смотрела на снимок, видела только зубы в три ряда – впечатляющие монстры эти детишки. А доктор посмотрел на шею и сказал, что не очень. Ну ничего, жить будет, а значит, все приемлемо.

Таня во время купания решила всем показать, как прыгает кенгуру. Получился «Девятый вал».

Девочки ужинают. Таня: «Маня, ты неправильно ешь пирог!» Да, есть у меня один знакомый молодой человек, который говорил сестре, что она «небрежно молится»; теперь, значит, и у меня на дому такое же чудо выросло. Бойся того, кто скажет: я знаю как надо.

Маха после ужина самостоятельно пришла в ванну чистить зубы – в туторах. Зовет папу: «я жду жду жду!» Папа посетовал, что она ходит в туторах, которые и так на ладан дышат. Маха: «я очень аккуратно прошла!»

Уже некоторое время назад решила поменять Махе подушку. Снимки ее шеи форсировали событие, и по совету доктора я дала ей свою. Маха улеглась и радуется: «удобно как! В такой подушке больше приснится снов, чем бывает». Утром ее мнение не изменилось, и она уверяла меня, что ей наснилась куча снов.

Маха очень ждет весны и зелени: «мама, а завтра уже взойдут листики?» Ей не нравится ранняя весна, она тут как-то сказала, что это время самое неинтересное. Ну уж не знаю. Изо всех сил развлекаемся – то балы, то врачи, то узи, то рентген. И реабилитации, конечно же. Не знаю, как им, а мне вообще не скучно.

Маха теперь умеет сама снимать свои туторы, и по утрам снимает их и приходит ко мне босиком, где идет по стеночке, где – так. В общем, от нее теперь вообще не спрячешься.

Поехали ставить Махе в очки новые линзы, а оттуда – в соляную пещеру. Собираемся, Маха говорит Тане: «какая ты милая! Особенно когда не орешь». А уж Маха какая милая, когда не орет!

В соляной пещере девочки отрывались, как и в первый раз. Маха: «я ем вкусный воздух!» Все с ног до головы извалялись в соли, Маха прокомментировала это так: «я обсаляюсь. Покрываю кожу лаком, потому что из соли вырабатывается лак». Химик начинающий. Таня сооружала там конструкции из кубиков: «смотри, какой я красивый город построила!» Маха: «как гора. Горад!» И все мои утверждения, что город и гора не однокоренные слова, и «город» происходит от «ограды», успеха не имели.

Едем домой мимо нового моста. Таня: «о! Арочный мост!» И правда, немного арочный. Только сейчас заметила.

Вечером папа поставил девочкам фильм про животных. Маха просила: «хочу про животных! Мне интересно, как кто-то кого-то съедает». Добрая девочка. А Таня непрерывно рисует и пишет к своим рисункам пояснения. Очень круто получается.

У девочек новый ночник – соляная лампа-сова. Маха углядела ее в пещере и сказала: «хочу вон того хомяка». В ее оправдание можно сказать, что она там была без очков – как раз в это время в них меняли линзы. А то эта сова на хомяка вообще ни одним местом не похожа.

Ездить с девочками на машинке по центру вообще испытание для нервной системы. На каждом светофоре они стонут: «почему стоим?» Когда я объясняю, почему, Маха предлагает гениальное решение: «а ты подтолкни. Надо их всех подвинуть». Ей бы только всех подвинуть. Таня, увидев на какой-то машинке синюю мигалку, завопила, что хочет и себе такую. Тоже, наверное, чтобы всех подвинуть. Когда я ищу место для парковки, Маха вообще изноется вся: «давай уже паркуйся! Сколько можно ездить!» Когда я останавливаюсь, Маха интересуется заботливо: «ты что, затупила?» Ну и когда мы ехали уже с папой, и он забыл заблокировать задние двери, Маха, конечно же, прямо на ходу свою и открыла. Знала я, что такое количество адреналина, какое они получали в реанимации, не могло не вызвать привыкания. Им теперь прямо явно его не хватает.

Утром Таня залезла к Махе в постель, и они лежат и нежатся. Таня: «Маня, какая ты милая! Я тебя люблю». Маха в ответ: «ты моя крохотулечка!» Сюси пуси, которые дают мне возможность еще немного поспать.

Таня требует, чтобы я нарисовала ей свинку Пеппу. Прошу ее попробовать самой, на что Таня протестующе вопит, что у нее не получается. Маха рассудительно: «чем больше стараешься, тем больше получается». О да, Маха знает, о чем говорит.

Маха идет и размышляет «когда бабуля приедет из отпуска, из Москвы…» А бабуля и в самом деле там как в отпуске.

Маха сидит на полу и щупает свои ноги: «все это сделано из мяска, мяска». Таня возражает: «нет, все это сделано из костей». И каждая права, только применительно к себе.

Маха показывает на контейнер для еды: «а что это за бульдон?» Нечто среднее между бидоном и бульонницей, видимо.

Таня: «один человек сидит, а другой качает головой. Получаются воздушные обнимашки». Очень концептуально.

Таня рисует и говорит Махе: «не темни мне!» Маха: «я постараюсь подальше сесть». Скоро они будут друг перед другом приседать в реверансе. А потом они играли всеми гранями своего интеллекта, называя бабуле по порядку месяцы и дни недели. После чего Маха спросила: «а вы скоро уедете?» Вежливый намек, типа когда у вас самолет.

Таня сидит и напевает: «я – смешной червячок, я – смешной червячок!» И ведь точно.

Маха утром, как обычно, призвала меня. Я упаковалась к ней, чтобы она не разбудила Таню, но это было бесполезно – Таня услышала нашу возню и тоже приползла к нам, даже не просыпаясь. Маха нежилась: «мамочка, ты такая милая!» Сказала Махе, что она тоже очень милая. Маха задумчиво: «тогда кто же из нас г***но?» Неожиданно. Если я и употребляла это слово, то только имея в виду непосредственно содержимое горшка. Говорю: «да никто вроде». Ну, насколько мне известно. Хотя часто вспоминаю, что хирурги на моем кесареве не выразили никакого восхищения моим внутренним миром. Кесарево было экстренное, поэтому никаких мер, призванных его украсить, принято не было. Но с тех пор у меня нет иллюзий относительно моих прекрасных внутренностей.

Маха плющит меня дальше: «мама, какая ты горячая! Почему?» Объясняю ей, что мы теплокровные. Таня хладнокровно: «а я люблю хладнокровных. Это звери». Ну вообще-то звери и теплокровные бывают.

Таня рассуждает: «моя маскировка похожа на зверюгу. Я маскируюсь под крылатое чудовище, которое умеет плавать». Словом, чудище обло, огромно, стозевно и лаяй. Это Таня, да.

Одеваемся ехать на прививку. Маха мечтательно: «какая тишина, какой покой! Никто не бурлит. Пироги никто не печет». Вообще-то у нас и так пироги бывают очень редко, даже когда бабульдедули дома, а бурлят больше всех сами девочки. Но почему-то и правда было тихо. Видимо, они на прививку настраивались. В машине тоже не бузили – большая редкость.

Маха зашла в прививочный кабинет танцующей походкой и бодро скандируя: «не боюсь, не боюсь!» Врач похвалил ее, и она там с наслаждением купалась в лучах собственной славы. Таня в дверях замялась и запищала: «подождите! Мне надо захрапеть. Я сейчас засну». Старательно закрыла глаза и притворилась спящей, и говорила: «я сплю, я уже заснула». Аутопсихотренинг, замечательно. После укола мы ее разбудили, и она пошла обратно, тоже очень гордая. И есть отчего – это первая прививка, на которой Таня не орала, как бешеный бабуин.

На обратном пути заехали к моей подруге отвезти книги, которые нам давали почитать, и девочек угостили вафлями. Маха слопала свою и говорит: «мам, что-то еще вафли хочется». Интересно, отчего бы это. А потом мы им за проявленную храбрость купили маленького лисенка, которого Маха назвала Рыжиком, и прокатили их по «Ленте» в машинках, отчего девочки пришли в совершенный восторг. Руль, во всяком случае, крутили обе гораздо энергичнее, чем я на кривой парковке.

Маха развивает мелкую моторику, копаясь в семечках для кормушки: «я делаю птичкам кашу. А сметаной будут гипсовые кругляшки. Так вкуснее, чем просто семечки». Гипсовые кругляшки остались у нас с тех пор, как мы отливали скелет из гипса, и они в самом деле очень похожи на сметану.

Маха: «пойду в детскую привлекусь». Оригинальное определение.

Накануне прививки Маха спросила меня, не от ковида ли будет эта прививка. Я удивилась и сказала, что мы уже болели. Маха: «так зараза еще. Все в масках ходят». Я объяснила ей про высокую моду и про то, что детей от ковида не прививают. К счастью, Маха опасается заразы только на словах.

Девочки, пользуясь выходным, облепили папу и устроили ему семейное счастье. Ползали по нему и целовали во все места.

Таня съела полторы вафли и требует еще. А осталось еще полторы маруськины и одна моя, поэтому я ей не дала и убрала коробочку от греха подальше. Таня стала верещать, и Маха дала ей часть своей порции. Маха в отношении Тани проявляет абсолютное принятие и всепрощение, и это немного дезориентирует Таню. Она думает, что все должны так же.

Таня показывает папе нового лисенка: «мы его вместе родили!» Партнерские роды, ага.

Все, что я говорю за рулем, иногда безотчетно, теперь повторяет Маха. И я только от нее узнаю это. Например, «слыш, чувак!» Одна радость – все, что я говорю, все-таки цензурно.

Надо было Маху затейпировать. Предложила ей на выбор четыре варианта тейпов с картинками. На пузо она выбрала жирафиков, а на шею – зоопарк. А Таня, которой я за компанию затейпировала коленки, попросила себе котиков. Красотища.

Поехали в гости. Маха была там год назад, и сегодня поразила хозяев своими двигательными достижениями. Тогда она могла пройти несколько шагов, и то, если ее специально поставить, а сейчас ходила полностью самостоятельно, вставала, и даже за стены не хваталась, потому что там их практически нет. Зато мотивация ходить была – то погладить котика, то поиграть. Но главный скоростной рекорд она поставила, когда услышала, что зовут есть торт. Спрыгнула с дивана и только что не прибежала, и не упала, конечно же, ни разу. Новая обстановка чудесно ее стимулирует. Жду теплой весны, когда смогу ей обеспечить много нового прямо рядом с домом. Вперед и вверх.

Маха в гостях, светски: «похоже, у вас тоже есть соляная лампа!» Углядела.

Таня протягивает мне свернутые в рулончик картинки: «если ты их развернешь, то увидишь такое!!» Можно подумать, что она начиталась заголовков желтой прессы.

Маха, слопав в гостях все блинчики, дома тоже хочет ужинать: «ну я там не так уж наелась». Еще и дома оладий навернула.

Маха: «жечь чучелку мне больше всего понравилось». Какие все-таки девочки неожиданно разные. Таня при одних словах, что мы будем жечь чучело, убежала и спряталась в машине, и оттуда пищала, что скорее поехали уже. А Маха смотрела и говорила: «давай поближе подойдем», хотя ближе было уже особенно некуда. В такие минуты мне кажется, что ДЦП – это просто ее спасение, а то она берегов не знает.

Таня, услышав, что Махе понравилось жечь чучелку, завопила: «нееет!!» На вопрос, что понравилось ей, ответила: «играть. Там было двое взрослых детей, и мне нравится с ними играть». Правда, один взрослый ребенок всего на год старше девочек, но в полтора раза больше, поэтому да, взрослый.

Таня параллельно с рисунками пишет свои философские размышления: «какябоюсьпревивке». В одно слово.

Занимаемся с Махой упражнениями и ходьбой, Таня нас торопит: «пошли уже лечить животных!» Они оборудовали в картонном домике лечебницу, натащили туда игрушек и всяких лечебных примочек и играют. Маха: «медицинский домик». У кого что болит, это да.

Таня: «когда придет папа?» Говорю, что он уехал на работу. Таня: «уехал? На работу? Почему?» Потом подумала и сама себе ответила: «значит, красненькие – это выходные дни». Прекрасное умозаключение.

Я причесала Маху не с первой попытки, потому что она вертелась, вопила и вообще всячески выражала свое недовольство. Но когда я наконец ее заплела, она, радостная, уточняет: «мама, а с какого дубля ты меня заплела?» Гениально. С пятого.

Маха: «тыква такая круглая, как моя попень». И правда, очень похоже, только, к счастью, не размером. Тыква со всю Маху целиком.

Таня: «а что такое чипитие?» Почти чипирование, а имелось в виду чаепитие.

Таня, принеся охапку кисточек и коробку акварели, заявила: «что-то надоело мне карандашами рисовать. Я буду рисовать красками!» Всегда пожалуйста. Таня пошла раскрашивать крышу домика, предварительно убедившись, что в случае чего я ее отмою от краски, и подключила Маху, чтобы она мыла и подавала кисточки. Маха мыла и подавала, а потом, когда Таня куда-то убежала, сама стала раскрашивать. У нас не дом, а мастерская арт-терапевта.

Маха: «я боюсь учиться, лучше буду учиться потом, в школе. Все в школе». Очень одобряю. А то и так мозги перевешивают, такими темпами к школе будет знать все, и смысл тогда в нее идти. А Маха вроде хочет.

Таня: «я измеряю череп». Гипсового скелета, да. Микроцефал он, можно не измерять, и так видно.

Маха крошит высохший пластилин и раскидывает его по комнате, а я собираю и выкидываю, и меня это прям злит. Так Маха стала делать это тихонечко, но утаить свой секрет совершенно не в состоянии. Говорит мне: «я спрятала за деревом секретики, чтобы ты их не выкинула». И точно, там пластилиновые крошки. У обеих девочек полная непереносимость мусорного ведра, они не дают ничего выбрасывать. Поэтому убираться можно только тайком, когда они не видят. Потом они и не вспомнят ни разу, что что-то было, и не заметят, но выкинуть при них нельзя вообще ничего. А поскольку без них я бываю редко, мы зарастаем хламом просто моментально.

Маха: «я не люблю крики. И свои тоже». На девочек так весна действует, или уж не знаю что, но они стали еще более буйные, чем обычно. Маха буянит наравне с Таней, а потом прикидывается жертвой и говорит: «когда же меня оставят в покое? Хочу посидеть в тишине!» Да вот и я тоже хочу. Покой нам только снится, без вариантов.

Таня показывает Махе свой рисунок. Маха: «что это ты утырила?» Таня: «я это нарисовала!» Маха: «нет, ты утырила!» И хохочет. А Маха тот еще тролль.

Пошли гулять по солнышку. Дорога, конечно, местами совсем непригодна для коляски, но кое-как все-таки погуляли. Асфальт местами совсем сухой, и Маха там ходила, как в лучшие времена. А еще они обе внезапно выросли из верхней одежды, особенно из штанов. Рукава еще впору, а штанины коротки. Полезла в закрома, достала новые костюмы, они рады до поросячьего визга – новые шмотки! Вот девчонки.

Маха: «пингвиний лаз!» Это означает павлиний глаз, как ни странно. И искажает она на этот раз уже совершенно специально.

Утром Маха опять позвала меня, и снова к нам спустилась Таня. Закопались в одеяло, и Маха мечтательно: «мы лежим прямо как на той фотографии!» Проблема в том, что фотографий такое количество, что как ни ляг, все будет как уже когда-то сфотографировано.

Таня села рисовать, а Маха собирается идти. Таня ей: «постой, я нарисую тебя, как ты помаскировалась. Какая у тебя маскировка?» Маха: «я всегда маскируюсь в ёжика». И Таня быстро-быстро нарисовала Маху прямо с натуры, но в образе ёжика. Сходство уловила. Видимо, чтобы продолжить свою маскировку, Маха сегодня и ходила, как пьяный ежик. Особенно на улице. Дома как трезвый.

Таня: «в каждом месяце не 12 дней, а всего лишь 31». Вся соль, видимо, в этом «всего лишь».

Маха: «я люблю все с черепами. Просто обожаю черепушек!» Да, это у нее однозначно наследственное. Все в этой семье любят черепа. К маруськиной радости, у меня полная коробка всяких браслетов, кулонов и прочих штучек с черепами, и Маха всегда весело в ней копается. И говорит: «я целый груздь поднимала». Груздь – это, видимо, гроздь, только очень большая. Наигравшись, Маха говорит про эту коробку: «лучше он Таню подождет, а я пока поиграю». Никогда про Таню не забывает.

А Таня лепит из кинетической глины умопомрачительных зайцев, и непрерывно рисует, конечно же. Вот у нее и характер, как у талантливого художника. Выдержит не каждый.

Маха колупает коробку с бусами, стоя возле стола. Предлагаю ей сесть, она: «нет, я хочу стоять!» Отлично, стоять еще полезнее.

Таня в ванне: «попеть славную, православную, правоправославную песню». Интересно, с чего это она взяла, но пела очень славно.

Таня ест авокадо: «шкурка как тарелочка!» Да, потому что мы достаем мякоть ложкой из шкурки.

Купила девочкам вентилятор в виде свинки Пеппы, который приводится в движение нажатием пальца на кнопку. Мелкая моторика, где за неаккуратное движение сразу прилетает лопастью по пальцам. Девочки очень оценили.

Собрались ехать к дефектологу. Девочки в новом демисезонном прикиде, очень довольные. Таня просто довольная, а Маха: «какая курточка красивая! Пуговки в виде сердечек! Как она мне идет!» Да прямо бежит.

Едем, на светофоре рядом встал большой красный автобус. Маха: «что это? Похоже на дом на колесах». Таня: «похоже на пожарную машину». Ну разве что цветом.

В здании, куда мы ходим к дефектологу, есть лифт – предмет постоянных восхищений девочек. Он сам объявляет этажи и направление движения. Маха: «лифт говорящий! Мне нравится говорящий лифт!» Таня: «лифт умеет говорить! Так ведь не бывает. Бывает только в сказках». Так мы и попали прямо в сказку. В кабинете Маха босиком прошла по ковру и не упала – так тоже бывает только в сказке. А потом они сказочно слопали почти все, что я взяла с собой с расчетом на нас троих. Таня, правда, заботливо поинтересовалась на мой вопрос, хочет ли она еще: «но ведь тогда тебе не хватит!» Но Таня страшнее голода, однозначно. Хуже, что сказочный лифт на обратном пути не работал, и пришлось тащить сытую Маху с пятого этажа на руках.

Маха выпросила у дефектолога плюшевого Чебурашку – поиграть с собой до понедельника. Сказала: «хочу Чебураску!» Чебураску ей не дали, а вот когда она постаралась и произнесла «ш», тут уж куда деваться – заслужила. И этот Чебурашка испытывал все превратности нашей жизни. Сначала девочки обедали там же на широком подоконнике в коридоре и показывали ему вид из окна. Таня: «о, гвоздь!» Я говорю: «это шуруп». Таня: «смотри, Чебурашка, шурумп!» Потом всю дорогу до Мед-Амко они собирались научить Чебурашку говорить. Маха: «мы попросим дедулю поставить в него батарейки!» Мои утверждения, что батарейки без механизма не помогут ему заговорить, девочек не убедили. Но если б он мог, он бы заговорил – Таня уронила его в лужу прямо перед крыльцом Мед-Амко, и я его потом мыла там под краном, а Маха сушила в своих жарких объятиях.

Едем по окружной домой. Таня мне: «давай нажми на газ сильно-сильно! На старт, внимание, марш!» И все бы ничего, только мы в тот момент уже ехали 100 км/ч, и куда ей еще сильнее? Ребенок любит скорость: «мы обгоняем всех! Какие маленькие машинки!» Она думает, что все едут медленно и на крошечных машинках, а мы такие быстрые и огромные. Хорошо, когда тебе пять лет, а вот когда взрослые люди с точно такими же убеждениями за руль садятся…

Маха: «блины на обед! Как прекрасно! Какой сегодня чудесный день!» Какой чудесный день – это у девочек уже припев по жизни.

Таня: «это зверек – наполовину лиса, наполовину кот, наполовину лев. Называется прадабазавар». Зверь из трех половин, ну прямо я с девчонками. У Тани что ни рисунок, то прадабазавар.

Таня сама расставила все фигуры на шахматной доске, и совершенно правильно. Круто. А потом села играть с папой, и хотя он и выиграл, но не сказать чтоб прям очень легко. Гроссмейстер растет.

Доктор рекомендует Махе полетать в аэротрубе. Я начала издалека психологически готовить Маху, говорю, вот, прописали тебе полетать. Маха: «летать? По-настоящему? Это чудеса какие-то». Да нам к чудесам не привыкать. Не жизнь, а сплошное чудо.

Маха про аэротрубу: «мне понравится, если это будет не слишком ужасно». Потом: «а откуда там воздух дует?» Объяснили. Маха, радостная: «как будто на крылышках!» Я нашла в интернете видео и показала девочкам. Маха убедилась, что это не слишком и даже вообще не ужасно, и теперь радостно предвкушает, как она будет летать.

Маха хватает меня за шею: «какая ты худенькая!» Ну так по сравнению с Махой конечно.

Таня: «слово „большой“ подходит для нас всех. И „л“ есть, и „ш“». Это они звуки тренируют, и Маха теперь, когда идет, забывает, что она тренирует в данный момент не язык, а ноги, и начинает совмещать. Шагает и старательно произносит: «шшшапка! Черепашшшка!»

Маха идет с вентилятором-Пеппой и изрекает: «он придает мне скорость ветра!» Особенно это касается падений, правда.

Маха: «я в принципе пойду наверх». Принципиальная моя.

Маха про Чебурашку: «он даже не реагирует на слова». Ну так потому что с девочками пообщался. Они тоже через два на третий реагируют.

Таня приносит кошачью маскарадную маску и просит: «наденьте маску!» Имелось в виду помочь ей надеть, но мы все вздрогнули и стали судорожно искать по карманам свои собственные маски.

Пошли гулять, и Маха по оттаявшим дорожкам ходила, как в лучшие времена. А в магазине девочки вели себя образцово-показательно. Таня везла тележку, правда, звонко стуча ею обо все витрины, но даже почти ничего не уронила. Маха держала покупки, и никто не вопил, не скандалил и ничего не требовал. Они так внезапно цивилизовались, что я просто не успеваю уместить это в голове.

Таня создает графические сказки – рисует много картинок с историей персонажа, склеивает их последовательно и потом рассказывает по ним сказку. Сочинила тут про котенка Тина: «котенок Тин нарядился, пошел гулять, но испачкался в луже. Вернулся домой, помылся, снова нарядился и опять пошел гулять, потому что он гуляет не один раз в день и не два, а три». Котята они такие, да.

Маха поет: «ляля-ляля-ляля-ля». И потом: «я так пою, что у меня получается только одно имя – Ляля». Почему бы и нет, Лялей звали меня все детство, пока не переименовали в Гоблина, но это имя среди своих еще употребляется. Так что Маха просто поет про меня))

Таня: «мамочка, ты такая милая! Самая любимая наша мама». И обнимается. Такая милота!

Сажусь читать девочкам на ночь. Маха готовит Чебурашку: «может, ему будет интересно? Я считаю его как бы живым». Хорошее уточнение – как бы.

Маха совершенно точно освоила звук «ш». Просыпается в ночи и зовет: «мама! На горшшшок!» Ура!

Таня рассказывает очередную историю: «ему досталось на день рожденья счастье и воздух, и больше ничего». А больше ничего и не нужно, на самом деле. Только счастье и воздух.

Учу девочек обращаться к взрослым на Вы. Маха безошибочно идентифицирует взрослых по признаку наличия личного телефона: «это у кого есть мобильный». Точно, ко всем, у кого есть мобильный – на Вы.

Таня: «хочешь, я расскажу тебе сказку? Она называется „пропавшие очки“». Услышав такое название, я побежала к Махе, проверить ее очки, и они, к счастью, оказались на месте. Таня продолжает: «жила-была маленькая мама. И у нее было двое детей. Девочки. Их звали Пика и Чю. Как-то раз они стали печь пироги, и у мамы пропали очки». Дальше следовало длинное описание поисков этих очков. Пика и Чю – две маленькие куколки у девочек, а что Чю пишется через ю, я узнала, когда Таня выложила их имена буквами с коврика.

Едем с девочками на машинке. Таня: «папа, ты что, и ешь и едешь? Это не полезно. Никто так не делает, потому что одной рукой руль крутить нельзя». Таня у нас всегда лучше всех знает, как можно, а как нельзя, на полном серьезе. Всегда, заканчивая игру, выключает конфорку игрушечной плиты. А когда Маха попросила у меня отпить кофе глясе, и я предложила Тане тоже, Таня сначала поинтересовалась, детское ли это. Я сказала, что сверху детское, а внизу взрослое, и они обе выпили у меня все мороженое. Но, видимо, молекулы кофе им тоже достались, особенно Махе, потому что она потом обошла пешком весь Декатлон, и так весело и бодро, как я от нее не ожидала.

Сижу за ноутбуком халтурю. Таня смотрит, не дыша, как я стучу по клавиатуре, и время от времени задает осторожные вопросы. А потом говорит, как она меня любит, и какая я милая. Правду пишут психологи – ребенку будет интересно то же, что интересно родителю, если родителю это в самом деле интересно, а я в тот момент писала про Данте.

Маня села на горшок перед сном и беспокоится: «только пусть я не пропустила снов. Похоже, это делать ночью тоже надо тихо. Дай мне какую-нибудь тихую книжку». Они ведь на горшках всегда сидят с книжками. Интеллектуалы.

Прочитали про снеговичка. Таня: «не знаю, что мне приснится, но завтра я его нарисую». Завтра она нарисовала не только снеговичка, а много всяких разных существ.

Утром собираю девочек побыстрее, чтобы успеть в церковь. Маха: «а можно я совсем чуть-чуть поиграю?» Спрашиваю ее, чего она хочет больше, играть или в церковь поехать? Маха: «в церковь». Таня: «в церкви интереснее». При таком многообещающем начале я ожидала, что они устроят там дискотеку, но нет, вели себя вполне чинно.

Маха сидит в машинке и разглядывает магнитную книжку. Закрывает: «в другой раз дочитаю». Тут же открывает: «а вот и другой раз». Все логично.

Маха идет и с разбега налетает на столик: «похоже, я слишком разогналась». Однозначно. Потом: «у меня кости вес не выдерживают. Чем больше еды у меня в желудке накапливается, тем больше вес». Ну так-то да, все правильно. Но все не настолько критично, чтобы кости не выдерживали.

Таня усвоила бальное обхождение. Играют, слышу: «милые дамы и кавалеры! На старт, внимание, марш!» Пытается заставить Маху бегать с собой наперегонки, на что Маха всегда отвечает: «я еще не могу так быстро бегать». Ничего, Таня заставит – сможешь.

Зову Маху прочитать еще главу книги. Маха: «а сколько там голов?» Многоголовая гидра эта книга.

Таня играет с Махой в монстров, надевая Махе на пальцы трубы от конструктора. Махе не нравится, а Таня протестует: «мама! Маня опять сняла налапники!» Ну так в них же неудобно. Сама Таня реализуется, рисуя жирафов, а я – черепаху, только 3D. А еще надо лепить жаворонков. Чувствую, Маха отличится, она большой мастер ваяния.

Сели с девочками лепить жаворонков. Щебета и писка было столько, как будто жаворонки не только прилетели стаей прям на кухню, но уже и птенцов вылупили. До звона в ушах. Маха: «тесто такое мягкое и пухлявое!» Все в точности, как она любит. Конечно, она его и понюхала, и поела в процессе лепки, не без того. Таня больше всего беспокоилась, что у нее руки испачкаются, но когда узнала, что без этого никак, всем объясняла: «у меня руки в муке – это специально!» Когда все места на противне были заняты, Маху как раз пришло время сажать в укладку. За ней пришел папа, и ему Маха радостно доложила: «я сама все лепила, мне только мама немного помогала!» О да.

Маха сидит у меня на коленках и хватает меня за все места: «а молочко еще есть? Я хочу немного пососать!» Я: «нееееет!!!!» Неугомонная.